(Продолжение. Начало в № 26)

ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПОСРЕДНИКИ ПОЛУЧАЮТ КАРТ-БЛАНШ

"Пора определить роль МВЭС и Минэкономики: кто чем должен заниматься, а то здесь об этом позорно препирались, - заявил глава государства. - Надо ограничить число участников внешнеэкономических связей и поручить торговлю специализированным компаниям. И все, больше никого на выстрел не подпускать к этим делам. ...Или вы займетесь, как следует, по всем направлениям, и люди на местах почувствуют, что мы начали работать, или вместе с этой антикризисной программой, с ее провалом будет и провал правительства в полном составе."

Глава государства не шутил, однако было очевидно и то, что даже у самого президента нет четкого однозначного представления о том, что и как надо делать. В конце концов, политический лидер и не обязан единолично разрабатывать антикризисные программы и стратегию развития. Он определяет политическую волю, курс, направление, а их воплощением в конкретных документах, тактикой, технологическими методами достижения поставленных целей должны заниматься профессионалы из ближайшего окружения.

Однако тогдашнее окружение Нурсултана Назарбаева было слишком пестрым: тут и старые проверенные друзья-партийцы, и зарубежные советники, приехавшие в Казахстан Бог знает с какими интересами, и твердокаменные аппаратчики, и технократы из бизнеса. Последних, впрочем, было немного, и среди них неформально лидировал Кажегельдин. Бесспорной заслугой президента стало то, что в октябре 1994-го он сделал верную ставку на технократов, явно ослабив позиции особо доверенных лиц, с которыми его связывали давние контакты. А в июне 1993-го, практически заявив о банкротстве казахстанской внешней торговли, президент ни разу не упрекнул вице-премьера - министра внешнеэкономических связей. Более того, многие моменты критического выступления президента, по всей видимости, были подсказаны Сыздыком Абишевым.

Например, мысль о том, что внешнеторговые беды происходят главным образом из-за множественности субъектов, которым дано право выхода на рынок. Дескать, наплодили всяких частных посредников, вот и не можем теперь найти, где товар, а где валюта. Нет, надо жесткой рукой проредить число торговцев, оставить права лишь государственным организациям (раз они так называются - значит, будут обеспечивать государственные интересы), и пусть они торгуют с великой пользой для бюджета.

В июле 1993 года эти замыслы были воплощены в Указе "О дополнительных мерах по организации внешнеэкономической деятельности РК". МВЭС оперативно отреагировало на расширение своих полномочий. Отныне министерство и образованные при нем компании фактически становились монополистами в сфере внешней торговли.

Таким образом, второй этап развития внешней торговли Казахстана (об условности этого хронологического деления мы уже говорили), длившийся с осени 1993-го и до конца 1994 года, характеризуют достаточно противоречивые процессы. С одной стороны, именно к середине 1993 года правительство РК достигло соглашения с МВФ по системному кредиту. В соответствии с этим соглашением внешнеторговые барьеры должны были снизиться и в конечном счете даже ликвидироваться. С другой стороны, в этот же период государство стремилось усилить "дирижизм" во внешней торговле, наделяя дополнительными полномочиями специализированные внешнеторговые объединения, имеющие тесные формальные и неформальные контакты с Министерством внешнеэкономических связей.

Из приказа вице-премьера С.АБИШЕВА (27.09.93):

"Приказываю:

1. Образовать при МВЭС РК следующие государственные внешнеторговые компании:

1)"Казахстанимпекс" на базе РВО "Казахстанимпекс";

2)"0трар" на базе РВО "Казвнеш-маш";

3)"Казахинторг" на базе РВО "Казах-инторг";

4) "Казметаллэкспорт" на базе РВО "Казметаллэкспорт";

5)"Казинтерметалл" на базе ВО "Ка-зинтерметалл";

6)"Улан" на базе РВО "Тиреу";

7)"Казахстан сауда" на базе РВО

"Курылыс";

8)"Казмедимпорт" (вновь создаваемая);

9)"Казпищепромсырье" на базе ВЭА "Казпищепромсырье". Установить, что указанные компании являются государственными специализированными хозрасчетными предприятиями, осуществляющими экспорт и импорт продукции государственного назначения"

НЕТ ТАКИХ АКЦИЗОВ, КОТОРЫЕ НЕЛЬЗЯ ЗАВОЛОКИТИТЬ

Как и следовало ожидать, суровое вмешательство государства в торговые процессы не принесло ожидаемого эффекта. Попытка централизации посреднических полномочий в девяти государственных структурах практически не повлияла ни на уровень контрактных цен, ни на объем поступлений в госбюджет. Более того, по некоторым параметрам ситуация усугубилась, поскольку торговля, полностью замкнутая на бюрократических структурах, оказалась менее активной и объективно сопряженной с большим риском. А за риск, как известно, приходится дополнительно платить.

В начале 1994 года контрольная палата казахстанского парламента подвела печальные итоги: "От ВЭД за прошлый год недопоступило дохода в размере Т559 млн, или 80,5 процента плана. То есть план по доходам от внешнеэкономической деятельности выполнен менее чем на 20 процентов".

В качестве одной из основных причин таких показателей парламентские эксперты указывали "расчленение каналов сбора пошлин от экспорта и импорта". Произошло это в результате странной административной путаницы. Взимаемые импортные пошлины, как полагается, полностью шли в республиканский бюджет, а экспортные почему-то поступали по другому адресу - в республиканский валютный фонд. На оба "канала" имелись соответствующие решения главы государства, подписанные с подачи правительства. Быть может, таким образом руководство Казахстана пыталось в те годы сформировать золотовалютный запас под будущее обеспечение национальной валюты. Однако на практике это обернулось потерями для бюджета.

Другой причиной для утечки финансовых ресурсов стала слабая работа таможни. Достаточно сказать, что в тот период таможенные службы практически не контролировали объем и вес пропускаемых через границу грузов, даже там, где, казалось бы, четко работала система замеров (например, на магистральных трубопроводах). Никто не занимался анализом ввоза и вывоза, "состыковкой" данных, поступающих на основании грузовых таможенных деклараций. Отдельные наблюдения специалистов контрольной палаты свидетельствовали о зияющих "прорехах" в таможенной границе. Отсутствовал валютный контроль. За первое полугодие 1993 года по бартеру из Казахстана было вывезено продукции на $172 млн. А ввоз составил всего $101 млн. Через таможню "Достык" было вывезено товаров на Т2,3 млрд, а ввезено на ТО, 62 млрд. Ни МВЭС, ни Минфин, ни таможня, ни какие-либо правоохранительные органы - никто не интересовался, куда деваются деньги и товары при таком явно неэквивалентном обмене.

Кроме того, парламентарии установили, что правительство то и дело запаздывает с принятием необходимых фискальных решений, а потом театрально хватается за голову: в казне пусто. Создавалось впечатление, что конкретным представителям высшей исполнительной власти невыгодно увеличивать таможенно-налоговую нагрузку на казахстанские фирмы, торгующие с зарубежьем. Некоторые госслужащие, вероятно, были заинтересованы в продлении "санаторного" режима для бизнесменов - и все это ценою огромных потерь для государства.

По расчетам экспертов, введение акциза должно было принести в госбюджет примерно 45 млрд рублей. Однако эти расчеты не оправдались, поскольку правительство Сергея Терещенко, вольно или невольно лоббируя интересы импортеров "зеленого змия", готовило соответствующее решение (во исполнение закона) в течение ... семи месяцев. Лишь 27 июля 1993 года родилось постановление Кабмина № 644 "О ставках акцизов на импортируемые товары, ввозимые из-за пределов государств СНГ". Лишь с 1 августа "заработали" новые акцизные сборы. К этому периоду коммерческие фирмы, которым покровительствовали высокие государственные деятели, по всей вероятности, уже под завязку затарили склады, создав мощные запасы безакцизной алкогольной и табачной продукции.

"Почему именно Швейцария стала рекордсменом среди стран, с которыми мы торгуем своим сырьем? - писала в то время газета "Экспресс К". - Может быть, потому, что швейцарские банки наиболее надежно хранят тайну вклада?" Никто не обижался на такие вопросы, но никто их и не комментировал.

Импорт в 1993 году сократился по сравнению с 1992-м на 25 процентов. За пределами СНГ было закуплено продукции всего на $358,3 млн. Половина всех закупок приходилась на пять государств: КНР, Германию, США, Австрию и Венгрию. Большую долю в импорте занимали продукты питания: растительное масло, сахар и чай.

Невиданной амплитуды достигли колебания экспортных цен. Рафинированную медь Казахстан продавал в Италию по $1470 за тонну, в Германию - по $3520. Сырую нефть в Австрию по $43 за тонну, в Германию - по $122. Фосфор в Японию по $240 за тонну, в Сингапур - по $1000. Феррохром в Германию и Швейцарию по $300 за тонну, в Австралию - по $1040. Не менее удивительные дела творились с расценками на импорт. В Швейцарии гербициды приобретались по $53 тысячи за тонну, в Германии - по $4 тысячи. Цены на китайский сахар колебались в пределах от 1500 швейцарских франков за тонну до 182 - то есть почти в десять раз.

Президент поручал МВЭС разработать концепцию государственной системы экспортного и импортного контроля, но и этот пункт оказался не выполнен.

"Следуя рекомендациям МВФ и Всемирного банка, правительство пытается ныне взять курс на либерализацию ВЭД: сокращен перечень товаров, экспорт которых осуществляется по квотам и лицензиям, отменены ограничения на экспорт продукции, приобретаемой за тенге. В скором времени Кабинет министров намерен вообще отказаться от определения перечня продукции государственного назначения и выдачи квот и лицензий. Более того, в полном противоречии с прошлогодними заявлениями правительство желает "создать необходимые условия для непосредственного выхода хозяйствующих субъектов на внешний рынок" Для этого планируется приватизировать внешнеторговые "монстры", лишить их статуса государственных компаний и таким образом уравнять в правах с другими предприятиями " ("Караван", 09.09.94).

"НЕВАДА-СЕМЕЙ" ПОД ПРИЦЕЛОМ ГОСУДАРСТВЕННЫХ СЛУЖБ

Именно в те годы такого рода материалы были получены контролирующими органами в отношении акционерного общества "Невада-Семей", которому покровительствовал лидер одноименной общественной организации Олжас Сулейменов. Сам г-н Сулейменов бизнесом не занимался и документов о купле-продаже каких-либо товаров не подписывал. Его, как всякого крупного общественного деятеля, интересовали вопросы финансирования возглавляемого им массового движения. В качестве одного из источников подобного финансирования предполагалось использовать средства, вырученные от удачных торговых операций АО "Невада-Семей".

С этой целью Сулейменов предпринял усилия для максимального облегчения налогового и таможенного бремени для близкой ему компании. Логика была ясна: в тот период льготы получали десятки различных фирм, обосновывая их некими благотворительными и важными для государства целями. Чем больше льготы - тем более весомым должен быть вклад АО "Невада-Семей" в копилку самого движения. Однако в дальнейшем работу компании тщательно проверили и, обнаружив нарушения в действиях ее руководителей, проверяющие попытались поставить это отчасти в вину самому О.Сулейменову. Дескать, он заботился, он покровительствовал, он обеспечил для АО режим наибольшего благоприятствования.

Следует акцентировать внимание на последних словах: автор не только и, может быть, даже не столько стремится объективно изложить результаты финансовой проверки АО "Невада-Семей, сколько на основании этих результатов пытается снизить образ О. Сулейменова, авторитет и политический вес которого как руководителя антиядерного движения и лидера партии "Народный конгресс Казахстана" в тот период был довольно высок. Трудно объяснить какими-либо иными мотивами подчеркнутую в статье связь между нарушениями порядка регистрации фирмы и О.Сулейменовым, о чем "скорбит" автор. Учтем и сложный политический контекст: приближались очередные президентские выборы, в распоряжении руководства республики имелась информация о возможном выдвижении Сулейменова в качестве альтернативного кандидата.

С другой стороны, нельзя не отметить и то, что между г-ном Сулейменовым и руководством компании существовал деловой контакт, в том числе - задокументированный. В 1991 году О.Сулейменов подписал договор с главным менеджером АО "Невада-Семей" г-ном Беренбаумом. Согласно договору движение "Невада-Семей", то есть фактически сам Олжас Сулейменов, обязалось выступать гарантом по международным сделкам одноименной компании, содействовать ее коммерческой деятельности, в случае необходимости обеспечивать для нее льготы.

"О.Сулейменов добивается разрешения на закуп и реализацию за границей меди, нефти и цинка, - пишет Е.Бишимов. - Обосновывается это тем, что движению нужна валюта для поддержки его социальных программ. Убеждает правительство, что именно для этих целей "создано и плодотворно действует акционерное общество "Невада-Семей"". Только в июле, августе и сентябре 1992 года он направил три письма на имя С.Терещенко."

Вновь отметим, что в письмах, адресованных премьер-министру, ничего зазорного не было. В тот период подобные письма с просьбой о разного рода льготах направлялись в правительство очень часто, и команда Сергея Терещенко постоянно колебалась между благородным стремлением обеспечить быстрое развитие коммерческих структур, которые направляют часть прибыли на благотворительные и стратегически важные цели, и интересами пополнения госбюджета. Подобные просьбы следовали от столь большого числа людей (среди них - депутаты парламента, руководители различных общественных формирований, писатели, ученые и другие уважаемые и известные люди), что правительство, предоставлявшее льготы, допустим, десяти-пятнадцати фирмам в месяц, в реальности удовлетворяло лишь малую часть ходатайств и заявок. Со стороны же дело выглядело так, будто Кабинет министров только и занимается тем, что направо и налево освобождает торгующие фирмы от налогов и пошлин.

Сергей ТЕРЕЩЕНКО, премьер-министр РК:

ДОБРЫЙ МИР ЛУЧШЕ ХУДОЙ ССОРЫ

"Постановлением Кабинета министров от 17.09.92 г. для АО "Невада-Семей" был установлен символический налог в 2 процента по всем видам доходов от экспорта товаров и услуг, - продолжает Е.Бишимов. - Сулейменов не уставал убеждать правительственные органы, что 70 процентов от коммерческой деятельности АО направляется на благотворительные цели. И это в то время, когда в их договоре с Беренбаумом было записано: АО "Невада-Семей" выделяет из своей прибыли всего 5 процентов на программу антиядерного движения. Нетрудно представить, какой дойной коровой оказалось движение для беренбаумского АО"

"С выручки от реализации меди, цинка и нефти в $50,6 млн акционерное общество уплатило налог в $1 млн, - пишет г-н Бишимов. - Иначе говоря, Сулейменов помог Беренбау-му и его компании оставить себе $19,2 млн (без учета процентов от прибыли антиядерного движения). Но это только от экспортных операций. Коммерческая деятельность в рублевой зоне, где АО освобождено даже от символических налогов, исчисляется миллиардами рублей. А налог с прибыли здесь уже 55 процентов. Компания "Невада-Семей" использовала 70 предпринимательских организаций, всевозможных фирм, малых и частных предприятий, акционерных компаний, обществ, товариществ и т.д. Она дала им возможность прятать доходы, присваивать неучтенные доллары и рубли, проводить незаконные расчеты. Одновременно "Невада-Семей" получала в банке сотни миллионов рублей наличными."

Сегодня подобными фактами - получением в банке крупных сумм или попытками сокрытия доходов (есть даже более корректное понятие: минимизация налогооблагаемой базы) - вряд ли кого-то можно удивить. В 1994 году это звучало более грозно и могло повлечь за собой суровые санкции. По иронии судьбы в то время еще действовал Уголовный кодекс Казахской ССР, предусматривающий жесткое наказание за занятие частным предпринимательством, валютные операции и т.п. В этом смысле описание действий г-на Беренбаума (без ссылок на конкретные статьи нарушенных им законов и без учета постулата о презумпции невиновности) однозначно формировало общественное мнение против АО "Невада-Семей". Однако цель подобных публикаций была не чисто информационная (рассказать о недобросовестном предпринимателе и тем самым предостеречь его коллег), а скорее политическая - связать с именем "плохого" Беренбаума имя О.Сулейменова, в отношении которого не было приведено ни одного криминального либо даже полукриминального факта.

Олжас СУЛЕЙМЕНОВ:

"Что такое оппозиция в народном государстве? Это не враг правительству, а участник диалога. Всегда нелицеприятного. И законность оппозиции не надо доказывать, ибо конституционно освященная многопартийность уже предполагает политическое инакомыслие. Но диалог соперников может протекать и по большевистскому принципу - на уничтожение оппонента. ...Законный способ политической борьбы за удержание власти только один - бороться, резко повышая уровень жизни народа. Против такой формы борьбы у нас не может быть возражений. ...Сегодня не партии, а сам народ в оппозиции. Никакими яркими словами народ не переубедить, только делами и результатами. Но пока благих результатов не предвидится, сторонники президента, то есть госаппарат будут усиливать нажим на партии, на их финансовые источники, попытаются Дискредитировать всех возможных претендентов всеми возможными способами. Мы должны обратиться ко всем честным, здравомыслящим работникам госслужбы. Оцените, за что мы боремся и за что борются те, кто довел страну до такого состояния, и сделайте свой нравственный выбор. Он поможет Вам не совершать ошибок." (Из доклада на IX пленуме партии НКК. 29.10.94).

Продолжение следует

"Деловая неделя", 7 августа 1998 года, № 30(308)