Социально-политические изменения, происшедшие в перестроечную эпоху в Казахстане, обусловили в начале 90-х годов появление первых негосударственных телеканалов и радиостанций, независимых от бюджета, а следовательно, обладающих экономической свободой. Это определило начало конкурентной борьбы за зрителя между коммерческими и государственными электронными масс-медиа.
Начало конкурентного противостояния в эфире совпало по времени с углублением кризиса государственного телерадиовещания, который начался ещё в 80-х, а к середине 90-х достиг своего апогея. В течение всего этого времени наблюдался отток профессиональных кадров с государственного телевидения и радио на коммерческие станции. Уходили в основном журналисты, тяготившиеся цензурой, не принимавшие рамки вещательной концепции старого телевидения. С другой стороны, коммерческие станции представляли полную творческую свободу, не ограничивали журналистов какими-либо идеологическими и политическими рамками. Это не могло не сказаться на результатах. В то время, как эфир государственного радио и ТВ становился всё менее интересным, на коммерческих каналах появлялось всё больше программ, пользующихся спросом.
По данным социологов, начиная с 1992 года коммерческие станции опережали своих государственных коллег, из года в год увеличивая отрыв от них и догоняя по популярности российские
* Сергей Дуванов, по образованию историк и социолог, в 1987-88 годах основатель и до 1991-го главный редактор редакции социологических исследований КазТВ. В 1991-92 один из основателей независимых телеканала ТВИН и радио МАКСИ-МУМ, соединившихся в телерадиокомпанию МАКС, позднее ТРК М (до тендера). Был автором и ведущим дискуссионных телепередач “ОТК-РЫТАЯ ЗОНА” на ТВ М (октябрь 1995 - ноябрь 96) и “МИШЕНЬ” на 31-м канале (сентябрь 1997 - конец января 1998).
телеканалы. Казахстанские же государственные средства вещания (и пропаганды) сохранили за собой только 15% регулярной аудитории в Алма-Ате и в областных центрах; в сельских районах этот показатель был выше - до 35 процентов.
Если учесть, что на газетном рынке также господствовали негосудартвенные местные и российские газеты, то становится очевидным, что общественное мнение в Казахстане в эти годы формировали именно негосударственные масс-медиа.
Этот вывод в полной мере подтверждается данными Казахстанского института стратегических исследований при президенте РК, полученными в 1996 году. Социологические данные КИСИ свидетельствовали, что “законодателями моды” в социально-политической и экономической сфере в столице оказались независимые телестанции:
ТВ М - 180 баллов
ТОТЕМ - 132 балла
ХАБАР - 104 балла
КТК - 64 балла
Из четырёх перечисленных один только Хабар является государственным каналом. Ещё более показательной в этом плане была ситуация в радиоэфире:
радио М - 135
радио ТОТЕМ - 91
радио МАКС - 78
Казахское радио - 28
Эти же исследования КИСИ показали, что самые сильные позиции у алма-атинского зрителя имеют информационные программы из Москвы. Конкурировать же с ними оказалось по силам только программам местных независимых телеканалов:
Итоги (ОРТ) - 77
Сегодня (НТВ) - 68
Вести (РТР) - 61
Информбюро (ТОТЕМ) - 60
Лучшая информационная десятка (ТВ М) - 36
Те же исследования показали, что самыми популярными ведущими и на радио и на телевидение являются журналисты независимых станций. Растущая популярность их программ, высокий процент регулярной аудитории определяли рост влияния независимых студий в обществе.
Нелицеприятный показ действий властей, критика, переходящая даже и в высмеивание недостатков политики правительства, предоставление эфира оппозиции - всё это в полной мере присутствовало в эфире коммерческих станций. Власти не могли ничего противопоставить этому “разгулу гласности” и, казалось, потеряли контроль над информационным пространством.
Фактически в 1994-96 годах казахстанская государственность находилась в состоянии идеологического вакуума: государство, управляя телами граждан, практически перестало контролировать состояние их умов. Граждане в подавляющем большинстве своем читали негосударственные газеты, смотрели негосударственное телевидение и слушали негосударственное радио. Власти усмотрели в этом опасный для них идеологический кризис и, видимо, наметили программу его преодоления путём вытеснения из эфира российских и местных независимых СМИ.
Решение задачи возвращения контроля над информационным пространством достигалось по трем направлениям. Первое: создание нового государственного канала. Второе: ограничение вещания российских каналов. Третье: сокращение количества независимых станций.
/1/ Попытки возродить находящееся в глубоком кризисе старое государственное телевидение и радио предпринимались неоднократно. Проводились реорганизации, менялись руководители и названия, но старая структура, оставшаяся со времён социализма, упорно не хотела соответствовать реалиям жизни, продолжая производить программы, собирающие всё меньше и меньше аудитории. Устав от бесплодных попыток, государство в дополнение к имевшимся уже двум каналам Казахского ТВ создаёт третий - ХАБАР. Чтобы сделать его конкурентоспособным, его оснащают новейшей техникой, приглашают лучших специалистов. Нет необходимости объяснять, насколько это дорогое удовольствие для бюджета. Но, учитывая важность решаемой задачи, деньги для оснащения нового канала были найдены.
/2/ Следующим шагом было прекращение трансляции РТР на территории Казахстана и сокращение вещания ОРТ. Формально это было сделано из-за того, что у Казахстана якобы нет денег, чтобы оплачивать затраты по доставке и ретрансляции этих программ, Россия же оплачивать трансляцию своих программ отказывалась. Действительно, ретрансляция обходилась казахстанскому бюджету достаточно дорого; однако российские каналы были для населения РК основным источником информации о происходящем в мире, а для всех русских и русскоговорящих казахстанцев - ещё и атрибутом единого информационного пространства с Россией, что поддерживало для них ощущение более-менее приемлемого уровня языковой и культурной комфортности. Так что прекращение вещания сразу двух каналов было бы воспринято как акт политический и сказаться на отношениях с Россией, от которой Казахстан по-прежнему зависит политически и экономически. Отсюда такое половинчатое решение: отключение РТВ и сокращение ОРТ.
Но ведь у этой ситуации есть другая сторона: дело в том, что любая коммерческая станция могла бы ретранслировать РТВ, не беря из бюджета ни тийына (ни цента). Более того, учитывая популярность российских программ, она бы на одной рекламе зарабатывала столько, что с этого в форме налогов немало перепало бы и государству. Но, увы, коммерческим телеканалам просто не позволили наладить ретрансляцию российских каналов.
/3/ И вот, наконец, власти взялись за независимые теле-- и радио- станции. 18 ноября 1996 года навсегда замолкают две алма-атинские радиостанции - эМ и ТОТЕМ. Именно они более других позволяли в своём эфире критику правительства и президента. Официальный повод закрытия: создание помех в эфире службам аэропорта и метеоцентра. Но это была ложь: у журналистов имеются официальные письма руководства аэропорта и метеоцентра, где говорится, что закрытые станции никаких помех работе их служб не создавали.
В том, что технические причины закрытия станций были надуманными, может убедиться любой даже и сейчас, спустя год с лишним. Для этого достаточно включить радиоприемник в FM-диапазоне: покрутив ручку настройки, вы легко обнаружите, что работающие в эфире радиостанции имеют дополнительные волны в других частях диапазона - так называемые гармоники. Будто бы именно из-за них в ноябре 1996 были закрыты две неугодные властям радиостанции; сегодня эфир точно так же полон гармоник, но никто никого не отключает. Потому что из эфира исчезла критика властей.
21 ноября того же года замолкает ещё одна станция, на этот раз телевизионная - ТВ М. Повод: отсутствие у журналистов допуска к работе на режимном объекте, каковым вдруг стала телевизионная вышка на горе Кок-Тюбе, откуда вещала ТВ М. Надуманность повода более чем очевидна, поскольку предыдущие пять лет вышка не была режимным объектом и вдруг стала. Что характерно, только для журналистов ТВ М, тогда как все остальные станции продолжали работать, несмотря на то, что допусков не было ни у кого. Незаконность отключения теле- и радиостанций была настолько очевидной, что её подтвердила даже Генеральная прокуратура РК, что усмотрела нарушение законности в действиях правительства и направила премьер-министру страны требование устранить их.
Но правительство было занято, готовилось к очередному спектаклю, вошедшему в историю как тендер по радиочастотам. Для того, чтобы придать вид законности готовящейся расправе над независимыми теле- и радио- станциями, была создана госкомиссия, состоявшая исключительно из госчиновников, наделённая правом по своему усмотрению отбирать или оставлять в пользовании частоты эфирного спектра. Внешне это было представлено как конкурс, на который частоту получали претенденты, предложившие лучшие условия эксплуатации частоты. На деле же никакого конкурса не было.
Комиссию не интересовал рейтинг станций, профессионализм команды, опыт работы в эфире, степень популярности программ, их оригинальность. Не играло роли даже то, что закрытые каналы готовы были заплатить назначенные им астрономические суммы по 130 тысяч долларов США. Чиновники следовали только им (и их начальству) известной логике. Из 47-ми вещавших в то время независимых станций были закрыты 32, осталось 15. Складывается впечатление, что в основном закрывали станции, сумевшие достичь успехов в сфере информационных и публицистических программ. Остались же, как правило, лишь те, кто специализировался на музыкальных и развлекательных программах или трансляции видеофильмов.
В результате проведённых мероприятий власти достигли:
1. Существенного сокращения объёма вещания российских каналов телевидения.
2. Убрали из эфира наиболее независимые казахстанские телевизионные и радио- станции.
3. Создали новый конкурентоспособный (правда, лишь в условиях устранения конкурентов) государственный телеканал.
Всё это привело к определённому перераспределению аудитории, что стало особенно заметно в части местных информационных программ: на первое место выдвинулся государственный телеканал ХАБАР. Хотя и оставшееся в эфире российское ОРТ продолжает удерживать свои позиции: так, на конец 1997 года в Алма-Ате ОРТ смотрели регулярно около 50% телезрителей. 35% собирали все коммерческие каналы, оставшиеся после тендера (КТК, РАХАТ, ТАН) и новосозданные (НТК и ШАХАР). И только прежние 15% смотрели Казахское ТВ, т.е. заставить людей смотреть государственное телевидение власти всё равно не смогли.
Но зато проведённый тендер по частотам создал новую ситуацию в электронных масс-медиа. Журналисты были вынуждены принять предложенные им правила игры. Фактически в течение 1997 года между властью и электронными СМИ было заключено негласное соглашение, которое предусматривало, что:
а) Власть не трогает СМИ,
б) СМИ не трогают Власть.
При этом власть делает вид, что в эфире ничего не произошло, и в стране ничего не изменилось, а электронные масс-медиа делают вид, что они свободны, то есть могут говорить всё, что не запрещено законом.
Как видим, власти в Казахстане, в отличии от белорусских коллег, сумели найти более действенный
и в то же время менее накладный способ привести к покорности СМИ. Всё сделано более тонко, по “восточной технологии”. Но результат более действенен, чем, скажем, в той же Белоруссии. Так, в Казахстане нет ни одной газеты, открыто являющейся оппозиционной режиму. В Белоруссии же, несмотря на все антидемократические действия властей, вполне открыто существует оппозиционная газета Новины и ряд других, позволяющих себе критиковать действия президента. В Казахстане такая газета просто не смогла бы выйти.
Можно предположить, что успех, достигнутый властью в 1997 году, будет ею закреплён. Не исключено, что в ближайшее время произойдёт подписание нового негласного соглашения, по которому власть не трогает СМИ при условии, если СМИ поддерживают власть. Если так действительно произойдёт, это будет означать завершение процесса ликвидации независимых средств массовой информации в Казахстане.