Нефтяная тема в докладе Алдамжарова стоит того, чтобы остановиться на ней подробнее. 9 февраля 1992 года между компанией "Казмунайгаз" и американской фирмой "ПеПе интернейшнл девелопмент компани" было заключено соглашение о продаже неочищенной нефти. Объем поставок - 575 тысяч тонн должен был покрыть валютные затраты, сделанные фирмой в ходе реализации в республике сельскохозяйственных проектов. Иными словами, "ПеПе" поставила хозяйствам под гарантии правительства технику, за которую хозяйства были не в состоянии расплатиться. Пришлось напрягаться исполнительной власти: было решено отдать американцам долг не за счет бюджета, а за счет вырученных от экспорта нефтедолларов и провести эту сделку через государственную компанию "Казмунайгаз" (тогда еще в отличие от нынешнего "Казахойла", управлявшего почти ста процентами нефтяных предприятий республики).

Порой правительство без видимых целей поощряло посредничество при продаже сырьевых ресурсов. Между традиционным продавцом и традиционным покупателем вклинивалось явно лишнее "звено" - фирма, на счетах которой затем оседали немалые средства. Как правило, такие фирмы курировали представители власти или известные общественные деятели. К примеру, правительство даровало право на выделение квот "под дополнительные экспортные ресурсы" холдинговой компании "Интеркаспий" (постановление № 319). На основании этого "Интеркаспий" получил лицензию и продал 125 тысяч тонн нефти. В графе "Основание" для принятия подобного решения значился древний документ - постановление Госплана КазССР от 26.09.90 года.

"Отсутствие нормативного документа, устанавливающего единый порядок внешнеэкономической деятельности предприятий и посредников, приводит к стихийному "размножению" посредников - утверждал Алдамжаров. - Их число ничем не обосновывается и не контролируется". В этих претензиях содержится уже не слишком рыночный подход: как правительство может ограничивать число частных посредников? Пусть их будет сколько угодно, лучшим регулировщиком является процесс естественного рыночного отбора.

"Никакой необходимости в продаже государственного резерва РК явно не имелось, - утверждали эксперты. - Анализ всех имеющихся у Контрольной палаты документов по этой проблеме (неудачная попытка создать СП "ТРИА", подписанный с грубыми нарушениями и по заниженной цене контракт с фирмой "Энвайерментал Ресорсиз" (Швейцария), подлог с подписью директора СП "Акбет", убыточность контракта по экономическому расчету) позволяют сделать вывод об отсутствии интереса к этой несостоявшейся сделке." Таким образом, сам Алдамжаров обозначил в своем отчете некоторые "компрометирующие" материалы как бы пунктиром - не вдаваясь в детали, поскольку справедливо полагал, что более подробным расследованием дел с подлогами и нанесением экономического ущерба государству должны заниматься профессионалы из соответствующих государственных органов.

Из материалов Контрольной палаты следовал один бесспорный вывод: чем интенсивнее Казахстан торгует с миром, тем печальнее итоги этой торговли для нашей экономики (во всяком случае, в краткосрочной перспективе). "Увеличение экспорта сырьевых ресурсов за последние два - три года не увеличивает пропорционально валютную выручку, - отметил Газиз Алдамжаров. - К примеру, неконтролируемый экономически необоснованный выброс на мировой рынок феррохрома привел к снижению цен на 50 процентов. В 1990 году экспорт феррохрома из республики составил 35 тысяч тонн, в 1991 году - 100 тысяч, в 1992-м - 174 тысячи тонн, то есть в пять раз больше, а поступление валюты за тот же период увеличилось всего лишь в три раза".

Факты, обнародованные Контрольной палатой, были столь выразительны, что свести их в общественном сознании к "отдельным", легко исправимым недостаткам оказалось невозможно. У многих граждан создалось впечатление о хаосе в сфере внешней торговли, о "мутной воде", в которой и чиновники, и коммерсанты регулярно ловят жирную рыбку. Возможно, это впечатление в какой-то степени было обманчивым, а сам Газиз Алдамжаров обнаружил некоторую предвзятость, обусловленную спецификой его должностного статуса: интонации председателя Контрольной палаты местами напоминали прокурорские. У Сергея Терещенко не было возможности выступить с ответным докладом и объяснить хотя бы некоторые нелепые, на первый взгляд, действия правительства. Впрочем, он не особо и рвался, понимая всю скромную величину своего ораторского дара и весь полемический настрой депутатского корпуса. Народные избранники наверняка превратили были попытку премьера частично оправдаться в его демонстративную порку.

В итоге сценарий "пробежки впереди паровоза" выглядел как политически невыгодный для руководства Казахстана. Президент неизбежно оказался бы в роли политического аутсайдера на фоне "героической" Контрольной палаты, которая принародно повела бескомпромиссную борьбу с коррупцией и беззаконием. Разогнав старое правительство, Нурсултан Назарбаев был бы вынужден сформировать новое уже при более сильном прессинге со стороны парламента, политический статус которого неизбежно вырос. Более того, парламентарии могли настоять на своих кандидатурах в руководстве нового Кабмина. В итоге президентская власть де-факто оказалась бы существенно ограничена со стороны парламента, который в дальнейшем мог то и дело ссылаться на характерный прецедент с разоблачениями со стороны Контрольной палаты и последовавшими за этим действиями.

Такая перспектива, естественно, не устраивала Нурсултана Назарбаева. Но и оставаться в бездействии, проигнорировать выступление Алдамжарова было рискованно. Сохранить до поры до времени правительство Терещенко можно было лишь одной дорогой ценой - ценой устранения с политической сцены его "разоблачителей", то есть роспуска Верховного Совета. В Конституции и законах Казахстана о роспуске ВС (так же, как и об импичменте Президента) тогда ничего еще не говорилось. Следовало найти решение, которое решало бы эту проблему и в то же время было безупречным с юридической точки зрения. И такое решение был найдено. Если опасного оппонента нельзя законно устранить с помощью каких-либо внешних сил, он должен устранить себя сам.