Эл. почта, 10 сентября 2001 года

Нужно отметить, что с декабря 1998 года Кажегельдин постоянно пребывает за рубежом, при этом сохраняя казахстанское гражданство. Как известно, Кажегельдин является одним из лидеров казахстанской политической оппозиции. В 1998 году он пытался баллотироваться на пост президента республики во время проводимых тогда президентских выборов, но был устранен от этого процесса путем привлечения к административной ответственности.

Судебный процесс по делу экс-премьера проходил в его отсутствие. Это связано главным образом с тем, что Кажегельдин пока отказывается вернуться в Казахстан, мотивируя это тем, что здесь его ожидает откровенная расправа по политическим основаниям. Он не доверяет казахстанской системе правосудия, считая, что приговор, основанный на надуманных и сфальсифицированных данных следствия по его делу, был вынесен ему заранее. Иначе говоря, экс-премьер убежден, что решение суда по его делу носит политически заказной и пристрастный характер.

С формальной точки зрения возможность проведения в Казахстане судебного разбирательства при отсутствии подсудимого допускается ч.2 ст.315 Уголовно-процессуального кодекса РК, принятого 13 декабря 1997 года. Помимо этого специальным законом от 16 марта 2001 года в УПК были внесены изменения и дополнения, расширяющие возможности органов следствия и суда в отношении обвиняемого, находящегося за рубежом. В частности, ч.2 ст. 284 УПК предоставляет прокурору право направлять уголовное дело в суд без вручения обвиняемому копии обвинительного заключения и сообщать об этом в любых возможных СМИ как в Казахстане, так и за рубежом.

Некоторые представители судебных и правоохранительных органов утверждают, что практика заочного судопроизводства распространяется на всех без исключения граждан независимо от их социального положения и политических взглядов. Необходимость же действия соответствующих норм УПК, по их мнению, обусловлена тем, что немало лиц, подозреваемых и обвиненных в свершении тех или иных преступлений, скрываются от следствия и правосудия, в том числе и за границей.

На основе этого, по некоторым данным, только в 2000 году судами республики было вынесено 100 заочных приговоров. Среди лиц, осужденных заочно, в частности, находятся бывшие инспектор Налогового комитета Жамбылской области Н.Пилипчик и руководитель АО "Аэропорт Алматы" С.Канапьянов, пребывающие за пределами республики. Не исключено также, что в ближайшее время состоится судебный процесс над получившим политическое убежище в США бывшим председателем Фонда обязательного медицинского страхования Талапкером Иманбаевым.

Однако ряд наблюдателей полагает, что указанные выше поправки в УПК были внесены специально для проведения заочного суда именно над Кажегельдиным. В пользу своей точки зрения они приводят тот факт, что данная мера была принята властями спустя трех с лишним лет после принятия самого УПК. Получается, что прежде эти поправки были не нужны и оказались востребованными только теперь.

Следует отметить, что как в политическом, так и особенно правовом плане рассматриваемый прецедент вызывает серьезные сомнения. В частности, согласно Международному пакту о гражданских и политических правах 1996 года, "каждый имеет право… быть судимым в его присутствии и защищать себя лично". И хотя Казахстан официально не присоединился к этому документу, тем не менее, как член ООН и ОБСЕ он обязан соблюдать указанное право своих граждан.

Как считает доктор юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации Юрий Стецовский, наличие судебной власти означает, что каждый человек вправе участвовать в рассмотрении своего дела и рассчитывать на справедливое разрешение спорной ситуации. Участие подсудимого в судебном разбирательстве является существенной гарантией его прав. При этом сам по себе факт нахождения подсудимого за пределами страны гражданства не является основанием для заочного рассмотрения дела, а его уклонение от явки в суд не должно расцениваться как доказательство его виновности или обстоятельство, отягчающее ответственность. В целом же, практика заочного рассмотрения дел в судах и необоснованное ограничение права человека участвовать в рассмотрении его дела судом первой инстанции несовместимы с правами на судебную защиту и доступ к правосудию.

Вместе с тем, отмечает Стецовский, в исключительных случаях заочное судебное разбирательство возможно. Но при этом обязательно должны быть соблюдены следующие условия:

Очевидно, что в отношении Кажегельдина первое из этих условий выполнено не было. Согласно действующему законодательству обвиняемого, не находящегося под стражей, обязаны предупредить специальной повесткой, причем с вручением ее лично ему или его адвокату. В данном же деле был допущен небывалый в мировой судебной практике прецедент, когда обвиняемый был "извещен" о начале судебного разбирательства по его делу… из СМИ. Однако даже в этом случае нельзя винить экс-премьера в сознательном уклонении от явки в суд, поскольку никто, кроме него самого, не может утверждать или отрицать, что, будучи за рубежом, он имел возможность ознакомиться с соответствующей информацией.

Что же касается обязательного участия в процессе заочного судебного разбирательства адвоката, предоставленного подсудимому государством, то здесь последнее выполнило соответствующее требование уголовно-процессуального кодекса РК. В то же время вряд ли такое участие адвоката можно считать полноценным, поскольку защитник не может защищать обвиняемого без согласования с ним всех позиций по данному делу. В данном же случае адвокат Александр Тараблин, по некоторым данным, даже не пытался связаться и побеседовать лично с Кажегельдиным.

Так обозреватель газеты “MN. Новости недели” Сергей Федоров отмечает, что процедура заочного осуждения находит все большее распространение в мировой юридической практике, как на национальном, так и на межгосударственном уровне. В числе государств, активно применяющих эту практику, находятся Швейцария, Италия, Франция. К примеру, по словам Федорова, в настоящее время Федеральная служба безопасности (ФСБ) России ставит вопрос о введении процедуры заочного осуждения с целью привлечения к ответственности лиц, причастных к похищению граждан в Чечне.

Председатель правления общественного фонда "Трансперенси Казахстан" Виталий Воронов, не отрицая значимости заочного судопроизводства, полагает, что оно больше всего характерно для международных судебных процессов, например, по делам о военных преступлениях, геноциде и т.п. При этом, отмечает Воронов, когда в ходе известных международных трибуналов над военными преступниками в Нюрнберге и Токио были допущены серьезные юридические ошибки, впоследствии на уровне ООН были приняты рекомендации о недопустимости включения в законодательство всех стран мира положений, предусматривающих заочное судопроизводство.

Что же касается суда над Кажегельдиным, то здесь Воронов, бывший, кстати, в 1998-1999 гг. адвокатом экс-премьера, видит главной проблемой не форму осуждения, а несоблюдение и нарушение законного права граждан на справедливое судебное разбирательство. Казахстанские суды в своем большинстве, по мнению Воронова, руководствуются при рассмотрении тех или иных дел презумпцией виновности. В них также отсутствуют полноценные состязательность сторон, реализация подсудимым своего права на защиту и т.д. Все это фактически делает судебное разбирательство "заочным" даже в присутствии обвиняемого.

По мнению директора Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности Евгения Жовтиса, судебное заседание по делу Кажегельдина было абсолютно неправовым. Прежде всего, согласно действующему законодательству республики расследование по тому или иному делу может быть завершено только с наличием последственного. В данном же случае следствие было произведено не полностью – без обвиняемого, очных ставок, контраргументов и т.п. Хотя даже в тоталитарном СССР, отмечает Жовтис, в уголовном законодательстве закреплялось, что дело приостанавливается до задержания обвиняемого.

Известный американский эксперт по странам СНГ Ариэль Коэн заочное судебное разбирательство по делу Кажегельдина расценивает как повторение политики репрессий, проводимых в СССР в период правления Иосифа Сталина. В качестве аналогии Коэн приводит пример известного советского партийного деятеля Льва Троцкого, находящегося в оппозиции к режиму Сталина и вынужденного пребывать за границей. Изгнав Троцкого из страны, Сталин получил возможность создать из него мифический образ врага, позволяющий оправдывать политику репрессий в отношении сторонников Троцкого и других "врагов народа", сваливая на них вину за все негативные моменты собственной политики. Нечто похожее, считает Коэн, происходит сегодня в отношениях между действующим руководством и экс-премьером Казахстана.

Вместе с тем сотрудник судебных органов Казахстана, пожелавший остаться неизвестным, полагает, что в отношении Кажегельдина подобные заверения вряд ли будут выполнены. Вероятно, что экс-премьеру в случае его возвращения и дадут возможность подать апелляционную или кассационную жалобу в соответствующую судебную инстанцию. Но, скоре всего, в этом случае под давлением властей эта инстанция либо оставит первоначальный приговор без изменения, либо для создания видимости объективности и законности судебного разбирательства признает экс-премьера по некоторым статьям обвинения невиновным и тем самым несколько смягчит ему наказание.

Аналитик Руслан Райынбеков главным результатом заочного суда над Кажегельдиным считает не столько само его осуждение, сколько "черный" PR со стороны властей в отношении экс-премьера. Судя по всему, казахстанским властям выгодно представить Кажегельдина уголовным преступником, причем "скрывшимся от суда и следствия", и тем самым подорвать его престиж в глазах казахстанской и мировой общественности.

Один из лидеров Демократической партии "Азамат" Петр Своик предполагает, что заочное осуждение Кажегельдина было проведено в преддверие возможного проведения досрочных выборов президента республики. В этом плане властям выгодно осудить экс-премьера в любой форме и тем самым не допустить его возвращения в Казахстан вообще, и особенно к участию в этих выборах в качестве кандидата.

Эл. почта, 10 сентября 2001 года