У ВХОДА НА ТОТ СВЕТ

Был сентябрь 1989 года. Направляясь утром на работу, я увидел расклеенные на улице объявления и прочитав, не поверил своим глазам:

“Народное движение “Бирлик” приглашает всех сегодня на митинг, который откроется в 10.00 на площади Ленина. Наше требование: восстановить в компартии несправедливо исключенного из ее рядов председателя “Бирлика” Абдурахима Пулатова!

Президиум.”

Вчера никакого заседания президиума не было. Или же мне не сказали. И вообще: почему это митинг должен требовать восстановления кого-то в компартии? Это-же стыд! Может быть, это провокация, предпринятая с целью дискредитации “Бирлика”? В то время, как по всему Советскому Союзу коммунисты выбрасывают свои партбилеты… С мыслью “это может быть только провокация”, я направился в Союз писателей, где располагался штаб “Бирлика”. Активисты уже собрались и слушали Пулатова, который убеждал: “Если меня выгонят из компартии, завтра арестуют. После меня будет ваша очередь. Что из того, что я объявил митинг, не собирая президиума?...”.

Спорить с Пулатовым было опасно. Спорящий сразу объявлялся “предателем” и этим или иным способом шантажа отдалялся от организации. К тому-же, дело уже было сделано.

Около Союза писателей собралось 150-200 человек. У четверых в руках были плакаты с требованием восстановить Пулатова в компартии. Однако не успела эта маленькая толпа прийти к какому-нибудь решению, как её окружила милиция и, вытеснив на улицу, прилегающую к скверу Революции, стала избивать дубинками. Среди пострадавших от милицейских дубинок оказалась и поэтесса Гульчехра Нуруллаева.

Политический обозреватель Радио “Озодлик” Тимур Ходжа, комментируя в эфире этот инцидент, так обратился в адрес Абдурахима Пулатова: “Если Вас выгнали из компартии, надо было этим гордиться”.

Этот позорный случай стал грязным пятном на движении национального возрождения, о котором узбекская интеллигенция мечтала десятилетиями.

В тот-же вечер поэты и писатели, создавшие “Бирлик”, собрались, чтобы обсудить происшедшее. Взяв слово, Усман Азим сказал: “Бирлик” мог возглавить любой из сидящих здесь”. Все снова стали обвинять Мухаммада Салиха за ошибку с выдвижением Пулатова.

По моему мнению, история с этим митингом стала первой трещиной, положившей начало расколу “Бирлика”. Мухаммад Салих к тому времени почти перестал приходить на собрания президиума. Оправдываясь, он говорил: “Мы, поэты и писатели, создали движение, остальное - дело политиков, а мы должны писать наши произведения”. Это тоже было его ошибкой.

Отдалить Пулатова от движения было нетрудно. Но его каждый раз спасало мастерское умение шантажировать. Он защищался от критики испытанным и эффективным приёмом: “Каримов хочет выбросить меня из “Бирлика”, и те, кто выступают против меня, заодно с Каримовым”. На наших простодушных людей это производило впечатление, ведь более всего мы не любим клевету, а Пулатов каждый раз представал перед нами в образе оклеветанного.

Естественно, что в истории времен перестройки были и положительные, и отрицательные характеры. Я уважал Мухаммада Салиха за честность и не уважал Абдурахима Пулатова за лживость. Мухаммад Салих для меня не просто председатель партии (председателей много) - это человек, которым движет идея создания национального государства. Он более национальный, чем политический лидер. И поэтому не цеплялся за какое-то кресло. Он был таким лидером и в 1980-85 годах, когда не выходя из дома, занимался только литературой.

И после ухода Мухаммада Салиха из “Бирлика” распри в нем не прекращались. Эта организация, еще недавно способная собрать за день сто тысяч людей, постепенно деградировала и теряла привлекательность. Многие “бирликовцы” в те дни приходили к Салиху, уговаривая его вернуться, но он не согласился.

Однако думая, что теперь он снова будет писать стихи, Салих ошибался. Он сам не заметил, что занимаясь в 1985-89 годах общественной деятельностью, стал органической частью другого мира, мира политики. Людей, потянувшихся за ним, уже нельзя было вернуть обратно. И в январе 1990-го группа, породившая ранее “Бирлик”, снова собралась вокруг Салиха. В феврале было создано движение “Эрк”, а затем, в апреле, появилась партия “Эрк”, ставшая первой национальной партией в Советское время. Выражаясь словами Мухаммада Салиха, “Мы создавали эту партию в пустыне. Считалось, что раз есть “Бирлик”, создавать другую партию - предательство, однако мы все-таки её создали, потому что наши помыслы были чистыми”. Непонимание-же этого объяснялось тем, что вся политически сознательная часть народа была в то время в “Бирлике”, однако из-за того, что мы были людьми, создававшими его и нам верили, за нами пошли и в новую организацию.

30 апреля 1990 года состоялся первый съезд Демократической партии “Эрк”, на котором были приняты Программа и Устав партии. Мухаммад Салих, избранный председателем партии, выступил с речью.

С момента своего прихода к власти президент Каримов всегда применял тактику привлечения на свою сторону популярных лидеров. Среди таких лидеров был и Мухаммад Салих. Когда его кандидатура была выдвинута в Верховный Совет Узбекистана, правительство не стало препятствовать. Мухаммед Салих стал депутатом, набрав 89 процентов голосов в “профессорском” городке. Таких депутатов-некоммунистов в этом парламенте было всего 5 процентов.

Президент Каримов ожидал, что 1-й съезд партии “Эрк” пройдет в его пользу, так как часто встречался с Салихом с тех пор, как он стал депутатом, и между ними особых поводов для ссоры не было. Вероятно, из-за этого Каримов не стал препятствовать тому, чтобы на съезде присутствовали журналисты республиканских газет, радио и телевидения. Однако выступление Мухаммада Салиха неприятно разочаровало правительство, так как было насыщено критикой коммунистической системы. Корреспонденты газет после этой речи стали потихоньку выходить из зала...

На следующий день мы не увидели сообщений о съезде ни в одной республиканской газете. Телевидение и радио тоже молчали. Только примерно через неделю, после публикаций в московской и зарубежной прессе, и в Узбекистане вынуждены были дать короткие материалы об этом событии.

Мы стали выпускать газету “Эрк” и распространять ее среди депутатов Верховного Совета, членов правительства и простых граждан. Из-за этого, практически каждый день, активистов партии, начиная с председателя (несмотря на то, что он был депутатом) и кончая редактором газеты, вызывали к прокурору Ташкента и допрашивали. Однако до октября 1991 года мы продолжали печатать эту газету на ротапринте.

Партия “Эрк” быстро развивалась. Её активисты были известны народу еще по “Бирлику”. Отделения партии были созданы в областях и районах. Интеллигенция в городах и кишлаках стала стекаться в “Эрк”. Партия строилась по другому принципу, чем ее предшественник “Бирлик”. В партии было фиксированное членство, система членских взносов, организационная структура - все было продумано так, чтобы сделать организацию максимально управляемой и эффективной.

“Бирлик” был нашим первым опытом, и там организационные дела были на невысоком уровне. Мы хвалились, что в “Бирлике” 100 тысяч человек, 300 тысяч, но сколько человек там было на самом деле, знал только Аллах. Не было не только членских билетов, но и списков членов организации. Толпа собиралась “на ура”, и так-же разбегалась. Это был “Бирлик”.

В дни, когда создавался “Эрк”, сопредседатель (к тому времени в движении появились три сопредседателя) “Бирлика” Абдурахим Пулатов объявил о создании некой “Демократической партии Узбекистана”. Однако в эту партию никто не вступал. Потом её переименовали в партию “Бирлик”, в нее вошли некоторые руководители областных организаций движения и еще человек 10-15, но для регистрации необходимо было иметь 3 тысячи членов, и эта партия так и не состоялась.

Пулатов понял, что сможет остаться на плаву только в движении “Бирлик” и до президентских выборов 1991 года о партии больше не вспоминал. Когда наступили выборы, он сообщил, что собрал подписи в пользу выдвижения своей кандидатуры, но выяснилось, что многие подписи были подделаны и его кандидатура не была зарегистрирована. Несмотря на это, Пулатов стал везде шуметь, что к выборам его не допустили специально.

“Не допустив” Пулатова к выборам, Каримов на самом деле поднял его рейтинг. Он снова вошел в образ обиженного, и до сих пор пользуется льготами, которые даются обиженным.

Вернемся, однако, к теме. К лету 1990 года партия “Эрк” завоевала немалое влияние не только в народе, но и на уровне Верховного Совета Узбекистана. В ее ряды вступило 8 депутатов парламента. Кроме того, около 200 депутатов сотрудничали с партией “Эрк”. Учитывая это, Президиум партии подготовил к очередной сессии Верховного Совета проект “Декларации Независимости”. Государственная независимость была центральной идеей партийной программы, партия последовательно отстаивала ее во всей своей деятельности и члены парламента это знали.

Проект Декларации Независимости, написанный секретарем партии профессором Атаназаром Ариповым и одобренный Президиумом партии, Мухаммад Салих вынес на рассмотрение парламента.

20 июня 1990 года Верховный Совет Узбекистана, после продолжительных прений, принял “Декларацию независимости”, предложенную партией “Эрк”. Я смотрел сессию по телевизору и хорошо помню выражение неподдельной радости на лицах депутатов. Все депутаты, даже русские, стоя приветствовали это историческое событие.

Это была наша первая серьезная победа.

29 августа 1991 года те-же самые депутаты, но уже с усмешками, встретили аналогичную по смыслу декларацию, предложенную им президентом Каримовым. Даже после вопроса президента: “Почему не хлопаете?” раздались лишь жидкие хлопки. Почему? Может, депутаты почувствовали, что вместе с этой декларацией утверждается и диктатура самого Каримова?

Как бы то ни было, мы обрели независимость, слава богу. И теперь я, независимый заключенный независимого государства, держу политическую голодовку.