- В 1969 году мы оба поступили на истфак пединститута, а познакомились 1 сентября на сельхозработах. Не могу сказать, чтобы мы дружили, но учились в одной группе. Я была секретарем комсомольской организации института, а он - неформальным лидером, объединявшим вокруг себя ребят с факультета. В группе он был влиятельный, к нему прислушивались. Был авторитетный немногословный. Отличался надежностью, мужским поведением. Не производил впечатления легкомысленного человека, однако мог, как и другие, с последней пары сбежать на футбол. Он дружил с очень большим количеством людей, умел строить отношения. Мы вместе ездили в пионерские лагеря вожатыми. Он руководил спортивными делами, был инструктором по плаванию, находился у меня в подчинении. Работал в лагере "Орленок".

Неутомимый, неравнодушный человек, он очень гибкий в общении, у него никогда ни с кем не было конфликтов. Не кичился тем, что его отец занимает высокую должность - мы только на последнем курсе об этом узнали. Никогда не проявлял ни высокомерия, ни лицемерия, держался с достоинством.

Талантливый был. Когда выходил на сцену, импровизировал, никогда не придерживался рамок, считал, что имеет право на самовыражение. Очень тонко чувствовал ситуацию, мог подыграть, подшутить. У нас было по 3-4 мероприятия в месяц, мы готовили слеты, стройотряды, конкурсные вечера и т. д. Однокурсников трудно было организовать. А он это делал легко, без надрыва, без шума. Спокойно поговорит, убедит. Жизненная позиция у него была твердая - он человек с внутренним стержнем - он знал, что хочет, и как этого можно добиться.

- Я его знаю, сколько себя помню, потому что мы учились в одной школе - имени. В Маяковского в селе Георгиевка Семипалатинской области, где мы и родились.

Когда Кажегельдин стал премьер-министром, после Терещенко, мы со всей этой инфляцией уже в трубу летели. И вот его вице-премьером назначают, а через полгода он становится премьер-министром, и буквально на горбу тащил нашу страну. Я не приукрашиваю, это действительно так было.

Я очень многих людей обошел, собирая подписи в поддержку Кажегельдина, и ни одного человека не встретил, который был бы против Акежана. Я встречал людей, которые боялись свое имя ставить. Они говорили фамилии, адрес ставить не будем, а вот к урне голосовать пойдем, голосование ведь тайное будет. Яркое доказательство того, что он действительно достоин быть президентом - то, как его отстранили от выборов. До какой степени надо было опуститься главе государства, чтобы инкриминировать главному конкуренту административное правонарушение. Движение "2030" зарегистрировано 5 ноября, а Нурсултан Абишевич принял участие в его работе до регистрации, так давайте и его привлечем. Старую русскую поговорку "Закон, что дышло, куда повернешь, туда и вышло" Назарбаев использовал блестяще.

Власть попирает закон. Это аморально, плохо для самого Казахстана Неважно, кто будет новым президентом, важно переизбрать этого. Когда-то россияне были искренне за Ельцина, мы тоже были искренне за Назарбаева. Сейчас все изменилось: мы его уважаем, но мы искренне против него.

- Я у него никаких отрицательных черт не знаю. В общении был простейший парень, доступный, открытый, веселый. На любую тему с ним можно было говорить, он всегда мог поддержать разговор. В глазах - ни грамма хитринки.

Еще он был заботливый, часто предлагал другим помощь и всегда выполнял свои обещания. Добрая, хорошая энергия от него исходит, он очень к себе располагает.

В институтском ансамбле я играл на кларнете и саксофоне, Леша был хорошим гитаристом. Надо сказать, что все музыканты в институте были организаторами, работали в комитете комсомола или студсовете. Потом в армию нас призвали вместе. После института мы работали преподавателями, поэтому служили только один год, в ноябре 75-го нас уже демобилизовали. В армии был веселый эпизод. Шинель Кажегельдину досталась сантиметров на 20 длиннее. Он в ней шел, спотыкался, но отнесся к этому с юмором. Так и дошел до казармы. В казарме укоротили. В армии он был терпелив, никогда не жаловался. Все воспринимал как должное, не хныкал…

Потом, после службы, помню, Кажегельдин, он тогда работал председателем Кировского райисполкома (1976-78 гг.), организовывал по выходным лыжные "вылазки" для района, для всех желающих. Это был массовый выход на природу, с музыкой, буфетами, шашлыками. Для "вылазок" выделялись автобусы. Представляете, в лесу - мороз, а люди могут зайти в автобус погреться, перекусить, чайку попить. Это были праздники. Кажегельдин организовывал все великолепно. После таких выездов он бывал у меня дома. Мы пили чай, беседовали. Хорошо помню, он не курил и не употреблял спиртного.

Потом, когда К. начал работать в аппарате обкома, мы уже не встречались. Однако и тогда, по отзывам, оставался внимательным и заботливым. Например, если кто-то из знакомых с ним вместе летел в самолете, всегда предлагал после аэропорта развести по домам.

- Мы родились в одном селе Георгиевка Жарминского района. Мои родители хорошо знали деда Акежана Кажегельдина, который его воспитывал. Он носит фамилию деда, а его братья - Орумбаевы. Мы учились в разных школах он - в десятилетке, я - в восьмилетке, вместе с его младшим братом.

После школы, в 1966 году из села я уехала, а он остался заканчивать десятилетку.

В пединституте у нас преподавала его мама, очень интеллигентная, тонкая, изящная женщина. Акежан больше похож на отца - суровее. Но и открытость, простота у него от отца. Мама - та другая, сложнее, более закрыта. Помню, в детстве Акежан выделялся своей подвижностью, живостью. Был такой маленький, черненький, очень живой ребенок.

Дворовые пацаны играли в "асыки" - это такие косточки из суставов рогатого скота. Одна сторона у асыков более плоская, другая - с выемкой. Их ставят в ряд, затем одну из косточек бросают. Чем больше асыков ты выбьешь этой косточкой, тем лучше. Это мужская игра, даже в семьях, где хотят, чтобы родился сын, собирают асыки.

Акежан в этой игре всегда хотел выиграть, лидером быть. Лидерские качества у него во всем проявлялись. Он всегда выделялся - энергичный, смелый, никогда не боялся, не тушевался. Может быть, был несколько прямолинейным, но и бесхитростным - если что-то делал, всегда открыто.

Его отличает очень доброе отношение к родителям. И он умеет дружить. Он дружен с мужем моей подруги и тот очень хорошо отзывается об Акежане как о друге, который всегда умеет поддержать, найти нужное слово, всегда интересуется, как дела у детей, родителей.

Здесь у него очень много друзей, и о нем все тепло отзываются. В нем есть порядочность. Близко я его не знаю, но знаю его близких друзей, а то, какие у человека друзья - очень о многом свидетельствует. Поэтому, хоть и пишут о нем много отрицательного, я этому не верю.

Суровость его - только внешняя, как защита его внутренней сердечности или мягкости. Власть Кажегельдина не испортила. Когда люди достигают высот, они забывают о тех, кто внизу, с кем когда-то встречались. А Кажегельдин - не из таких, в нем нет барства.

А что касается президента - я положительного мнения о Назарбаеве, поддерживаю его, буду за него голосовать. Но следующий лидер - Кажегельдин. Я их ставлю на один уровень.

...Я всегда следила внимательно за тем, что он делал, потому что у меня всегда к нему была привязанность. Он такой человек, который вызывает симпатию, интерес и, безусловно, самое доброжелательное к себе отношение. И своим отношением к людям в том числе.

Могу привести такой пример, очень личный: В 1982 году, зимой, в суровые морозы умер мой отец. И вдруг, уже на кладбище, ко мне подходит Леша. Я не знаю, как он узнал, откуда. А прошло уже, слава Богу, около 10 лет, и мы уже давно не общались. А он приехал, в такой мороз... Такое внимание о многом говорит, дорогого стоит…. У него такое отношение к людям - то же самое о нем могли бы сказать другие. И потом, когда он работал в Калининском райкоме; мог уже и забыть, что есть такая Валентина Степановна. Но каждый раз, когда нужна была какая-то помощь, он не отказывал, он всегда был готов помочь.

Я вспоминаю один курьезный эпизод, который произошел, когда он был студентом. Вот здесь, в этой аудитории, на последней парте сидел Леша. В начале занятия я спрашиваю, кто из студентов отсутствует. А у нас был один лентяй в группе. Когда я назвала его фамилию, Леша вдруг вскакивает с последней парты и с такой готовностью, таким уверенным голосом сообщает, что этот студент заболел и лежит дома с высокой температурой. Через минуту дверь открывается, и заходит тот самый студент. Я спрашиваю: "Как себя чувствуешь?". "Хорошо!", - говорит. В аудитории хохот. Он начинает себя оглядывать, что у него не в порядке. Все смеются еще громче…

Я не могу понять желания очернить его. Мы ведь как республика, как государство только начинаем что-то делать. И я считаю, что если что-то не так, то надо талантливого человека где-то поправить, что-то ему подсказать, где-то и покритиковать, наверное. Но не брать такой курс, все плохо. Мне кажется, что такие, люди как Акежан, золотой фонд нашей республики. Их надо хранить, надо, чтобы их было больше, а мы такой низменной критикой бьем их.

“Ак-бота” 8 декабря