Асель и Асем НУСУПОВЫ

Тема реального состояния экономики Республики Казахстан, поднимаемая "ДН" на страницах традиционных публикаций, постоянно остается и в кругу внимания отечественных и зарубежных специалистов.

Сегодня, наверное, уже нет смысла все время напоминать, что применяемые ценовые, налоговые, кредитно-денежные и валютные элементы правительственного регулирования с опорой на энергосырьевые отрасли экономики, постепенно исчерпывают все возможные резервы своего действия, а резкие перепады цен на все группы экспортируемых товаров на мировом рынке, как минимум, в течение последних двух лет только подчеркивают эту тенденцию.

Понятно, что эти цифры уже отражают направленность инвестиционного и социального развития государства, - а о том, как функционирует реальная экономика РК и каковы ее приоритеты, "ДН" нашла отклик в лице заслуженного экономиста Республики Казахстан, кандидата экономических наук Валентина НАЗАРОВА. Причем в совместной дискуссии "ДН" попыталась сделать акцент, что причины фактического развала производственного сектора связаны, прежде всего, с расстройством расчетно-платежных отношений в экономике РК.

Назаров Валентин Константинович, заместитель председателя Национального банка Республики Казахстан (1986 -1991 гг.), участник рабочей группы по введению национальной валюты РК (1993 г.), советник по банковским вопросам на Кубе (1977-1980гг.) и во Вьетнаме (1984 г.).

В частности, речь пойдет о проблеме неплатежей, когда, по последним данным Агентства по статистике РК за 1998 год, общая кредиторская задолженность 7795 отчитавшихся предприятий и организаций составляет Т1501,5 млрд., или 89,8% (!) от объема ВВП, полученного в 1997 году, рост которого, кстати, составил 2% от уровня 1996 года. Можно привести данные, что доля просроченной задолженности по обязательствам от общего объема на 1 декабря прошлого года составила 41,1% и ее наибольшие суммы сосредоточены в горнодобывающей (17,7%), обрабатывающей промышленности (22,9%) и производстве и распределении электроэнергии, газа и воды (29,1%).

В свою очередь, масштабы дебиторской задолженности, которая в целом на 1 декабря прошлого года составляют Т657 млрд. 55,6% которой составляет просроченная задолженность в основном со стороны покупателей и заказчиков (68,6% в целом и 75,8% в просроченной).

На первый взгляд проблема неплатежей говорит о том, что стоимость продукции отгружена потребителю, по в срок им не оплачена.

На самом деле можно признать, что эти факты являются реальным следствием того, как расчетная цена предприятия превышает уровень цен неплатежеспособного спроса. Самое главное, что разница между ними, в принципе, может быть и не погашена - как из-за действующего уровня налоговых и кредитных ставок, так и существования механизма жесткой заработной платы (возникающего в результате различных тарифных ограничений), - основных статей издержек, что в целом означает, как предприятие фактически утрачивает контроль над ценой и рентабельностью. Можно привести даже такую деталь, что, снижение, в частности, дебиторской задолженности в большинстве случаев показывает, как денежные средства замораживаются не в расчетах с дебиторами, а в складских запасах, что, естественно, свидетельствует о трудностях с реализацией продукции.

Конечно, с чисто экономических позиций величина неплатежей сразу станет равной либо сумме невыплаченной заработной платы (задолженность по которой в РК доходит до Т3б,8 млрд., 69,7% из которой приходится на долю просроченной), либо величине прибыли (что зеркальным образом отражается на убытках предприятий, число которых составляет примерно 52,8% от общего числа всех хозяйствующих единиц). А именно эти "статьи" составляют добавленную стоимость, или валовой внутренний продукт (ВВП) РК, когда закономерно возникает вопрос об адекватности только 2,5%-ного падения главного экономического показателя государства по итогам прошлого года.

На фоне этих выкладок только на первый взгляд парадоксом выглядит тот факт, почему решение проблем внутренней задолженности, по сути, не находит отражения в реальных действиях правительства РК, к которым сегодня относят предложение Министерства финансов о ... взаимозачете долгов бюджетных организаций перед поставщиками электроэнергии, тепла и других услуг на Т 10 млрд., в результате которых снижение доходов нового варианта бюджета будет сведено лишь с Т43 млрд. до ТЗЗ млрд.

Дело в том, что в свое время государство определилось с позицией, фактически отдав приоритет в финансировании бюджетного дефицита со стороны внешних займов: Минфин, как известно, опирается на "внешнюю" денежно-кредитную политику Национального банка РК, чьи жесткие меры по удержанию стабильного курса национальной валюты как раз и нацелены на приток средств нерезидентов как фактически единственный выход в решении долговых проблем республики.

Только в 1997 году кредиты Нацбанка, используемые для покрытия бюджетного дефицита и имеющего (по чисто монетарным предложениям) сильный инфляционный эффект, сократились с 0,5% ВВП в 1996 году до 0,1% ВВП, и в том же году он был профинансирован за счет внешних заимствований и продажи государственных ценных бумаг.

Очевидно, именно такое положение во многом повлияло на настрой деловых и научных кругов о возврате к идеям расширения денежной массы путем изменения учетной и процентной политики, или даже прямой кредитной эмиссии средств, чтобы не только предприятия рассчитались по долгам, но и выполнялась социальная функция государства по выплате его же задолженностей (однако стоит ли забывать меры о секвестрировании бюджета на 1999 год).

Понятно, такие доводы во многом сводятся к тому, что если в рыночной экономике нет нормального денежного хозяйства, когда так называемая тенговая монетизация экономического оборота (отношение денежной массы к ВВП) колеблется на уровне 8-10% (тогда как в Германии, где величина предложения и спроса на деньги также весьма ограничена, этот уровень составляет 70%, а в Великобритании - даже 100%), то не может быть и речи о подъеме экономики, росте налоговой базы и бюджетного потенциала государства. Интересно, что аналогичный анализ, проведенный по более близкой нам России, показал, что около 80% предприятий не в состоянии рассчитываться с фискальной системой деньгами из-за отсутствия таковых в результате неденежного способа формирования выручки.

Назаров: Именно на страницах вашей газеты в ходе беседы с председателем Агентства РК по статистике в декабре прошлого года можно было рассмотреть предложения даже о конкретных параметрах денежной эмиссии, когда руководством статистического органа был рассчитан коэффициент эластичности темпа инфляции по денежной массе, равный 0,3%. Иначе говоря, кажется очень заманчивым подход, что при увеличении денежной массы на 10% инфляция может увеличиться всего на 3%.

Более подробно эта проблема освещалась "ДН" в середине января этого года в ходе совместных рассуждений корреспондентов с казахстанским специалистом, кандидатом экономических наук Борисом Лисаком.

Ведь при более внимательном рассмотрении оказывается, что при этом коэффициент монетизации за год должен был возрасти незначительно и применительно к данным на 1 октября 1998 года (коэффициент М2/ВВП на уровне 8%) составить всего 8,8% (математически несложно подсчитать 8+8*10/100).

Поэтому при предлагаемом коэффициенте эластичности в 0,3 для достижения хотя бы нижнего оптимального уровня монетизации где-то в 50% нужно увеличивать денежную массу в 6,2 раза (50/8). Самое главное, что уровень инфляции при этом составит 187,5% (625%*0,3).

Конечно, можно предвидеть возражения, что уровень монетизации экономики можно поднять не за один год, а за более длительный срок, допустим, 5 лет. Однако даже математический расклад покажет, что уровень инфляции ежегодно будет возрастать на 37 %, а проще говоря, те же бюджетники, вкладчики, пенсионеры и другие получатели фиксированных доходов ежегодно будут терять более трети своих пенсий, зарплаты и сбережений.

Поэтому на уровень монетизации экономики страны можно посмотреть в другом ракурсе, который связан с необходимостью реструктуризации кредиторской задолженности. Предложение по этому вопросу было внесено мной руководству Национального банка РК в связи с рассмотрением проектов по реструктуризации дебиторской задолженности группы экономистов из Германии, которая действовала по просьбе правительства Акежана Кажегельдина в 1997 году.

Оспаривая альтернативные мнения со своими собеседниками, " ДН " как раз приходила к выводам, что тенденция к росту неплатежей "естественно" означала создание необходимого фона для введения режима ускоренного банкротства, а в конечном итоге - приватизации и дальнейшего передела собственности.

Однако спорным представляется факт, что процессы продажи 90% промышленности страны только за два года (1995-1996гг.) происходили в контексте рассуждений тогдашнего заместителя комитета по приватизации Юрия Дубермана, выразившего мнение, что правительство "придает значение не сумме в бюджет, а инвестициям в предприятия".

Дело в том, что в настоящее время Международный валютный фонд (в рамках рекомендаций которого заложена, как известно, политика макрофинансовой стабилизации РК) продолжает считать, что неплатежи являются свидетельством и результатом неэффективности целого ряда производств. И можно обратиться к недавнему анализу, предпринятому "ДН" только в начале февраля, что, самое главное, не происходит параллельного создания на их базе новых и конкурентоспособных промышленных объектов, о чем свидетельствуют как снижающаяся динамика инвестиций в основной капитал (износ которого уже давно приближается к катастрофическим отметкам), так и высокая норма безработицы и связанная с этим деградация квалифицированных кадров.

Похоже, эти сомнения находят даже отражение в правительственных заявлениях (руководство которого в последнее время, как известно, проводит идеи промышленной политики), когда, в частности, председатель Агентства по стратегическому планированию и реформам Ержан Утембаев открыто признается, что за последние годы в РК "сломано старое проектное дело, а нового ничего не создано". Можно себе представить, что это, оказывается, препятствует решению выделить в нерентабельный промышленный сектор готовые японские $1,5 млрд., о чем сообщалось в республиканской прессе.

Действительно, можно согласиться с тем, что увеличение денежной массы в обращении может не дать эффект по той простой причине, что взаимные долги предприятий являются просто неликвидными, а выпуск дополнительных денег без товарного покрытия сразу будет иметь инфляционную развязку, так как при жесткости остальных параметров денежно-кредитного и фискального регулирования предприятия будут индексировать цены предложения с учетом предполагаемого обесценения тенге.

Однако рассмотрение проблем возможного увеличения денежного предложения со стороны "ДН" шло в основном в' тех рамках, что Национальному банку РК когда-либо придется уходить от задачи (чуть ли не ранга Бундесбанка) достижения соответствия динамики денежного предложения (агрегат М2) и неинфляционного роста ВВП, который и так фактически "состоит из воздуха" - ведь сфера услуг объективно "вытесняет" масштабы потерь производственного сектора.

По официальным статистическим данным, снижение объема ВВП (Т1750 млрд.) в 1998 году в отраслях, производящих товары, составило 5,5%, а в производстве услуг 0,5%, причем удельный вес производства товаров снизился до 35,8% против 38,2% в 1997 году, что и привело к увеличению доли услуг в ВВП до 59,2% (в 1997 году - 56,7%).

Ясно, что и в этом плане по отношению к казахстанской экономике вряд ли приемлемы идеи деиндустриализации экономики западного образца, так как уже о многом говорит ничтожная 5%-ная доля чистых налогов в ВВП, несмотря на то, что оборот сферы услуг и малого бизнеса обслуживается "живыми деньгами". Стоит ли распространяться о том, что значительные элементы этого сектора пополняют ряды челноков теневой экономики в форме как прямого уклонения от налогообложения, так и вывоза капитала за границу. Только недавно в ходе семинара статистического агентства РК с казахстанскими журналистами был дан примерный годовой оборот челночной торговли в размере $2 млрд.

Поэтому, действительно, справедливо мнение г-на Назарова, что в рамках рассмотренного курса не был обозначен механизм выведения экономики из долговых отношений, когда взаимоисключающие цели государственной политики по неограниченной либерализации цен, с одной стороны, и практики жесткого ограничения денежных ресурсов - с другой, были "достигнуты" без создания компенсирующих механизмов как со стороны регулирования Национальным банком платежного оборота, так и обеспечения потребности реального сектора в денежной массе.

Согласно позиции собеседника "ДН" "по этому поводу необходимо предъявить серьезные экономические претензии МВФ за такие некомпетентные консультации Нацбанку и правительству РК, которые в начале 90-х годов не решились своевременно профинансировать кредитом недостающие оборотные средства предприятий, опасаясь инфляции, спровоцировав при этом масштабный спад производства.

Неквалифицированность в вопросах реальной экономики РК со стороны консультантов МВФ как раз заключалась в том, что рост цен у нас в основном зависел не от количества денег в обращении, а от обвальной либерализации цен, основную часть которого надо было временно перекрыть кредитной эмиссией с последующей отработкой. Однако именно в этот момент сначала Центрбанк РФ, а затем Нацбанк и правительство Казахстана под давлением Международного валютного фонда неоправданно ужесточили денежно-кредитную политику, сократив кредитную эмиссию, буквально при этом восприняв идеи классического монетаризма, которые, как известно, не всегда эффективно срабатывают даже в условиях развитой рыночной экономики.

Как известно, в результате этой политики правительство РК не достигло своей главной цели - не были сдержаны процессы обесценения национальной валюты и инфляции, причем цены в 1992 году возросли в 25 раз, в 1993 году - в 22,7, в 1994 году - в 12,6, в 1995 году - на 60% и в 1996 году - на 30%. Иначе говоря, применив компенсирующие механизмы, инфляционные процессы остались бы на том же уровне, однако объективно не возникли бы такие масштабы кризиса платежей и спад производства.

В принципе, напрашивается мысль, что меры Международного валютного фонда, предусмотренные под благовидным предлогом борьбы с инфляцией и укреплением национальной валюты, были сознательно направлены на развал экономики Казахстана, и если это так, то сегодня можно сказать, что коварная цель с успехом достигнута в РК".

В чем-то рассуждения г-на Назарова совпадают с радикальными взглядами российских специалистов, которые считают, что основная цель курса, проводимого МВФ в странах СНГ, - не абстрактная стабилизация, а усиление финансовой зависимости государства от внешних займов, причем считается, что одним из его главных средств выступает ликвидация отечественных внутренних источников, и как ни парадоксально, налоговых.

Реальную же заинтересованность МВФ в отношении передела собственности в пользу иностранных инвесторов в тот период, возможно, следует усмотреть в законодательных идеях о практике банкротств предприятий, когда еще раз можно подчеркнуть, что условия неплатежей сами создают объективную основу для ускорения процедур банкротств. В частности, в России закон о банкротстве, пролоббированный МВФ, предусматривал даже не только форсированные трехмесячные процедуры, но и жесткое игнорирование сумм дебиторской задолженности предприятий.

Характерно, что когда ранее проводились зачеты взаимной задолженности, против чего так упорно выступает МВФ, то оказалось, что до 50% взаимной задолженности возникает в результате именно этого эффекта.

В силу всех указанных причин в стране нереальной является денежная масса М2. Так как если бы кредиторская задолженность была замещена собственными оборотными средствами и кредитами банков, то денежная масса в республике была бы в несколько раз больше имеющейся в настоящее время, то есть монетизация экономики была бы намного выше".

Г-н Назаров прямо затрагивает проблему, которой давно интересуется "ДН" и в суть которой, возможно, не вникнут эксперты МВФ.

Схему, что предприятия пока не прекращают своей деятельности и, более того, продолжают поставлять продукцию потребителям, но в результате не получают платежей от них или часть суммы, зафиксированной в контракте, можно дополнить следующим шагом. Понятно, что цепочка неплатежей продолжается не только из-за поставок контрагентов, но и экономии на факторах производства, где прежде всего сидит заработная плата, и, что самое главное, для государства - неуплата налогов в бюджет. Нюанс всей ситуации заключается в том, что фактическая плата за продукцию производится по относительно низкой цене.

Таким образом, номинально установленные цены оказываются завышенными, то есть превышают реальные цены, по которым осуществляются фактические сделки. Следовательно, по сравнению с реальными официально объявленные объемы производства, прибыли, а также ВВП, рассчитываются на основе официальных цен, также оказываются завышенными.

Поэтому при оценке ранее приведенных цифр по объемам кредиторской и дебиторской задолженностей у предприятий энерго-, тепло- и газоснабжения не удивляет политика антимонопольного комитета, направленная на снижение тарифов. Очевидно, что суть государственных мер состоит в том, что цены на продукты и услуги естественных монополистов не сравнимы с возможностями потребителей, рассчитываемыми в денежной мере. Поэтому лишь снижение цен и тарифов, в принципе, в РК можно рассмотреть как один из способов оживления денежного оборота и повышения монетизации экономики.

По убеждению г-на Назарова, "для решения проблемы повышения монетизации экономики и устранения взаимных неплатежей необходимо провести реструктуризацию кредиторской задолженности.

То есть правительству РК нужно исправлять ошибку, допущенную им же с подачи МВФ и испытать, допустим, механизм выдачи кредита на формирование оборотных средств с целевым направлением его на погашение кредиторской задолженности. Дабы избежать его влияния на возникновение инфляции, можно предложить особый порядок и условия его предоставления в виде, например, "расчетных бонов". Иначе говоря, расчетные боны можно зачислять на специальные расчетные счета действующих предприятий, причем предусматривать, чтобы расходование этих средств шло только на погашение платежа по обязательствам. Естественно, что соответственно на специальные расчетные счета также начисляется выручка, поступающая от дебиторов.

Все операции по выдаче кредита в бонах и проведению расчетов сверху донизу необходимо выделять в отдельный блок движения средств по погашению кредиторской задолженности и естественно, они не должны попасть в общий денежный оборот, официальные размеры которого, как уже было отмечено, ничтожно малы.

Ситуация такова, что бюджету также можно открыть сверху донизу бюджетный счет, на который предполагается зачислять суммы, поступающие по ранее образовавшимся долгам бюджету, а также расходуются для погашения прежних долгов самого бюджета предприятиям, когда на другие цели эти средства использоваться не должны".

В принципе, идея параллельного блокированного денежного обращения (конечно, не стоит вопрос о традиционной практике векселей), связанная с выпуском казначейских обязательств (КО), которые должны были контролировать оборот по каждой трансакции для конкретного лечения проблемы неплатежей, не прижилась в Российской Федерации, несмотря на то, что эмиссия КО 1995 года в 25 трлн рублей, по официальным данным, вернулась в казну налогами в размере 24,7 трлн рублей, погасив 120-150 трлн рублей неплатежей.

Дело в том, что Минфин РФ объективно не смог противостоять превращению их не только в ценные бумаги, когда в первую очередь держатели бюджетных средств старались как можно быстрее от них избавиться, - нужно было применить дисконтную ставку. Позже, как известно, произошло разрешение обмена их на налоговые освобождения (КНО - представляющего обязательства Минфина РФ о зачете налоговых платежей в бюджет в случае выполнения поставок в счет государственных нужд), а также получение процентов при погашении и расплату с кредиторами.

Нетрудно догадаться, что именно последнее обстоятельство - роль бумажных расчетов как средства платежа - было воспринято Центральным банком чуть ли не утратой статуса главного эмиссионного центра, так как в "экономике неплатежей" начали появляться "денежные знаки второго сорта". По данным независимой "Российской газеты", Центрбанку как раз вовремя "помог" МВФ, который, как считается, именно в 1995 году навязал России более выгодное для спекулятивных сделок применение печально знаменитого механизма ГКО - ОФЗ, который со стороны этою государства, как теперь известно, надо было не только эмитировать, но и обслуживать.

Понятно, что подобных проблем можно избежать как раз из-за того, что кредит и расчеты, по мнению г-на Назарова, "должны осуществляться в безбумажной форме". Однако сразу можно подчеркнуть, что механизм требует такой четкости работы всех органов, реально гарантировать которую очень сложно, несмотря на то, что мнение отечественного экономиста сводится к жесткому административному регулированию и юридическим санкциям.

По мнению г-на Назарова, "после завершения всей операции по погашению всей задолженности у последнего органа объективно возникнет кредитовое сальдо в бонах на специальных расчетных счетах, которое должно быть в первую очередь направлено на погашение кредитов в оборотные средства, выданные предприятиям в начале операции. А оставшаяся часть кредитового сальдо на специальном расчетном счете должна быть заблокирована и может быть израсходована по решениям правительства с учетом как планируемых параметров инфляции, а также в размере погашения кредитов в оборотные средства в бонах. Причем обладателю кредитового сальдо выплачиваются проценты в размере платы за кредит в оборотные средства, и можно создать торговую площадку для продажи кредитового сальдо другому собственнику".

Характерно, что мнение самого эксперта по отношению к этой группе предприятии уже допускает некоторую дискриминацию, однако он ссылается на то, что только таким образом можно зачесть значительную часть кредиторской задолженности.

Логика отечественного экономиста такова, "что при соблюдении подобных условий увеличение денежной массы в несколько раз не приведет к всплеску инфляции, поскольку кредит в бонах пойдет на оплату старых долгов и по существу заместит кредиторскую задолженность. Ведь еще раз можно повторить, что кредиторская задолженность - это тоже деньги в обращении, и они уже отразились на инфляции.

Дело в том, что когда предприятия отпускали свою продукцию в кредит, они устанавливали цену с учетом имеющегося уровня цен, да и цены находятся в основном на практически мировом уровне и уже нашли отражение в механизме неплатежей, и вряд ли какому предприятию захочется платить за продукцию выше мировых цен".

Закономерно сразу поставить вопрос, сработает ли такая практика в отношении экспортных отраслей, чьи инвестиционные планы и возможности напрямую зависят от колебаний мировой конъюнктуры и их фактически обслуживает другой денежный поток, преимущественно в иностранной валюте. И ни для кого не секрет, что именно они доминируют в структуре экономики РК, слабо взаимодействуя в сбытовой практике на внутреннем рынке.

Конечно, отдельного разговора заслуживает тема, почему, по мнению г-на Назарова, "не снизится кредиторская задолженность и на суммы взаимных неплатежей с зарубежными контрагентами, поскольку они вряд ли захотят получить деньги в расчетных бонах".

В свою очередь, "ДН" может предположить, что неплатежи и непоставки нерезидентов вписываются в практику сговора многих казахстанских предприятий с аффилированными лицами и подставными компаниями. Известно, что предприятия, стремящиеся снизить фактическое налоговое бремя и избежать штрафных санкций, могут осуществлять взаимные расчеты через зарубежные банки.

Конечно, детальной проверки на микроуровне требует прозрачность оффшорных операций, активное проведение которых преимущественно в сырьевых отраслях экономики, возможно, и является признаком растущих неплатежей. В таком случае значительная часть кассовых остатков многих предприятий, большая часть прибыли находится вне национального контроля и не показывается в консолидированных балансах предприятий и, естественно, не включена в налогооблагаемую базу. Поэтому она и не входит в денежную массу страны. Для фискальных целей, в принципе, неважно, что масштабы такого оборота как-то можно оправдать тем, что его функционирование может составлять интегральную часть рабочего капитала фирм и обслуживать издержки предприятия. А вопрос о том, входит ли туда дополнительный найм рабочей силы, конечно, также остается открытым.

С другой стороны, механизм расчетных бонов действительно может дать эффект для отраслей с четкой взаимозависимостью дебиторско-кредиторской задолженностью, какими в РК являются электроэнергетика и угольная промышленность. Хотя полагаться на высокую прозрачность материальных потоков этих сфер в силу сложных отношений с приграничными государствами также не приходится.

Г-н Назаров согласен с мнением "ДН", что и рамках его подхода "замена одной формы кредитных отношений (коммерческого кредитования) другой формой (прямым банковским кредитованием) без увеличения общей реальной денежной массы в обращении" представляют концепцию технического характера расчистки проблемы неплатежей. И "замена кредиторской задолженности кредитом в бонах может привести в движение весь механизм взаимных расчетов, когда учет ссудной задолженности в активе коммерческих банков и ее основного ресурса - кредитового сальдо в пассиве - может увеличить денежную массу в соответствии с ее реальным состоянием.

Государству важно предусмотреть экономические отношения предприятий, связанных с отпуском продукции в кредит при условиях повышения цен. Иными словами, для предотвращения в дальнейшем возникновения и роста кредиторской задолженности и на ее основе инфляции следует запретить отпуск продукции в кредит с повышением цен от момента завершения операций по выдаче расчетных бонов.

Если цена не повышается, то это право предприятия - пусть отгружает продукцию в кредит и тем самым остается без оборотных средств. В этом случае не будет роста цен и инфляции".

Не случайно существует традиционная точка зрения, что в условиях замедления роста цен так называемая "стратегия выживания", выработанная предприятиями в период инфляции, просто требует выбирать альтернативы: либо снижать затраты, либо наращивать долги. А так как последнее не требует определенных управленческих новаций (кроме как в отношении, наверное, манипулирования в области ухода от налогообложения), то для многих компаний рост неплатежей своего рода приоритетное направление текущей деятельности. Впрочем, ситуация падения мировых цен и опять же сырьевая направленность экономики корректируют и эту позицию.

Характерно, что по концепции отечественного экономиста, "расчетные боны необходимо предоставлять хозяйственным органам всех форм собственности на срок возможной наработки ими собственных оборотных средств, но не более чем на 5 лет под щадящий процент на уровне мировых ставок и при условии представления бизнес-плана, в котором должны быть намечены конкретные реальные меры по восстановлению собственных оборотных средств даже по годам и кварталам. Причем возможен вариант установления процентной ставки на уровне ставки рефинансирования с изменением ее соответственно изменению ставки рефинансирования.

Особо следует подчеркнуть, что ресурсом кредитов в оборотные средства будет являться заблокированная часть кредитового сальдо, разблокирование которого будет осуществляться по мере погашения кредитов в оборотные средства в течение этого 5-летнего периода. Таким образом, никаких государственных средств не потребуется, так как все будет осуществлено за счет самих субъектов хозяйства".

Однако оценивая все рассмотренные процессы и причины, которые привели к фактической убыточности реального сектора, получается, что действительно, "не все предприятия смогут воспользоваться механизмом расчетных бонов из-за отсутствия залога и перспектив отработки полученного кредита", как это признает собеседник "ДН".

В целом же комментарии "ДН" и оценка предложений отечественного экономиста Валентина Константиновича Назарова теперь уже по борьбе со следствиями с намеком на осознание причин поколеблют приоритеты тех, кто даже с высоты обозначенных приоритетов промышленной политики не берется в условиях РК рассуждать о зависимости реального сектора от денежной составляющей экономики. И тем более менять схему так называемой стабилизационной стратегии государства и ее связи с политикой Министерства финансов РК и Национального банка РК.

Тем не менее сегодня реализация государственной власти (а не законодательного права) в виде секвестрирования статей бюджета - не что иное как признание, что государство находится, по сути, между двумя крайними и негативными сторонами: выступая как заемщик в виде невыполнения обязательств по финансированию бюджетных организаций, так и кредитор при нарушении долговых обязательств налогоплательщиков по платежам в бюджет, что во многом скрывается за тенденцией неуклонного роста взаимных неплатежей в экономике.

“Деловая неделя” 26 февраля 1999 года

TNSE