Тема кредитов, полученных Казахстаном в первые годы независимости, долгое время имела характер тайны, будоражащей общественное сознание. Официальная информация на этот счет была предельно скудной. В 1995 году одна из казахстанских газет даже пыталась судиться с правительством РК, требуя от исполнительной власти предоставить перечень недобросовестных кредиторов, по долгам которых вынуждены расплачиваться налогоплательщики.

Воображение граждан республики, чья средняя зарплата не превышает 80 долларов в месяц, поражали суммы растраченных денег: сотни миллионов долларов. За три года (1992-1994) первое правительство независимого Казахстана во главе с Сергеем Терещенко привлекло иностранные кредиты на общую сумму 1,3 миллиарда долларов. Некоторые из них были израсходованы эффективно, но большинство направлялись на финансирование экономически не проработанных, не валютоокупаемых проектов.

Независимо от того, кому давался кредит – частной или государственной компании, возврат долгов обычно гарантировало правительство Терещенко. Такая гарантия, как правило, была обязательным условием предоставления кредита, поскольку в республике еще не появились солидные страховые организации и надежные банковские учреждения, имеющие международный рейтинг и необходимый уровень капитализации. Единственной “кассой”, которой доверяли иностранные кредиторы, был республиканский бюджет.

Подобная система объективно создавала стимул для того, чтобы “ручаться” казенными деньгами за возврат частных капиталовложений. И правительство ручалось, причем с такой легкостью, будто речь шла не о долларах, а о рублях советского образца. Вопреки элементарной логике, рыночным законам и даже нормативам и инструкциям советского периода, действующим в Казахстане до принятия новых, гарантированные государством кредиты предоставлялись без экономической экспертизы, без коллегиального обсуждения, а порой даже без составления контрактов с их конечными пользователями.

В процессе раздачи кредитов было несколько заинтересованных сторон. Среди банковских работников в те годы широкое распространение получила практика так называемого “отката”, когда часть выданного кредита деньгами или товарами возвращалась конкретным лицам в качестве вознаграждения за услугу. Те, кто гарантировал кредит, по мнению экспертов, имели свою долю, свое вознаграждение. Не оставались внакладе и местные власти, лоббирующие в правительстве включение того или иного проекта для финансирования в кредитную линию: часть кредитных ресурсов нередко использовалась на приобретение дорогостоящих автомобилей, которые передавались в дар или бесплатную аренду местным администрациям и правоохранительным органам. Тем самым кредитополучатели вдобавок надежно страховали себя от внимания местных стражей правопорядка.

Формы “вознаграждения” варьировались. Порой “откатом” служили командировки чиновников за рубеж, возможность устроить родственников в представительство иностранной фирмы – исполнителя контракта или на совместное предприятие, получившее кредит. В целом, как отмечал представитель одной известной западной компании, работающей в Казахстане с 1992 года, в те годы казахстанские чиновники были еще не слишком избалованы и могли удовлетвориться совсем малым: видеомагнитофоном или музыкальным центром. По мнению бизнесмена, президенту Назарбаеву было бы дешевле, наверное, оформить один зарубежный кредит на 10 миллионов долларов и раздать по 100 тысяч всем “сидящим” на кредитовании чиновникам, чем позволять брать взаймы почти полтора миллиарда долларов и растрачивать их ради небольшого процента, попавшего в частные руки.

Таким образом, одной из проблем для экономического развития Казахстана оказалась даже не “дикость” переходной модели, характерная для всех постсоветских республик, а то, что эта фаза оказалась в принципе не эффективна для экономики. Национальная элита так и не сумела сформировать значительные капиталы, которые в дальнейшем могли послужить существенным источником для внутренних инвестиций. Деньги исчезли, а вся надежда в Казахстане сегодня, как и семь лет назад, – только на то, что “заграница нам поможет”.

Неэффективность использования некоторых кредитов просто поразительна. Если трудности с окупаемостью инвестиционных проектов в ряде случае еще можно объяснить определенными объективными обстоятельствами, то разбазаривание товарных кредитов явно имело криминальный характер. Удивителен цинизм, с которым действовали получатели “дармовых” денег. Приведем два примера.

Государственный холдинг “Береке” в 1994 году приобрел в Голландии детское питание, сухое молоко и маргарин на сумму 8,8 миллиона долларов. Продукция прибыла в Казахстан, но из-за своей дороговизны оказалась неконкурентоспособной и не нашла сбыта. Почти год голландские товары лежали на складах, срок их хранения истек, и когда наступила пора их выбросить, руководство холдинга сделало широкий жест: просроченные продукты приносятся “в дар” детским и лечебным учреждениям Казахстана. Царский подарок за государственный счет! Тем временем с голландскими поставщиками расплачивается вовсе не “Береке”, а бюджет: за счет денег, вынутых из кармана налогоплательщиков, был погашен долг на сумму 2,2 миллиона долларов.

Второй пример связан с “экологическим” фондом “Елим-ай”, который взялся за такое специфическое, требующее немалого опыта дело, как импорт лекарств. В Казахстане фармацевтическая промышленность развита слабо, поэтому при умном подходе на импорте можно было получить неплохую прибыль. Однако руководство фонда, его президент – бывший комсомольский вождь Серик Абдрахманов не пожелал рисковать и подстраховался при помощи правительственной гарантии по кредиту в размере 33 миллионов немецких марок. Такая страховка избавила так называемых предпринимателей из “Елим-ай” от малейших забот об окупаемости проекта: раз полную финансовую ответственность за последствия этого предпринимательства несет казна, можно купить что угодно и по каким угодно ценам. По вине Абдрахманова фонд неэффективно распорядился полученными средствами. Купленные лекарства, как оказалось, не пользуются спросом. Их безуспешно пытались продать через аптеки, и в конце концов в приказном порядке распределять между государственными лечебными учреждениями в разных областях.

Наверное, вы думаете, что после такого позора г-н Абдрахманов готов был провалиться сквозь землю? Ничуть не бывало. Лучшая оборона – это нападение. Защищая свою честь и достоинство, он требовал возмещения морального ущерба, судился с прессой (правда, безрезультатно) и сейчас продолжает выступать в Казахстане как публицист и защитник народных интересов.

В этом, вероятно, одна из особенностей кредитных историй, “тайны” которых раскрываются в этой книге. Хотя деньги, как известно, любят тишину, растраченные кредиты оказались слишком большими, чтобы остаться незамеченными, эта тема утратила узко специализированный экономический характер и стала в Казахстане фактором большой политики.

В первые же годы независимости республика нарушила святой для западного сознания принцип: не взявши в долг – крепись, а взявши – возвращай вовремя. Начиная с 1994 года Казахстан допустил десятки дефолтов по внешним долгам. Специальный раздел этой книги посвящен анализу причин – объективных и субъективных, которые привели к тому, что республика, принявшая “нулевой вариант” по внешней задолженности с Россией и потому на момент обретения государственной независимости вообще не имевшая внешних долгов, к началу 1995 года оказалась в роли хронического неплательщика.

Выкарабкиваться из долговой ямы пришлось второму правительству во главе с экономистом Акежаном Кажегельдиным. Бюджет “разрывался” между текущими социальными расходами и необходимостью срочных выплат иностранным кредиторам. Каждый случай дефолта вел к напряженности в деловых отношениях с западными компаниями и правительствами, республике постоянно грозило снижение кредитного рейтинга и ужесточение условий предоставления кредитов – увеличение авансовых платежей, процентов, страховых взносов, сокращение сроков погашения.

С тех пор прошло пять лет. За это время многие из действующих лиц, государственных чиновников высшего и среднего звена, руководителей банков и компаний уехали из Казахстана либо ушли с госслужбы, из активного бизнеса. Так стоит ли теперь ворошить старое, тем более, что период “первичного накопления капитала” практически во всех странах СНГ был отмечен экономическим хаосом, правовым вакуумом и как следствие – сомнительными способами слишком легкой добычи денег?

Ответом на это могут служить слова Акежана Кажегельдина, сказанные в одном из его интервью: “Кредитная тема – это “бомба”, которая всегда будет волновать общество”.

Причин здесь несколько. Израсходованные при Сергее Терещенко кредиты, продолжают висеть дамокловым мечом над тощим республиканским бюджетом. В 1995 году по ним из казны было выплачено 230 миллионов долларов, в 1996 году – 330 миллионов, в 1997 году – 315 миллионов, и так будет продолжаться до 2000 года. В 2000 году суммы платежей снизятся, но не намного – до 250-260 миллионов долларов в год. Следующий этап – 2004 год, когда платежи уменьшатся до 150 миллионов долларов. С 2005 года – до 90 миллионов. И далее по нисходящей – до самого 2030 года.

Каждый раз при утверждении республиканского бюджета парламентарии задают одни и те же вопросы: оправданны ли такие гигантские суммы выплат по внешним долгам? Не перешла ли кредитная зависимость республики в стадию “экономической наркомании”? Неужели нельзя вернуть государству хотя бы часть средств за счет самих должников? Вопросы тем более болезненные, что у государства нет средств на удовлетворение элементарных социальных нужд – выплату пенсий, льготы для малоимущих, пособия по болезни. В 1999 году парламент республики вынужден был трижды принимать бюджет, и каждый последующий вариант был более жестким, чем предыдущий.

Не удивительно, что процесс “первичного накопления капиталов” при помощи кредитов, по которым сегодня приходится платить всем гражданам, до сих пор интересует общество, вызывая достаточно эмоциональную реакцию по отношению к тем, кто нажился при “щедром” правительстве и несовершенном законодательстве. Те деньги, которые недоплачивают сегодня миллионам граждан, вынуты из их карманов не абстрактным “процессом реформ”, а вполне конкретными людьми, многие из которых процветают и даже возвращаются в политику.

И здесь мы подходим к другой причине актуальности кредитной темы. Это весьма специфическая кадровая политика президента Назарбаева, который несет существенную долю ответственности за “кредитную вакханалию” начала 90-х годов. Именно Назарбаев был идеологом концепции “капитализм чистыми руками нигде не делается”, именно он дал карт-бланш своему окружению на беззастенчивое растаскивание кредитных ресурсов.

В последние годы его политика направлена на укрепление собственной бесконтрольной власти и ограничение деятельности оппозиции. Особенно ярко проявил себя этот курс во время недавних президентских выборов в Казахстане (10 января 1999 года). Опасения Назарбаева понятны: если оппозиция придет к власти, ему могут припомнить все грехи прошлого. Вероятно, именно по этой причине президент предпочел даже в таком деле, как собственная предвыборная кампания, опереться на дискредитированную старую гвардию. Руководителем его предвыборного штаба стал абсолютно зависимый от него и потому абсолютно лояльный бывший премьер С.Терещенко. Подобный вызов общественному мнению эксперты квалифицировали как проявление кризиса политической системы, вызванного авторитарной моделью правления в сочетании с усиливающейся неадекватностью главной фигуры, замкнувшей на себе все ключевые вопросы.

Бесспорно, Нурсултан Назарбаев – искусный государственный деятель, который сознательно подбирает свое окружение таким образом, чтобы быть на голову выше каждого. На его счету много заслуг, его взвешенная политика обеспечила внутреннюю стабильность в республике. Однако были и серьезнейшие ошибки. Кредиты, выданные в первые годы независимости, навсегда останутся темным пятном на его политической биографии, свидетельством нежелания или неспособности защитить экономическую безопасность государства.