В начале 1992 года компания “Бритиш Газ” предоставила Казахстану кредит в размере 100 миллионов долларов. Спустя три года ни один прокурор не мог докопаться, как израсходованы эти деньги. По некоторым ссудам материалы были просто утеряны. Возврат долга осуществлялся исключительно из средств республиканского бюджета.

Конец 1991 года был тяжелым временем для Нурсултана Назарбаева. С одной стороны, он, как и все его коллеги по будущему СНГ, боролся за максимум полномочий, за приоритет республиканских законов и интересов над законами и интересами центра. С другой стороны, Назарбаев был горячим и последовательным “интеграционистом” - сторонником нового Союзного договора, сохранения наднациональных управленческих структур, которые могли бы осуществлять справедливое перераспределение союзных финансовых ресурсов в пользу суверенных республик, наиболее пострадавших от экологических бедствий, ядерных испытаний и прочих напастей постылой тоталитарной эпохи.

Эта прагматичная двойственность, стремление умножить власть, не отрываясь при этом от “общего котла”, диктовало соответствующую гибкую и сбалансированную политику. В 1990 году Казахстан принял Декларацию о суверенитете, но проект закона о независимости лежал на столе у президента и ждал своего часа. Сам Назарбаев спешно создавал новые республиканские структуры управления и в то же время не без интереса отнесся к предложению Горбачева стать главой правительства обновленного Союза.

Главное, что страшило республиканскую элиту на пороге реальной независимости, - это необходимость все вопросы решать самостоятельно. Мир казался чужим и враждебным. Западные газеты писали о том, что Назарбаев пытается торговать ядерными боеголовками. Робкие попытки казахстанских предприятий выйти со своими изделиями на мировой рынок встречали жесткое противодействие конкурентов и протекционистски настроенных правительств. В республике практически не было кадров, способных грамотно работать в сфере международной торговли и финансов. Не было законодательной и нормативной базы для такой деятельности. Зато наблюдался кризис в экономике, застрявшей между социализмом и капитализмом, и как следствие – острый товарный дефицит. Магазины в то время вообще опустели, предусмотрительные граждане не умом так желудком почуяли надвигающиеся геополитические катаклизмы и раскупили даже перловую кашу, спички и соль.

Деньги – советские рубли - особого значения уже не имели. Банкноты с профилем Ильича презрительно именовались “деревянными”. Накануне распада империи светлая коммунистическая мечта основателей СССР упразднить презренный желтый металл воплотилась в виде трагифарса. Самым большим разделом в газетах с частными объявлениями стал “Меняю”. Продавать что-либо не имело смысла, покупать тоже, поскольку цены как таковые тоже исчезли. Советский рынок распался, а “черный” еще находился в тени, под дамокловым мечом уголовной ответственности за спекуляцию.

В этом экономическом зазеркалье руководство Казахстана было озабочено проблемой снабжения граждан элементарными продуктами (это сегодня власти могут не думать о снабжении, так как капитализм, даже в нынешнем диком варианте, снял с них заботу о пропитании народа). 11 октября 1991 года правительство РК приняло постановление “О неотложных мерах по обеспечению населения республики продовольствием в четвертом квартале 1991 года и в 1992 году, включая закуп его по импорту”. В нем были даны два указания: Министерству внешнеэкономических связей РК – организовать закуп продовольствия и сырья из-за рубежа (критический импорт), Казвнешэкономбанку – привлечь иностранные кредиты для покрытия их стоимости. Разрабатывался план централизованных закупок товаров первой необходимости с последующим их карточным распределением – план, сорванный Егором Гайдаром, который мгновенно насытил рынок, отменив систему государственных цен.

Но до пришествия второго Гайдара произошла знаменитая встреча в Беловежской пуще, итоги которой стали для Назарбаева не слишком приятной неожиданностью. Впрочем, большое видится на расстоянии, и то, что в первый момент может неприятно удивить, в будущем способно стать темой героического эпоса.

Исторические деяния совершались с калейдоскопической быстротой. 8 декабря “братья-славяне” упразднили СССР, 10 декабря Назарбаев переименовал Казахскую ССР в Республику Казахстан и в этот же день вступил в должность Президента РК. 16 декабря был подписан Конституционный закон “О государственной независимости Республики Казахстан”. А месяц спустя, 15 января 1992 года произошло событие, о котором знала ни местная, ни зарубежная пресса: Казвнешэкономбанк исполнил октябрьское постановление Кабинета Министров – подписал соглашение о кредите для Казахстана. Сумма в 100 миллионов долларов согревала сердца и вселяла надежды на будущее процветание.

Нет необходимости долго объяснять, чем привлекло предприимчивых британцев новое государство, о возникновении которого в дальнем зарубежье пока знали только специалисты. Казахстан привлекал нефтью. Президент РК выглядел надежно, эксперты не прогнозировали здесь ни социальных взрывов, ни дворцовых переворотов. Все это побудило “Бритиш Газ” рискнуть немалой суммой.

Условия кредита были весьма щадящими. Срок – пять лет. Ставка – либор плюс полтора процента. Погашение предусматривалось в течение четырех лет полугодовыми взносами, начиная с 1 июня 1993 года и до 1 декабря 1996 года. Всего восемь взносов. Каждый такой взнос составлял 12,8 млн. долларов плюс процентные ставки и сопутствующие платежи. Казвнешэкономбанк выдал кредитору восемь долговых обязательств по возврату кредита – специальные купоны, подлежащие возврату, после того как по ним будут произведены платежи. Гарантом по обязательствам КазВЭБ (позже – Алембанка) стало правительство Казахстана.

В обмен на эту дружескую услугу британцы не получали каких-либо реальных ресурсов, однако приобретали нечто куда более важное – моральное преимущество перед своими потенциальными конкурентами. Фактически руководство Казахстана уже тогда довольно эффективно “продавало” имидж республики как нефтяного Клондайка, второго Кувейта, Каспийской углеводородной житницы и т.д.

Кредитное соглашение с “Бритиш Газ” имело гриф “Конфиденциально”. Некоторые официальные лица в Алма-Ате все же допустили утечку информации (возможно, санкционированную свыше), но в строго ограниченных пределах: они по секрету признались в том, что из дальнего зарубежья в суверенную республику уже пошли большие деньги (это означало безусловное доверие Запада), но умолчали о самом важном условии подобного финансирования.

Это решающее условие было определено в другом договоре – строго конфиденциальном, секретном. Он тоже был подписан 15 января 1997 года. Здесь уже с казахстанской стороны выступало правительство. Документ назывался “Соглашение о сотрудничестве в разведке, разработке и эксплуатации месторождений углеводородного сырья”.

Данным соглашением Республика Казахстан обязалась предоставить компании “Бритиш Газ” приоритетное право быть ведущим иностранным участником в разведке, разработке и эксплуатации на так называемом РВИ (районе взаимного интереса). “РВИ, - говорилось в документе, - означает область земли, подпочвы и недр на северо-западе республики, под которыми находятся залежи нефти, будь то естественной природы или нет, независимо от того, разрабатываются они в настоящий момент или нет, которые являются предметом предложений по разведке, разработке и эксплуатации РВИ, любые месторождения и связанные с ними залежи нефти как они известны на дату подписания этого соглашения или под любым другим названием, которое им будет дано впоследствии”. (Последнее замечание, на котором настояли британцы, свидетельствует об их выдающихся прогностических способностях: с 1992 года в республике началась волна переименований, которая не обошла и месторождения полезных ископаемых.)

Следует особо отметить, что соглашение “Бритиш Газ” с правительством РК было “первичным”, базовым. Уже на его основе подписывалось соглашение о кредите.

Первым естественным побуждением любого премьер-министра, нежданно-негаданно получившего в свое распоряжение столь солидные финансовые ресурсы, должна была стать организация слаженной чиновной работы для того, чтобы использовать их с максимальной эффективностью. Пусть в Казахстане пока нет отлаженной системы внешнеэкономических компаний и солидных частных импортеров. Зато есть министерства и ведомства, местные власти и руководители госпредприятий, которые вполне могут побороться за право получить валютный кредит. Можно было организовать конкурс проектов, объявить тендер на самые экономные закупки критического импорта, на реализацию самых выгодных для государства контрактов.

Однако вначале следовало как минимум принять правительственное постановление, определяющее порядок использования и погашения кредита.

Ничего этого сделано не было. Правительство получило кредит так, словно это были не чужие деньги, данные на время и под проценты, а очередная безвозмездная дотация-субвенция, выбитая из союзного центра. Словно миллионы, предоставленные компанией “Бритиш Газ” отнюдь не из благотворительных соображений, - это “фонды”, которые надо просто “освоить”. Инертная ментальность постсоветских чиновников – надстройка на базисе затратной и экстенсивной экономики “развитого социализма” – слишком дорого обошлась казахстанской экономике.

Особую роль в этой ситуации играла персона премьер-министра. Как один из главных героев печальной кредитной истории Казахстана, Сергей Терещенко заслуживает более подробного описания.

Первый премьер независимого Казахстана родился в 1951 году в городе Лесозаводске Приморского края. Русский. Особым образованием не блистал: в 1973 году окончил Казахский сельскохозяйственный институт, позже - Алма-Атинскую ВПШ (заочно). Член КПСС до тех самых пор, пока от этой партии не отвернулась сама казахская элита во главе с Назарбаевым. С 1973 года – главный инженер совхоза им. Куйбышева в Чимкентской области. С 1975 года на партийной работе в Южном Казахстане. Работал в райкомах партии – заведующим организационным отделом, вторым, первым секретарем.

Кадровая политика прежних лет требовала непременной “обкатки” кандидата на выдвижение в центральных органах власти. В 1985 году Терещенко перевели из Чимкентской области в Алма-Ату – инспектором отдела оргпартработы ЦК Компартии Казахстана. В столице он, по-видимому, всем понравился, и в 1986 году пошел на повышение - был избран председателем Чимкентского облисполкома. В 1989 году Терещенко стал первым заместителем председателя Совета Министров КазССР. Это могло произойти только при поддержке Н.Назарбаева, который в то время был первым секретарем ЦК Компартии Казахстана.

В 1990 году в карьере Сергея Александровича произошел ряд стремительных перемещений: в феврале он избран первым заместителем председателя Верховного Совета КазССР, в апреле – заместителем Президента КазССР Н.Назарбаева, которого в то время избрал Верховный Совет, а в мае избран председателем Чимкентского областного Совета народных депутатов-первым секретарем обкома партии.

В октябре 1991 года карьерная траектория Терещенко достигла своего зенита: президент назначил его премьер-министром Казахской ССР (он сменил на этой должности Узакбая Караманова). В политическом плане расчет оказался точен: именно при русском премьере в декабре 1991-го Назарбаев набрал на безальтернативных всенародных выборах 98,8 процента голосов. Зато в экономическом плане роль Сергея Александровича оказалась провальной.

В октябре 1994 года по настоятельному предложению президента правительство Терещенко “добровольно” ушло в отставку. Упрекая прежний Кабинет Министров, Назарбаев отметил его инертность, оторванность от экономической реальности, недостаточный профессионализм, отсутствие командного начала в работе. В то же время Назарбаев не адресовал ни одного упрека лично Терещенко. В интервью газете “Караван” после отставки Сергей Александрович в первый и, наверное, последний раз проявил что-то похожее на строптивость: он вдруг заявил, что “в сорок лет из политики не уходят”. Однако внутренний бунт тут же был подавлен, Терещенко наступил на горло прорвавшейся было боевой песне и на несколько лет ушел в бизнес, став председателем негосударственного фонда “Интеграция”.

Впрочем, дело не только в особенностях характера. Деятельность Терещенко на посту премьера была столь неоднозначна, что пытаться оппонировать власти значило слишком сильно рисковать.

После 1994 года открытых сведений о деятельности Терещенко и его фонда крайне мало. Он не дает интервью, не пишет статей, не участвует в работе Социалистической партии (формальное членство с 1992 года), полностью устраняется из публичной политики. Время от времени в печать просачивается информация о том, что фонд “Интеграция” оперирует крупными финансовыми средствами, занимается торговой деятельностью, устанавливает связи с производителями в ближнем зарубежье (прежде всего – в России, где у экс-премьера имеется свой прибыльный бизнес). К примеру, в российской прессе сообщалось, что Терещенко является акционером известной авиакомпании “Трансаэро”, в казахстанских СМИ писали, что он – владелец компании “Камкор”.

За время существования фонд “Интеграция”, имеющий большие налоговые и таможенные льготы не подвергался налоговым проверкам и всегда считался бизнес-структурой, близкой к высшей власти. Сам Терещенко с 1996 года известен как меценат-благотворитель, он финансирует строительство и роспись православных храмов в Казахстане. В одном из редких интервью в 1997 году он заявил, что не обижается на данную ему журналистами характеристику “верный президентский солдат” - дескать, действительно, остаюсь человеком, верным Назарбаеву.

В октябре 1998 года, в разгар подготовки к президентским выборам, Нурсултан Назарбаев внезапно вернул своего “солдата” в большую политику. Терещенко был поставлен во главе республиканского общественного штаба в поддержку кандидата в президенты РК Н.Назарбаева. На пресс-конференции в Алма-Ате руководитель штаба подчеркнул, что вся финансовая помощь на предвыборную кампанию президента поступает исключительно за счет частных пожертвований и членских взносов.

Сам Терещенко, по его словам, работал в штабе безвозмездно.

После выборов Терещенко заявил о том, что его штаб в поддержку Назарбаева обрел небывалую силу и массовость, а потому достоин преобразования в политическую партию, которая примет участие в предстоящих осенью этого года парламентских выборах. Духовным лидером партии “Отан”, разумеется, стал президент Назарбаев. На его имя был выписан членский билет №1. Однако в соответствии с казахстанским законодательством Назарбаев приостановил свое членство, а на первый план в партии выдвинулся И.О. ее руководителя – С. Терещенко.

Его неожиданные акции и эксцентричные высказывания вызвали немало ехидных комментариев в прессе, однако нормы выборного законодательства позволяют рассчитывать на гарантированный успех “Отана”.

Британским партнерам было далеко не безразлично, кто именно и каким образом отдаст им долг. В соглашении с правительством предусматривалось два варианта погашения – либо нефтью, либо СКВ. Первый вариант для Казахстана был предпочтительнее, однако правительство так “зациклилось” на известном советском ощущении “Все вокруг мое”, что не удосужилось даже продумать механизм возвращения средств за счет добываемого углеводородного сырья. Словно вся казахстанская нефть – содержимое одного глубокого казенного кармана.

Расходование британского кредита происходило резво и беззаботно. Тут Сергей Терещенко и его подчиненные проявили лучшие аппаратные качества: сноровку, энергию, добросердечие.

Вот незадача: ищут пожарные, ищет милиция, ищут органы прокуратуры и финансового контроля, ищут везде, но не могут найти умудренных мужей, которые получали ссуды из британских 100 миллионов долларов. Узнали бы об этом в свое время британцы – сильно опечалились. Они-то искренне надеялись, что их кредит станет спасительным, будет потрачен на первоочередные нужды. А получилось как в анекдоте: ни шубы не надо, ни сдачи не надо, все возьмите, дорогие.

Из тех материалов, которые все же сохранились, обращает внимание распоряжение Терещенко произвести оплату в пользу фирмы “Себеко Интернейшнл” на сумму 4,2 миллиона голландских гульденов. На эту же фирму был оформлен аккредитив – еще на 9,8 млн. гульденов. Еще один аккредитив – на 6,9 млн. долларов по указанию премьера был открыт в пользу компании “Агрико проект В.В.”. Виза Терещенко “Прошу срочно оплатить” значится на документах ряда компаний, которые, по-видимому, предоставляли Казахстану некие услуги. Деньги из британского кредита были перечислены по следующим адресам:

• компании СУАР КНР (так в документах) – 1.600.000 долларов;
• фирме “Интерпрогресс” – 5.520.000 долларов;
• фирме “Прогресс” – 3.523 доллара и аккредитив на 7.045.780 долларов;
• фирме “Трейдкомплекс” аккредитив на 51.000.000 долларов.

Основную часть средств направили на закупку кукурузы, гербицидов, зерна и оборудования для сельхозпроизводства. При этом наблюдался разброс цен, характерный для той поры: один и тот же товар в разных странах приобретался по разным ценам.

К примеру, в январе 1992 года “Казагровнешторг” купил фуражную кукурузу по 107 долларов за тонну. В качестве продавца выступила венгерская фирма “Трейдкомплекс”. Месяц спустя другая внешнеторговая структура – ВЭА “Казахстан” заключила контракт с австрийской фирмой “Ледекс” на импорт той же кукурузы, но уже по 138 долларов за тонну. В октябре 1994 года из средств британского кредита была оплачена еще одна партия кукурузы, на этот раз из Синцзянь-Уйгурского автономного района КНР – 150 тысяч тонн по 111,5 долларов за тонну.

Гербициды покупали во Франции (фирма “Сайанамид Агри-Продакшн”) , в США (“Америкэн Сайанамид Компани”) и в Бельгии (“Монсато”). Линии для производства колбас – в Голландии. Талдыкорганский завод свинцовых аккумуляторов заключил контракт с британской фирмой “Клорид Техникэл энд Трейдинг” на закупку технологического оборудования. Сумма контракта – 3980 тысяч долларов США. Почти все финансирование взял на себя Алембанк за счет средств британского кредита. Эти дорогостоящие поставки не сыграли благотворной роли в судьбе завода: через некоторое время предприятие оказалось на грани банкротства.

Благие цели, на которые затратили миллионы долларов, почему-то не были достигнуты. В конце 1992 года Алембанк за счет британского кредита оплатил полтора миллиона долларов израильской фирме “Мерхав” на приобретение технологической линии по производству детского питания. Вкусная история имела продолжение: в ноябре 1992 года объединение “Казагровнешторг” купило у итальянской фирмы “Техносервис” оборудование для производства питания для малышей уже на 23,3 миллиона долларов. Куда же делись эти солидные производственные комплексы? Отечественного детского питания на казахстанском рынке до сих пор нет, практически 100 процентов этой продукции импортируется из-за рубежа за валюту.

По поручению вице-премьера - министра сельского хозяйства Б.Турсумбаева в феврале 1992 года был открыт безотзывной аккредитив в сумме 18,3 миллиона долларов фирме “Инженеринг Бюро Бертель Эйкенгрин”. По его же поручению от 14 марта того же года №21-2/5342 было перечислено 800 тысяч долларов компании СУАР за поставленную полиэтиленовую пленку. 18 марта последовало новое поручение №21-19/5339, согласно которому было перечислено 1.850.000 долларов в качестве дополнительной оплаты в связи с повышением цены на импортируемую пшеницу.

Балташ ТУРСУМБАЕВ – вице-премьер Казахстана с июня 1991 по декабрь 1992 года. Родился в 1946 году в Омской области. Окончил Омский сельхозинститут (1964-1969) и Алма-Атинскую высшую партийную школу (1987). Ученый-зоотехник, член КПСС (1971-1991). Трудовую деятельность начал зоотехником совхоза в Северо-Казахстанской области. В ноябре 1975 года был назначен директором совхоза “Джамбулский”. В конце 70-х перешел работать в партийные органы. Был председателем Северо-Казахстанского облисполкома, председателем Госагропрома КазССР, Министром сельского хозяйства РК. С ноября 1993 по сентябрь 1995 года – глава Кустанайской областной администрации. С октября 1995 по сентябрь 1996 года – секретарь Совета безопасности РК. С октября 1996 года – посол по особым поручениям МИД РК. Работал послом Казахстана в Турции. В период предвыборной кампании осенью 1998 года был назначен вице-премьером Казахстана. Через три месяца отправлен в отставку. Награжден орденом “Знак почета”, одной медалью.

10 миллионов долларов из британского кредита Алембанк просто взял да и включил в свой уставной фонд. Логика простая: если весь кредитный пирог проносится через наш банк, то почему бы по пути нам не отщипнуть изрядный кусочек? Разумеется, г-н Иришев знал, что тем самым он нарушает закон “О банках и банковской деятельности в Казахской ССР”, в котором уже в те далекие времена было оговорено, что кредит – это не подарок богатого дядюшки, а ссудный капитал, он имеет свое целевое назначения и должен расходоваться на условиях возвратности и возмездности. Поэтому, отщипывая “кусочек” в 10 млн. долларов, руководство Алембанка для пущей верности заручилось письменной поддержкой Сергея Терещенко. Правда, задним числом: сначала отщипнули, потом оформили санкцию премьера.

Другой хитрой финансовой операцией Алембанка стало погашение кредита, полученного алматинским филиалом Торгового дома РК в ФРГ. О роли казахстанских торговых домов в распределении и использовании кредитов речь пойдет ниже, поэтому ограничимся лишь схематичным изложением сюжета.

В январе 1994 года алматинский филиал ТД заключил с банком соглашение на получение приличной суммы – 8 миллионов долларов для закупки в дальнем зарубежье товаров народного потребления (в основном обуви и одежды). Кредит банку не вернули. Тогда руководство Алембанка само погасило ссудную задолженность за счет средств кредита “Бритиш Газ”, которые были ранее перечислены на счет Кустанайского спиртзавода для приобретения оборудования по производству спирта. По принципу: кому хочу, тому даю, у кого хочу - забираю.

Летом 1995 года правительство Кажегельдина инициировало расследование по британскому кредиту. Поводом для этого стала традиционная необходимость платить по долгам.

Пока премьером был Терещенко, оплата шла за счет бюджета и никто не задавал никаких вопросов. Как следовало ожидать, 1 июня и 1 декабря 1993 года Алембанк расписался в полной беспомощности и кивнул на правительство. В результате из государственной казны было выделено 25 миллионов 538 тысяч долларов. Следующий платеж, приходящийся на 1 июня 1994 года, погасили за счет валютного кредита, предоставленного Алембанку Нацбанком РК. Кредит был оформлен под 6,5 процента годовых. Гарантии по нему предоставило Министерство финансов.

Всякий раз в правительстве ожидали чуда. Вот-вот с “Бритиш Газ” удастся договориться относительно Карачаганакского газового месторождения, после чего партнеры обязаны будут внести в бюджет крупный бонус и, по “правилу буравчика”, уже не Казахстан окажется должником британцев, а наоборот. Вот-вот где-то забьет фонтан нефти, часть которой можно направить на погашение долга. Но время шло, а чудо не происходило. Алембанк не смог вернуть кредит Нацбанку. По договоренности с Минфином этот долг переоформили как кредит в национальной валюте и включили во внутренний долг республики.

Особую активность в изыскании источников погашения проявлял глава Алембанка Берлин Иришев. В октябре 1994 года, за несколько дней до отставки правительства, он предложил премьеру Терещенко погасить ссудную задолженность за счет бонуса одного из участников Карачаганакского проекта – российской компании “Газпром”. Но “Газпром” отказался перечислять деньги. Долгая и безрезультатная переписка с “газовыми королями” России привела к тому, что в 1995 году Казахстан существенно просрочил погашение кредита. Платеж, приходящийся на 1 июня, - 14,8 миллиона долларов – в середине ноября пришлось погасить из средств госбюджета. В британском Барклайз банке, куда поступали казахстанские деньги, этот случай квалифицировали как дефолт.

Платеж, который Казахстану полагалось внести 1 декабря 1994 года, тоже был задержан на несколько месяцев. В то время к новому правительству со всех сторон подступили старые кредиторы, расплатиться сразу со всеми было невозможно, и команда Кажегельдина рассылала по разным странам и континентам любезные письма с просьбой войти в положение и хотя бы ненадолго отсрочить погашение долгов.

В своем письме от 21 июля 1995 года “Бритиш Газ” вновь напоминает о существующей задолженности и настаивает на необходимости скорейшего разрешения этого вопроса”.

Тем временем в правительстве пытались вернуть хотя бы часть распределенных ранее средств. 18 марта 1995 года премьер-министр Кажегельдин подписал распоряжение №114-р, в котором Министерству внутренних дел РК совместно с прокуратурой и органами национальной безопасности поручалось “рассмотреть вопрос о возбуждении уголовных дел и привлечении виновных, участвовавших в привлечении и распределении кредита, к ответственности”.

Однако воля премьера – это не воля президента. В МВД и КНБ на такого рода поручения реагировали без особого энтузиазма. Проводились проверки, устанавливались факты нарушения законов, правил и нормативов, но о каких-либо конкретных виновниках речь не шла.

Наибольшую активность развила Генеральная прокуратура. Она направила все материалы проверок в Государственный следственный комитет Казахстана для возбуждения уголовных дел, а также вынесла предписания об устранении нарушений закона и взыскании с корсчета Алембанка в доход государственного бюджета 18 миллионов долларов, которые были израсходованы незаконно.

Однако взыскать эти деньги не удалось: Алембанк к тому времени вошел в полосу финансового кризиса, который завершился его преобразованием, более похожим на банкротство.

Подводя итог, следует отметить некоторую двойственность возможной интерпретации описанных событий. На главный вопрос: “А был ли криминал?” – до сих пор нет ответа. Если рассуждать с позиций защиты Сергея Терещенко и возглавляемого им правительства, то никакого криминала не было, а имела место неопытность и рыночная незрелость первого независимого правительства РК. Эту точку зрения в свое время выразила газета “Панорама”.

Аналогичную мысль высказывал в недавнем интервью экс-премьер А.Кажегельдин.

Но это лишь часть правды. Многочисленные проверки правоохранительных и контрольно-ревизионных органов показали, что расходование денег, предоставленных “Бритиш Газ”, шло вразрез не только с элементарной логикой рыночной экономики, но и с нормативными документами, с законами, которые действовали еще раньше, когда само слово “рынок” в Казахстане употребляли только в значении синонима слова “базар”.

Во времена самого глубокого застоя действовали жесткие правила: кредиты надо тратить только по назначению и вовремя возвращать. Еще в 1983 году Госбанк СССР утвердил правила кредитования, которые имели юридическую силу на территории Казахстана до того момента, как Нацбанк их осовременил в соответствии с новыми политическими и экономическими реалиями. Кроме того, в 1990-1991 годах Верховный Совет республики принял немало законов, которые служили своего рода прелюдией к будущей оглушающей рыночной симфонии. Вольно распоряжаясь кредитными ресурсами, высокопоставленные чиновники – от Терещенко до Иришева - нарушили ряд законодательных актов, прежде всего – закон “О банках и банковской деятельности в Казахской ССР”.

Впрочем, вольное обращение с деньгами и законами было и остается отличительной чертой казахстанской управленческой элиты.