Политические аспекты реформирования религиозных структур

Распад СССР и получение бывшими советскими республиками государственной независимости вызвали необходимость реформирования существовавших в советское время иерархических систем духовного управления различных конфессий. Большинство таких реорганизаций не вызывали политических дискуссий или обеспокоенности со стороны государственных органов Казахстана, поскольку казахстанское государство не рассматривало эти конфессии в качестве своих основных “религиозных партнеров”. Однако государственные органы проявили значительное внимание к реформированию структур управления мусульманскими и православными общинами, активно вмешиваясь в процесс создания новых структур, а в случае с мусульманами - и в борьбу различных группировок духовенства.

Создание Духовного управление мусульман Казахстана

На протяжении почти 40 лет мусульманские общины Казахстана находились под юрисдикцией созданного в сталинское время единого Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана (САДУМ) со штаб-квартирой в Ташкенте. Аппарат этого административно-религиозного органа комплектовался почти исключительно из узбекского духовенства, вся переписка велась также на узбекском языке. Созданные в Казахстане, Киргизии, Таджикистане и Туркменистане казиаты как посредующая инстанция между САДУМ, властями этих республик и местными общинами не пользовались заметным влиянием. Вопросы кадровой политики, формирования списка паломников, выезжающих в хадж, религиозного обучения и издательской деятельности находились в исключительном ведении Ташкента. Казиаты не имели собственного расчетного счета в банке, а из пожертвованных верующими наличных денег, например, казахстанский казиат ежегодно должен был 250-300 тысяч рублей передавать в “казну” САДУМ. Ответный вклад САДУМ в развитие мусульманских структур в Казахстане, по мнению главы казахстанских мусульман Ратбека Нисанбаева (Нисанбаев с 1979 по 1990 гг. был казием мусульман Казахстана, а с 1990 г. – после создания самостоятельного Духовного управления мусульман Казахстана – муфтием.), был неадекватным.

Фактически монопольное господство в САДУМ представителей узбекской исламской элиты отражало очевидный факт значительно большей религиозности узбеков в сравнении со многими другими народами Центральной Азии и их численное доминирование в регионе. В то же время организационная структура САДУМ не опиралась на какую-либо религиозную или историческую традицию (В отличие от православия с его жесткой церковной иерархией и обрядом рукоположения суннитская исламская традиция основана на выборности духовных лиц и не предполагает руководства их деятельностью со стороны какого-либо централизованного религиозного органа. На территории бывшей советской Центральной Азии до 1943 г. никогда не существовало единого муфтиата.), а ее жестко централизованный характер находился в очевидном противоречии с отчетливо обозначившимися в конце 80-х годов тенденциями роста национализма и суверенизации республик, входивших в СССР.

Вопрос о реформировании структуры управления мусульманскими общинами в Казахстане впервые возник в начале 1989 года – почти сразу после начала несанкционированных выступлений узбекских мусульман, приведших к отставке руководителя САДУМ Ш.Бабаханова.

В мае 1989 г. кази мусульман Казахстана Р.Нисанбаев в тайне от других членов казиата направил письмо в адрес высших государственных инстанций в Москве. Письмо содержало просьбу санкционировать создание независимого Духовного управления мусульман Казахстана (Абазов Р., Василивецкий А., Пономарев В. Ислам и политическая борьба в странах СНГ. М., 1992, с.15.).

Предварительно вопрос о целесообразности направления подобного письма обсуждался Нисанбаевым во время его неофициальной встречи в Ташкенте в марте 1989 г. с председателем Совета по делам религий при Совете Министров СССР К.Харчевым (Оба участника разговора находились в столице Узбекистана в связи с проведением съезда САДУМ.). Нисанбаев изложил Харчеву свои претензии к работе САДУМ: отсутствие материальной помощи исламским структурам Казахстана; недостаточное представительство казахстанцев среди слушателей религиозных учебных заведений; ведение официальной переписки исключительно на узбекском языке.

Письмо Нисанбаева осталось без ответа (Харчев, обещавший поддержку казахстанскому кази, летом 1989 г. был смещен с должности, поскольку “не сработался” с аппаратами ЦК КПСС и КГБ СССР) Трудно сказать, сыграло ли оно какую-либо роль. Известно, однако, что примерно в это время вопрос о реорганизации САДУМ и Духовного управления мусульман Северного Кавказа начал обсуждаться в различных союзных инстанциях. К этому времени Кремль начал серьезно опасаться чрезмерного усиления роли исламского духовенства в нестабильных южных регионах. Наиболее эффективным способом лишить муфтиаты их влияния было раздробить Духовные управления по национально-территориальному принципу (такая акция была успешно проведена в 1989-1990 гг. на Северном Кавказе).

Предложение об отделении от САДУМ казахстанского казиата было поддержано и властями Казахстана. Последние добивались того, чтобы основные вопросы во всех сферах общественной жизни по возможности решались внутри республики. Кроме того, проблема реформирования САДУМ воспринималась в Алма-Ате через призму традиционного соперничества с Узбекистаном за политическое лидерство в Центрально-Азиатском регионе.

Сложность ситуации заключалась в том, что идея “независимости” казиата от САДУМ не пользовалась поддержкой наиболее влиятельных казахстанских исламских лидеров (среди которых большинство составляли представители неказахских этнических групп). В случае открытого конфликта с САДУМ руководство последнего могло назначить в Казахстан нового кази (как это произошло в Киргизии в начале 1990 г.). По уставу САДУМ вопрос о реорганизации должен был решаться съездом мусульман Средней Азии и Казахстана, на котором предложение об отделении казахстанского казиата в то время не получило бы поддержки большинства.

До конца не ясным остается вопрос о роли в событиях 1989-1990 гг. КГБ СССР. Бывший уполномоченный по делам религий при Совете Министров Киргизской ССР Алапаев сообщил одному из авторов, что предложение об отделении от САДУМ киргизского казиата, рассматривавшееся в начале 1990 г. на Бюро ЦК Компартии республики, было внесено по инициативе союзного КГБ. Не исключено, что аналогичную роль сыграли советские спецслужбы и в процессе отделения казахстанского казиата.

Осенью 1989 г. Нисанбаеву дали ясно понять, что его предложение о независимости казиата от САДУМ может быть одобрено Москвой в случае его коллективной поддержки большинством членов казиата.

В середине ноября 1989 г. вопрос обсуждался на специальном совещании имамов в Алма-Ате. Выступая перед собравшимися, Нисанбаев заявил, что без независимости от САДУМ возрождение ислама в Казахстане будет невозможно. Почти все участники совещания поддержали предложение о создании Духовного управления мусульман Казахстана (ДУМК). Отказался поддержать проект лишь влиятельный имам-хатиб Чимкентской мечети Шукуролла Мухамеджанов, что было крайне болезненно воспринято Нисанбаевым.

В конце декабря 1989 г. была сформирована делегация из шести человек для переговоров в Москве. Делегацию казиата приняли президент СССР Михаил Горбачев и новый председатель союзного Комитета по делам религий Юрий Христораднов. На имя Горбачева было передано заявление с 3500 подписями мусульман Алма-Атинской области с просьбой разрешить создание ДУМК. Президент пообещал “положительно решить” этот вопрос сразу после Нового года. Примерно 7-8 января 1990 г. необходимое разрешение было получено (Интервью авторов с бывшим имамом Меркенской мечети Зулькарнаем Тиловым.)

Созыв первого курултая (съезда) мусульман Казахстана, назначенного на 12 января 1990 г., проходил, как вспоминают его участники, в условиях спешки и строжайшей конспирации. В телеграммах, разосланных в мечети, не указывалась действительная цель вызова имамов в Алма-Ату (опасались, что руководство САДУМ может вмешаться и “испортить” заранее разработанный сценарий проведения съезда). У входа в здание дежурили охранники-чеченцы, пропускавшие внутрь лишь тех, кого разрешал кази. При участии более 250 делегатов был принят устав ДУМК, избраны муфтий (пожизненно), пять кази отдельных регионов (Алма-Ата, Джамбул, Чимкент, Уральск, Семипалатинск) и девять членов Президиума (Интервью авторов с Р.Нисанбаевым)

Единственный инцидент, имевший место в последний день работы съезда, был связан с выступлением чимкентского имама Мухамеджанова. Выйдя к трибуне, Мухамеджанов объявил, что согласно полученной им телеграмме он приглашен на собрание для “отчета о проделанной работе”, после чего зачитал с трибуны отчет, ни словом не коснувшись вопроса о создании ДУМК (Интервью авторов с Ш.Мухамеджановым) Таким образом, чимкентский имам выразил свое несогласие с созданием ДУМК, в то же время не выступая с открытой критикой деятельности казиата. Несмотря на такую позицию Мухамеджанов был избран на съезде кази Чимкетской области, поскольку являлся одним из наиболее образованных исламских деятелей Казахстана (В частности, он был одним из трех казахстанцев, имеющих законченное зарубежное исламское образование. Двумя другими были сам муфтий Нисанбаев и его предшественник на посту кази Жакия Бейсенбаев, занимавший в конце 80-х годов скромную должность имама Кокчетавской мечети.)

CАДУМ не признал результатов съезда, ссылаясь на то, что устав САДУМ предусматривает иную процедуру решения подобных вопросов. На протяжении нескольких лет муфтий в Ташкенте продолжал считать себя главой всех мусульман Центральной Азии, а слово “Казахстан” сохранялось на печати и в документах САДУМ. Это, однако, не имело какого-либо практического значения.

Создание ДУМК совпало по времени с началом широкой волны религиозного ренессанса. В несколько раз выросло число участников религиозных мероприятий, началось массовое строительство новых мечетей (По официальным данным, число зарегистрированных мечетей составило в 1990 г. – 63, в 1991 г. – более 150, в 1993 г. – 305, в 1995 г. – 483, в 1996 г. – 679.) Из-за отсутствия в Казахстане развитой исламской традиции лишь небольшую часть новых мечетей удалось обеспечить образованными имамами.

Сразу после образования ДУМК его руководство предприняло значительные усилия по созданию независимой от Узбекистана системы подготовки кадров духовенства (прием казахстанцев в узбекские медресе с 1990 г. был прекращен по решению САДУМ). В Южном Казахстане были открыты три медресе и Высший исламский институт (ВИИ) в Алма-Ате. Однако из-за нехватки преподавателей и необходимых денежных средств два медресе просуществовали менее года, а студенты ВИИ вынуждены были жить в крайне тяжелых бытовых условиях и заниматься самообучением. К началу 1992 г. более половины из 30 человек первого набора ВИИ фактически оставили учебу.

Неудача постигла ДУМК и при самостоятельной организации хаджа в Мекку. В 1991 г. только 25 казахстанца смогли совершить хадж (“Иман”, 1992, №8.) причем подавляющее большинство паломников представляло компактно проживающие в Казахстане общины кавказских этносов. Соседние республики, казиаты которых остались в подчинении САДУМ, отправили в том же году в Саудовскую Аравию сотни паломников при значительно более низкой оплате.

Хотя зарубежные исламские структуры воздерживались от прямой критики ДУМК, их отношение к новообразованному казахстанскому муфтиату в первые годы его существования было скорее негативным. В 1990 г., когда король Саудовской Аравии направил советским мусульманам 1 млн. экземпляров “Корана”, единственным в Центральной Азии “получателем” священных книг стал САДУМ, в адрес которого направлялись книги и для Казахстана (Позднее Нисанбаев упрекал САДУМ в том, что они не передали ему предназначавшиеся для Казахстана 105 тыс. экземпляров “Корана”, а распределили их среди верующих других республик (“Иман”, 1992, №1) Отношение к ДУМК в те годы за рубежом наглядно характеризует следующий случай. В апреле 1992 г. накануне священного для мусульман месяца рамазан в Казахстан в соответствие с предварительными договоренностями должны были прибыть 30 преподавателей ислама из Турции. Однако прилетев в Ташкент, лишь трое из них во главе с известным богословом Халифой Алтаем (по происхождению – этническим казахом) выразили желание выехать в Казахстан. Остальные предпочли общение в узбекских и татарских мусульманских общинах (“Иман”, 1992, №3.)

Зарубежное признание Духовному управлению мусульман Казахстана удалось получить лишь после распада СССР, причем немалую роль в налаживании международных связей сыграла поддержка ДУМК со стороны казахстанского государственного руководства (подробнее об этом см. ниже).

В целом, давая оценку решению о создании в 1990 г. самостоятельного Духовного управления мусульман Казахстана, необходимо иметь в виду два момента.

С одной стороны, учитывая тенденции общественно-политического развития, децентрализация САДУМ и получение большей самостоятельности республиканскими казиатами в конце 80-х годов представляются очевидной необходимостью. Более того, после распада СССР все центрально-азиатские республиканские казиаты под давлением властей в 1993-1994 гг. приняли решение о создании независимых от САДУМ духовных управлений мусульман соответствующих государств.

С другой стороны, как видно из приведенных выше примеров, создание ДУМК в начале 1990 г. было организационно не подготовлено. Отделение от САДУМ не привело к улучшению ситуации в отношении финансов или расширения международных контактов, зато на несколько лет резко снизило возможности подготовки исламских кадров и получения помощи от зарубежных исламских структур. Решение о создании ДУМК, по нашему мнению, было продиктовано не столько необходимостью развития исламской инфраструктуры в Казахстане, сколько определенной политической позицией республиканских и союзных органов власти и личными амбициями руководителя казиата.