24 марта 1999 года.

Финансовый кризис, поразивший многие страны Азии и Россию, к началу этого года продолжил “триумфальное шествие” по Южной Америке. В Казахстане в это время происходит следующее:

Осенью 1998 года объем экспортных поступлений в Казахстан сократился на 37 процентов. Во-первых, значительно снизился спрос на казахстанскую продукцию. Некоторые традиционные партнеры (особенно в России) после финансовых бурь оказались на грани банкротства. Во-вторых, упали мировые цены на углеводородное сырье и металлы.

Прошедшая осень определила сложнейшую экономическую ситуацию, в которой Казахстан оказался сегодня. Нет никаких признаков того, что в ближайшие месяцы конъюнктура на мировых рынках изменится к лучшему. Пытаясь сохранить относительную устойчивость национальной валюты, правительство Казахстана предприняло такую беспрецедентную меру, как запрет на импорт продовольствия из России, Кыргызстана и Узбекистана (введение 200-процентной пошлины – это фактическое вето на ввоз). Подобное “обособление” противоречит политике в рамках Таможенного союза, идеям свободной экономической зоны и угрожает перспективам торгового сотрудничества в рамках СНГ. Дело может обернуться таможенной войной бывших союзников.

Между тем общий объем казахстанского экспорта составляет 25 процентов от ВВП. 40 процентов всего экспорта направляется в страны СНГ. Таким образом, на торговлю с партнерами из СНГ завязана десятая часть ВВП республики. Кризис в этой сфере крайне неблагоприятно воздействует на экономику Казахстана.

Искусственное поддержание курса тенге “душит” казахстанских экспортеров и в то же время делает чрезвычайно выгодным импорт товаров из-за рубежа. В пересчете на доллары стоимость этих товаров оказывается существенно ниже, чем в Казахстане. Реализуя товары на казахстанском рынке, коммерсанты конвертируют тенговую выручку по завышенному курсу и вывозят валюту за рубеж. В итоге получается, что политика правительства и Нацбанка на руку лишь фирмам-импортерам и “челнокам”.

Правда, по данным статистики, в этом году импорт несколько сократился. Но на этот счет не стоит обманываться: речь идет не о снижении физических объемов ввозимой продукции, а о сокращении стоимости импорта в долларовом эквиваленте. Поскольку национальные валюты в соседних государствах изрядно девальвировались, цена ввозимых товаров в пересчете на доллары стала куда скромнее. Эксперты прогнозируют, что несмотря на все запретительные меры и драконовские пошлины объем импорта в физическом выражении в этом году заметно возрастет. А это, в свою очередь, будет означать дальнейшее ослабление спроса на отечественную продукцию.

Таким образом, правительству пока не удалось эффективно защитить казахстанского производителя. Более того, в январе 1999 года, то есть в период, когда был приостановлен экспорт дешевого продовольствия из России, производство пищевой продукции в Казахстане сократилось на 17,1 процента. Создается впечатление, что все казахстанцы сели на жесточайшую диету: из-за рубежа продукты ввозить нельзя, а в самой республике их производят все меньше. Однако достаточно посетить любой продовольственный рынок, чтобы убедиться: импортной продукции не убавилось. Там, где присутствует реальная экономическая выгода, очень сложно реализовать какой-либо административный запрет. Тем более при наличии протяженных прозрачных границ с соседями. В конечном итоге запретительные меры правительства лишь способствуют росту “теневого” сектора экономики.

Мировые финансовые потрясения имеют для Казахстана и еще одну негативную сторону. В ситуации спада производства, финансового кризиса на крупнейших промышленных предприятиях чрезвычайно сложно проводить эффективную фискальную политику. Намеченный в бюджете этого года показатель роста доходов - более чем на 50 процентов (!) в сравнении с 1998 годом - выглядит, мягко говоря, необоснованным. Это подтвердили и результаты первых месяцев: за январь-февраль сбор налогов в Казахстане составил лишь 74,3 процента от плана.

Чтобы восстановить казенный баланс, правительство принимает простые, но далеко не безопасные меры: оно еще более усиливает налоговый прессинг на предприятия и сверх всех пределов сокращает социальные расходы. Это провоцирует дальнейший спад производства и рост социального недовольства. Под вопросом оказались даже такие незыблемые ранее гарантии, как выплаты по больничному листу и мизерные пособия многодетным матерям. Одновременно официальная статистика сообщает о растущей армии чиновников (на 11,2 процента), а в Астане с гордостью рапортуют о том, что в этом году на стройки новой столицы из бюджета будут выделены 2 миллиарда тенге. Что это, как не проявление абсолютной глухоты властных структур к мнению рядовых казахстанцев?

Отчеты о “стройках века” в сочетании с призывами к массовому “затягиванию поясов” для большинства граждан звучат издевательски. Не удивительно, что нынешнее правительство Казахстана, по данным социологических опросов, не имеет поддержки в обществе.

После известных российских событий в августе прошлого года курс рубля по отношению к тенге снизился на 80 процентов. С учетом обесценения валют других стран СНГ и многих азиатских государств стоимость тенге к доллару оказалась явно завышенной. Казахстан неожиданно выбился в лидеры СНГ по ряду показателей. Средняя зарплата в пересчете на доллары оказалась самой высокой в Содружестве.

Почему же не слышно бурных аплодисментов? Во-первых, потому, что этот показатель (около 125 долларов в месяц) был зафиксирован еще в конце 1997 года, с тех пор реальная покупательная способность этих денег стала меньше, то есть ни о каком реальном повышении жизненного уровня речь не идет. Во-вторых, в Казахстане сравнительно высокий средний заработок сочетается с самым высоким в СНГ уровнем оплаты коммунальных услуг (квартплата в Алматы в среднем в два с половиной раза выше, чем в знаменитой своей дороговизной Москве). В-третьих, указанные в статотчетах зарплаты далеко не всегда выдаются. И, наконец, в-четвертых, правительство закрыло границы для дешевых товаров, “позаботившись” о том, чтобы граждане не слишком экономили на питании.

Каков же сегодня оптимальный для экономики обменный курс тенге? Если пытаться установить более-менее “конкурентоспособный” курс тенге к рублю, это будет означать обвальную девальвацию по отношению к доллару. Например, возвращение к предкризисному соотношению, составлявшему около 12 тенге за 1 рубль, сегодня привело бы к курсу 264 тенге за 1 доллар. Понятно, что столь глубокая девальвация тенге нежелательна, особенно с учетом того, что уровень инфляции в России значительно выше, чем в Казахстане.

На наш взгляд, адекватной реакцией на сложившуюся ситуацию могло бы стать 20-30-процентное снижение курса национальной валюты – до 100-110 тенге за 1 доллар.

Правительство и Нацбанк РК должны срочно рассмотреть вопрос о разовой девальвации. Сохранение нынешнего курса тенге уже привело к значительной разнице в ценах между Россией и Казахстаном (разумеется, не в нашу пользу). В итоге дефицит текущих счетов платежного баланса РК составил в четвертом квартале прошлого года 10,7 процента от ВВП.

Население Казахстана психологически давно готово к подобной девальвации, поэтому эта мера не приведет к радикальным переменам в отношении к тенге. К тому же роль национальной валюты в экономике весьма ограничена.

Есть ли альтернативы единовременному снижению курса? Да. Рассмотрим несколько вариантов.

Первый – привязка тенге к доллару. Эта мера уже обсуждалась, известны ее преимущества, но есть и недостатки, – прежде всего необходимость проведения регулярного снижения курса с целью компенсации внутреннего роста цен и неблагоприятных внешних воздействий. При квалифицированном управлении это – довольно эффективный подход. Однако на практике трудно “квалифицированно управлять”, то есть осуществлять корректировки обменного курса в нужный момент и в необходимых масштабах. Вследствие этого подобная система характеризуется высокой вероятностью возникновения кризисных явлений и отсутствием к ней доверия.

Третий вариант – модель “валютного комитета” – не осуществим, поскольку полномочия казахстанского парламента крайне ограничены, а значит, защитить Национальный банк от возможного лоббирования со стороны правительства практически некому.

Достигнутая в прежние годы финансовая стабильность, солидные золотовалютные резервы, низкая инфляция, - все эти факторы позволили в прошлом году удержать тенге, не дать ему “утонуть” вместе с рублем. В то же время держатели тенге находятся в постоянном ожидании девальвации и, чтобы не рисковать, конвертируют их в СКВ. Характерно, что размер банковских вкладов населения в долларовых депозитах в шесть (!) раз превышает сумму вкладов в тенге.

Несмотря на то, что объем наличных тенге в обращении сократился в 1998 году на 30 процентов, на рынке сохраняется устойчивый спрос на доллары. Все средства, полученные от погашения государственных ценных бумаг, банки направляют сегодня на покупку валюты. При этом спрос на ГЦБ резко сократился. В итоге государство вынуждено расплачиваться по старым долгам, но не имеет возможности делать в необходимых объемах новые заимствования. Разрыв между погашением и размещением госбумаг на внутреннем рынке составил к 10 марта этого года около 10 миллиардов тенге.

Как следствие, посреднические операции банков по тенге сократились до минимума. Кроме того, банковский сектор все еще не выполняет важную посредническую функцию кредитования торговли и инвестиций. Часть проблемы заключается в устойчивом недоверии населения к банкам (в среднем на каждого казахстанца приходится банковский вклад в размере… двух долларов). Другая трудность – низкая географическая плотность банковской филиальной сети.

В недрах официальных кабинетов уже более двух лет пылится проект создания почтового сберегательного банка, который принимал бы вклады населения, осуществлял расчетно-кассовые операции и продавал государственные облигации. Принятию такого решения мешают групповые интересы. Одни и те же группы хотят замыкать на себе эти функции, что несовместимо с представлениями о здоровой конкуренции.

Кроме того, необходимо расширить спектр государственных долговых инструментов с целью повышения привлекательности тенге и ограничения долларизации экономики. У населения есть тенге, немного, но есть, и эти накопления следует рационально использовать. Чрезмерная опора на привлечение иностранных валютных кредитов для финансирования бюджетного дефицита стала одной из причин кризиса в России. Нужны новые механизмы финансирования дефицита – с более активным использованием национальной валюты.

Важным шагом в этом направлении могло бы стать повышение привлекательности государственных долговых обязательств – с точки зрения механизма их приобретения и их прибыльности. Облигации должны продаваться как предъявительские бумаги, но также, по требованию, бесплатно обслуживаться при ведении государственных счетов.

Выпускаемые облигации могут быть двух видов: с переменной ставкой процента или индексированные в соответствии с темпами инфляции за предыдущий период, как, например, в США, Великобритании, Франции. Оба вида облигаций обеспечивают защиту от роста инфляции независимо от причин этого роста. Если же правительство РК выберет стратегию “ползучей привязки”, облигации можно будет индексировать в соответствии с уровнем девальвации тенге. Преимущество подобного индексирования заключается в том, что величина обменного курса поддается более точному измерению, чем уровень инфляции, поэтому оно полностью защищает держателя облигаций от обесценения национальной валюты.

Такие облигации могли бы стать эффективной альтернативой “сумкованию” средств в долларах и стимулировать проведение политики денежной стабильности. В случае успеха можно ожидать, что коммерческие банки тоже предложат более гибкие схемы оплаты своих пассивов, конкурируя за финансовые ресурсы.

Введение механизмов, гарантирующих защищенность будущей прибыли и тенговых накоплений от воздействия инфляции и падения обменного курса, позволит размещать на рынке более долгосрочные облигации. В частности, это требуется для пенсионных фондов, чей годовой объем инвестиций составляет сегодня 1 процент ВВП и в дальнейшем будет возрастать, если только межгрупповая борьба за влияние не затормозит этот процесс.

Издержки правительства при оплате процентов по таким облигациям будут ниже, чем при использовании других инструментов (при условии проведения политики финансовой стабильности).

Необходимо как можно быстрее разорвать порочный круг взаимных неплатежей. Инициировать это должно государство. Укажем три возможных шага в этом направлении:

Новые облигации должны обладать следующими качествами. Это будут бескупонные бумаги со сроком погашения два года. Объем их эмиссии должен быть ограничен следующими параметрами:

• величиной задолженности государства перед негосударственным сектором;
• величиной задолженности по налоговым платежам негосударственного сектора перед государством.

Использовать этот механизм расшивки неплатежей следует лишь по отношению к юридическим лицам, исключив физические, то есть долги по заработной плате. Необходимо предусмотреть и ряд других условий, четко регламентирующих условия хождения и обращения новых облигаций.

Предложенный механизм имеет ряд преимуществ. Во-первых, это сравнительно простое рыночное решение, которое не потребует административного вмешательства в деятельность предприятий. Во-вторых, будут созданы естественные стимулы для погашения долгов. В-третьих, при этом исключена необеспеченная эмиссия тенге (в конечном счете долги государства погашаются за счет налоговых поступлений).

Но есть у этой схемы и свои недостатки. Один из них заключается в том, что фирмы, никогда еще не перечислявшие налоги, не будут их выплачивать и после выпуска новых облигаций. Потому так важно ввести жесткую процедуру банкротства для компаний, имеющих неурегулированную задолженность перед бюджетом.

Почти семь десятилетий назад, когда в США началась “великая депрессия”, администрация Герберта Гувера пыталась следовать жестким монетаристским курсом: урезала социальные расходы, увеличивала налоги, не ограничивала монополии, во всем полагаясь на “невидимую руку” рынка. Тогда страну потрясли социальные бури - национальный поход безработных на Вашингтон, протесты ветеранов первой мировой войны, фермерские забастовки. Понадобился “новый курс” Рузвельта - с опорой на эффективное государственное регулирование, борьбу с безработицей, регулирование инвестиционных потоков, чтобы восстановить промышленность и сельское хозяйство. Новый курс необходим сегодня и Казахстану.

Но одними экономическими новациями не обойтись. Правительство должно, наконец, встретиться с владельцами и менеджерами компаний, представителями трудовых коллективов и профессиональных союзов. Новые решения должны стать результатом совместной работы и отвечать интересам государства, населения, предприятий. Однако достигнуть этого в рамках существующей политической системы чрезвычайно сложно.

Повысить степень социального доверия в обществе можно только с помощью демократических процедур, более широкого участия граждан в обсуждении и принятии важных государственных решений.

Исполком Республиканской народной партии Казахстана обращается к общественным деятелям, парламентариям, представителям партий и движений, экономистам и политикам с призывом принять участие в начатой дискуссии о перспективах развития общественно-политической ситуации в Казахстане.

24 марта 1999 года.