Поражает тупизм ситуации, когда все делают вид, что ничего не произошло. Президент страны имеет личные счета, на которых находятся государственные деньги. И он этого не отрицает!!! Швейцарской прокуратуре, которой в отличие от казахстанской непонятно, как такое может быть, он объяснил это просто: положил для пущей сохранности во благо государства. Хотя, по большому счету, любые объяснения в этой ситуации излишни. Государственные деньги обнаружены на личном счете госчиновника, каковым является президент Назарбаев. Как это называется, думаю, объяснять не надо.
Но это не все. Президент поручает премьер-министру публично рассказать, что он в обход парламента в свое время утаил 1 млрд. долларов. Объяснение насчет того, что это делалось из благородных побуждений и в итоге помогло решить государственные проблемы, даже если это чистая правда (в чем есть большие сомнения), мало что меняет. Президент страны нарушил закон. Он в соответствии со своими должностными обязанностями не имел права открывать такой счет, минуя парламент страны. Следовательно, он преступил закон. Как мы называем людей, преступивших закон, также не надо объяснять.
Сентенция по поводу того, что победителей не судят, здесь явно неуместна. Судят, и еще как судят. Пример того же Кажегельдина, который сумел вытащить страну из кризиса и был осужден на 10 лет. Оставим в стороне вопрос объективности суда над Кажегельдиным, важен факт – премьер-министр, награжденный высшей наградой страны и имеющий явные заслуги перед страной, назван преступником.
Так почему же одних победителей мы судим, а других не можем? Как это не банально звучит, но закон для всех одинаков. А коль так, то со всей очевидностью встает вопрос об ответственности президента как за личные счета в швейцарских банках, так и за пресловутый «секретный миллиард».
Более того. Даже если бы решение об открытии секретного фонда принимал не президент, а счета в швейцарских банках были бы не его, а его подчиненных, то и в этом случае ответственность в полной мере лежала бы на президенте – гаранте Конституции. У нас же президентская форма правления – кто правит бал, тот и отвечает. И не надо кивать на то, что по Конституции наш президент ни за что не отвечает. Норма в Конституции, что президент ни за что не отвечает – это, скорее всего, шутка, заложенная специально для того, чтобы посмеяться над первым из президентов, поверившим в это (после того, как он уйдет в отставку).
В чем дело, господа идеологи-защитники режима? Где ваше красноречие, при помощи которого вы так бессовестно рассказываете об успехах и достижениях власти и ее заслугах перед народом? Примените его, объясните, почему молчит Закон, почему явные нарушения закона остаются без внимания прокуратуры, суда, КНБ и парламента. Как могло случиться, что все эти призванные осуществлять контроль государственные органы стыдливо молчат и делают вид, что ничего не случилось?
На самом деле это чисто риторические вопросы. И я, и вы, как, впрочем, и большинство граждан Казахстана, знаем об истинных причинах «молчания ягнят». Это элементарный страх. Страх, который стал основой созданной Назарбаевым политической системы. В стране, где все зависит от воли одного человека, где отсутствуют любые политические альтернативы и возможность апелляции к иным ветвям власти, неизбежно возникает культ личности и соответственно культ страха. Это прописные истины. К сожалению, нам, казахстанцам, приходится эти истины примерять на себе.
Мы все боимся сказать правду. Вот и я не могу называть вещи своими полными именами, недоговариваю, вынужденно прячу истину за вуалью слов. Потому, что есть закон, который давно уже превратился в кистень в руках власти, и который беспощадно опускается на голову всякого, кто рискует сказать правду. В этом смысле можно понять тех, кто отводит глаза и говорит: «Старина, ты же понимаешь, что плетью обуха не перешибешь. А у меня семья, дети…»
Иное дело те, кто, делая стеклянные глаза, упорно твердит, что у президента нет никаких счетов за границей и что все это не больше чем происки оппозиции, которая специально, чтобы опорочить доброе имя президента, открыла на его имя многомиллионные счета.
О них особый разговор. Они в данном случае даже не адвокаты, они – пособники, помогающие скрыть истину. И делают это они не за страх, а за совесть. Они далеко не молчащие ягнята, покорно внимающие лжи, но ничего не делающие в силу слабости духа, они помощники пастуха – подпаски. Они – члены команды и поэтому будут нести ответственность не только моральную, но и юридическую.
Когда? В данном случае это не принципиально. Это может случиться завтра, а может и через несколько лет. Важно, что это обязательно произойдет и всем воздастся по их заслугам. Тому пример – история, которая учит, что любые даже самые тайные прегрешения в конце концов становятся явными и ответственные за них оказываются на скамье подсудимых.
Самые последние примеры – Пиночет, Фухимори, Милошевич. Но это «пастухи», которые на виду, а сколько «подпасков» расхлебывает грехи своих бывших хозяев, оставаясь в тени, остается только догадываться.
Неужели судьи, выносящие несправедливые приговоры в отношении оппозиционеров и нелояльных властям журналистов, надеются оправдаться фразой: «Я человек подневольный, что приказывали, то и делал». Сомнительно. Скорее всего, придется нести ответственность по всей строгости закона.
А Центризбирком? Неужели госпожа Балиева надеется, что ее никто не спросит о том уровне «честности» выборов, который под ее чутким руководством обеспечили акимы и прочие «подпаски» на последних президентских и парламентских выборах? Спросят. Обязательно спросят. И не исключено, что отвечать придется не только досужим журналистам, но и следователям.
Или нынешние парламентарии (как, впрочем, и предыдущие), которые переписывали Конституцию «под Назарбаева» и принимали антидемократические законы, неужели надеются избежать ответственности? Вся их деятельность останется в истории как пример зоологического пресмыкательства перед президентом. В памяти потомков они останутся как «пресмыкающиеся» – вид политических деятелей, обитающих в стенах парламента эпохи правления президента Назарбаева». Понятно, что в отношении парламентариев разговор идет только о моральной ответственности, но вряд ли от этого комфортнее.
Неужели журналисты, открыто работающие на власть, думают, что забудется их усердие на поприще защиты режима Назарбаева? Вряд ли. Такое не забывается. Это уже на всю оставшуюся жизнь. Кто-то руки не подаст. А кто-то, не желая скандалить, подаст, но в душе брезгливо поморщится, а потом помоет руки с мылом.
Кто-то скажет, что зря я нагнетаю антагонизм. Что на самом деле, мол, нет в нашем обществе никаких баррикад и все мы в одной лодке, с той лишь разницей, что каждый служит своим хозяевам. Одни, мол, Назарбаеву, другие – Кажегельдину, третьи – Аблязову и Жакиянову. Мол, пускай паны между собой грызутся, а нам-то, холопам, чего отношения друг с другом портить. Нам платят – мы работаем.
Такого рода рабская психология очень распространена в среде журналистов, политологов, общественных деятелей всех мастей. Носители ее – как правило, люди, не имеющие своей собственной гражданской позиции, не говоря уже о политических пристрастиях. Их кредо – служить тем, кто платит. Все остальное: профессиональная порядочность, гражданская позиция, приверженность идеалам – это для них сфера абстрактности.
Оно бы ничего, если бы такие «бизнесмены» от идеологии молча заколачивали свою деньгу, изящно прогибаясь перед власть имущими, старательно вылизывая известное место. Так нет, некоторые, желая оправдать себя в глазах общественного мнения, выступают ярыми апологетами режима.
Полагая, что весь мир устроен по их образу и подобию, они обвиняют тех, кто противостоит их заказчику (в данном случае – президенту), в продажности и на этом основании заключают, что принципиальной разницы между тем, что делают они и их коллеги из лагеря политической оппозиции Назарбаеву, нет.
Дескать, вся оппозиция – это не более чем происки Кажегельдина, который рвется к власти. А так как, по их версии, хрен редьки не слаще, то какая, мол, разница между Назарбаевым и Кажегельдиным. А коль так, то занимаемся мы одним и тем же: одни помогают дорваться до власти, другие защищают дорвавшихся до нее.
Все подается как простой конфликт интересов лидеров, делящих власть. Напрочь отбрасывается политическая составляющая процесса. Демонстрируется полное отсутствие понимания разности политических программ соперничающих лидеров. С таким же успехом Октябрьскую революцию в России можно было бы представить как результат конфликта Ленина с царем.
До этих людей не доходит, что как бы не хотел Кажегельдин власти, он в любом случае, поставив себя в оппозицию Назарбаеву, провозгласив демократические принципы и собрав вокруг себя демократически ориентированную команду, становится принципиально ДРУГИМ. Он уже не может просто прийти и заменить Назарбаева. Даже если он этого очень сильно захочет, он будет вынужден реализовывать провозглашенное, а это шаг к новому демократическому Казахстану.
Более того, даже если тому же Кажегельдину вдруг захочется стать вторым Назарбаевым, у него это уже не получится. На этом пути у него будут серьезные препятствия. Во-первых, это его демократическое окружение, для которого демократия не пустой звук. Во-вторых, это проназарбаевская оппозиция, которая в силу демократического характера новой власти остается в стране со своими партиями, газетами и влиянием на часть общества. И, в-третьих, это народ, который после смены власти демократическим путем проснется, так как поверит, что правителей можно менять путем свободного волеизъявления на свободных и честных выборах.
История свидетельствует, что в политике нельзя повторить один и тот же процесс дважды. Изменится ситуация – изменятся люди. Страна станет другой, а поэтому повторить феномен Назарбаева не удастся. Люди, пришедшие к власти на волне критики авторитаризма, вынуждены будут сделать Казахстан более демократичным. Возможно, это будет не совсем то, что они провозглашают сегодня, но то, что это будет демократичнее сегодняшней ситуации – это абсолютно очевидно.
Пора понять, что сказки о том, что те, кто стремится к власти, будут такими же, как те, кто у власти – это пропагандистский прием, посредством которого правящий режим пытается сформировать общественное мнение в нужном ему русле.
В нашей ситуации смена политических элит является одной из наиважнейших задач в рамках изменения политической системы страны. Менять нужно в любом случае и как можно скорее. Сам по себе факт прихода к власти новых людей, критически настроенных по отношению к созданной Назарбаевым системе, позволит (хотя бы временно) разрушить созданную пирамиду коррупции, вывести из игры ключевые фигуры казахстанского коррумпиетета и тем самым уменьшить поток средств, уходящих мимо бюджета.
Безусловно, существует опасность, что пришедшие во власть попытаются использовать свое положение для личного обогащения. Но нельзя забывать, что созданная ими система разделения властей, независимого суда и неподконтрольной прессы станет серьезной преградой на пути коррупции. Воровать станет опасно, что, конечно, не исключит коррупции вообще, но она перестанет быть системной и, наконец-то, станет рискованным занятием.
По крайней мере, никто уже не сможет спрятать 1 миллиард долларов «на черный день» или хранить государственные деньги на своих личных счетах. Потому что исчезнет страх, и люди из покорно молчащих ягнят превратятся в граждан, болеющих за свою страну.
Откровенно говоря, я не хотел касаться вопросов чести и достоинства президента. Но так случилось, что президент сам обратился к этой теме: его «ягнята» инициировали судебное преследование по статье «Молчание ягнят».
Я допускаю, что сказанное в этой статье ему было неприятно читать. Но автор и не преследовал цели доставить ему удовольствие. По большому счету целью этой статьи было показать ничтожность и никчемность прокуратуры, КНБ, парламента и в целом государственной системы, неспособной адекватно реагировать на серьезные проблемы высшего руководства страны.
Но «ягнята» (а, может, и сам президент) усмотрели в ней посягательство на его честь и достоинство. Что ж, видит Бог, я этого не хотел, но придется коснуться и этого весьма щепетильного вопроса – чести и достоинства президента.
Скажите, много ли нужно иметь достоинства, чтобы продлять свой срок президентства через референдум, зная, что с точки зрения отсутствия конкурентов референдум – это игра в одни ворота?
Какую же нужно иметь честь, чтобы на президентских выборах испугаться честной дуэли с экс-премьером и соревноваться с заведомо непроходными конкурентами? Разве по- мужски прятаться за юбку Балиевой и прокурорскую мантию Хитрина?
А насколько честно назначать своих ближайших родственников на ответственные посты в государстве и экономике, растворив, по сути, государственность в семейственности?
О каком достоинстве можно говорить, если президент публично заявляет, что у него нет никаких счетов за рубежом, а в швейцарских банках обнаруживаются миллионы долларов на счетах принадлежащих ему фирм?
А насколько порядочно то, что президент, минуя бюджет, в обход парламента, перечисляет 1 млрд. долларов на секретный счет?
А в это время в стране десятками закрывают неугодные властям СМИ, преследуют оппозицию, нарушают элементарные права людей. А тот, кто призван быть гарантом Конституции, не замечает этого. Достойно ли это гаранта Конституции?
И это все на фоне его постоянных выступлений с высоких трибун о демократии, о строительстве правового государства, о свободе слова, об усилении борьбы с коррупцией.
В Конституции черным по белому записано, что цензура запрещается, но при этом в открытую блокируются оппозиционные сайты, а президент делает вид, что ничего не происходит. Извините, но совершается преступление – нарушается Основной закон страны. Почему молчит гарант Конституции? Это тоже вопрос чести и достоинства или соответствия занимаемой должности?
И при этом, чем больше разговоров о демократии, чем больше обещаний зарубежным партнерам соответствовать международным нормам, тем жестче преследование оппозиции, тем меньше независимых СМИ, тем более всеобъемлюща коррупция.
А ведь это не только вопрос выполнения своих президентских обязанностей, но и вопрос чести и порядочности. Так о чем мы говорим? О чести? О достоинстве? Или о возможности их оскорбления?
А может о правде, которая неприятна, потому что колет глаза?
Заметьте, я не сказал ничего оскорбительного. Я просто задавал вопросы. Но парадокс в том, что на мои вопросы большинство читателей знает ответы. И вот эти-то ответы и неприятны (а кому-то, возможно, и оскорбительны).
Оставим в стороне (пока) вопрос о том, насколько эти ответы соответствуют действительности. Важно, что люди так считают, и что власть в лице прокуратуры, судов, КНБ, послушной прессы не может их переубедить.
В этом случае, если президент считает, что все выше сказанное абсолютно не соответствует действительности, он должен разбираться с «ягнятами», с их профессиональной пригодностью (неужели трудно доказать, что никаких счетов не существует, а преследовани я оппозиции нет).
С другой стороны, если президент понимает, что заданные вопросы по существу, то он должен разобраться с самим собой. А, разобравшись, должен дать исчерпывающие ответы гражданам.
В любом случае, причем здесь журналисты, которые пишут об этом и высказывают свои мнения?
Не журналисты открывали счета за границей, проводили нечестные выборы, развели семейственность в государстве и позволили коррупции стать основой деятельности государственного аппарата. Они только пишут об этом. Так почему разбираются не с теми, кто все это делает, а с теми, кто об этом говорит? Еще один вопрос, на который также известен ответ.
Всякая политическая система, в которой отсутствует реальное разделение властей, где нет контроля со стороны общества, где вся полнота власти сосредоточена в одних руках, неизбежно порождает условия для принятия волюнтаристских решений, для казнокрадства и расцвета коррупции, кумовства и семейственности.
Отсюда неизбежно возникает потребность в подавлении критики и инакомыслия. В таких обществах, как правило, чиновники воруют, а наказывают пишущих об этом журналистов. Вся государственная система построена по принципу « молчащих ягнят». Для всех чиновников это нравственный императив: молчать самому и не позволять говорить другим.
Вообще, говоря о возможности оскорбления чести и достоинства президента, мы неизбежно попадаем в сферу нравственных категорий. Как известно, в этой сфере все очень относительно и во многом зависит от точки отсчета.
Скажем, назвать публично подлецом человека, совершившего подлость, – это хорошо или плохо? А смолчать, когда на твоих глазах творится политическое бесстыдство, – это разве не подло?
Ложь – это всегда подло, но сказать правду, пускай неприятную и способную обидеть, – в этом нет ничего недостойного.
Вообще я придерживаюсь точки зрения, что честь и достоинство любого человека трудно оскорбить, если он сам не дает для этого повода.
Вспомним, например, Андрея Дмитриевича Сахарова. Какие только обвинения не выдвигали против него, какие только ярлыки не навешивали, но ничего с его честью и достоинством не случилось. И, что характерно, он ни на кого не подавал в суд. Необходимости не было. Потому что все и так знали, что с честью и достоинством у него все в порядке.
Если честь и достоинство есть, то посягнуть на них трудно, а уж если нет, то, естественно, любой косой взгляд выглядит как оскорбление.
Говорят: «береги платье снова, а честь смолоду». И это правильно.
Поэтому иногда прежде, чем кричать: «Обидели мальчика!», следует спросить: «А был ли мальчик?»
Это относительно чести и достоинства. Хотя по большому счету это уже не так принципиально. В нынешних условиях возникает вопрос: а не стоит ли перед президентом более важная задача – сохранить власть и не попасть на скамью подсудимых, куда в последнее время он все чаще отправляет своих политических противников? Но это тема для отдельного разговора.
В Казахстане закончился процесс по делу о продаже крупной партии самолетов МиГ-21 в Северную Корею. Все обвиняемые отделались легким испугом. Суд своим осуждением г-на Петренко де-юре признал факт контрабанды, то есть подтвердил, что самолеты оказались в коммунистической Корее с нарушением международных конвенций. Но тот же суд тут же амнистировал обвиняемого, а второго обвиняемого, генерала Ертаева, признал невиновным. Последний акт милосердия объясняется тем, что генерал Ертаев в этом скандальном деле не проявил никакой самостоятельности, а выполнял приказы своего руководства. Таким образом, казахстанский суд не усмотрел криминала в самом факте перемещения боевого наступательного вооружения в страну с террористическим режимом.
Из данного решения суда можно сделать несколько выводов. Во-первых, что правительство страны попалось на тайной продаже военной техники, то есть власти Казахстана – политические контрабандисты.
Во-вторых, что премьер-министр Казахстана Токаев врал, говоря, что президент и правительство ничего не знали о МИГах. Суд фактически признал, что они не только знали о сделке, но и санкционировали ее.
В-третьих, президент Назарбаев в очередной раз обманул Сестановича, а заодно и Альберта Гора, не выполнив обещаний разобраться и наказать виновных. Сестановичу не привыкать, ему Назарбаев уже обещал честные президентские выборы, а потом – и парламентские. А вот Гора фейсом об забор – впервые.
И, в-четвертых, Казахстан в лице Назарбаева, но руками суда фактически послал своих заокеанских партнеров, а вместе с ними и мировое сообщество … куда подальше. Дескать, не ваше дело кому и чего продаем. Это вы там у себя на Западе дюже принципиальные, а нам деньги нужны. И вообще, не нравится – не надо, мы с Россией дружить будем.
И последний вывод, который с неизбежностью вытекает из четырех предыдущих: за всей этой распродажей военной техники стоит сам президент Назарбаев. Любой мало-мальски знающий Казахстан понимает, что в этой стране все делается только с ведома и согласия Первого. Вот она, оборотная сторона авторитаризма. Была бы в стране демократия, можно было бы говорить, что кто-то, минуя президента, чего-то там продал. Хотя, конечно же, не сорок истребителей. Это уж чересчур для любой страны.
Не мог президент не знать о такой сделке. В противном случае это означает, что глава государства не контролирует ситуацию. Если сегодня могут увезти самолеты, то завтра смогут вывезти и его самого. Не хотите же вы сказать, что наш президент не соответствует занимаемой должности.
Понятно, что спектакль с судом понадобился только для того, что бы снять с президента обязательства, данные им Альберту Гору на последней встрече в Вашингтоне. Там г-н Назарбаев, чтобы получить кредиты, обещал все, что просили. Но, как выполнить обещания? Кого сделать стрелочником? Тут была проблема. По крайней мере и генерал Ертаев, и бизнесмен Петренко на эту роль не соглашались. Более того, они в начале процесса, зажатые в угол, готовы были начать говорить именно то, чего не следовало говорить – о тех, кто принимал решения по этому делу. Это чувствовалось из их позиции, из их первоначальных заявлений. Но вдруг генерала Ертаева словно подменили. Он начинает говорить, что все о’кей, что суд во всем обязательно разберется. Только что он сомневался в этом, более того – напротив, был уверен, что его хотят осудить и вдруг все резко меняется. Такая метаморфоза не прошла не замеченной. Генерала явно успокоили. По-видимому, именно в тот момент ему объяснили, что суд не жаждет крови, что это президент обещал разобраться и наказать, а «независимый» казахстанский суд никому ничего не обещал, а поэтому стрелочников не будет. Заключительный акт постановки под названием «Казахстанская лапша на ушах Госдепа» озвучил сам президент, когда он с неподдельным недоумением вопрошал у журналистов: дескать, при чем здесь президент, если в Казахстане есть суд, который-де все и решил. И все стало понятно. Да, обещал президент разобраться и наказать виновных в поставке наступательного вооружения и наверняка бы это сделал, если бы не «независимый» казахстанский суд. А суд, по официальной версии, в Казахстане президенту не подчиняется. Помните в истории с Кажегельдиным, когда президент также обещал все тем же американцам, что оппозиционный экс-премьер будет участвовать в выборах, опять же суд помешал выполнить обещание главе государства. Так что, как не крути, а формально президент действительно не причем. Все вопросы к суду.
Как видим, в развитии казахстанского авторитаризма совершенствуются не только технологии оболванивания собственных граждан, но и разрабатываются аналогичные приемы для внешнего пользования. Последнее ноу-хау президента Назарбаева – это использование решений судов в качестве оснований для не выполния данных обещаний.
В демократическом государстве, где разделение властей существует реально и не является фикцией, такая практика вполне объяснима. Но в Казахстане законодательная, исполнительная и судебная ветви власти являются придатками власти президента. Поэтому независимость судов в делах, имеющих отношение к высшим государственным интересам, не более чем химера. В этом случае суды выполняют волю президента и соответственно этому принимают решения.
В ситуации с МИГами все предельно ясно. По крайней мере, для Госдепа. И все эти сказки о неосведомленности президента и правительства – не более чем отмазка для общественного мнения. Не надо держать людей за дураков, и тогда они не будут к вам относиться аналогично. Наверняка Госдеп США, выражая заинтересованность в серьезной разборке дела, имел в виду прежде всего демонстрацию Казахстаном уважения международных конвенций. От Казахстана скорее всего ждали покаяния в любой удобной для него форме. Начатый в Казахстане процесс по этому делу поначалу шел именно в этом направлении. Но результат получился обратным. Суд вынес решение, которое, по сути, является вызовом Западу. А так как всем понятно, что сам суд на такую дерзость не мог сподобиться, то получается, что это позиция официальной Астаны.
В последнее время казахстанский лидер напоминает не очень послушного, но любимого племянника дядюшки Сэма. Ему ничего не стоит щелкнуть дядюшку по носу или показать язык. Но чтобы он не делал, какие бы проступки не совершал – ему все сходит с рук. Дядюшка по-отечески его поругивает, но при этом не забывает подбрасывать доллары на личные расходы. В качестве истинной причины привязанности к среднеазиатскому племяннику кое-кто называет нефть, другие полагают, что Казахстан нужен как плацдарм американского присутствия в регионе и в первую очередь в непосредственной близости к России. Есть и другие версии. В любом случае сегодня Назарбаев Америке нужен, и поэтому она будет смотреть сквозь пальцы на любые его «шалости». Понимает это и сам Назарбаев. А коль так, то дело за малым. Нужно придумывать ходы, при помощи которых можно оправдать и свои поступки, а также позволить своим заокеанским партнерам не очень скверно выглядеть в глазах общественного мнения.
Правильно оценить коррупцию не только общественному мнению, но и профессиональным аналитикам часто мешают стереотипы, исходя из которых она традиционно рассматривается всего лишь как экономико-юридическая категория. При этом в оценке происходящих в обществе политических и социально-экономических процессов ей отводится в лучшем случае второстепенное место.
Коррупция в оценках большинства аналитиков – лишь следствие политико-экономических, социально-этнических и даже морально-этических причин. Безусловно, с точки зрения своего генезиса, коррупция обязана всем этим причинам. Но необходимо признать, что на определенном этапе развития государства коррупция сама способна становиться доминирующим фактором, определяющим и политику, и экономику, и даже социальные отношения в обществе.
По мнению известного аналитика Нурбулата Масанова, коррупция в Казахстане является «фундаментом государственно-политической системы». Он считает, что «на постсоветском пространстве, за исключением трех прибалтийских стран, за период после распада СССР был создан новый тип государства, основанный на тотальной коррупции. Его политической формой является президентская республика».
В принципе, соглашаясь с этим, хотелось бы акцентировать внимание на том, что коррупция, став всеобъемлющей, с течением времени подмяла под себя всю политическую систему, поглотила ее, приспособила весь государственный механизм под себя, создала новые «правила игры».
Вследствие этого политический авторитаризм и социальная демагогия властей явились неизбежным следствием всеобщей коррумпированности государственной системы. Применительно к Казахстану – это очень принципиальный момент.Не узурпация власти президентом привела страну к коррупции, а наоборот сама коррупция вызвала к жизни в качестве самозащиты от губительной для нее демократии авторитаризм в форме президентской республики.
Демократическая политическая система и свобода слова являются реальным механизмом, позволяющим эффективно и действенно бороться с коррупцией. Поэтому единственный способ выживания и существования коррупционной системы – это исключить демократические принципы функционирования государственных механизмов. Именно поэтому, по словам Масанова,«коррупция сама взяла под свой непосредственный контроль всю государственно-политическую систему».
Понятно, что коррупция не есть нечто абстрактное – это всего лишь механизм взаимоотношений между людьми в системе государственной власти. Иначе говоря, имеются вполне конкретные носители идеологии коррупции в лице чиновников бюрократического госаппарата. Эти люди имеют свой личный интерес в функционировании данной системы, и этот интерес вполне материален. Применительно к Казахстану профессор Масанов убежден, что «теперь без личного интереса класса чиновников ничто уже не может в принципе функционировать в стране икоррупция стала движущей силой всей государственной «машины».
На примере Казахстана мы должны признать,что коррупция, став самодовлеющей силой в силу ее включенности в систему государственной власти, стала вполне реальной политической категорией. Настало время в ряду типов политических систем наряду с либерально-демократическими, социал-демократическими и прочими рассматривать в качестве самостоятельных типов либерально-коррумпированные (Япония, Южная Корея и др.), авторитарно коррумпированные (Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Казахстан), этатистско-коррумпированные (Россия, Украина и др.), идеологически-коррумпированные системы (Китай).
В Казахстане наиболее типичная авторитарно-коррумпированная политическая система. Она имеет свою социальную базу, свою идеологию в лице широко разветвленного класса госслужащих. Вся государственная система приспособлена для обслуживания их интересов (система коррумпиетета), а также существующих в обществе социально-политических и экономических отношений.
Так, например, суды в большинстве своем призваны разрешать споры между отдельными субъектами коррумпиетета. Но так как суд – лишь часть этой системы, то судит он, как правило, руководствуясь негласными правилами и нормами коррумпиетета. Суть этих правил – продажность решений, принимаемых государственными чиновниками.
Попросту говоря, коррупция, возведенная в ранг государственного принципа, – это тотальная платность любых услуг в системе государственных отношений. Формально есть Конституция, законы, существуют нормативы и правила, регулируемые соответствующими подзаконными актами. Но фактически все это бутафория. Все законы элементарно обходятся, если заплатить людям ответственным за функционирование того или иного узла государственного механизма.
Хотите выиграть судебный процесс, чтобы ваш сын не служил в армии, иметь диплом о высшем образовании, хотите приобрести нечто, что запрещено законом, – все это вполне реально. Нужно только иметь деньги и знать, кому их дать. Правда, проблема может возникнуть, если кто-то другой захочет иметь то же самое, что и вы. В этом случае выигрывает тот, кто богаче и влиятельнее.
Сегодня вам нужна справка, за получение которой вы платите другому чиновнику. Завтра этот чиновник придет к вам, и вы сами возьмете с него мзду за услугу. Послезавтра вы оба платите третьему, чтобы он решил ваши проблемы. Все взаимосвязано, все зависят друг от друга – система круговой поруки.
Взятка, мзда превратились в обязательный атрибут ваших взаимоотношений с окружающими. Если вы признаете взятку как основу этих взаимоотношений, особенно в сфере отношений с государством, то вы органично входите в жизнь страны, общества. Если вы начинаете «бунтовать» против этих отношений, то вам уготована незавидная судьба – ходить по чиновничьим кабинетам до скончания века.
Правоохранительные органы, призванные бороться с коррупцией, бдительно стоят на страже коррупционной системы. И суды, и полиция, как правило, оказываются на стороне тех, кто поступает «по понятиям» коррумпиетета и наказывают тех, кто стремится жить в соответствии с действующими законами.
Показательно, что в Казахстане роль адвоката в судебных делах все больше сводится к посредничеству. Все больше в цене адвокаты-посредники, знающие как «развести» и кому сколько дать.
Пресса в подавляющем своем большинстве лишь имитирует борьбу с коррупцией. На самом деле она полностью лишена возможности озвучивать хоть какие-нибудь конкретные факты использования госчиновниками своего служебного положения в корыстных целях.
Более того, пресса объективно выполняет функцию информационного обеспечения существования системы коррумпиетета. Все ее критические материалы, озвучивание предпринимаемых властями усилий по борьбе с коррупцией создают иллюзию невключенности государственной власти в коррупционную систему. Мол, коррупция существует сама по себе, а государственная власть – сама по себе и при этом якобы власть активно борется с коррупцией.
В рамках этой схемы не возбраняется критиковать власть за невнимание к проблемам коррупции, за недостаточные усилия в борьбе с ней и даже за потворство коррупционерам; Но самое главное в этом случае остается за кадром: то, чтовласть – это и есть коррупция, что всякая борьба с коррупцией – это есть борьба с нынешней системой власти. Совершенно очевидно, что вне власти нет коррупции и даже больше – вне коррупции нет власти.
Нужно признать, что с задачей оболванивания масс контролируемая властями пресса пока справляется. Еще есть люди, которые верят, что власть, если захочет, может легко победить коррупцию, что президент пытается с ней бороться, но его бестолковое окружение мешает ему в этой благородной борьбе.
Ссылки на то, что пресса полна сообщений о разоблачениях и наказаниях коррупционеров, не могут служить доказательствомтого, что борьба с коррупцией в Казахстане ведется. Беспристрастный анализ этих сообщений показывает, что в подавляющем большинстве случаев за такого рода «разоблачениями» на самом деле стоят либо конкурентные разборки, либо клановое противостояние.
И то и другое является неотъемлемой частью нынешней государственно-политической системы и свидетельствует о наличии определенных противоречий между членами коррумпиетета.
Основное отличие государства, построенного на принципах коррупции, – это вторичность закона. Основным принципом функционирования данного типа государства является использование всей мощи государственной машины, всей системы власти и законов в целях получения личной прибыли.
Если в обычном, т.е. нормальном, государстве чиновники следят за соблюдением законов и за это получают зарплату, наказывая лишь их нарушителей, то в Казахстане, чиновники, напротив, более всех заинтересованы в прямом нарушении законов и правовых норм, потому что это позволяет им иметь личную выгоду.
В этом смысле казахстанские чиновники кровно заинтересованы в создании таких законов и механизмов их исполнения, которые заведомо неудобны гражданам страны. Это вынуждает граждан идти по «пути наименьшего сопротивления» – давать взятки.
Приведем характерный пример. Автомобилист нарушил правила дорожного движения. Перед ним дилемма.
Либо после составления протокола инспектором ГАИ оставить у него водительские права и ехать искать сберкассу, где он должен заплатить штраф. Затем ему предстоит найти свои права в одном из отделов ГАИ и, выстояв несколько очередей, получить их назад (в лучшем случае), а в худшем – может быть направленным на тягостную пересдачу экзамена по вождению. Одним словом, все это может занять время от полудня до нескольких дней и стоить немалых денег и больших хлопот. Либо более простой вариант – тут же дать взятку инспектору, причем в размере гораздо меньшем, чем официальный штраф. Наивно полагать, что кто-то предпочтет недельную волокиту небольшой взятке. И так во всех сферах государственной службы. Принцип прост: создаются условия, при которых человеку проще дать взятку, чем брести через непролазные джунгли бюрократической волокиты.
Но самое страшное, что принцип мздоимства превратился в НОРМУ, в некий морально-нравственный императив. Можно констатировать,что в кругу чиновников это давно стало непреложным правилом. Фактически ими создан особый кодекс, в соответствии с которымвсе, кто пытается решить свои вопросызаконным способом, – «чужаки», которых нужно наказывать процедурой бесконечного «хождения по мукам».
Всякий, игнорирующийпринципы коррупционной системы «дал-взял» и пытающийся руководствоваться законами, неизбежно попадает под пресс системы.
Если на начальном этапе становления коррумпиететаот такого рода правдолюбов старались побыстрее избавиться, решая их проблемы (от греха подальше), то теперь их уже никто не боится. Система настолько окрепла, настолько стала самодостаточной, что способна «давить» чужаков, принуждая их принимать ее правила.
Сегодня человек, пытающийся найти справедливость в суде без взятки, поступает с житейской, обывательской точки зрения неразумно. Но с точки зрения казахстанского коррумпиетета, он поступает противоправно и в некотором смысле даже оппозиционно. Сегодня это воспринимается уже как вызов, и в этой связи такой человек обречен на проигрыш в суде, как бы прав он не был.
Когда мы говорим, что коррупции нет вне системы государственной власти – это не значит, что ее стереотипам не подвержены рядовые члены общества. Система коррумпиетета по мере ее совершенствования и развития государственных органов власти вовлекает в орбиту своего влияния все новых и новых членов. Это как раковая опухоль, постепенно пронизывающая все тело, метастазы, поражающие все новые клетки организма.
Когда проводник, используя свое служебное положение, набивает полвагона безбилетников и берет с них деньги, – это тоже коррупция. При этом проводник, собирая деньги помимо кассы, отдает их часть начальнику поезда, который, в свою очередь, делится со своим начальством. Последнее за это, вполне естественно, обеспечивает своего рода служебную «крышу» своим подчиненным. Оно оберегает их от преследований со стороны всяческих контролирующих органов, но при этом заставляет своих подчиненных делится с ними.
Та же самая история и с инспектором ГАИ. Существенную долю того, что им собирается «на большой дороге», он отдает своему командиру взвода. Тот, подчиняясь коррупционной дисциплине, часть собранного со своих подчиненных передает по инстанции своему начальству. Те, в свою очередь, отщипнув свою долю, «кормят» вышестоящих и так далее.
Таким образом, и проводник, и инспектор – простые рядовые граждане -являются лишь первичными звеньями ведомственных коррупционных пирамид в системе коррумпиетета, низшими звеньями гигантского айсберга коррупции, тяжелым бременем лежащего на казахстанском обществе.
Фактически,сегодня казахстанский коррумпиетет – это и есть само государство. Формально существует государство Казахстан с флагом, гербом, конституцией, парламентом, судами, прокуратурой и множеством иных государственных структур. На первый взгляд, все эти структуры занимаются тем, что следят за соблюдением законов, поддержанием порядка в стране и преумножением национального богатства. Но при более внимательном рассмотрении выясняется, что конституция и законы существуют в качестве формального атрибута, а реальным механизмом «разруливания» конфликтных ситуаций являются неписанные правила казахстанского коррумпиетета.
Но здесь возникает вопрос, почему всеобщая и тотальная коррупция государственных органов власти является, как утверждает профессор Масанов, основой модели президентской власти, авторитарной системы государства?
Ответ очевиден. В условиях всеобщей коррумпированности среди чиновников в принципене может быть «чистых»,не скомпрометированных людей. Система коррумпиетета предполагает, что любой, даже самый порядочный чиновник, попадая в эту систему, не может оставаться «белым и пушистым». Либо он должен играть по ее правилам, либо он будет ею раздавлен и выкинут. «Белые вороны» там долго не живут. Эта всеобщая замаранность чиновников (как, впрочем, и политиков) очень выгодна президенту Назарбаеву. Благодаря этому они все у него «под колпаком».
Поэтому до тех пор, пока они исправно служат ему и кормящей их системе они живут и здравствуют. Но стоит им заартачиться, показать свои амбиции или не дай Бог, проявить претензии на самостоятельность, как тут же на свет всплывает компромат, и непокорному грозит жестокое наказание.
Отсюда большинство политиков от власти по определению не могут быть конкурентами действующему президенту. Они все из коррумпиетета, они меченые.
Таким образом, всеобщая и тотальная коррупция являются эффективным способом устранения политических оппонентов и монополизации власти. Коррупция является механизмом концентрации власти и способом вовлечения государственной бюрократии в систему круговой ответственности. Она является механизмом деспотического контроля над государственными чиновниками, а, следовательно, и всей бюрократической системой.
И не случайно, что во всех авторитарных государствах, пораженных проказой коррупции, в госаппарате доминируют спец. службы и возглавляют их наиболее доверенные лица, а то и близкие родственники правителей.
Одной из главных задач этих служб является сбор компромата на всех и вся. Это хранится до поры до времени и используется в тех случаях, если кто-то из чиновников начинает совершать поступки, которые не устраивают Хозяина. Скажем, если кто-то пожелает попробовать свои силы в борьбе за пост главы государства.
Весьма показательным стал недавний судебный процесс над экс-премьером Акежаном Кажегельдиным. Почему весь предъявленный ныне компромат не был задействован прежде, когда он был премьер-министром? Почему он стал «плохим» только после того как заявил о своих притязаниях на президентское кресло?
По логике вещей, теперь необходимо привлечь к судебной ответственности всех его «соучастников» и прежде всего тех, кто скрывал соответствующую информацию о коррупционных фактах, и в первую очередь самого президента, который нести ответственность за свих прямых подчиненных.
Но поскольку этого наверняка никогдане будет сделано,то совершенно очевидно, что процесс над А. Кажегельдиным носит чисто политический характер и является показательным с точки зрения устрашения нарушителей принципа круговой поруки и взаимной ответственности в системе коррумпиетета.
Таким образом, казахстанский авторитаризм в лице президента Назарбаева породил целостную коррупционную систему, в рамках которой возник новый класс – коррумпиетет. Сегодня это целая армия чиновников всех рангов, кровно заинтересованных в существовании этой системы. Фактически правящий клан, внешне имитируя борьбу с коррупцией, на самом деле поддерживает ее через соответствующее законодательство и подзаконные акты, через культивирование патронатно-клиентных отношений и пренебрежение соблюдения прав и свобод человека. Более того, правящий клан сам попал в зависимость от порожденной им коррупции, став ее неотъемлемой частью. Теперь, в рамках системы круговой поруки, авторитаризм и коррупция заинтересованы во взаимном существовании и взаимном процветании. Круг замкнулся.
Есть вещи, настолько очевидные, что говорить о них сродни занудству. Скажем, о взятках. Недавно заикнулся было об этом, дескать, вот тема… а в ответ: «Неактуально. Об этом каждый ребенок знает. Скучно».
А ведь действительно взятка – это настолько привычно, что уже никого не удивишь. Ощущение, что общество смирилось с этим настолько, что готово не замечать этот порок. Более того, кое-кто уже и теоретическое обоснование под это подводит. Мол, на Востоке взятка – это вовсе и не порок, а своеобразная форма благодарности за оказанную услугу.
На самом деле никакая это не традиция, а элементарный рэкет, то бишь, разновидность грабежа. А вообще, это все воровством называется.
Разница только в том, что рэкетир к нам приходит, а к чиновнику мы сами идем. Но суть одна – за услугу надо платить. Правда, есть еще одна немаловажная деталь. Рэкетира никто не просил нам оказывать услуги, он бандит и свои услуги придумал сам. А чиновника государство специально посадило и платит, чтобы он нам услуги оказывал. Но в итоге и тот и другой нас обирает: один сам по себе, а другой – при помощи государства.
Справедливости ради нужно признать, что зараза эта была всегда: и при царе, и при коммунистах. Да и там, на благополучном Западе, она встречается. Так что можно было бы успокоить себя сентенцией, что пока существуют чиновники – будет и взяточничество. Да вот беда, воровство и при царе, и при коммунистах, и тем более у «буржуинов» носило несистемный характер. То есть «использование служебного положения в корыстных целях» имело место, но а) спорадически; б) с ним боролись; в) это осуждалось общественным мнением. У нас же в Казахстане коррупция стала системным явлением, потому что а) носит тотальный характер; б) в силу этого с ней некому бороться (не может же коррумпированный чиновник выявлять себе подобных); в) общественное мнение смирилось с этим злом.
Так что кивать на прецеденты здесь не приходится. Наша коррупция приняла поистине вселенские масштабы.
Не для кого не секрет, как проводилась приватизация. Это лебединая песня казахстанского коррумпиетета, получившая в народе название «прихватизация».
Не будем делать вид, что все честно с концессиями, передачами в управление и прочими аферами с государственной собственностью.
Здесь тоже немало умыкнули с алтаря отечества.
А различные фонды, которые как, мыльные пузыри наполнялись миллионами в считанные дни (это в стране, где не хватает на пенсии и зарплаты) и также быстро исчезали вместе с деньгами.
А бесчисленные переделы собственности! Ведь за всем этим наверняка стоят «грязные» деньги, помогающие тем или иным чиновникам принять нужное решение.
Это если перечислять по-крупному. А там, где бизнес поменьше, свои правила и тарифы. Спросите любого бизнесмена (не для протокола), и он вам расскажет, кому и сколько нужно дать, чтобы открыть свое дело в Казахстане. Уверяю, мало не покажется. Но это только начало. Основной грабеж начинается после того, как предприятие заработает. Проверка за проверкой. Налоговая инспекция, налоговая полиция, пожарные, санитарная служба, акиматы всех уровней. И попробуй не дать. Поэтому для большинства предпринимателей взятка давно стала своеобразным дополнительным налогом …НА ВСЕ.
Отдельная песня – таможня. Здесь слово «грабеж» нужно писать с большой буквы.
Кстати, Бог с ними, с взятками, тут возникает проблема государственной безопасности. Алчность нашей таможни такова, что при желании (читай, при хороших деньгах) через границу не только контрабанда – моджахеды в любом количестве могут поставляться.
МВД, прокуратура, суды. Написал и подумал: а стоит ли еще что-то говорить? Помните психологический практикум: при слове «яблоко» все отвечают «груша». Так вот, сегодня при слове «судья» большинство произносит слово «взяточник». Я думаю, что это неспроста. Так же, как и при слове «полицейский» многие автоматически произносят слово «бандит» и испуганно оглядываются, а некоторые крепко выражаются.
Полагаю, что все это достаточно симптоматично и может иметь прямое отношение к коррупции в этих государственных органах.
На самом деле, доказательством того, что казахстанские суды погрязли в коррупции, является отработанная и всем известная система покупки нужного решения судьи.
Это подтверждается, во-первых, огромным количеством свидетелей и участников этой практики, во-вторых, обилием явно несправедливых приговоров и, в-третьих, … посмотрите, как живут наши судьи на их скромные зарплаты.
«А ты докажи»! – самоуверенно улыбаясь, скажет Чиновник, упиваясь своей защищенностью формулой «не пойман – не вор». Действительно, у нас не тот вор, кто украл, а тот, кто попался. Поэтому мы вынуждены жить рядом с ворами, зная об этом, но не имея возможности это доказать.
Хотя есть вещи, настолько очевидные, что их нет необходимости доказывать. Взяточничество в судах достигло такой степени распространения, что количество испытавших это на себе превысило тот критический рубеж, после которого очевидность явления требует доказательств.
Ведь все знают, как делаются дети, но никто не может доказать это на примере окружающих. Так и в случае с коррупцией. Взятка, как и секс – дело интимное. Участвуют двое, … но знают все.
Все сказанное с полной уверенностью можно отнести к МВД и прокуратуре, как, впрочем, и другим государственным органам. С той лишь разницей, что где-то на взятках делаются состояния, а где-то хватает только на сносную жизнь. Но суть одна – берут все. И сомнений в этом уже не может быть. Количество сомнения перешло в качество уверенности.
Но это еще не все. Зараза коррупции, как инфекция, поразила не только правоохранительные органы, суды, налоговые органы, таможню и акиматы, она проникла во все поры государственного механизма. Сегодня это неотъемлемая часть функционирования всех государственных органов на всех уровнях.
Иногда даже чтобы вырезать аппендикс, приходится давать взятку (не дашь – операцию доверят практикантам). Взятки берут в роддоме, намекая, «если хотите, чтобы все было хорошо, нужна «благодарность». Даже чтобы взять элементарную справку в учреждении, тоже приходится «давать на лапу» (якобы за срочность, а иначе приходите на следующей неделе).
Короче, вся чиновничья рать приспособилась на своих местах грабить себе подобных, причем почти на законных основаниях.
Почему? Да потому, что органы, призванные бороться с коррупцией, тоже коррумпированы. А коль так, то вся их работа и состоит в том, чтобы «зарабатывать» на попавшихся коллегах-взяточниках. Со стороны они вроде бы ловят преступников, но не для того, чтобы наказать, а для того, чтобы взять с них откупные и… отпустить. Те же случаи, когда все же доходит до суда, объясняются просто: а) не договорились, (то есть, либо не дал, либо дал мало); б) кто-то дал больше; и в) был заказ сверху.
Бывают, конечно, случаи, когда из-за боязни «засветиться» (предчувствие мучает) от взяток отказываются. Это называется «не повезло», и тогда вся надежда на «гуманность» суда. А это уже дороже.
С другой стороны, в рамках чиновничьей иерархии выстроена система корпоративного заступничества. Дело в том, что чаще всего взяточник, желая получить «крышу», делится полученной мздой со своим начальством, которое, в свою очередь, также, заботясь о завтрашнем дне, делится с еще более высоким руководством. Таким образом, в каждом ведомстве выстраивается своеобразная пирамида солидарных коррупционных отношений. Все повязаны друг с другом, следовательно, все покрывают друг друга. А это уже, как говорят в Сицилии, «семья».
Следующий этап, это когда «семья» одного ведомства устанавливает солидарные отношения с «семьей» другого ведомства (желательно силового). Процесс перманентен и заканчивается созданием некоего объединения «семей», которые в состоянии решить любой вопрос в плане «виновен – невиновен», «посадить – не посадить». Понятно, что о законности и правосудии в этом случае вообще речь не идет. Все решается на уровне согласования интересов «семей». И если «семья» отказывается «крышевать» тому или иному попавшемуся взяточнику, то его могут спасти только его личные очень большие деньги.
Все это позволяет сделать вывод, что взяточничество все больше превращается в организованную, структурированную систему неправовых отношений. Эта система предполагает создание параллельной экономики, государства в государстве, когда для населения поборы чиновников превращаются в обязательные выплаты (необлагаемые налогами). Сегодня это практически уже есть. Завтра, желая сохранить эту систему поборов, чиновники (а это серьезная сила) сделают все, чтобы обезопасить себя от возможного наказания.
Учитывая, что коррупционеры всегда могут договориться между собой (одна «семья» с другой), для их наиболее принципиальным является не допустить огласки самого факта расследования.
Ведь что получается. Компетентные органы начинают «копать» какого-либо заворовавшегося чиновника, и тот уже готов отвалить солидную сумму откупа. И тут какой-то журналист, пронюхавший об этом, публикует статью. Все карты спутаны. Нельзя давать, нельзя брать. Нужно всерьез вести дело и предавать его в суд (то есть отдавать «свои» деньги в чужие судейские руки).
Да и подследственному приятного мало. То он бы откупился и без шума и гама продолжал воровать дальше, а теперь каждая собака знает о его грехах: репутация испорчена.
Поэтому, Системе прежде всего нужно заткнуть рот прессе. Для этого нужно: а) законодательство, напрочь исключающее возможность публичной огласки фактов коррупции до суда. Почему до суда? Потому что именно в процессе следствия и судебного разбирательства осуществляется «таинство взятки»;
б) закон, запрещающий журналистам проводить самостоятельные расследования. В противном случае утечка информации неизбежна;
в) закон, позволяющий закрывать иностранные СМИ на территории Казахстана. Иначе в силу увеличения количества пользователей Интернетом информация о коррупции будет распространяться через этот канал.
Собственно говоря, усердно протаскиваемый правительством законопроект по СМИ и есть работа в этом направлении. И если 80% сокращение ретрансляции зарубежных программ еще как-то можно объяснить патриотическими мотивами, то запрет журналистам цитирования, а также законодательное закрепление права на закрытие интернетовских сайтов – есть прямое следствие боязни государственных чиновников огласки их неправедных дел.
Более того, желая устрашить журналистов, в последнее время инициировано сразу несколько уголовных дел и судебных процессов, где журналисты обвиняются в клевете и оскорблении чести и достоинства.
Все это можно квалифицировать как преследование журналистов, пытавшихся рассказать общественности о неблаговидных поступках сегодняшних хозяев жизни.
Следует ожидать, что эти процессы, носящие образцово-показательный характер, закончатся серьезными последствиями для журналистов. И это, по замыслу авторов, должно явиться наглядным уроком для остальных.
Система, созданная и культивируемая властью, разъедает не только государство, но и общество. Находясь в стране, где взятка стала атрибутом административно-хозяйственной жизни, все граждане вынуждены принимать предлагаемые чиновниками правила игры. Отдельные попытки добиться чего-либо без взяток, как правило, заканчиваются безрезультатно. Дон-Кихот, пожелавший решить свои проблемы честным путем, рискует ходить по чиновничьим кабинетам до скончания века. Осознание этого вынуждает казахстанцев «давать», а при возможности и «брать». Деваться некуда, потому что власть диктует правила поведения. В соответствии с законом преступником является не только тот, кто берет взятки, но и тот, кто их дает. Отсюда получается, что подавляющее число граждан Казахстана – преступники.
Найдите в Казахстане водителя, который бы не давал взятку инспектору ГАИ или предпринимателя, который бы не «благодарил» налоговика или таможенника. Много ли можно найти людей, которые, положа руку на сердце, могли бы сказать «Не брал и не давал»? Сомневаюсь, что таких окажется много. Скорее, их будет очень мало. И это – жестокая правда жизни. Обидно осознавать, но мы превратились в нацию воров или в лучшем случае их соучастников и покрывателей.
Конечно, найдутся и такие, кто, прочитав это, возразят, мол, что их руки чисты. Допускаю. Но чистые руки еще не означают чистую совесть.
Ведь именно при нашем общем молчаливом согласии в стране процветает коррупция. Мы все (в лице наших чиновников) разворовываем нашу страну, бессовестно обираем друг друга и делаем при этом вид, что ничего позорного не происходит. Своим безучастием, гражданской пассивностью мы фактически благословляем власти на закрепление коррумпированности всей системы государственной власти.
В этом случае какой толк от чистых рук, которые, потому и чисты, что в карманах.
В нашем позоре, конечно, виноваты мы сами. Виноваты в том, что стали жить «по понятиям», установленным властями. Мы покорно позволили превратить себя в преступников. Понятно, что у большинства не было выбора. Система, созданная властями, вынуждала ей соответствовать. Это то, что можно сказать в оправдание, но при этом нужно признать, что мы и не сопротивлялись. Та часть из нас, которая оказалась в чиновничьих креслах, не мучаясь совестью, стала активным провайдером указанных коррупционных отношений. Остальные покорно приняли это как должное. В итоге все мы оказались там.
От того, что мы упорно не замечаем нашего национального позора, легче не становится. Его видят другие. И не только те иностранцы, которые приезжают к нам, но и там, куда приезжают наши граждане. Привычка не уважать закон, не замечать его дает себя знать и заграницей. Знаете ли вы, что там о нас давно уже сложилось устойчивое мнение, как о недобросовестных и вороватых людях?
Один иностранец на мой вопрос, почему они так недоверчивы к нам, ответил, как это у них принято, предельно корректно: «Вы не давали поводов для такого доверия». Это надо понимать так, что они не такие идиоты, чтобы доверять людям, разворовавшим свою страну и бессовестно обирающим друг друга.
Вот так нас воспринимают в цивилизованных странах. К сожалению, мы не настолько критичны к себе, чтобы ужаснуться степени своего падения. А это так нужно, чтобы задуматься о причинах и предпринять усилия для ликвидации Системы государственной коррупции.
Если бы я был президентом, я бы, наверное, брал взятки. Как и всякий нормальный человек, воспитанный в духе восточных традиций и прошедший школу совкового «общака». К сожалению, в Казахстане это в порядке вещей. На востоке человек, уважающий традиции, приучен благодарить подарком того, кто делает ему услугу. А отказаться от подарка – это обидеть человека. Трудно предположить, что действующий президент какой-то особый. А еще, наверное, я бы воровал. Этому нас научила советская власть. Ведь считалось, что вокруг все наше народное, а коль мы и есть народ, то брать, то есть приватизировать, было вполне привычным и далеко не самым осуждаемым делом.
Насчет президента не знаю – может быть, он не типичный представитель своего поколения. Хотя все убеждены, что он вполне нормальный, такой же, как все. И когда появились сообщения, что президент от кого-то там получал взятки, то лично я не нашел никого, кто а) удивился этому и б)высказал сомнение в этом. Во-первых, потому, что все почему-то уверены, что президент очень богат (это на его-то скромную президентскую зарплату). Во-вторых, потому, что все категорически убеждены, что все, кто во власти – нечестные люди. То есть абсолютно. Причем если попытаться узнать, почему люди так считают, то выясняется, что в основе выводов лежит сентенция, выражаемая крылатой фразой «на его месте так поступил бы каждый». То есть люди априори считают, что мы все такие, и наш президент – не исключение.
Все это говорится исключительно для того, чтобы убедить, что в скандале со 115 млн. долларов нефтяных денег никакой сенсации нет. Если и можно чему-то удивляться, то только тому, что дело об этих нефтяных деньгах всплыло сейчас, а не в 1996 или 1998 году. По большому счету на каждого из тех, кто занимал или занимает высокие должности, при желании можно найти криминал. Как говаривали в средние века: «по ним всем плачет веревка». Если и найдутся один-два исключения, то это для книги рекордов Гиннеса. И не надо этому удивляться. Все они (да и мы тоже) вышли из совково-азиатской шинели.
Если и есть что обсуждать в этом скандале, то это вопрос, почему Госдеп США дал ход этой информации именно сейчас – летом 2000 года. Скорее всего, информация об этих деньгах и счетах, на которых они лежали, у них была с самого начала.
Основная версия, что это ответ на действия Назарбаева, который повернул лицо, а вместе с ним и трубу с нефтью, в сторону России. Казахстан нужен был США как плацдарм для американского влияния в регионе в самой непосредственной близости от России. США прекрасно понимают, что при всей сегодняшней слабости России она потенциально опасна и в долгосрочной перспективе может стать серьезным соперником.
Пророссийская ориентация Казахстана работает на усиление позиций России в регионе.
Вся писаная история суверенного Казахстана прошла под знаком достаточно выгодного для Казахстана сотрудничества с США. Белый дом очень внимательно опекал Назарбаева, помогал, деньгами, займами, кредитами, советами, поддерживал политически. Все это делалось не за хорошие глазки Назарбаева Америка преследовала свои интересы. Правда, она была вынуждена изредка журить не в меру перегибающего палку президента в части демократических свобод и прав человека. Что делать, США должны соответствовать своей миссии – лидера демократии. Последнее очень не нравилось президенту Назарбаеву, который в принципе очень болезненно воспринимает любую критику. Но деваться было некуда, и он терпел.
Но ничто не вечно под луной. Ситуация стала стремительно меняться. В начале 2000 года в России к власти пришли реваншисты, которые срочно стали сворачивать дарованные перестройкой демократические институты, то есть создавать авторитарную систему казахстанского типа. Почуяв родственные души, Назарбаев потянулся к ним, как к чему-то родному. А тут в самом Казахстане нашли большую нефть. Возникло ощущение богатства и уверенности в светлой перспективе. Все это позволило президенту Назарбаеву пересмотреть свое отношение к своему стратегическому партнеру. Появилась смелость суждений и оценок. Подвернулся случай, и Назарбаев поставил на место госсекретаря США, посоветовав не совать свой нос в дела суверенного Казахстана. Чуть позже публично бросил вызов той же Америке, сказав, что отныне Казахстан не намерен бегать, задрав штаны, за демократией в Америку.
Белому дому недвусмысленно дали понять, что теперь Казахстану есть к кому обратиться за помощью, и что если США хочет сохранять хорошие отношения с Астаной, а заодно поиметь что-то от казахстанского нефтяного пирога, то им следует перестать требовать демократии. По-видимому, мы являемся свидетелями просчета внешнеполитического ведомства США, которое чего-то не учло в своих геополитических комбинациях. Фактически Назарбаев «кинул» Америку. Причем сделал это достаточно грубо и демонстративно.
Госдеп такого не прощает. Мадлен Олбрайт чисто по-женски отвечает Назарбаеву за унижение, испытанное в Астане: Минюст США публично высказывает подозрение в получении Назарбаевым взяток от ряда американских нефтяных компаний. Если следствие это подтвердит, то президента Казахстана наверняка пригласят в американский суд давать показания. Ясно, что он не поедет. И не потому, что есть риск быть арестованным, а потому, что в суде придется отвечать на очень неприятные вопросы, касающиеся источников своего финансового состояния. А что там может выплыть, одному Богу известно.
Но отказ явиться в суд, в свою очередь, может привести к замораживанию счетов, контролируемых казахстанским президентом. И в этом случае возникает опасность остаться без всего, «что заработано честным, непосильным трудом».
И все же пока говорить об предрешенности развития событий, связанных с этим скандалом, рано. Не исключено, что стороны могут пойти на мировую. Действия американцев можно расценить как давление на Назарбаева, чтобы он одумался и вернулся в объятия дядюшки Сэма, в противном случае ему грозят большими неприятностями. Назарбаеву тоже нет резона рисковать своими счетами в западных банках. Чем остаться без штанов, уж лучше, задрав их, бегать в Америку за демократией.
В этой связи совершенно в ином свете предстает принятие закона «О первом президенте». По крайней мере, разгорающийся скандал с нефтяными деньгами и возможные последствия позволяют объяснить многие странности, какие сопутствовали принятию этого закона.
Скорее всего, в Астане знали о готовящемся скандале. И в качестве превентивной меры был разработан и в спешном порядке принят закон, который формально позволял президенту уйти в отставку, но фактически сохранить власть в руках возглавляемого им клана. Более того, готовясь к большим судебным разборкам по различным должностным преступлениям, сопутствующим этому скандалу, за президентом сохранили пожизненный иммунитет от закона. Отныне Назарбаев не подсуден казахстанским законам. Более того, понимая, что дача свидетельских показаний также нежелательна для президента, его освободили от обязанности являться в суд вообще.
Спешность принятия закона вполне объяснима. Если бы закон попытались принять сразу после начала скандала, то связь с обвинениями в получении взяток была очевидной.
Таким образом, подготовлен «запасной аэродром» на случай если скандал примет необратимый характер и высветит не самые лучшие стороны биографии казахстанского президента. В этом случае президент фактически становится не выездным. Отпадает всякая необходимость, да и желание выезжать в другие страны. Руки все равно никто не подаст, зато журналисты, как назойливые мухи, буду лезть с неприятными вопросами. Поэтому логично предположить, что если существует опасность доказательства в американском суде получения взятки, то Назарбаеву выгоднее сработать на опережение и уйти с поста президента, назначив туда своего приемника. В этом случае преодолевается кризис доверия к власти в стране, восстанавливается нравственная полноценность президентского института и исключаются негативные внешнеполитические моменты. Это позволяет сохранить власть в руках правящего клана в лице того же Назарбаева, что исключает передел собственности и гарантирует сохранение политических институтов авторитаризма. Это выгодно тем, кто является хозяевами основных средств в стране.
В случае, если Назарбаев будет обвинен в получении взяток от нефтяных компаний, но останется на посту президента, Казахстан рискует не только потерять инвесторов, займы и репутацию, но и оказаться в международной изоляции, что чревато для экономики страны. Существенно изменится внутриполитическая ситуация. В руках оппозиции появится серьезный козырь, используя который она может существенно увеличить протестность электората. Это может сыграть роковую роль для правящей элиты на следующих выборах президента и парламента. Все это в конечном счете может привести к потере власти семьей Назарбаева.
Вернемся к началу разговора, где мы утверждали, что в Казахстане найти чиновника, не бравшего или не дававшего взятку, труднее, чем найти иголку в стоге сена. Думаю, что это утверждение можно смело распространить на всю территорию СНГ. Это вещи очевидные, и не только для тех, кто проживает в странах СНГ. Это прекрасно понимают и за рубежом, и особенно в соответствующих службах. Так что глупо полагать, что скандал с подозрением о получении взяток президентом Казахстана Назарбаевым есть следствие случайного открытия Минюста США, пожелавшего чтобы восторжествовала справедливость. Уверен, что на многих из высокопоставленных чиновников Казахстана в спец. службах США, Европы есть компромат. Но никто его до поры не вытаскивает. Этот компромат – всего лишь разменная монета в большой политике. Этим как бы говорится: господа коррупционеры, воруйте, берите и давайте взятки, но не противодействуйте нашим интересам. Не переступайте эту черту. Думаю, что со мной согласятся многие – скандал разразился не потому, что Назарбаев подозревается в получении взяток, а потому, что он переступил черту, за которой начинаются стратегические интересы США.
Можно предположить, что новый казахстанский премьер-министр останется в памяти народной как самый изворотливый и услужливый политик, способный ради того, чтобы угодить «породившему» его патрону на любые даже самые неприглядные поступки. Выступление г-на Тасмагамбетова перед депутатами парламента войдет в историю, как яркий пример политической демагогии и беспринципности. Так, повторяю, считают злые языки, которые убеждены, что человек в ранге премьер-министра, способный вот так публично в высшем законодательном органе страны, доказывать, что у президента нет никаких счетов за границей, может только бессовестный человек. Оставим это мнение на совести критиков, а сами попробуем разобраться, что же так не понравилось недоброжелателям г-на Тасмагамбетова.
Как известно, все началось с запроса депутатов мажилиса Абдильдина и Сорокина в отношении швейцарских счетов Назарбаева, Балгимбаева и их родственников в швейцарском банке.
Казалось бы, чего проще, приди и скажи, что никаких счетов нет, и все. Но не так прост Имангали. Он прекрасно понимал, что этим депутатов не «накормишь». Тем более, что все они знают о счетах в Credit Agricole банке, принадлежащих г-ну Назарбаеву Нурсултану Абишевичу, а также о счетах его окружения. Нужна была «кость», которую должны были заглотить и депутаты, и журналисты, и казахстанское общество. Причем «кость» должна быть настолько огромной и эффектной, чтобы все позабыли о счетах его шефа. Более1млрд. долларов неучтенки– это действительно то, что было нужно. Пришлось сдавать некоторые секреты назарбаевской финансовой кухни. В глазах общественного мнения тоже, конечно, не фонтан, но из двух зол пришлось выбирать меньшее.
И Имангали Тасмагамбетов, как говорят в народе, «прикинулся шлангом» и бодро отчитался о миллиарде долларов, который президент Назарбаев утаил от народа в 1996 году. Кость заглотили. Все кинулись обсуждать эту сенсацию. Понятно, что, как и планировалось, внимание от опасных счетов президента было отвлечено. Официоз усиленно стал пропихивать тезис, что неважно как этот миллиард оказался за границей, важно, что он помог стране в тяжелое время, а коль так, то победителей не судят. Понятно, что власти (а в данном случае решение принимал сам Назарбаев), с правовой точки зрения, нарушили все, что можно было нарушить. Утаив третью часть бюджета страны, власти в обход парламента спрятали в заграничных банках так нужные в тот момент стране деньги и, пока их не приперли к стенке, молчали, непонятно чего выжидая. Это тянет как минимум на должностное преступление, за которое ответственные в его совершении должны нести ответственность. И по всем канонам, должна быть создана специальная комиссия, призванная провести тщательное расследование. Я уже не говорю о нравственной стороне дела – в любой демократической стране, политик, оказавшийся замешанным в таком скандале, несомненно, подал бы в отставку. Повторяю, об этом я не говорю, потому что разговор идет, во-первых, о демократических странах, а, во-вторых, о порядочных политиках.
Понятно, что никакого расследования не будет. О необходимости следовать букве закона президент вспоминает только когда нужно пригрозить оппозиции. Не для этого премьер сдавал шефа. Цель была другой, и она в целом достигнута. Чтобы отвлечь внимание от искомых депутатами счетов президента, обществу подсунули другие счета, большие по размеру, но менее компрометирующие президента.
Казалось бы, Имангали можно поздравить с удачной акцией. Сегодня он спас президента. Но надолго ли? Не отсрочка ли это? Наступит завтра, и все равно придется давать объяснения, каким образом миллионы долларов государственных денег оказались на личных президентских счетах в Credit Agricole Indosues, а также на счетах его родственников и приближенных.
Злые языки считают, что упорное молчание президента по поводу этих счетов свидетельствует о наличии криминальной составляющей в этом деле. Их логика такова: если бы все было чисто, то президент давно бы уже публично доказал свою порядочность. А так как он этого не делает, а, напротив, тщательно обходит этот вопрос, то, скорее всего, это действительно грязные деньги, и тогда президент Назарбаев может подозреваться в присвоении государственных средств. С выводами президентских недоброжелателей, конечно, можно и не соглашаться, но логика в их умозаключениях есть.
Попытка пустить общественное мнение по ложному следу, предпринятая премьер-министром, по большому счету команде президента мало что дает. Дело в том, что еще не известно «А был ли мальчик?» – на самом ли деле все было так, как говорит г-н Тасмагамбетов. Еще неизвестно, что скажет об этом миллиарде Кажегельдин. Уж он-то точно знает, как оно было на самом деле. Может так статься, что эти деньги куда более нечистые, чем это кажется на первый взгляд. Ведь оно как бывает: хотят как лучше, а получается, как всегда. А вдруг завтра окажется, что у президента есть еще неучтенка?
Власти все больше напоминают человека попавшего в трясину, и чем больше они дергаются, чем больше стараются выбраться, тем быстрее погружаются. Заметьте, что бы власти не делали, желая обелить себя, выставить в лучшем свете, в итоге они еще больше дискредитируют себя в глазах окружающих. Причина проста – с грязными руками трудно наводить чистоту.
Последний пример с этапированием экс-акима павлодарской области Жакиянова из Алматы в Павлодар – еще одно подтверждение этой истины. Грубо нарушив данные посольствам западных стран обязательства содержать его под домашним арестом, лидера ДВК увозят в Павлодар, где в условиях жесткой секретности обрабатывают, добиваясь признательных показаний.
Ладно, власти наплевали на свое честное слово (в которое, кроме доверчивых иностранцев, давно уже никто не верит), но они еще и продемонстрировали всему миру, что они точно также плюют на гарантии, выданные Жакиянову западными посольствами.
Поражает хладнокровие, с которым казахстанские власти «кидают» западных партнеров. Я понимаю, когда сознательно хотят нарваться на международный скандал, чтобы, получив в ответ ноту протеста, объявить войну. Или когда плюют на гарантии правительства Гондураса или каких-нибудь Сейшельских островов. Но когда вот так запросто щелкают по носу французов, англичан, немцев и американцев, – то это поневоле …внушает уважение.
Если и после этой звонкой пощечины Запад не отреагирует и продолжит заискивающе заигрывать с пользующимся их доверчивостью режимом, то убежден, что для многих казахстанцев доверие к его миссионерской роли в нашей стране закончится.
Возвращаясь к личности премьера, хотелось бы сказать, что президент действительно не ошибся в своем выборе. Именно сегодня ему нужен такой преданный, источающий безграничную любовь к президенту человек. Похоже, корабль дал течь и потихоньку начал тонуть. Бог с ними, с крысами, но побежали и еще вчера преданные члены команды. Времена такие, что доверять кому-либо очень опасно. По тому, как Имангали начал свой «срок», есть ощущение, что он будет с президентом до конца. Может быть, я и заблуждаюсь, но Имангали Нургалиевич сам пристегнул себя накрепко к этому кораблю, так что конец у них, скорее всего, будет общий.
Кинувшиеся было защищать честь и достоинство президента Назарбаева прокуратура и КНБ вдруг притихли.
По-видимому, для тех, кто принимает решения в коридорах власти, дошло, что горячие прокурорские парни погорячилась. Судить публично журналиста, рассказавшего о швейцарских счетах их шефа – это же надо было додуматься!
Но думать там не привыкли. Главное – удовлетворить шефа, соответствовать его настроению. В тот момент им показалось, что его недовольство статьей требует немедленной реакции, и они поспешили начать преследование.
КНБ взял под козырек и принялся расследовать преступный процесс написания статьи. Тот факт, что для проведения обыска и изъятия «орудия преступления» – компьютера прибыло аж (!) 10 человек, показывает, что честь и достоинство президента в реестре угроз национальной безопасности занимает очень важное место.
Не мудрено, что злые языки расшифровывают КНБ как комитет назарбаевской безопасности. Кстати, это специфика всех авторитарных режимов: использование силовых ведомств и спец.служб для подавления политического инакомыслия и недовольных.
Трудно предположить, что в КНБ и прокуратуре сами додумались, что судебный процесс по статье «Молчание ягнят» невыгоден Назарбаеву, и решили приостановить дело. Они, по определению, на это не способны. В части принятия самостоятельных решений чиновники даже не «ягнята», а просто «ветчина».
Потому что «ягнята» иногда способны блеять, выражая недовольство действиями пастуха, «ветчина» же в принципе не способна издавать звуки. Это последний этап превращения скотины в продукт, удобный во всех отношениях, для тех, кто им пользуется.
Скорее всего, им покрутили у виска, мол, парни, вы каким местом думали? А тут еще в «Вашингтон пост» вышла статья, в которой Назарбаев самолично говорит, что он против применения статьи «Об оскорблении чести и достоинства президента». Как после этого не поджать хвост?
Понятно, что очень хочется наказать не в меру ретивого журналиста, чтоб другим неповадно было, но вот беда – процесс превратился бы в суд над самим президентом. А кто им это позволит? И «ветчина» затаилась.
Хотя, скорее всего, поставлена другая задача: подловить меня на чем-то другом. И вот тогда … по полной программе отыграться за все. Что ж, подождем.
Учитывая прошедшие процессы над Жакияновым и Аблязовым, никто не сомневается, что упрятать за решетку невинного человека для этих людей не представляет особого труда. Было бы приказано, а уж «ветчина» сделает как надо. Причем сделают это беспардонно, бессовестно, не стесняясь общественного мнения и не боясь ответственности в будущем.
Так что в Казахстане выражение «был бы человек, а статья найдется» – вполне реально отражает ситуацию с правами человека. В этом плане я нисколько не сомневаюсь, что, если будет на то указание, они упрячут меня за решетку.
Поражает смелость, с какой эти люди осуждают невинных людей, принимают беспрецедентные по наглости решения. Такое ощущение, что у них, напрочь, отсутствует инстинкт самосохранения. Либо они действительно живут одним днем, либо настолько ограничены, что не понимают, что придется нести ответственность за содеянное.
Время имеет свойство все расставлять на свои места. Если в США в рамках «Казахгейта» будет доказано, что деньги на счетах президента Назарбаева «грязные», то есть будет доказана коррумпированность президента Казахстана, то Назарбаев вынужден будет уйти. Не может же страну возглавлять вор.
Конечно, это не означает, что политическая система изменится: Назарбаев поставит вместо себя своего человека, который на первых порах будет соответствовать старому курсу. Но в любом случае независимо от того, кто встанет на его место, уход Назарбаева серьезно перекроит политическую карту Казахстана.
Изменится многое, но главное, что преемник, наученный горьким опытом Назарбаева, постарается создать себе имидж большего демократа, чем его предшественник. Лучший вариант, когда, в принципе не меняя политическую систему, можно прослыть демократом – это выпустить из тюрьмы политических заключенных, посаженных при прежнем правителе. Так делают все начинающие правители.
Но просто так выпустить нельзя. Нужно обоснование. Лучшим в данной ситуации может быть обвинение следствия и судов в необъективности. Нынешние следователи, прокуроры, судьи и свидетели по политическим процессам превращаются в «стрелочников», которым-то и придется ответить за творимый сегодня правовой беспредел.
Не исключено, что тогда нынешняя «ветчина» спасая свою шкуру, попытается «сдать» своих прежних хозяев. Но хозяева еще будут в силе и найдут способы заткнуть им рот. Так что отвечать все равно придется нынешним рядовым исполнителям.
Новому президенту важно будет отмыть руки от прежней политической скверны, повесив всех собак на рядовых чиновников и выведя из-под обстрела истинного виновника всех политических процессов – Назарбаева. Поэтому новая власть будет кровно заинтересована в показательном наказании «стрелочников», что даст ей возможность достойно выглядеть в глазах Запада, в качестве справедливой и демократической.
Вот схема развития событий, которая, несмотря на ее спорность, вполне реальна. Так что в зависимости от стечения ряда обстоятельств может так статься, что в тюрьме могут оказаться не обязательно журналисты, критикующие власть, но и верные слуги этой власти, переусердствовавшие в своем стремлении угодить.
Но есть существенная разница. Журналисты не останутся одни. За них будут бороться все, кому дороги идеалы демократии. За посаженных чиновников никто. Первыми отвернутся их бывшие хозяева. Для них они – отработанный материал.
В этой ситуации глупо говорить о долге, ответственности, взывать к совести. Разговор только об одном – о благоразумии. Люди, служащие режиму, должны понять, что за все придется отвечать. Но особенно за поступки, связанные с нарушением закона. Это очень серьезно. И вряд ли поможет, если кто-то прикинется «ветчиной»: мол, мне приказывали, я и делал.
Часто можно услышать сентенцию: мол, я чиновник и служу государству. Чепуха все это. Не нужно путать государственные интересы с интересами Большой Юрты. Чиновники, прессующие политическую оппозицию, работают конкретно на Семью, государственные интересы здесь ни причем. И за это, естественно, придется отвечать.
Это не угроза. Моя цель – предупредить творящих зло о возмездии. Раскрыть глаза на то, что они делают. Заставить задуматься о том, кому и чему они служат. В конце концов, если они собираются жить в этой стране, то самое время подумать о завтрашнем дне.
Не верю, что серьезные события в политике имеют случайную природу. В основе всегда лежит нечто сугубо закономерное, предопределенное всем предшествующим ходом развития событий, поступков, тенденций. При ближайшем рассмотрении любая кажущаяся случайность – закономерность.
13 июля 1999 года Генеральный прокурор Женевы начал уголовное расследование по делу об отмывании денег в результате обнаружения в швейцарском банке Gredit Agricole Indosues счетов высокопоставленных должностных лиц Казахстана и их родственников. Так начался процесс окрещенный казахстанской оппозицией «Казахгейтом».
Из семи счетов, заинтересовавших швейцарскую прокуратуру, два принадлежали Нурсултану Назарбаеву. Это счета фирм Berkut Holdings Ltd. и Orel Capital Ltd., владельцем которых является Нурсултан Назарбаев. Известно, что деньги на эти счета поступили от американских нефтяных компаний, работающих в Казахстане. В соответствии с процедурой расследования счета были арестованы.
Не верю, что у президента нет умных советников, но тем не менее Нурсултан Назарбаев подает апелляцию в Федеральный трибунал Женевы, требуя разморозить свои счета, доказывая, что эти деньги предназначались для блага общества и, следовательно, обладают юридическим иммунитетом. Однако, эти аргументы не убеждают Федеральный трибунал Женевы: решение о замораживании счетов остается в силе и расследование продолжается.
Вот, собственно, и все, что нам известно в отношении этого тщательно скрываемого властями дела. Неизвестно даже, о каких суммах идет речь. Правда, по словам генерального прокурора Женевы Б. Бертоссы, на каждом из счетов несколько десятков миллионов долларов.
Хотя последнее по большому счету не столь принципиально. Более того, было бы правильнее оставить в стороне вопрос о природе этих денег. Чистые это деньги или грязные, взятка это или не взятка – решит суд. До этого момента вообще более корректным было бы отложить худшие подозрения в отношении президента Назарбаева.
Поэтому посмотрим на все это с другой стороны. Сам президент не отказывается, что это его счет. Он убеждает швейцарскую прокуратуру, что деньги не его, а государственные. А положил он их туда временно на сохранение, с тем, чтобы, когда будет нужно, вернуть их государству. То есть президент признает, что хранил государственные деньги на своем личном счете.
Не верю слухам, поэтому прелагаю исходить из презумпции невиновности. Давайте исходить из лучшего. Предположим, что действительно президент попросил американские нефтяные компании перечислить причитающиеся Казахстану бонусы на его личные счета в швейцарском банке с тем, чтобы они там полежали до поры до времени, пока ни понадобятся казахстанскому бюджету. И как только деньги понадобятся, он их вернет вместе с набежавшими процентами.
Отбрасывая подозрения, подрывающие честь и достоинство президента, мы не можем предположить, что он хотел присвоить эти деньги. Но возникают сомнения, что в соответствии с действующим законодательством Казахстана любой государственный чиновник, включая президента, имеет право хранить государственные деньги на собственном банковском счете.
Перечисление государственных средств на личный счет даже с самыми благими пожеланиями сохранить их на благо родного отечества – это криминал. Очевидно, что, будь на месте президента кто-то другой, им давно бы уже занялась казахстанская прокуратура.
Не верю, что ни Генеральная прокуратура, ни парламент, ни даже КНБ не знают о расследовании швейцарской прокуратуры. Возникает вопрос, почему никто не предпринимает никаких мер: а) либо по выяснению происхождения и природы денег на счету у президента страны; б) либо по защите чести и достоинства высшего должностного лица страны.
Вам не кажется странным это молчание? Людям, далеким от наших реалий – кажется. Лично мне – нет. Потому, что я знаю, что и Генеральная прокуратура, КНБ, даже парламент контролируются президентом, и поэтому при любом раскладе не будут делать ничего, что расходится с волей их шефа. Отсюда можно предположить, что молчание органов, призванных заниматься именно такими делами, продиктовано самим президентом.
Сам по себе факт такого расследования – дело малоприятное для любого человека, а уж тем более для президента суверенной страны. На карте репутация не только одного человека, но и целого государства.
Казалось бы, зачем в этой ситуации пытаться скрывать сам факт наличия президентского счета в швейцарском банке, давая повод для различного рода подозрений и инсинуаций?
Не уместнее ли, напротив, открыто объяснить, что это за деньги и как они там оказались? Если все чисто и законно, то и бояться нечего. Одновременно из рук недоброжелателей выбивается сильный козырь компрометации главы государства.
НЕ верю, что скандал такого уровня можно сохранить в тайне от населения Казахстана. Но власти с упорством Сизифа делают все, чтобы это оставалось страшной тайной. В отечественных СМИ – самое строгое табу на упоминание об этом деле. Парламентарии прикусили языки, упорно делают вид, что ничего не знают. Прокуратура и КНБ зорко следят, чтобы, не дай Бог, где-то не просочилась эта информация. То есть делается все, чтобы вызвать подозрения в самом худшем.
Бог с ним с президентом, он как бы уже во всем этом, как говорится, по самые уши. Но мы-то при чем? Почему вся страна молчит, когда президента их страны подозревают в неблаговидных поступках? Хотим мы того или не хотим, но наше молчание делает нас причастными к этой истории, ведь он формально нами избранный президент. Получается, что мы его на эту должность назначили, а он, находясь на этом посту, вляпался в историю. Если мы, зная об этом, молчим, значит одобряем. А коль одобряем, то мы как бы соучастники всего этого.
Не верю, что порядочный гражданин может молчать, когда тот, за кого он голосовал, подозревается в неблаговидных делах. А уж тот, кто голосовал против, вообще должен кричать, мол, я же говорил, не того мы выбрали. Но те немногие в стране, кто знают, молчат либо потому, что не осознают своей причастности, либо потому, что страх сильнее порядочности. Остальные об этом просто не знают. От граждан страны это попросту скрыли.
Кстати, очень интересно как деятели СМИ, которые непосредственно занимались сокрытием, собираются оправдывать свое соучастие в укрывательстве от общества информации о президентских счетах.
По большому счету все они – и прокуратура, и парламент и пресса – подельники в этом деле. А как же иначе: знают и молчат. Это соучастие. Понятно, что мера ответственности разная, но она все же есть.
Хотя, скорее всего все будет происходить по сценарию роспуска КПСС, когда все коммунисты хором стали доказывать, что они были не при чем, что во всем виноваты лидеры. Лидеры всегда виноваты, но творят они только с молчаливого согласия большинства. Не будь этого согласия – не было бы и того, чего следует стыдиться.
Не верю, что в стране есть люди, которые сомневаются, что у президента и его ближайшего окружения могут быть заграничные счета. По большому счету об том, догадываются все, даже те, кто ничего не слышал про «Казахгейт». В этой стране скорее удивятся, тому что таких счетов за границей нет, чем тому, что они есть.
Люди знают цену министрам, акимам, судьям, которых назначает президент, знают цену парламенту, Конституционному совету, прокуратуре и Центризбиркому, которые также от него зависят. Поэтому несложно иметь представление и о самом президенте.
Если вся государственная система построена на протекционизме, коррупции, личной преданности и семейных отношениях, то можно ли допустить, что тот, кто является архитектором всего здания глобального коррумпиетета, сумел остаться белым и пушистым?
Не верю, что когда лидеры оппозиции как старой ОДП, так и новой ДВК, говорят о необходимости политических реформ, они не понимают, что это возможно только после ухода президента Назарбаева. Даже если это не артикулируется, это подразумевается, потому что президент – та часть существующей системы, которая в принципе не реформируема.
Более того, как автор существующей системы президент является основным тормозом любых процессов реформирования. Потому что любое изменение созданной им системы предполагает: а) признание ее несовершенства; б) ликвидацию принципов, обеспечивающих политическое единовластие; в) ответственность за сделанное. Ему это нужно?
Не верю, что этого не понимают как у нас в стране, так и за ее пределами. Для Запада, несмотря на его прагматизм, такая политическая одиозность Назарбаева – повод для серьезных раздумий. А когда к этому добавляется скандал «Казахгейта», то тревога перерастает в осознание необходимости принятия каких-то мер, обеспечивающих продолжение полноценного сотрудничества с властями Казахстана, возглавляемого таким лидером.
Есть ощущение, что понимание этого стало достоянием президента и его ближайшего окружения. Поэтому, возможно, следует ожидать принятия неких конкретных мер, призванных снизить негативный эффект как от псевдодемократических реформ, так и от скандала со швейцарскими счетами президента.
Встреча Назарбаева с президентом США, возможно, это его последний шанс для реабилитации в глазах Запада. Что и как будет делать президент Назарбаев, зависит от того, что на этот раз он пообещал. Развивать демократию? Бороться с коррупцией? Содействовать атлантической солидарности? Не исключено, что в этой связи возможны какие то акции, инициативы со стороны властей, призванных создать видимость выполнения этих обязательств.
НЕ верю, что надеждам американцев суждено сбыться. Убежден, президент Назарбаев не воспользуется предоставленным ему шансом. К сожалению, он не может повернуться лицом к демократии по определению. Назарбаев – заложник созданной им политической системы, и поэтому не может наступить на горло собственной авторитарной песне. Также как не в состоянии стать могильщиком взращенной им тотальной коррупции. Это окончательно и бесповоротно.
В этой связи очевидно, если мы хотим, чтобы в Казахстане реально начались демократические процессы, не их имитация, (что мы имеем последние десять лет), а реальные шаги по созданию демократической политической системы с разделением властей, независимостью и неподкупностью судов, защищенностью прав человека, верховенством закона во взаимоотношениях человека и государства, мы должны признать, что президент Назарбаев должен уйти. На сегодня это задача государственной важности.
У рассматриваемой ситуации есть еще одна сторона – нравственная. Как вы думаете, что бы сделал президент Франции или, скажем, Италии, если бы стало известно, что N-я сумма государственных денег оказалась на его личном банковском счете? Ответ очевиден – человек, обладающий понятием чести, подал бы в отставку. И так бы поступил любой другой президент, любой другой цивилизованной страны.
Я не верю, что президент Назарбаев сможет это сделать.
Высокие цены в 1999-2000 годах на нефть позволили правительству в последние два года заткнуть дыры в бюджете и немного выправить положение в социальной сфере. В эти годы своевременно выплачивались пенсии, заработная плата работникам госсектора. Кое-где ремонтировались дороги и объекты соцкультбыта. При этом, как сейчас выясняется, значительная часть прибыли от продажи нефти в бюджет не поступила, а была разворована. Подарок судьбы в виде высоких цен на нефть власть не смогла использовать для кардинального улучшения экономической ситуации. Не было создано новых рабочих мест, не модернизированы предприятия, не были приобретены новые технологии. Деньги просто проели.
Сегодня, когда цены на нефть упали, власть опять оказалась перед тем же разбитым корытом.
Официальная статистика свидетельствует об улучшении экономической ситуации. Но на уровне жизни простого населения ситуация ухудшается.
Видимая стабильность национальной валюты (тенге) не отражает реальной ситуации. За последние два года цены выросли в среднем на 35%. При этом, вопреки утверждению официальной статистики о росте доходов населения, денег у рядовых граждан стало меньше. (по-видимому, это объясняется, значительным ростом доходов богатых). Увеличилось количество безработных, что привело к обострению конкуренции на рынке труда. Это позволило работодателям понизить заработную плату. Так, по моим личным наблюдениям, два года назад средняя зарплата журналистов составляла $300, сегодня – только $200.
Расхождение данных официальной статистики с реальным положением дел, по-видимому, объясняется тем, что чиновники, желая представить ситуацию в лучшем виде, сознательно дают завышенные показатели. То, что это так, свидетельствует последнее повышение цен на хлеб. Оказывается, прошлогодние показатели сбора зерна были завышены на 2млн. тонн. Руководствуясь дутыми цифрами, правительство полагало, что хлеба достаточно, но когда выяснилось, что его практически может не хватить до нового урожая, то цены пошли вверх.
Все больше обостряется проблема коррумпированности власти. Это происходит на фоне снижения роли закона в жизни казахстанского предпринимательства. Если в демократическом обществе закон сильнее власти, то в Казахстане чиновники, представляющие власть, выше закона.
В Казахстане закон вторичен, первична власть. Чем выше ранг чиновника, тем слабее закон. Предприниматель должен соблюдать и закон, и правила игры, установленные властями. Причем выясняется, что, если ладить с властью, то закон можно и не соблюдать. Чаще проще «дать» налоговому инспектору, чем платить налоги государству.
Но все равно взятка – это не панацея от неприятностей, какие могут возникнуть в любой момент. Скажем, если ваш конкурент использует взятки или личные связи для того, чтобы вас «утопить». В этой ситуации уже ни один закон не поможет. Потому, что и в прокуратуре и в судах те же чиновники. В таких случаях работает принцип «побеждает тот, у кого больше власти».
Поэтому в системе казахстанского бизнеса вместо рыночной конкуренции действует конкуренция приближенности к власти. Чем выше ваши связи во власти, тем более конкурентоспособен ваш бизнес. Очевидно, что в такой экономике постоянно происходит процесс перераспределения собственности из рук тех, кто не имеет сильных властных покровителей, в руки тех, кто их имеет. Это не рынок, это патронатно-клиентная капитализация национальных богатств. Откуда один путь в страну только с двумя формами собственности: семейно-государственная и семейно-частная.
Что же касается инвесторов, по числу которых Казахстан обогнал все остальные страны СНГ, то здесь есть один очень интересный нюанс. Один из достаточно осведомленных работников правительства в конфиденциальной беседе прямо сказал, что 90% всех иностранных фирм так или иначе вынуждены давать взятки. Я думаю, что это не самый большой секрет, особенно если учесть, что кое-кто из некогда работавших в Казахстане западных предпринимателей уже рассказали об этом публично.
В этой связи всех инвесторов в Казахстане можно разделить на три категории. Тех, кто пришел и ушел из Казахстана; тех, кто пришел и остался; тех, кто собирается прийти. Первые – это в основном те, кто думал заниматься честным бизнесом, но, поняв, что в Казахстане это невозможно в принципе, спасая свою репутацию, «сделали ноги». Вторые – в основном, те, кто сумели приспособиться к правилам казахстанского бизнеса. Научившись «ладить» с властями, они имеют куда больший куш, чем имели бы, работай они честно. Третьи – делятся на две группы. Первая – это те, кто еще не знает, что для того, чтобы работать в Казахстане, нужно забыть о порядочности. Вторая – те, кто сознательно рвутся сюда, чтобы, подкупив соответствующих чиновников, получить льготные условия работы и соответственно большие прибыли.
Так что по большому счету сегодня в Казахстане работают преимущественно не самые порядочные представители зарубежного бизнеса. Справедливость этих слов подтверждается скандалом вокруг трех крупнейших американских нефтяных компаний, которые подозреваются в даче взяток высокопоставленным чиновникам Казахстана. Есть уверенность, что этим примером дело не ограничится, и в ближайшее время последуют другие разоблачения неблаговидного поведения иностранцев в Казахстане.
Социальная ситуация характеризуется полной индифферентностью основной массы населения. Несмотря на тяжелые условия жизни, особенно в селах и небольших городах, население пребывает в покорности, публично демонстрируя законопослушание и почитание властей. При этом на обыденном уровне достаточно сильно проявляется недовольство властями, которые, по мнению большинства, «заворовались и забыли о народе».
Внутренняя, скрытая протестность населения и отсутствие стремления изменить ситуацию у основной части населения – главная черта, характеризующая социально-психологическую ситуацию в обществе. Это объясняется ментальностью постсоветских граждан, привыкших, что все их проблемы должен решать кто-то другой: будь то профсоюзы, государственные органы или политбюро бывшей КПСС. Неверие в собственные силы, в возможность влиять на ситуацию и, как следствие, гражданский нигилизм, социальное безразличие – главная черта бывших советских граждан. Этот фактор является одной из основных причин социально-политической стабильности в Казахстане.
Можно предположить что даже если экономическая ситуация еще более ухудшится, то и это не приведет к росту социальной активности населения. Пресловутый «фактор пассивности» не позволяет проявиться народному недовольству в форме какого-либо публичного протеста. Во многом из-за этого власти в лице госчиновников беззастенчиво обогащаются, набивая свои карманы за счет населения.
Учитывая это, нельзя рассматривать недовольство населения, (несмотря на то, что оно присутствует) в качестве возможного фактора, способного дестабилизировать ситуацию в Казахстане.
При всей кажущейся прочности позиций действующего президента страны его позиции в последнее время заметно пошатнулись. Во-первых, это связано с общим падением доверия к нему со стороны народа и разочарование казахстанского общества его политикой. Во-вторых, это вызвано раскручиванием скандала, получившего название «Казахгейт».
И, в-третьих, непродуманная политика привела к появлению недовольных Назарбаевым в среде тех влиятельных в казахстанском обществе людей, которые в свое время помогли прийти ему к власти.
Сегодня число людей, желающих ухода президента Назарбаева, несравнимо больше тех, кто желает, чтобы он остался. В таком случае принято говорить: «Мавр сделал свое дело – Мавр должен уйти»
В числе возможных претендентов на трон сегодня все больше называют двух зятьев президента и Акежана Кажегельдина. Последний в личностном плане выгодно отличается от молодых «волков» назарбаевской семьи. Не исключено, что имеются и другие кандидатуры, которые сознательно не высвечиваются до поры.
Существующие политические партии абсолютно не отражают складывающийся расклад сил. Единственная политическая партия – РНПК, которая заявляет реальные претензии на власть. И в части лидера (Кажегельдин), и материально (есть средства), и организационно (выстроенная структура республиканского уровня). Причем оппозиционный характер партии определяется не соперничеством лидера, а идеологически – неприятием авторитарной политической модели государственного устройства.
Большинство других партий либо представлены лидерами-одиночками (демократическое крыло), либо это партии инициированы властью в пику РНПК для создания в обществе политического баланса.
Понятно, что все организации и лидеры демократического крыла тяготеют к РНПК, тогда как инициированные сверху партии – к правительству.
В стране в контексте политического противостояния сегодня есть два лагеря. С одной стороны, – это политические структуры, поддерживающие власть в лице президента и с другой, – организации, несогласные с действиями властей и в части своей (РНПК) требующие изменения политической системы власти.
Данное противостояние определяет состояние политической ситуации в Казахстане. Вокруг этого сегодня строится вся политическая жизнь страны.
Отношения Казахстана с ближайшими странами строятся в рамках концепции многовекторности. Суть ее в том, чтобы сохранять хорошие отношения со всеми … не преследуя при этом свои интересы. Хорошие отношения ради отношений вообще, безотносительно, какую пользу они дадут Казахстану.
Казахстанское руководство, понимая политическую слабость страны, отсутствие экономической самодостаточности с самого начало отказалось от ведения какой-либо иной внешней политики, кроме политики «признания независимости» и политики «хороших отношений».
Факт независимости для президента Назарбаева стал фетишем, которым он не перестает похваляться, выдавая за свое великое достижение. (Хотя всем известно, что независимость Казахстан получил из рук России, а сам Назарбаев был самым последовательным сторонником сохранения СССР)
Исходя из такого понимания многовекторности казахстанской внешней политики, достаточно легко объяснить взаимоотношения Казахстана с другими странами.
Казахстан более чем от кого-либо зависит от России. Экономически, политически, информационно, культурно. Эта зависимость сложилась исторически и преодолеть ее быстро невозможно при всем желании. При всем этом Россия сильна в военном отношении и имеет в качестве пятой колонны около 40% русских, проживающих в Казахстане. В этой ситуации остается только дружить и даже в случае жесткой политики поддакивать и уступать.
Китай традиционно в Казахстане воспринимается враждебно и внутреннего позыва к большой дружбе с этим соседом у казахстанских властей нет. Но Китай- великая держава, ссориться с которой также нет никакого резона. Поэтому приходится улыбаться, кланяться, чтобы и угодить, и сохранить пресловутые «хорошие отношения», даже отдавать свои территории.
США были нужны, чтобы через партнерство с ними получить так необходимые западные кредиты, а заодно быстро получить «признание» во всем мире.
Вначале так и было, но в последнее время США стали проявлять недовольство антидемократическими действиями Назарбаева, требуя послабления для политической оппозиции в стране. Плюс к этому устроили «Казахгейт».
Принять условия американцев, а также перестать воровать Назарбаев уже не мог, поэтому он принимает решение держаться поближе к российскому берегу. Путин не станет обвинять его в диктаторстве, не будет спрашивать, откуда он взял свои миллионы.
Это означает, что Казахстан начинает более тесное сотрудничество с Россией. Если эта тенденция получит развитие, то можно считать, что с многовекторной внешней политикой Казахстана покончено, потому что, спрятавшись за широкую спину России, нет необходимости кланяться и улыбаться всем, в том числе и Китаю.
Ясно, что «дело Гиффена» явилось большой неприятностью для властей Казахстана. И здесь нельзя не сказать, что последующий арест Бородина послужил предостережением президенту и его ближайшим соратникам. Я не удивлюсь, если кое-кто из ближайшего окружения президента теперь перестанет ездить за границу.
Есть ощущение, что они знали о том, что этот скандал будет. По-видимому, желая подстраховаться, президент решил обезопасить себя от ответственности за какие-то пока неизвестные прегрешения. За несколько месяцев до начала скандала в спешном порядке был принят закон «О первом президенте», который законодательно закрепил неподсудность Назарбаева даже после его отставки.
Правда, они опоздали с законом о прощении теневых денег вернувшихся в страну. Имей этот закон до скандала с Гиффеном многие из окружения президента и, в первую очередь он сам, могли бы вытащить свои деньги из европейских банков и «отмыть» их через этот закон. Сегодня, по-видимому, это делать поздно. Одни счета уже арестованы, другие под подозрением.
С самого начала скандала власти панически боялись огласки скандала. Сработало телефонное право. Поэтому на первых порах казахстанская пресса упорно не замечала дела Гиффена. Известный своей оппозиционностью сайт «Евразия» именно в тот период был отключен на всей территории Казахстана.
Через полтора месяца, когда страсти вокруг скандала улеглись, сайт все же был открыт. В этот период две оставшиеся в стране оппозиционные газеты, пытавшиеся опубликовать информацию об деле Гиффена, под разными предлогами были заблокированы.
Одним словом, власти сделали все возможное, чтобы население не узнало об этом скандале. И, нужно признать, отчасти это им удалось. Основная часть граждан так и не знает, что их президент подозревается в финансовых махинациях.
Одновременно власти стали очень болезненно реагировать на критику со стороны СМИ. Любые упоминания о счетах президента и его окружения пресекаются прокуратурой, которая тут же возбуждает уголовные дела по статье «Оскорбление чести и достоинства президента». На сегодня уже имеется пять таких дел.
С другой стороны, в среде правящей элиты зреет недовольство политикой Запада, который пытается отнять у них их богатства. И не исключено, что это является одной из причин их ускоренного сближения с Россией.
По слухам, сегодня свои деньги окружение президента стремится разместить в китайских банках.
Уйгуры не проявляют активности. Напротив, их лидеры всячески демонстрируют законопослушность и уважение к властям. Из разговоров с активистами уйгурской общины явствует, что им нужны хорошие отношения с властями, чтобы использовать Казахстан как плацдарм для реализации своих политических целей в Китае. Последнее, естественно, делается очень скрытно.
Казахстан не помогает Китаю в его борьбе с сепаратизмом уйгуров, но в тех случаях, когда возникают ситуации с необходимостью выдачи оппозиционных уйгуров китайским властям, делает это, не задумываясь. У казахских властей нет желания портить отношения с китайцами из-за уйгуров.
Китайцы не используют уйгурскую карту, чтобы проникать в Казахстан. Проникновение китайцев в Казахстан происходит на экономической основе. Этот процесс, скорее всего, стихийный, не направляемый властями Китая. Китайцы различными способами, чаще нелегально, приезжают в Казахстан с целью найти работу, торговать китайскими товарами, заниматься бизнесом. Этот процесс идет непрерывно и по нарастающей.
Недавний инцидент с перестрелкой в центре Алматы спецслужб с якобы уйгурскими террористами не выдерживает никакой критики. По версии уйгуров, это провокация китайских спецслужб, желающих таким образом поссорить казахстанские власти с уйгурской общиной в Казахстане.
Трудно сказать об объеме товарооборота между Казахстаном и Китаем. Скорее всего, точных цифр не знает никто. Дело в том, что коррумпированность казахстанских чиновников (да и китайских тоже) предполагает, что значительная часть товаров пересекает границу, не будучи учтен ной.
Очевидно, что сегодня китайские товары успешно вытесняют с казахстанского рынка даже российские. В основном за счет своей дешевизны. Сегодня большинство населения одето и обуто в китайские товары.
Причем за последние 5 лет качество китайских товаров значительно выросло. Растет и ассортимент ввозимых товаров. Если раньше это была в основном одежда и обувь, то сегодня это запчасти к автомобилям и электроника.
Страна буквально наводнена китайскими товарами.
Реально, если учитывать финансовые возможности Рахата Алиева и его влияние в силовых ведомствах (КНБ, Налоговая полиция), нельзя исключать принципиальную возможность, что он может стать президентом. С другой стороны, если учитывать некие традиционные казахские нормы, для меня абсолютно непонятные, он не может стать президентом. В восприятии большинства казахов он выскочка, человек, не достойный этого места.
Поэтому, отвечая на этот вопрос, необходимо прежде всего исходить из того, насколько эти нормы окажутся дееспособны, чтобы не допустить Алиева к власти. Не исключено, что они (а это всего лишь разновидность общественного мнения) не сыграют своей роли, тогда можно вполне серьезно говорить о претензиях Алиева на пост президента Казахстана.
Правда, в этом случае ему предстоит серьезная борьба с другим зятем Назарбаева – Тимуром Кулибаевым.
Тимур Кулибаев более богат, но менее влиятелен в политическом плане. Поэтому он вынужден будет искать партнеров в борьбе за трон. По-видимому, поиск партнеров и сбор сил уже начался. Это ощущается по ряду косвенных факторов. Так, несколько месяцев назад после переговоров с одним из лидеров партии «Азамат» Петром Своиком было достигнута договоренность о начале совместного проекта – создания медиа-холдинга, включающего в себя телеканал, радиостанцию, интернет-газету и газету. Своик (бывший оппозиционер) возглавил идеологическую часть этого холдинга.
В последнее время обозначилась еще одна группа, которая, не имея своего лидера, тем не менее может оказать влияние на исход борьбы за президентское кресло. Это та часть правящей элиты, которая после прихода к власти Назарбаева, в ходе дележа власти и национальных богатств, оказалась оттесненной на периферию и поэтому недовольна сложившейся ситуацией.
Их не устраивает усиление «молодых волков» прежде всего в лице Алиева и Кулибаева.
Их позиция сегодня менее всего ясна, но очевидно, что они недовольны Назарбаевым и, желая его убрать, могут поддержать любую из имеющихся политических сил, включая демократическую оппозицию.
Пока наличие каких-либо договоренностей между указанными группами не наблюдается
Кроме этого, существуют и другие экономические группы, но они пока не проявили какого-либо политических претензий на президентский пост.
В отношении Григория Лучанского можно сказать только то, что его давно заждалась тюрьма. Это прекрасно понимает Назарбаев, но, ослепленный ненавистью к Кажегельдину, президент не погнушался воспользоваться услугами этого преступника для очернения своего политического противника. Клевета, с какой выступил Лучанский в адрес Кажегельдина, – есть плата за его возвращение в Казахстан.
Акежан Кажегельдин не исчезал с политической сцены Казахстана. После его вынужденного отъезда из страны он остается одной из главных политических фигур казахстанской жизни. Сегодня он – признанный лидер демократической оппозиции. Его мнения, оценки, комментарии постоянно присутствуют в общественных дискуссиях по различным вопросам жизни страны.
РНПК –партия, лидером которой является Кажегельдин – на сегодня одна из немногих политических организаций, принципиально отстаивающая демократические ценности в Казахстане. В рамках этой партии ведется работа по пропаганде идей демократии в стране. Кажегельдин и его соратники намерены всерьез бороться за изменение политической системы государственного устройства Казахстана.
Что касается его возвращения в страну, то сегодня это нецелесообразно, так как власти тут же арестуют его (пример Кулова), что лишит его возможности продолжать политическую работу. Его приезд возможен при наличии твердых международных гарантий.
Теневым кабинетом министров при президенте Назарбаеве является его самое ближайшее окружение (жена, дочери, зятья и несколько преданных ему людей).
Это тот круг людей, который влияет на президента настолько, что могут изменить и даже отменить любое решение правительства, повлиять на снятие или назначение на высшие государственные должности, вынудить президента сделать тот или иной шаг. По сути, эти 7-10 человек и правят страной.
Правительство – это рабочий орган, подготавливающий необходимые предложения, наиболее важные из которых, получив соответствующее благословление на семейном совете, передаются на утверждение в парламент. Последний всегда утверждает то, что принято на семейном совете. Суды в этой схеме призваны карать всех, кто попытается противоречить принятым решениям. В этом суть разделения властей по-назарбаевски. Это в Казахстане называется демократией.
В соответствии с вышесказанным внешняя политика есть производное следующих составляющих: а) как правило, безграмотных предложений МИДа, которые корректируются аналитиками президентской администрации; б) и ценных замечаний со стороны членов Семьи. В итоге Казахстан имеет то, что принято называть многовекторной политикой.
На сегодняшний день в Казахстане не выходит ни одна оппозиционная газета, а все частные газеты находятся под контролем властей и в политическом смысле не являются независимыми.
Готовящиеся изменения и дополнения в Законе Республики Казахстан «О средствах массовой информации» являются очередным шагом казахстанского руководства по ограничению распространения информации на территории Казахстана. Эта мера правительства призвана: а) установить государственный контроль над открытием WEB-сайтов казахстанскими пользователями Интернета; б) распространить практику негласной политической цензуры на казахстанский Интернет; в) получить легитимную возможность закрывать неугодные зарубежные источники информации в Интернете; г) ослабить позиции частных телекомпаний и укрепить позиции государственного телевидения.
Все это позволяет исключить распространение нежелательной казахстанским властям информации через Интернет и ограничить получение информации из-за рубежа, в первую очередь из России.
Попытка объявить WEB-сайт средством массовой информации абсурдна и не выдерживает никакой критики. Приняв эту поправку, власти получают легитимный механизм для закрытия тех сайтов, которые, по их мнению, нарушают законы Казахстана.
Ни для кого не секрет, что эта поправка имеет вполне целевое назначение. С некоторых пор власти Казахстана сильно раздражает сайт «Евразия» (контролируемый Кажегельдиным), который подвергает беспощадной критике политический режим Назарбаева. Против этого сайта в первую очередь и направлена готовящаяся поправка.
Механизм закрытия сайта «Евразия» прост. После принятия указанного закона кто-нибудь подает в суд на «Евразию» за оскорбление чести и достоинства какого-нибудь коррупционера. Суд принимает обвинительное решение, на основании которого все казахстанские провайдеры блокируют сайт «Евразию». Так же будет со всеми сайтами Интернета, если они позволят себе критику президента и его курса.
В оценках межнациональных отношений в республиках бывшего СССР существует ряд стереотипов, которые мешают правильному пониманию политических тенденций, складывающихся в Казахстане.
Основной проблемой казахстанского общества сегодня является не конфликт этнического плана, а противоречие интересов двух больших разно ориентированных социальных групп населения. Разговор идет о двух противоречащих друг другу тенденциях.
С одной стороны, это та часть общества, которая воспитана в рамках российской культурной традиции, и поэтому она ориентирована на ее продолжение в Казахстане независимо от степени его политической независимости.
С другой, – это люди, ориентированные на самобытность культурной казахской традиции, ее самодостаточность, и независимость от воздействия иных культур, и в первую очередь русской, и это предполагает безусловную независимость Казахстана.
На наш взгляд, в Казахстане сегодня, с политической точки зрения основной составляющей политического развития являются не этнические признаки, а социо-культурные. В этом плане казахстанское общество разделено на две разно ориентированные социо-культурные группы населения. В самом общем виде речь идет об ориентации на Запад и Восток
Первая группа это те, для кого русский язык, а вместе с этим и вся российская (точнее советская) культура является родной, и поэтому они не отделяют себя от нее. Эти люди воспитаны в лоне этой традиции, ориентированы на ее ценности и соответственно этому – на базовый носитель этой культуры – Россию. Россия для проживающих в Казахстане, при всех возможных вариациях оценок ее самобытности, все же олицетворяет Запад. И в силу исторической причастности ее к европейским процессам, и в силу ее современной интегрированности в жизнь Европы.
Другая группа – те, кто либо не знает русского языка, либо знает его слабо, либо знает, но в силу определенных условий не ориентирован на русскую культуру и тяготеет к национальным культурным традициям. Незнание или недостаточное владение русским языком определило, что эти люди оказались вне влияния русской культуры. А так как исторически культурные корни казахской культуры так или иначе лежат в русле мусульманской традиции, то, соответственно, эта категория населения ориентирована на исламские ценности, то есть на Восток.
К первой категории относятся все русские, практически все не казахи и большая часть городских казахов. Ко второй – большая часть казахского сельского населения, часть городских казахов, выходцев из села, и часть казахской интеллигенции (преимущественно из числа тех, кто закончил казахские школы)
По сути, сегодня в Казахстане отношения между этими двумя социо-культурными тенденциями определяют политическую жизнь казахстанского общества. Более того, эти отношения влияют на государственную политику. Эти тенденции находят свое отражение в действиях властей.
Показательны в этом плане публичные выступления президента, когда он говорит об одном и том же вначале на казахском, а затем на русском языке. Сопоставление сказанного показывает, что президент очень четко осознает идеологический дуализм казахстанского общества и, стремясь соответствовать и тем и другим, говорит достаточно разные, порой даже противоположные вещи.
Исходя из наличия рассматриваемых двух тенденций, несколько иначе представляются и причины миграции населения из Казахстана. Официальная точка зрения объясняет бегство людей из Казахстана, во-первых, экономическими причинами, во-вторых, желанием людей вернуться на историческую родину.
Безусловно, эти факторы могли оказывать влияние на решение людей покинуть Казахстан. Но трудно предположить, чтобы это могло поднять с мест более двух миллионов людей. Тем более, что экономический фактор, скорее всего, вообще надуман, так как в основном уезжали люди, как раз хорошо обустроенные и состоятельные.
Наивно полагать, что в основе столь массовой миграции лежат стихийные процессы, возникшие сами по себе. Более логично предположить, что эти процессы шли не вопреки воли государства, а именно благодаря ей.
В этом случае мы должны вспомнить, что существует и другая неофициальная версия, по которой основными причинами миграции являются дискриминационные меры властей по отношению к неказахскому населению (в основном русскоговорящему). Здесь, в первую очередь, подразумевается введение казахского языка в качестве государственного, вышеуказанная «казахизация» госорганов, ограничение трансляции российских теле и радиопрограмм, сокращение преподавания русского языка в школах и ряд других моментов.
В обществе такие действия государства воспринимаются как вытеснение русского языка из общественной жизни.
Для людей, ориентированных на западные ценности (а русский язык является окном в тот мир), подобные действия представляют понятную опасность. Люди начинают уезжать. Причем уезжают не только русские, немцы, украинцы, но и казахи.
Отъезд российско-западно ориентированных граждан объективно усиливает позиции восточно-исламской тенденции. И этот процесс идет уже 10 лет. За это время казахстанское общество существенно изменилось. Изменилось соотношение между рассматриваемыми сегментами общества. Если раньше ориентированность на «восток» едва присутствовала, то теперь она заметно ощущается в государственной жизни.
В Казахстане в последние 10 лет осуществляются соответствующие государственные мероприятия, обеспечивающие выдавливание из страны ориентированных на «запад».
Соседство с Россией требует, чтобы процесс выдавливания происходил мягко и без эксцессов. Поэтому нет никаких силовых акций и открытого ущемления прав. Результат достигается через создание общей атмосферы дискомфорта и неуверенности для русскоязычного населения. Так, принимаются «законы-пугалки», которые, хотя и не могут работать в современных условиях, но зато создают психологический дискомфорт для русскоязычного населения. Исподволь внушается мысль, что для всех, кто не овладеет казахским языком, закрыта дорога в госаппарат, что можно забыть о карьере в политике, науке, искусстве и т. д.
Технология выдавливания посредством «законов-пугалок» и обещаний быстрейшего строительства казахского национального государств полностью оправдалась. Подогревая страхи, в прессу сознательно пропускались статьи, муссирующие темы ускорения перехода на государственный язык. Спешно переименовывались города, улицы. Ускоренно шла «казахизация» госаппарата. Одним словом, все было нацелено на обеспечение психологического прессинга на тех граждан, какие мало устраивали власть с точки зрения лояльности к традиционным авторитарным восточным принципам политического устройства государства.