Либеральная экономика, основным управляющим контуром которой является рынок капитала (фондовый рынок), базирующийся на сильной мировой валюте или паритете нескольких сильных валют в 1950-2000 развивалась вполне успешно, без разрушительных и опасных кризисов, подобных “Великой депрессии” конца двадцатых - начала тридцатых годов XX века. Крах советской модели стал прямым торжеством модели американской, а, совпавший по времени, но менее заметный, японский экономический кризис развеял, казалось бы, всякие сомнения в универсальности и безальтернативности именно американской модели.

Действительно, хорошо отлаженный фондовый рынок может многое: обеспечивать быстрый переток капитала в растущие и перспективные отрасли, контролировать менеджмент предприятия простым и эффективным механизмом “голосования ногами”, привлечь в самой азартной и логической игре на рынке ценных бумаг к управлению собственностью гениальных игроков, изобретателей, финансистов, бухгалтеров, усиливает информированность и экономическую грамотность самых широких слоев общества, повышает их приверженность к экономической и политической системе, вызывает чувство сопричастности ко всему значительному, что творится в стране и мире. Сейчас это самая совершенная форма экономической демократии, в которой свобода соединена с ответственностью, а экономическая активность принимает форму азартной игры. Даже серьезные ошибки крупных игроков здесь обычно содействуют общему успеху, потому что проигравший, освобождая место на рынке, косвенно вознаграждает более осторожных и дальновидных игроков, захватывающих освободившееся место. В этой системе активно взаимодействуют три элемента: демократия, ответственность, игра (творческий и агрессивный дух). Без игрового элемента система потеряет гибкость, но что еще важнее, энергетику.

Система либеральной экономики, опирающаяся на “экономического человека”, взращенного протестантской культурой, имеет, однако, довольно узкий диапазон устойчивости. В глобально функционирующей экономике появляется опасная зависимость рынков и стран друг от друга. Азиатский кризис начался с локального валютного кризиса в небольшой азиатской стране и на два года обрушил финансовые и фондовые рынки огромного региона, разрушил все развивающиеся рынки корпоративных ценных бумаг.

Глобализация рынков предполагает все более эффективную и тонкую регулирующую работу международных финансовых организаций и основных стран-гарантов, прежде всего, самих США. Но, в противоречии с этой объективной потребностью, мы сейчас наблюдаем обратный процесс, заметную деградацию МВФ и снижение морального уровня политики американской администрации. В отношении России, например, МВФ проявил себя не только как кредитор процессов демократизации и либерализации, но и как исполнитель нечестной игры под названием “уничтожь российскую мощь через завышенный курс рубля”. Навязав России политику сверхжесткого валютного курса рубля, он фактически обеспечил фатальное снижение конкурентоспособности российского ВПК и машиностроительного (вообще – высокотехнологичного) сектора как на внешнем, так и внутреннем рынках и их ускоренную деградацию. Впрочем, не будь российские либералы перед лицом коммунистической и имперской угрозы, они, подобно либералам Венгрии, сумели бы провести более гибкую валютную политику, да и МВФ по-джентельменски согласился бы с ними. Ведь джентльменом можно быть только в обществе джентльменов?

Либеральная экономика, “дьявольски” устойчивая на микроуровне, очень зависит от американского правительства (особенно ФРС) и “великого Гудвина” - американской фондовой биржи и НАСДАК, т.е. от честности и интеллекта Главного арбитра (группы из нескольких сотен специалистов, составляющих американскую финансово-политическую элиту). С развитием процессов глобализации объективно ответственность этой элиты повышается, но с ростом коллективного самодовольства и эгоизма этой элиты ее продуктивная ответственность снижается. Возникает опасный зазор между спросом на ответственность и ее предложением, увеличивающий риск мировых финансовых катаклизмов.

Сейчас многим кажется, что фондовый рынок США, за последнее десятилетие выросший более чем в четыре раза, находится на грани краха. Но сами навязчивые слухи о предстоящем крахе и, вроде бы, упорное нежелание американского правительства к ним прислушаться говорят, возможно, о том, что, несмотря на очевидную перегретость рынка на 30-40%, ничего катастрофического, здесь не произойдет. Американское правительство надеется на то, что интернет-революция позволит американской экономике бескризисно преодолеть этот разрыв, но, в крайнем случае, если существенная корректировка фондового рынка произойдет, то с совместным действием девальвации и других регуляторов всего за два-три года ситуация нормализуется.

Соединенные Штаты, скорее всего, ждет время повышенной инфляции и наступления иены и евро. Начнется двух-трех-четырехлетний “медвежий” период на американском фондовом рынке. Темпы экономического роста снизятся, но ненадолго. Уже в 2004-2005 фондовый рынок и экономика возобновят свой рост, но не столь быстрый, как в последнем пятилетии XX века. Фактически, в 90-е годы XX века произошла еще неосознанная нами революция доверия. Крах социализма повысил доверие к общественным институтам Запада, и, прежде всего, самих США в глазах инвесторов во всем мире и изменил базовые соотношения между основными показателями реальной экономики и стоимостью корпоративных ценных бумаг. В современном фондовом индексе США есть 30-40 процентная спекулятивная составляющая, выросшая на “сбежавших” из Азии, Восточной Европы и СНГ деньгах и эйфории от ожиданий плодов глобализации и революции в области связи. Это опасная составляющая, но американцы “блестяще” справятся с нею в течение ближайших лет, конечно, если рост фондового индекса не продолжится теми же темпами в 2000-2001.

В последующем этот успех сослужит плохую службу самим Соединенным Штатам, которые после 2005 всерьез поверят в наступление “золотого века” американского процветания и господства. Норма сбережений в экономике США останется очень низкой до конца первого десятилетия и увеличится только за счет “репрессивных” методов – повышения налогов для финансирования роста военных расходов в военном противостоянии с Китаем. В стране уже происходит опасный сдвиг в распределении кадровых ресурсов (талантов нации) в пользу таких “отраслей” как финансовые спекуляции и политические игры. Не меньшие половины “блестящей тысячи” самых продуктивных умов страны фактически вовлечены в супервыгодный, но в конечном счете разрушительный для страны “бизнес” по эксплуатации общеамериканского гудвилла.

Возвращение гонки вооружений в десятых годах XXI века окажет на страну, за два десятилетия привыкшую к легким деньгам и самовозрастающему богатству, довольно противоречивое влияние. С одной стороны, все больше людей в Соединенных Штатах начнет осознавать пагубность безудержного гедонизма, начнется перераспределение ресурсов в пользу реальной экономики, но, с другой, начнется, поначалу незаметный, кризис доверия к собственности вообще, к американской собственности, в частности, а эксплуатация американского влияния в мире начнет принимать уже неприличные формы, например, информационной войны против евро.

В ходе этой борьбы во втором десятилетии XXI века США наполовину растратят свой авторитет лидера Запада и мирового Арбитра, кризис доверия обрушит фондовый рынок Америки и приведет к затяжному экономическому кризису. Тяжелый, но более скоротечный, кризис разразится в Европе, Японии, Латинской Америке, России. Легче всего кризис преодолеет Китай и тесно связанные к тому времени с ним страны. Выходить из кризиса Европейское сообщество и США будут по-одиночке, каждый, внедряя собственные экономические рецепты: Европа – корпоративного капитализма, США – частично усовершенствованные, а также упрощенные и ужесточенные институты и процедуры государственного контроля и регулирования либеральной экономики.

Такое развитие событий почти неизбежно, потому что элиты, как большие группы людей, управляются, прежде всего, Богом Нации (а Он – в “летней зиме”), потом – интересами и страстями (жадностью и страхом) и, лишь в третью очередь – расчетом и разумом. Только хороший (и своевременный) испуг, например, в ходе китайско-американского соперничества, уже в 2005-2008 способен смягчить ситуацию, приведя к менее болезненному кризису и мягкому “разводу” экономических систем Европы и США.