Государственная поддержка ислама (1992-1993 гг.)

Несмотря на декларированное в законодательстве отделение религии от государства и равное отношение ко всем религиям, этнократические государственные органы Казахстана после получения этой республикой государственной независимости оказывали явное предпочтение исламу как религии, традиционной для казахов.

В нарушении законодательства государственные органы не только активно вмешивались во внутренние дела религиозных общин (что наглядно видно на примере описанного выше съезда мусульман в мае 1992 г.), но и оказывали прямую финансовую помощь строительству мечетей. Сообщения об этом нередко открыто публиковались на страницах казахстанских газет в 1992-1993 гг.

Так, в 1992 г. из-за подорожания строительных материалов было приостановлено строительство мечети и медресе в Караганде. Тогда по просьбе верующих глава областной администрации Петр Нефедов выделил 4 млн. рублей из внебюджетного фонда областной администрации для продолжения строительства.

Имам Целиноградской областной мечети в мае 1992 г. сообщил одному из авторов, что строительство новой мечети, которая должна стать “самой большой в Северном Казахстане”, частично финансируется из средств городского бюджета (Абазов Р., Василивецкий А., Пономарев В. Ислам и политическая борьба в странах СНГ. М., 1992, с.16.)

По 10 тыс. рублей на строительство этой мечети внесли государственные предприятия Шелкарское районное сельскохозяйственное объединение и совхоз Красноярский (“Иман”, 1992, №2.)

В финансировании строительства центральной мечети Южно-Казахстанской области “Алмали Салих” в 1991-1992 г. участвовало более 70 предприятий (“Иман”, 1993, №1.), часть которых была государственными.

Весной 1992 г. Президент Назарбаев заявил о выделении 10 квартир для нужд Высшего исламского института в Алма-Ате (“Иман”, 1992, №6.)

К октябрю 1992 г. муфтиатом было получено шесть квартир, в которых разместили студентов и преподавателей института (“Иман”, 1992, №11.)

В конце 1993 г. муфтиат обратился с письмом к Назарбаеву, в котором описывалась сложная финансовая ситуация со строительством центральной мечети в Алма-Ате и содержалась просьба не взимать 28-процентный налог на добавленную стоимость с пожертвований верующих на строительство мечети (“Иман”, 1993, №1.) На протяжении нескольких месяцев письмо оставалось без ответа. Однако перед началом хаджа 20 мая 1993 г. Алма-Атинскую мечеть посетил президент Казахстана, его супруга, заместитель председателя Кабинета министров К.Султанов, глава Алма-Атинской городской администрации З.Нуркадилов и другие официальные лица. Выступая перед 300 паломниками, Назарбаев заявил о необходимости скорейшего завершения строительства центральной мечети и о том, что он перевел на счет мечети собственные деньги (“Иман”, 1993, №1.). После этого выступления главы государства региональные администрации выделили значительные суммы из своих бюджетов на строительство мечетей. В Мангистауской области областная администрация пожертвовала на эти цели 1 млрд. рублей (“Иман”, 1993, №6.)

В Алма-Ате 25 июня 1993 г. был проведен специальный благотворительный вечер, на котором глава городской администрации Заманбек Нуркадилов объявил о переводе на строительство центральной мечети 150 млн. рублей государственных средств. Остальные участники вечера собрали около 40 млн. рублей, причем, как отмечает газета “Иман”, из более 100 руководителей предприятий и коммерческих структур, обещавших поддержку, на вечер “пришли единицы” (“Иман”, 1993, №7). Последнее обстоятельство, по мнению авторов, отражает негативный имидж главы муфтиата Нисанбаева в казахстанском обществе.

Примечательно, что строительство центральной мечети в Алма-Ате не завершено до сих пор, что рассматривается многими в Казахстане как косвенное доказательство многочисленных слухов о хищении в муфтиате пожертвований верующих (Казахстан является единственным постсоветским государством Центральной Азии, не завершившим строительство новой центральной мечети.) Несмотря на это и вопреки законодательным нормам казахстанское государство, как видно из приведенных выше фактов, в 1992-1993 гг. осуществило масштабное финансирование строительства новых мечетей, причем в ряде случаев, учитывая малочисленность верующих и низкую религиозность населения, государственное участие играло решающую роль. Мотивы, которыми руководствовалось казахстанское руководство при проведении этой политики, никогда публично не формулировались В то же время в изданной в 1996 г. книге Нурсултана Назарбаева “Казахстан на пороге XXI века” содержится примечательное высказывание: “Для казахского народа, оказавшегося под угрозой размывания своей идентичности вследствие насильственного слома традиций, культурного разрыва внутри этноса прежде всего по принципу владения казахским языком, ислам стал приобретать свое значение как одна из форм выражения этничности. Именно эта функция ислама во многом определяет растущее значение /в Казахстане/ одной из великих мировых религий” (Назарбаев Н. На пороге XXI века. Алматы, 1996, с.176.)

Восприятие ислама как фактора этнической консолидации казахской нации, по мнению авторов, и стало главным мотивом государственной финансовой поддержки исламских структур в 1992-1993 гг. Последующее прекращение такой поддержки было связано как с определенными изменениями в области конфессиональной политики, так и с быстрым ухудшением экономической ситуации.

Государство также содействовало преодолению международной изоляции ДУМК, возникшей после его отделения от САДУМ. Негативное отношение к ДУМК в то время существовало не только в странах “дальнего зарубежья”, но и среди духовенства в других регионах бывшего СССР. Примечательно, что на второй съезд казахстанских мусульман в мае 1992 г. приехал только один имам из Оренбурга (Россия), хотя приглашения направлялись в муфтиаты в Уфе, Ташкенте, Баку и Грозном (“Иман”, 1992, №5.)

. Поздравления по поводу переизбрания Нисанбаева на посту муфтия пришли только от председателя Комитета по делам религий при Кабинете Министров Республики Узбекистан Абдугани Абдуллаева, (“Иман”, 1992, №8) ведшему в то время активную борьбу с руководителем САДУМ.

В декабре 1992 г. муфтий Нисанбаев посетил Турцию, где добился увеличения более чем в три раза квоты приема казахских студентов в турецкие религиозные учебные заведения ( “Иман”, 1993, №1.) Позднее в том же месяце в посольстве Турции в Алма-Ате была введена должность специального представителя по религиозным делам (“Иман”, 1993, №2.) Все эти шаги были предварительно одобрены казахстанскими государственными органами.

Менее успешным был визит Нисанбаева в декабре 1992 г. в Мекку, где “достижения” муфтия ограничились… получением бесплатного факса (“Иман”, 1993, №1). В феврале 1993 г. во время визита Назарбаева в Египет Нисанбаев по указанию президента был включен в состав правительственной делегации. Вопросы религиозного сотрудничества впервые после получения Казахстаном государственной независимости обсуждались на высшем уровне. Назарбаев, в частности, попросил египтян принять в 1993 г. в исламский университет “Аль-Азхар” 25 студентов из Казахстана. Как отмечала газета “Иман”, “многие вопросы быстро решались” именно потому, что вместе с муфтием в Египте находился президент (“Иман”, 1993, №3) . Египетская сторона среди прочего дала согласие полностью профинансировать строительство в Алма-Ате грандиозного исламского центра, включающего исламский университет, общежития, мечеть, библиотеку, здания для проведения больших собраний, больницу, гостиницу и издательство. Реализация проекта началась в июне 1993 г., когда в Алма-Ату по поручению президента Египета Мубарака прибыл министр по делам религий и вакуфа Мухаммед Али Махгуб. В церемонии закладки центра 16 июня 1993 г. принял участие президент Казахстана, который в своем выступлении посетовал на разницу в похоронных обрядах в различных регионах Казахстана и выразил надежду на то, что новый центр приведет “наши традиции” в соответствие с исламскими канонами, что в свою очередь будет способствовать “усилению единства общества” (“Иман”, 1993, №7). Для завершения работ был определен годовой срок, однако, центр не открылся и спустя пять лет, что, вероятно, отражает снижение интереса к вопросам развития исламских структур в государственных органах Казахстана.

Имеются многочисленные свидетельства того, что в 1992-1993 гг. не только государство активно нарушало законодательство о религиозных объединениях, но казахстанский муфтиат пытался выйти за установленные законом рамки полномочий религиозного центра как общественного объединения.

В ноябре 1992 г. при муфтиате был образован Совет улемов (Ученый совет), среди заявленных целей которого значилось:

“1. Проводить экспертизу (оценку) выходящих без разрешения ДУМК различных духовных книг и взять под контроль готовящиеся к печати;

2. Преграждать путь для распространения среди населения зарубежных книг, которые клевещут на ислам и наносят вред, позорят мусульман, при необходимости обращаться к правоохранительным органам”. (“Иман”, 1992, №11.)

Подготовка фетв по религиозным вопросам стояла на восьмом месте в списке первоочередных задач Совета улемов.

В декабре 1992 г. газета “Иман” опубликовала списки книг, подвергшихся осуждению на первом заседании Совета улемов. Пять книг, изданных в Казахстане, были названы “неграмотными, искажающими ислам”, о чем специальным письмом был проинформирован министр печати и информации Республики Казахстан Куаныш Султанов. Основанием для включения в список было, например, то, что автор одной из книг (отнюдь не религиозной) использовал слово “пророки” применительно к известным казахским историческим деятелям. В постановлении Совета улемов фигурировали также четыре “антиисламские” книги, изданные в Ливане и Турции на арабском языке, и четыре книги, изданные в Германии и Австрии (“Аллах в исламе”, "Почему мусульманину трудно стать христианином”, "Крест в Евангелии и в Коране", "Личность Христа в Евангелии и в Коране”). Верующие призывались активно бороться с распространением подобной литературы, продаваемой “ради денег” некоторыми молодыми казахами. О книге “Аллах в исламе” на Совете улемов говорилось, что если она “попадет в руки мусульманина, он должен ее быстро уничтожить или сжечь. В странах с сильной исламской верой автор понес бы заслуженное наказание в виде смерти” (“Иман”, 1992, №12)

По мнению авторов, решения Совета улемов при муфтиате находились в противоречии с казахстанским законодательством, которое к исключительной компетенции религиозных объединений отнесла издание только богослужебной литературы Согласно ст.13 Закона “О свободе вероисповедания и религиозных объединениях”, “выпуск… иной религиозной литературы, не имеющей богослужебного назначения, осуществляется в соответствие с законодательством о печати”. Очевидно, после получения соответствующих разъяснений Совет улемов при муфтиате в дальнейшем не выносил решений, подобных вышеизложенным.

Государственные чиновники, действуя “из лучших побуждений”, постоянно вмешивались в работу исламских общин, о чем с беспокойством говорили представители духовенства (“Иман”, 1993, №5)

Выше было описано активное вмешательство государственных органов в подготовку второго съезда мусульман Казахстана. Однако, по данным авторов, государственное вмешательство осуществлялось и при решении значительно более мелких вопросов. Например, на выездном заседании Президиума ДУМК 13 июля 1993 г. заместитель главы администрации Южно-Казахстанской области Куаныш Айтаканов потребовал, чтобы в медресе “наряду с духовными знаниями” казахская молодежь обучалась “и необходим в наше время профессиям (электрик, портной, бухгалтер и др.)” (“Иман”, 1993, №7) Очевидно, не без давления властей ранее было принято решение о зачислении в Меркенское медресе молодых людей, демобилизовавшихся из армии, на основе собеседования, без проверки наличия у них элементарных религиозных знаний. В некоторых местах сбор феттыр-садака осуществляли работники аульных советов (“Иман”, 1993, №5)

Значительное внимание муфтиат уделял и борьбе со случаями перехода мусульман в христианство. При этом руководство муфтиата делало заявления, ставящие под сомнение действующие конституционные и законодательные нормы. Например, в январе 1992 г. глава ДУМК Нисанбаев в интервью газете “Иман” подверг критике принцип свободы вероисповедания, согласно которому каждый гражданин по достижении совершеннолетия “может свободно выбирать любую религию” (“Иман”, 1992, №1)

. Одновременно с удовлетворением констатировалось, что около 30 славян приняли ислам и посещают Алма-Атинскую мечеть.

В мае 1992 г., выступая на съезде мусульман Казахстана, Нисанбаев вновь говорил об угрозе принятия мусульманами христианства. Он привел пример, что в одном детском доме мусульманских детей – выходцев ихз немусульманских этнических групп - крестили и надели им нательные крестики. После специальной встречи по этому поводу главы муфтиата с государственными чиновниками “вопрос разрешился”, а “сделавшие это несознательные работники были уволены” (“Иман”, 1992, №6 )

В марте 1993 г. собрание евангельских христиан-баптистов в школе одного из районов Джезказганской области было прекращено местным муллой, который, опираясь на поддержку властей, заявил, что только он может заниматься религиозной пропагандой в районе (Трофимов Я.Ф. Религия в Казахстане. Алматы, 1996, с.120-121)

Среди целей образованного при муфтиате в ноябре 1992 г. Совета улемов декларировалась и такая: “бороться против обучения мусульман христианским заповедям в школьных учебниках” (“Иман”, 1992, №12.)

В начале 1993 г. один из заместителей муфтия, комментируя факт принятия христианства казахской молодежью, заявил, что христиане находятся в лучшем положении, чем мусульмане: казахи не знают своего языка и национальных традиций, не говоря уже о религии, а “русский народ не испытывал таких невзгод” (“Иман”, 1993, №1)

Позднее, однако, вероятно, под давлением властей, критика христианства со стороны муфтиата была в значительной степени скорректирована, а исламское и православное духовенство стало публично выражать взаимные симпатии и совместно участвовать в проведении различных общественно-политических мероприятий.