"Казахстанская правда" 16 марта 1999 года.

Олжас СУЛЕЙМЕНОВ

Она получила развитие в статье О. Сулейменова для "Независимой газеты" ("Об ошибках критиков социализма", 10 марта 1999 г.), где автор выдвигает мысль о главных разновидностях практического социализма - об эволюционном ("западном") и революционном ("восточном" - ленинизм, маоизм и др.), способную стать предметом широкого обсуждения.

"Казахстанская правда" готова предоставить страницы для дискуссии на эти темы.

Газета "Казахстанская правда" в декабре перепечатала статью Виталия Третьякова "Какой президент нужен Казахстану и какой президент Казахстана нужен России". Кажется, впервые так откровенно было заявлено, что в идеале требуется России от сопредельных государств.

Правомочность такого "вмешательства во внутренние дела" в самый разгар предвыборной кампании у казахстанцев не вызвала сомнений: с Россией мы еще не расстались. Она в каждом доме на экране телевизора, в ежедневных московских газетах. И потому выступление московского журналиста никому из нас не показалось голосом из-за рубежа. Но так же ли прочна обратная связь? Нам-то ясно, что наше будущее как независимого государства во многом зависит от степени взаимозависимости с Россией, от того, какой она сама станет в ближайшие годы и в дальнейшем. И это понимание, воспитанное историей вековых отношений, позволяет казахстанцам надеяться, что и россияне осознают взаимозависимость своей страны с соседними государствами, вчера еще - "братьями", которые тоже предъявляют свои требования к политикам Российской Федерации как к своим. А если учитывать некоторые особенности ситуации, то даже более чем к своим.

Московские реформаторы потратили в эти годы немало сил, пытаясь повернуть и вторую голову российского орла на запад. Они не поняли органичности гербового символа: Россия по природе своей евразийская страна. Стать только Западом ей, убежден, никогда не дано, так же как Казахстану - только Востоком. Из этого и надо было исходить, определяя идеологию преобразований. Нельзя приносить традиционную "восточную общинность", характерную и для российского уклада, в ритуальную жертву "западному индивидуализму". Разумней было бы найти формы их соотношения в единых моделях.

Разочарования последнего десятилетия пошатнули доверие республик СНГ к Москве. "Какая нам нужна Россия?". Мы имеем моральное право и ответить: нам нужна сильная, мудрая, уважаемая миром Россия. Тогда и Казахстан, и другие новые государства, вовлеченные историей в планетарную систему с Россией в центре, будут чувствовать себя уверенней и спокойней в сотрудничестве с другими великими соседями по планете. И России не помешает доброе, здоровое окружение. Мы все нуждаемся в открытой, согласованной общей политике достойного сосуществования в Евразии.

Это, надеюсь, объясняет, почему нам небезразлично, что происходит и произойдет завтра в России.

...Время подведения итогов столетия.

XX век пишущие называли по-разному - веком электроники, атомным, даже "нейлоновым" (Эльза Триоле). Для политика это столетие помечено знаком анализа. Преобладание центробежных сил над центростремительными. Создавались недолговечные союзы, но распадались вековые колониальные державы - Отоманская, Российская, Британская, Французская, Португальская...

Дж. Неру еще в середине века, объясняя распад империй ростом самосознания закабаленных народов, назвал наше столетие "веком национализма". Но ныне мы не считаем национализм единственной или главной разрушительной силой. Он просто более заметен, чем экономические причины. В этом мы убеждаемся, изучая драму еще недавно казавшегося несокрушимым "социалистического блока".

...В 60-80-х годах я увлеченно занимался историей национально-освободительных движений. Побывал в нескольких десятках стран "Трех А" (Азии-Африки-Америки), знакомился с участниками и руководителями оппозиции - многие из них были писателями. Некоторые пришли к власти после деколонизации и вскоре спивались или погибали в межплеменных распрях. В 1979 году в Ташкенте на симпозиуме писателей стран Азии и Африки я выступил с докладом, в котором говорил о роли творческой интеллигенции в процессах эмансипации. О том, что, планируя будущее, уже нельзя представлять независимость конечной целью национально-освободительной борьбы. Опыт многих деколонизированных стран показывает, что культ независимости приводит в изоляцию, в тупик, откуда путь только один - назад, в пещеры, в колониализм, пусть даже с приставкой "нео-". Завоеванная или "подаренная" независимость должна стать рабочим, переходным этапом к эпохе осознанной взаимозависимости. С бывшей метрополией, с соседями по региону, со всем миром. В сжатом виде программа национально-освободительного движения в докладе изложена была так: "От веков колониальной зависимости через период независимости к эпохе осознанной взаимозависимости".

Работы хватает: мы должны понять пагубность категорического принципа Или-Или - орудия классовой, национальной, расовой, религиозной исключительности. "Или ты, или я! Вместе нам - невозможно". Отказаться от него в политике всех уровней - от семейной до межгосударственной.

Около двухсот миллионов погибших в войнах мировых, гражданских, национально-освободительных и отнесенных к "внутренним делам государств". Эти цифры как наше общее покаяние надо успеть вспомнить и пережить на пороге Двадцать первого, осознать их причинность, дабы не повторить многократно в следующем.

По закону парности век Анализа может смениться веком противоположного знака. Когда он начнется? Календарное столетие далеко не всегда совпадает с понятием "век". Он может длиться и тысячелетия - каменный век, или вовсе не быть - золотой век.

Зависит ли от нашей воли характер наступающего столетия, сможем ли мы сообща превратить его в век Синтеза? "Время собирать камни".

События Двадцатого слишком часто подчинялись идеологиям, зачастую - невежественным. И это становилось причиной глобальных катастроф. Многие ученые отрицают такую роль человеческого разума в процессах истории. Но я верю в возможность влияния человека на эволюцию. И дурного, и доброго влияния.

Война всегда была двигателем технического прогресса. Что может принести цивилизации философия И-И? Гуманитарный прогресс. Развитие общечеловеческой морали. Механизм компромисса: лучший способ уничтожить врага - сделать его другом. "Не требуй уступок от противника, начни с себя".

Отсутствие программы помешало хорошему начинанию. Советский Союз вместо того, чтобы сделаться другом Запада, совершил самоубийство.

Ребенок смотрит на мир и видит, какой он есть. Ученый - каким он может быть. Политик - каким он быть должен.

Все три ракурса только вместе образуют объемную модель, в которой каждый из нас найдет выражение своего мировоззрения.

Несмотря на кажущееся завершение глобального противостояния, главный вопрос XX века - социализм или капитализм? - сохраняет актуальность, и спор этот еще далек от завершения. Миллиарды людей вовлечены в него.

Один из самых заметных идеологов холодной войны, выдающийся американский экономист, лауреат Нобелевской премии Фридрих Август фон Хайек, более полувека "сражавшийся" (по его выражению) с социализмом, задумал в 1978 г. провести широкую международную дискуссию, в ходе которой ведущие теоретики социализма встретились бы лицом к лицу с учеными - сторонниками рыночного порядка и сообща решили - был ли социализм ошибкой? От дискуссии пришлось отказаться по практическим соображениям. Взамен коллеги предложили ученому написать что-то вроде антисоциалистического манифеста. Таким документом и стала книга "Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма".

Она опубликована на английском в 1987-м, переведена на русский в 1992 г., как раз перед началом гайдаровских реформ в России. Она стала настольной книгой, учебником для молодых реформаторов и в других странах СНГ, руководством по борьбе с плановой экономикой во имя спонтанного рыночного порядка. Написанная живо, популярно, местами напоминает стиль цитатников Мао для хунвейбинов. Это сравнение оправдано, потому как реформы нанесли ущерб нашим государствам возможно не меньший, чем культурная революция Китаю. Поэтому, несмотря на титулованность уважаемого автора, труд сей надо было прочитать и обсудить критически, а не воспринимать сразу как руководство к действию.

И другие промахи социалистов, увиденные "со стороны" помогли бы всем нам понять, что с нами происходило.

Подзаголовок явно противоречит содержанию книги. Ее суть лучше выражает название введения "Был ли социализм ошибкой?" (в память о несостоявшейся дискуссии).

Для самого автора такого вопроса, кажется, никогда не существовало. По его убеждению, социализм всегда, с истоков, был глубоко ошибочен с научной, фактической и даже логической точек зрения. И что "его повторяющиеся провалы в нашем веке явились прямыми результатами его научной несостоятельности".

Стиль языка книги, особенно введения, выдержан в болезненно-боевых интонациях, характерных для научной публицистики периода разгара холодной войны. "Спор о рыночном порядке и социализме есть спор о выживании - ни больше ни меньше. Следование социалистической морали привело бы к уничтожению большей части современного человечества и обнищанию основной массы оставшихся" (стр. 18). "Главная задача (книги) все же состоит в том, чтобы показать, что социализм - одно из наиболее влиятельных политических движений нашего времени - основывается на явно ложных посылах. Пускай он вдохновляется благородными намерениями, пусть во главе его стоят некоторые из лучших умов нашего времени - из-за него оказывается под угрозой уровень жизни, да и сама жизнь значительной части современного человечества" (стр. 21).

Хайек считал социализм явлением, противным человеческой природе. От начала до конца противоестественным и враждебным. Без единого светлого пятнышка. Возникновение и развитие цивилизации, по его мнению, зависело исключительно от феномена, который он называл "расширенный порядок человеческого сотрудничества", подразумевая под этим то, что "другие не совсем точно называют капитализмом". "Для понимания нашей цивилизации необходимо уяснить, что этот распорядок сложился не в результате воплощения сознательного замысла или намерения человека, а спонтанно...".

В своих работах Хайек последовательно выступает против признания роли рационального в развитии культуры, цивилизации: по его убеждению, эволюция решительно не признает участия человеческого сознания. "Я не в силах удержаться от улыбки, когда книги по эволюции (даже написанные великими учеными) заканчиваются призывами к человеческому разуму взять бразды правления и контролировать дальнейшее развитие" (стр.42).

Социализм, согласно Хайеку. и есть антинаучная попытка сознанием определять ход развития человеческой истории, влиять на объективные процессы.

Другое дело - капитализм ("расширенный порядок"). Он возникает в человеческом обществе естественно, без прямого участия разума.

В качестве критериев оценки жизненности рынка и неперспективности социализма Хайек, как экономист, признает, в основном, объемы производимой продукции: "Научный анализ показывает, что, следуя спонтанно складывающимся нравственным традициям, лежащим в основе конкурентного рыночного порядка, мы производим и накапливаем больше богатства, чем возможно добывать и использовать в централизованно управляемой экономике, приверженцы коей претендуют на строгое следование разуму. Таким образом, цели социализма фактически недостижимы, и программа его невыполнима" (стр.17).

В 1979 г., когда писались эти строки, Запад действительно производил больше качественной продукции, чем весь "социалистический лагерь".

И Хайек прав, если считать, что сущность социализма ограничивается только своеобразием хозяйственного механизма, а цель - производить как можно больше.

Самое простое и нестареющее определение цели дал в античности Платон - общество должно заботиться о слабых. Относил он к этой категории женщин, детей, стариков и больных. А сильные должны заботиться об обществе. Производство продуктов и товаров - это не цель, но средство, с которым действительно лучше справлялся "рыночный порядок".

Сегодня мы более свободны в определениях специфики противопоставляемых систем, нежели современники Маркса, ибо они имели дело, по сути, только с предвидениями, мы уже можем оперировать объективными данными статистики. И вправе сделать такой вывод: нет ныне особого социалистического или капиталистического способа хозяйствования. Коллективный труд и рыночная конкуренция вполне уживаются под одними флагами. Планирование рынку не противопоказано, и даже напротив - сложнейшее производство без продуманной на года вперед программы развития существовать в современном мире не может.

Отличие систем пока еще можно увидеть в разных способах распределения полученного продукта.

Для Хайека и социализм, и капитализм представлялись чем-то неизменным, но динамика жизни такова, что известная формула социализма "от каждого - по способностям, каждому - по труду" уже вполне соответствует и капитализму. (Рабочий на конвейерной сборке автомобилей "Вольво" получает за час труда 40 долларов; такую оплату любой наш трудяга смело отнес бы к высшей, коммунистической категории - "по потребностям".)

Методологически неверно было отождествлять понятия "социализм" и "социалистические государства". О каком социализме в Эфиопии или в Кампучии можно было говорить? Профессор так и не определил классификационные признаки отрицаемой им системы. Иначе бы он увидел их в социальном процессе Швеции, Дании, Норвегии, которые первыми подтвердили правоту главного "организационного" постулата марксизма - социализм может возникнуть только на базе высокоразвитого капитализма.

Ждать, пока капитализм в России достигнет надлежащего уровня, у ленинского поколения социал-демократов не было никакой возможности. Ленин добился принятия революционной редакции постулата. Социализм не возникает, его нужно строить именно в беднейших странах, лучше без такого фундамента, как капитализм, ввиду его архивраждебности трудовому народу. Так была оправдана революция в России, заложены теоретические основы мировой пролетарской революции и проекты будущих социалистических государств в самых бедных странах Азии, Африки, Латинской Америки.

Об ошибках социалистов, а не социализма и нужно было говорить.

Революционный, догматический социализм проиграл, уступая место в мире научно обоснованному эволюционному социализму, который не заменяет собой капитализма, не отторгает его, как растение не отрицает почву, на которой произрастает.

...Полезно время от времени ревизовать политический словарь. Семантика терминов изнашивается, требует освежения, а некоторые изначально несут неверные значения. Слово "революция" со времен Робеспьера и Гавроша мир привык понимать как "переворот", ассоциируя его с переворотом колеса, началом поступательного движения, а в общественном смысле - началом прогресса после веков застоя.

Вероятно, теперь нелишне будет узнать, что первое и основное значение латинского revolutio - "откатывание назад", "движение колеса вспять", переносное - "падение на спину". От глагола re-volvo - "катиться в обратном направлении", "сваливаться".

События XX века доказали со всей очевидностью: эволюция - это путь прогрессивного развития, революция - акт регресса, стремительного, как падение в пропасть.

И если мир этого расклада не поймет, то следующий век не станет новой эпохой, а явится продолжением воспетого поэтами века сокрушительных революций.

Перечитывая ныне труды ученых -героев холодной войны, видишь, как стремительно устаревает их пафос, доказательный материал и выводы. Они выполнили свою роль в свое время, а на большее, вероятно, и рассчитаны не были. Книга И. Эренбурга "Убей немца!" не пережила 1945 года: произведения с пометой "анти-" не могут претендовать на судьбу "Войны и мира".

Чего не заметили специалисты-обществоведы?

За десятилетия предельно напряженного противостояния должно было произойти то, что Гегель назвал вторым законом диалектики, - взаимопроникновение противоположностей. Постоянная угроза пролетарских революций способствовала росту уровней социальной защиты трудящихся. Западное государство взяло на себя роль организатора социальной справедливости, выработав очень эффективную систему сбора и распределения. Капитализм в борьбе более ускоренно обретал социалистические черты.

Социализм же постепенно восстанавливал права частной собственности. В 1979 г. в отчетных документах Госкомстата СССР были опубликованы крамольные показатели. Сравнивалась продуктивность колхозно-совхозного производства и подсобных личных хозяйств. В частном пользовании находилось около 2% сельскохозяйственных угодий. И на этом клочке земли, оказывается, выращивалось 72% общесоюзного картофеля, 20% молока, 30% шерсти и т.д. Возникала мысль: а что, если отдать крестьянину хотя бы половину земли?

Реформы Китая, вероятно, подвигли и СССР на перестройку.

В 1985 г. КНР уже показывала 9% роста ВВП. (СССР только раз за всю свою историю достигал такого "процента". Кажется, в 1969-м, на исходе первого генсековского срока Брежнева.) Китайский опыт тогда уже позволял сделать несколько полезных выводов. Прежде всего - реформы качественно проводятся при наличии продуманной программы и под контролем сильной центральной власти. Любое ее ослабление придает перестройке стихийный характер, превращая реконструкцию в разрушение. Что и произошло с Советским Союзом. Мы начали с шумной политической либерализации, погубившей экономическую реформу. Десятилетиями строго организованное общество с четко распланированной экономикой, нормами морали и межнационального общежития было подвергнуто резкой дестабилизации, лишилось всех планов и надежд на будущее. А заодно всего нажитого. Общая картина - растерянность обнищавших масс и преступный непрофессионализм сменяющихся, как в калейдоскопе, правительств. Единственное демократическое достижение - гласность, когда народ вопит, а власть безмолвствует. Подобно коту Ваське из басни Крылова.

Непрофессионализм оказался самым заметным, самым действенным инструментом преобразований. Большевистский принцип Или-Или был заимствован молодыми реформаторами России и их коллегами в других странах СНГ: они изничтожали все, что несло на себе печать социалистического, с такой же детской убежденностью, как их отцы и деды - капиталистическое. Если поколение Аркадия Гайдара ликвидировало частную собственность, национализируя все средства производства до последней сохи, то активисты поколения Егора Гайдара столь же беспощадно, в революционные сроки приватизировали всю государственную. (В наших условиях годится параллель - Ораз Джандосов (большевик) и его внук Ураз Джандосов.) Сложная структура собственности (индивидуальная - коллективная и государственная) складывалась еще в доистории - "мое и общинное". Она существует как объективная закономерность. Искусственное нарушение этой структуры привело к трагическим последствиям. Придуманные человеком законы правильны, если не противоречат естественным. И нынешняя невежественная установка на тотально-частную собственность оборачивается еще большей бедой.

Китай впервые за несколько обозримых веков уверенно обеспечил продовольствием свое всегда многочисленное население; промышленные товары Китая заполонили рынки всего мира. Сопоставим эти два простых показателя с соответствующими нашими - российскими, казахстанскими, украинскими или киргизскими - и результаты сравнения помогут понять, что было разумнее - совершенствовать социализм или вершенствовать социализм или варварски разрушать его как очередной мир насилья, до основанья, а затем... На "затем" времени обычно не хватает.

Что мы чувствуем сейчас, в этом главном рубежном году? Запад и Китай входят в XXI век, гарантируя соблюдение основных прав человека - права на труд, на бесплатное образование, лечение, правовую защиту. Некоторые страны позволяют себе бесплатные детсады, ясли и дома для престарелых. Повышаются зарплаты и пенсии. А что же мы? Смущенно встроились в очередь среди аутсайдеров к тем же дверям в будущее, отказавшись от всех своих кровью и потом поколений заработанных прав. Почему? Во имя построения первобытного капитализма под пещерным лозунгом - "пусть выживает сильнейший!". Зачем?

Советская социалистическая система требовала усовершенствования, но не отказа от нее, не разрушения. Я в этом убежден. Как и в том, что социализм получит достойное развитие в будущем.

Примеры Китая и Запада, рассмотренные во взаимосвязи, все настойчивее говорят о творческой совместимости былых крайностей в рамках единой политэкономической модели. Сложная структура собственности становится общим знаменателем европейского эволюционного капитал-социализма и китайского достроенного социал-капитализма. Сей новый фактор объективно ведет к сближению Запада и Востока. На базе этого движения в будущем может воплотиться идея Евразийского союза от Атлантики до Тихого. Как естественное продолжение Европейского.

Дискуссия, которую мечтал организовать профессор Хайек в 1978 году, на мой взгляд, должна все же состояться. Сейчас, после окончания холодной войны, она может быть по-настоящему интересной и полезной. Уже не будет откровенного политического pro- и contro-. Теперь вероятно осмыслить с большей объективностью то, что вчера казалось только враждебным и посему подлежало огульному отрицанию. Такие диспуты профессиональных противников доказывали одно - крайние политические взгляды в одинаковой степени бесплодны. На полюсах нет жизни. Она - между, как результат стремления полюсов друг к другу.

В холодной войне потерпел поражение не социализм, а формы его невероятных воплощений.

Одним из достижений "горбачевского прорыва" должно считать и это ~ постепенно выявляется новое общее, на чем могут базировать свои будущие отношения бывшие противники.

Социализм для Запада перестает быть пугалом. Как и капитализм для бывших соцстран. Оказывается, эти явления генетически совместимы в границах одной экономики.

Какие небывалые возможности для интеллектуального броска в будущее предоставляет человечеству эта возникающая ситуация! И не использовать их будет непростительной бесхозяйственностью. Как и недоучет опасности "пира победителей".

Человечество вступает в XXI век, убежденное в преимуществах свободной конкуренции без ограничения потребностей. Мир, увлеченный этой гонкой, безоглядно движется по пути максимального, исчерпывающего использования природных ресурсов. Американец расходует их уже в 500 раз больше, чем житель Мозамбика. Кто запретит "второму" и "третьему миру" пойти этой же дорогой, потреблять не меньше американцев?

Через три-четыре десятилетия истощатся запасы органических полезных ископаемых - угля, нефти, газа. Если озон не закончится раньше. Тогда XXI век станет финалом истории Человека, авансом названного Разумным.

Но человечество может спастись. Спасая природу. Выработав общую -модель развития, общую культуру выживания, культуру третьего тысячелетия, в основе которой будет платоновский гуманизм и принцип самодостаточности, подсмотренный в биологическом мире, где эволюционные изменения, как писал дарвинист Дж. Говард, нацелены на максимальную экономию в использовании ресурсов.

И эти темы могли быть рассмотрены в дискуссии о социализме, которую не стоит ограничивать во времени: она может длиться годами, как постоянная Женевская конференция по разоружению. Поддерживая огонь гуманитарной научной мысли, совсем было угасшей во времена холодной войны.

...Этот рубежный год для некоторых стран СНГ может стать боевым (надеюсь, - лишь в переносном смысле): грядут парламентские выборы. В России около 300 партий и движений претендуют на места в Думе. (В казахстанский Мажилис - несколько десятков. Для нас тоже немало.) Но чрезмерного разнообразия программ ожидать, думается, не стоит. Общего в них будет значительно больше, чем различий. Это общее - "левизна".

Возрождение веры в утраченные ценности следует понимать как проявление некой тенденции, заметно набирающей силу в мире. В одиннадцати из пятнадцати стран Евросоюза незаметно для нас к власти пришли социалисты и социал-демократы. В обозримом будущем объединенная Европа будет представлять собой союз социалистических государств. И в странах Восточной Европы, еще недавно клятвенно отрекавшихся от всего социалистического, избираются левые правительства. Социализм продвигается на Восток вместе с НАТО. Пожалуй, даже быстрее. Уже достигает России.

...Результаты выборов в России, уверен, станут реальным толчком для ренессанса социалистической идеи и в других странах СНГ.

Социализму как идее, как "мечте человечества" было предопределено судьбой пройти очередное мучительное испытание, чтобы возродиться в новом качестве. В качестве эволюционного, "мирного" социализма: для таких многонациональных стран, как Россия и Казахстан, революционные потрясения противопоказаны.

И вполне возможно, обновленный, предельно развитый мировой социализм определит гуманистический характер третьего тысячелетия. Я в это верю. И знаю.

"Казахстанская правда" 16 марта 1999 года