Государственная политика в отношении различных конфессий

До начала 90-х годов вопросы конфессиональной политики имели для государственных органов Казахстана второстепенное значение. В Декларации о государственном суверенитета Казахской ССР, принятой 25 октября 1990 г., религия упоминалась лишь в контексте гарантии прав граждан безотносительно к их вероисповеданию (Декларация о государственном суверенитете Казахской Советской Социалистической Республики. Алматы, 1991, с.11.), а в Конституционном законе о государственной независимости Республики Казахстан, вступившем в силу 16 декабря 1991 г., упоминание о религии (вероисповедании) вообще отсутствовало.

Однако события, связанные с инцидентом в Алма-Атинской мечети в декабре 1991 г. (см. выше), вынудили казахстанские власти ускорить разработку нового законодательного акта, регламентирующего положение религиозных объединений и их взаимоотношения с государственными органами в независимом Казахстане. Одновременно начали определяться основные направления новой государственной конфессиональной политики.

15 января 1992 г. Верховный Совет Казахстана принял Закон РК “О свободе вероисповедания и религиозных объединениях”. По мнению авторов, этот Закон, действующий и в настоящее время, является основополагающим юридическим документом. Отдельные его положения были позднее воспроизведены в Конституциях 1993 и 1995 гг., Гражданском кодексе 1994 г., Положении о порядке государственной регистрации юридических лиц органами Министерства юстиции Республики Казахстан 1996 г. и др.

Закон декларировал право на свободу вероисповедания (ст.3) (В Конституциях 1993 г. (ст.12) и 1995 г. (ст.22) это право было юридически более точно определено как право на свободу совести.) равенство прав граждан независимо от отношения к религии (ст.3) (Повторено в ст.1 Конституции 1993 г. В Конституции 1995 г. содержится положение, что “никто не может подвергаться какой-либо дискриминации по мотивам… отношения к религии” (ст.14 ч.2).) , отделение религии от государства (ст.4) (Конституции 1993 г. (преамбула) и 1995 г. (ст.1) декларирует светский характер казахстанского государства. Кроме того, в ст.58 ч.1 Конституции 1993 г. дополнительно заявляется, что “религиозные объединения отделены от государства”. Обе Конституции (соответственно, ст.54 и ст.5 ч.2) содержат схожие положения о невмешательстве государства в дела общественных объединений, включая религиозные, о невмешательстве общественных объединений в дела государства и о запрете возложения на общественные объединения функций государственных органов. Эти формулировки почти дословно повторяют положения ст.4 Закона “О свободе вероисповедания и религиозных объединениях”)

светский характер государственного образования (ст.5), равенство всех конфессий и религиозных объединений перед законом (ст.4). (Согласно ст.58 ч.1 Конституции 1993 г. “государство не может отдавать предпочтение какой-либо религии или атеизму”), неучастие религиозных объединений в выборах органов государственной власти и управления, запрет на “образование партий и иных политических формирований религиозного характера, а также участие религиозных объединений в деятельности политических партий или оказание им финансовой помощи” (ст.4) (Закон Республики Казахстан “О свободе вероисповедания и религиозных объединениях”. Алматы, 1993, с.18. Положение о недопустимости создания (деятельности) партий на религиозной основе закреплено в Конституциях 1993 г. (ст.58 ч.2) и 1995 г. (ст.5 ч.4 ))

Верующие и их объединения получали право на самостоятельное установление и поддержание международных связей (ст.15). Государственные органы не финансировали религиозные объединения (ст.4) (Ст.5 ч.2 Конституции 1995 г. запрещает “государственное финансирование общественных организаций”, включая религиозные.), однако имело право передавать им в собственность или в безвозмездное пользование культовые здания и иное имущество, находящееся в собственности государства (ст.17). Руководство религиозными объединениями со стороны религиозных центров, находящихся за пределами Казахстана, допускалось в той мере, в какой это не противоречило законодательству республики (ст.7).