"Деловая неделя" 12 марта 1999 года.

Асель и Асем НУСУПОВЫ

Всплеск активности вокруг интеграционных инициатив в рамках Таможенного союза со стороны глав СНГ, скорее всего, можно связать с обострением взаимоотношений главных конкурентов на мировых рынках сырья, какими, прежде всего, являются Казахстан и Россия.

На обеспокоенность сохранением позиций государства на внешнем рынке, которые зависят от России в плане транспортировки нефтяного сырья на экспорт, прямо указывают последние предложения главы Казахстана об "установлении единых цен на экспортные товары в рамках союза", а также об "определении конкретной помощи нефтегазовой индустрии и металлургии стран Таможенного союза". Очевидно, не скрывается, что своего рода компенсацией за уступки материального характера в виде выдачи дополнительных квот на прокачку нефти со стороны России выступают казахстанские идеи гуманитарного плана в виде известных "простых шагов" в визовой, миграционной и гражданской сферах экономики.

Конечно, эти конъюнктурные изменения вписываются в тезис, "что только совместными усилиями можно противостоять последствиям кризиса". Однако сегодня практически невозможно связывать их с возвратом к реальным принципам интеграции, которую когда-то у нас выдвинули в качестве стратегической цели, и к ней, как было некогда высокопарно сказано, "большинство стран-участниц согласились продвигаться постепенно, утрясая взаимные разногласия и совершенствуя многосторонний механизм экономического и политического взаимодействия".

Никто не отрицает тот факт, что создание того же таможенного союза, в рамках которого еще с января 1995 года числятся Россия, Белоруссия и Казахстан, с марта 1996 года - Кыргызстан, а с 26 февраля 1999 года - Таджикистан, - это колоссальная работа стран по взаимному согласованию не только торговой политики, но и отдельных элементов общей экономической политики.

Дело в том, что эта ступень интеграции, которая следует за зоной свободной торговли (она, как известно, так и не была пройдена республиками СНГ), подразумевающая единство таможенной территории и одинаковую совокупность тарифных и нетарифных мер регулирования в отношении третьих стран, просто требует неизбежную унификацию систем применения прямых и косвенных налогов.

Вспоминается, что когда в сентябре 1993 года между странами СНГ был заключен даже договор о создании экономического союза (как самой высшей формы межгосударственного интеграционного сотрудничества), еще можно было оперировать данными, что промышленный потенциал стран СНГ оценивался примерно в 10% мирового, а запасы основных видов природных ресурсов - около 25%, экспортный потенциал - на уровне 4,5%.

На практике уже известно, чем обернулись теоретические расчеты специалистов образованной Межпарламентской ассамблеи СНГ, которые вывели, что при полном разрыве взаимных экономических связей Россия может производить лишь 2/3 своего конечного (на тот момент итак значительно уменьшенного) продукта, Украина - 15%, Казахстан- 27%, Белоруссия - 16%.

То есть сегодня мы наблюдаем такую картину, что размер капитальных вложений в большинстве стран Содружества соответствует уровню 1964 года и составляет в среднем менее 29% к 1991 году - символично, что к тому времени, когда был заключен договор о создании самого СНГ. Более конкретные показатели таковы, что общий объем инвестиций в основной капитал, по последним данным за 1997 год, составил в Грузии, Казахстане, Молдове - 5-14% к уровню 1990 года (для Республики Казахстан объем капитальных вложений упал на уровень 1955 года, а для Молдовы и Украины - до 1958 года), России и на Украине - 20-25%, Белоруссии -34%, Кыргызстане - 49%, в Узбекистане - 59%, в Азербайджане - 93%.

О многом может сказать также ссылка на некоторые, но важные расчеты, что, например, научно-технические возможности стран СНГ, выраженные в форме интеллектуальной собственности, составляли не менее $500 млрд., а платежеспособный спрос на наукоемкую продукцию к 2005 году мог бы в идеале достигнуть $150 - 200 млрд. Однако оценивая устойчивую тенденцию снижения расходов на научные исследования и разработки в ВВП во всех без исключения странах Содружества, вновь задумываешься о какой-то роли и значении подписанного 3 ноября 1995 года соглашения о создании общего научно-технологического пространства.

Оценивая положение спустя шесть лет, трудно признать, что параллельные процессы создания региональных группировок внутри Содружества вписывались в общий курс идеи таможенного союза. В частности, уже в 1994 году был создан центральноазиатский таможенный союз между Казахстаном, Кыргызстаном и Узбекистаном, которые только в 1997 году подписали пакет соглашений по экономическому и военному сотрудничеству.

Характерно, что Россия, товарооборот которой с Казахстаном в том же году резко снизился на четверть, сразу усмотрела в этом выработку единой позиции в вопросе транспортировки собственных нефти и газа в обход ее не то что политических, а чисто экономических интересов, оперируя такими фактами, что разведанные ресурсы этого региона оцениваются в 20 млрд. баррелей нефти и минимум в 7 триллионов кубометров природного газа.

"ДН" уже рассматривала тот факт, что, в свою очередь, в апреле 1996 года сама Россия договорилась с Белоруссией даже о более развитой форме интеграционного сотрудничества - сообществе двух государств, подписав через год договор и устав союза России и Белоруссии, в который плавно перешло сообщество. Характерно, что рост товарооборота Республики Беларусь с Россией в 1997 году по сравнению с 1995 годом вырос на 84%, причем с Казахстаном за эти годы он снизился на 15%.

Стоит ли сегодня говорить о степени обоснованности претензий России, например, в отношении амбиций Республики Казахстан, идущих вкупе с заявлениями главы Казахстана о предпочтении многовариантных путей транспортировки нефти, если среди "результатов" экономической политики РК уже числятся как факт обращения к выделению дополнительных квот через самарский нефтепровод, так и беспомощная практика запретов в отношении продовольственных товаров из "тройки".

Рассматривая эти материи, то есть концентрацию интересов вокруг сырьевых отраслей экономики, ради которых либо со стороны глав государств, либо с помощью западных партнеров на дальний план были задвинуты трудоемкие идеи интеграции, самым главным выводом можно признать, что на наших глазах фактически исчерпывают себя так называемые экстенсивные факторы развития внешней торговли - известно, все страны СНГ итак экспортируют почти 50% всей добываемой нефти, 40% нефтепродуктов, 46% газа, 72% - минеральных удобрений и более 85% целлюлозы, что является предельным уровнем вывоза данных видов продукции.

Самое интересное, эти цифры еще не показывают, что произошло снижение взаимного товарооборота со странами СНГ. Конечно, укрупненные данные таковы, что доля стран СНГ в общем объеме экспорта за 1998 год составила всего 42%, а в 1997 году - 48%, хотя основным потребителем казахстанских сырьевых продуктов так и остается Россия (28,9% от общего объема экспорта) при низких показателях Украины (4,9%) и Узбекистана (2,2%). Что касается импорта РК, то и здесь позиции России остаются на уровне 39,4% от общего объема поставок, Узбекистана - 2,3%, Украины - 2,2% и Белоруссии - 1,4%. С другой стороны, количественные показатели экспорта прямо указывают как на падение стоимостных показателей, так и снижение платежеспособного спроса в рамках Содружества. По последним итоговым данным за 1998 год Агентства РК по статистике, можно увидеть, что в прошлом году торговый оборот РК со странами СНГ составил $6268,3 млн. и по сравнению с 1997 годом снизился на 14%, причем экспорт упал на 28%, а импорт - всего на 3%. Понятно, что отрицательное сальдо торгового баланса выразилось в размере $1250,7 млн., тогда как в прошлом году он составлял всего $388,4 млн.

Впрочем, вся разница состоит в том, что, например региональный партнер Бразилии, как Аргентина, озабоченная как защитой внутреннего рынка, так и, что самое главное, спасением собственных производителей, терпящих убытки из-за потока дешевых и конкурентоспособных бразильских товаров, решила пойти на значительное снижение тарифов на экспорт аналогичных товаров в страны вне МЕРКОСУРа (с общих 14% до 6%).

Все эти рассуждения приводят к тому, что в контексте первоначально провозглашенных интеграционных инициатив в рамках аморфного СНГ не нашлось место основе, на которой строится любое межгосударственное сотрудничество и эффективный обмен, а именно проектам о создании и подъеме объектов конечного промышленного производства, развития торговли услугами как внутри каждой страны, так и в рамках таможенного союза, либо хотя бы в контурах более близких региональных объединений.

Конечно, всегда можно предвидеть возражения, что та же торговля услугами, перемещение рабочей силы, вынос производств за пределы стран с целью экономии на производственных и экологических издержках затрагивают важные вопросы государственного суверенитета, национальной безопасности и закладывают риск утраты контроля над значительными ресурсами, которые, впрочем, вряд ли сработают в экономике, все ведущие отрасли которой фактически распроданы зарубежным инвесторам. Другое дело, что переводить взаимоотношения в этих сферах в стадию свободного обмена, а особенно перелива капитала, действительно могут государства, имеющие прочное торговое пространство и высокую степень взаимного политического доверия.

В следующем номере "ДН" попытается рассмотреть, как эта схема срабатывает в рамках так называемого асимметричного сотрудничества, когда такое государство, как США, имея сильную национальную валюту и высокую стоимость рабочей силы, целенаправленно формирует мировые процессы в свою пользу, поднимая при этом обрабатывающие отрасли развивающихся рынков Латинской Америки, на примере зоны свободной торговли, известной под названием NAFTA.

"Деловая неделя" 12 марта 1999 года