В сентябре 1996 года произошел скандал, тщательно скрытый от казахстанской прессы: Верховный суд округа Колумбия (США) заблокировал счета казахстанского правительства и посольства в Риггс Банке Вашингтона. Причиной этого решения послужили итоги судебного разбирательства по иску фирмы “Транс Коммодитиз инк”. Фирма предъявила документы, согласно которым Казахстан задолжал ей без малого 1 миллион долларов.

Конкретным должником был Казахско-Люксембургский торговый дом, созданный по инициативе Сыздыка Абишева. Пришлось правительству Кажегельдина раскошелиться и расплатиться за неудачную госкоммерцию прошлых лет.

В начале 90-х годов одним из наиболее влиятельных людей в окружении президента Назарбаева был министр внешнеэкономических связей Сыздык Абишев. По некоторым сведениям, он являлся близким родственником жены президента Сары Назарбаевой. С президентом Абишев был на “ты”, мог высказать главе государства весьма нелицеприятные вещи. Эта фамильярность была, как говорится, испытана временем: биографии Абишева и Назарбаева пересеклись и переплелись еще в далекие советские времена.

Сыздык АБИШЕВ, 1936 – 1998 гг., окончил Московский институт советской торговли, товаровед-экономист. Кандидат экономических наук. Работал слесарем на комбинате “Карагандауголь”. Был кладовщиком, а затем - директором хозрасчетного магазина. Работал директором горпромторга Караганды. С 1979 года - начальник объединения “Казмясомолторг”. С 1983 г. - первый заместитель министра торговли КазССР. С 1988 г. генеральный директор республиканского хозрасчетного объединения при Совмине КазССР. В 1990 году назначается председателем Госкомитета КазССР по внешнеэкономическим связям. В 1993 году - вице-премьер РК. С 1994 г. - управляющий делами Кабмина РК. С марта 1995 г. - генеральный консул РК во Франкфурте-на-Майне. С ноября 1995 г. - управляющий делами президента РК. Затем - заведующий отделом наград администрации президента. Имел дипломатический ранг Чрезвычайного и Полномочного посланника первого класса.

По мнению экспертов, период тесного доверительного сотрудничества Н.Назарбаева и С.Абишева начался с 1988 года, когда последний стал генеральным директором республиканского хозрасчетного объединения при Совете Министров КазССР. В это время Назарбаев занимал высокую должность председателя Совета Министров, так что г-н Абишев фактически подчинялся лично ему и выполнял его поручения. Не стоит удивляться, что в 1990 году президент назначил своего друга, особо доверенного человека и специалиста в сфере торговли, главой внешнеэкономического ведомства Казахстана. На этом очень престижном и финансово перспективном посту Абишев проработал долго (по меркам переходного периода) - до 1994 года и стал одним из редких старожилов в Кабинете Министров.

Когда западные государства стали открывать для Казахстана кредитные линии, Абишев выступил с инициативой создания специальных торговых домов РК за границей. С точки зрения человека, душой и сердцем вышедшего из системы государственной централизованной торговли, это был логичный шаг. Должно ли правительство доверять деньги исключительно частным коммерческим структурам? Нет, это рискованно. Давайте во главе угла поставим интересы страны: пусть министерство внешнеэкономических связей учредит сеть специальных торговых структур, им “спускаются” деньги под импортные контракты, после чего казахстанский потребитель получает качественную продукцию по разумным ценам.

Именно в зарубежных торговых домах Казахстана проходили первые уроки бизнеса зятья президента Назарбаева: Рахат Алиев – в Австрии, Тимур Кулибаев – в Германии. Однако то были печальные уроки. Деятельность торговых домов оказалась абсолютно не эффективна. Нелегко рационально распоряжаться чужими деньгами при минимальной личной ответственности за финансовые результаты торговых операций. Госкоммерсанты, как правило, покупали продукцию по завышенным ценам, ее качество часто не соответствовало цене. Контракты не окупались, их финансирование впоследствии легло тяжким бременем на бюджет.

Информация о дефолтах по долгам казахстанских торговых домов до сих пор является тайной для граждан республики. Понимая, чем может обернуться излишняя откровенность, ни один чиновник не посмел организовать “утечку” в прессу. Первым, кто упомянул в интервью торговые дома в качестве хронических должников, был премьер-министр Кажегельдин. Летом 1995 года он принял специальное распоряжение, которое положило конец “государственно-коммерческим” инициативам органов исполнительной власти. МВЭС как учредитель и соучредитель торговых домов за рубежом потеряло былой статус, а вместе с ним – и надежды на скорые дивиденды от торгово-посреднической деятельности.

В этом контексте легко объяснить горячую “симпатию” к Кажегельдину со стороны президентской родни, заинтересованной в том, чтобы сведения о трудных ошибках и первичных капиталах не вышли за пределы узкого семейного окружения и в будущем не могли фигурировать как компромат в процессе обеспечения “преемственности власти”.

Учредителями Казахско-Люксембургского торгового дома стали МВЭС Казахстана и малоизвестная люксембургская фирма “Ист Атлантик корпорейшн”, уставной капитал которой составлял всего 40 тысяч долларов. В уставе торгового дома перечислялись основные виды его будущей деятельности. Размах предполагался глобальный:

• организация торговли товарами, сырьем, материалами и услугами из РК в странах Дальнего Востока, Гонконге, Китае, Северной и Южной Америке и в странах Западной Европы;
• привлечение иностранных инвестиций, преимущественно частного капитала в РК, направленных в первую очередь на внедрение передовых технологий в производство;
• организация экспорта товаров, сырья, материалов и услуг из РК в вышеупомянутые регионы;
• организация закупок товаров, сырья, материалов и услуг для РК как за счет кредитов, изыскиваемых торговым домом, так и за счет других источников.

Внедрять в производство передовые технологии и торговать казахстанскими товарами на Дальнем Востоке торговому дому не удалось. Зато с финансированием “за счет другого источника” проблем не возникло: в конце 1993 года торговый дом привлек товарный кредит в размере 50 миллионов долларов под гарантию правительства РК. Кредит проходил сначала через Алембанк, затем перекочевал в Казкредсоцбанк, а оттуда – в Казкоммерцбанк. Всюду его воспринимали как тяжкое бремя, поскольку вероятность возврата денег конечным заемщиком равнялась нулю.

В конце концов, правительство приняло соломоново решение – вообще аннулировало гарантию этому кредиту. Но поезд уже ушел, деньги потратили, и отказываться от обязательств задним числом было явно не по-джентльменски.

Однако нелады с кредитом и отфутболивание гарантии из одного банка в другой начались в 1994 году, когда печальные итоги люксембургской коммерции стали вполне очевидны. А летом 1993 года все выглядело чудесно. МВЭС Казахстана и вице-президент “Ист Атлантик” Мартин Аллероу заключили соглашение о том, что люксембургский партнер берет на себя все первоначальные расходы, в том числе оплату 50-процентной доли МВЭС в уставном фонде торгового дома (50 тысяч долларов). Возвратить эти средства фирме предполагалось за счет казахстанской доли прибыли от торговых операций совместного предприятия.

28 июля 1993 года первый вице-министр внешнеэкономических связей РК Костюченко назначил генеральным директором торгового дома Асета Базарова. В феврале 1994 года Базаров доложил о заключении контрактов с польскими фирмами на поставку в Казахстан продуктов питания и промтоваров. К письму прилагался перечень товаров и их цена:

• индийский чай – 3 доллара за 1 кг;
• маргарин пищевой и столовый (Бельгия) – 1,2 доллара за 1 кг;
• черный перец (Юго-Восточная Азия) – 2,75 доллара за 1 кг;
• шпроты в томате (Польша) – 0,41 доллара за 150 грамм;
• шпроты в масле (Польша) – 0,42 доллара за 150 грамм;
• сельдь по Норвежски (Польша) – 0,48 доллара за 215 грамм;
• сельдь в масле по Гданьски (Польша) – 0,48 доллара за 215 грамм;
• сельдь в томате (Польша) – 0,45 доллара за 215 грамм;
• рыбное филе (Польша) – 0,7 доллара за 215 грамм.

Кроме того, казахстанские коммерсанты из Люксембурга намеревались импортировать из Чехии мотоциклы “ЯВА” – по 1690 долларов за штуку, кондитерские изделия из Франции, Германии и Италия, кофе из Эквадора. Наиболее перспективно с финансовой точки зрения выглядел импорт сигарет (с учетом того, что торговый дом как государственная структура, выполняющая особо важные социальные программы, был освобожден правительством от импортных пошлин). Пока бизнесмены из “Филип Моррис” налаживали производство в Алма-Ате и боролись за снижение акцизов и усиление таможенного контроля, госкоммерсанты из Люксембурга организовали бесперебойную поставку таких видов продукции, как “Кэмел”, “Монте Карло”, “Кент”, “Винстон”, “Лаки Страйк” – по 20 контейнеров каждые две недели.

Имелись у торгового дома и смелые планы выпуска и распространения в Западной Европе ценных бумаг Казахстана. К счастью, осуществить этот явно авантюрный проект не удалось.

Оставалось непонятным, какие же конкретные выгоды для государства сулит наделение министерской структуры функциями коммерческой фирмы. Судя по ассортименту товаров, представленному Асетом Базаровым, о критическом импорте – медикаментах, детском питании, - речь не шла. По существу торговый дом в Люксембурге попытался составить конкуренцию десяткам частных казахстанских компаний-импортеров (от “Глотура” до “Бути”), которые к тому времени уже приобрели известность благодаря формированию собственной сети фирменных магазинов и агрессивной рекламе.

Попытка оказалась неудачной, во всем мире частные хозяева торгуют более эффективно, чем министры и их назначенцы. К тому же импортеры типа “Глотура” были тоже весьма приближены к власти и имели те же таможенные и налоговые льготы, что и Казахстанский торговый дом в Люксембурге.

После сложных манипуляций с кредитными ресурсами и товарными поставками наступил час расплаты. В апреле 1996 года фирма “Транс Коммодитиз” обратилась в юридическую контору “Андерсон, Килл и Ошински” с просьбой посодействовать в возвращении задолженности Казахско-Люксембургского дома. Американские юристы направили соответствующее уведомление в МИД Казахстана. Дескать, верните деньги по-хорошему, а не то вас, господа, ожидает международный суд.

Поначалу речь шла о сравнительно небольшой сумме – 519 тысяч долларов США. Казахстанскому бюджету не впервой было расплачиваться по долгам коммерсующих чиновников, поэтому дело скорее всего было бы тут же решено в пользу “Транс Коммодитиз”, но в Министерстве иностранных дел РК перепутали два понятия: задолженность Казахстана и задолженность Алембанка Казахстан.

В результате казахстанская сторона начала странную переписку. МИД РК спрашивает Минфин, Минюст и вице-премьера по финансам: правда ли, что Алембанк задолжал американцам? Минфин и Минюст шлют запросы в Алембанк. Алембанк, который к тому времени уже не имел никакого отношения к торговому дому в Люксембурге, отвечает: среди наших долгов такого не числится. Минфин, Минюст и вице-премьер по финансам отвечают в МИД: Алембанк провел инвентаризацию своих обязательств перед иностранными партнерами, среди них обязательства перед “Транс Коммодитиз” отсутствуют. МИД РК пишет американским юристам: мы вашим клиентам ничего не должны.

Получив такой ответ, американцы из “Транс Коммодитиз” решили судиться. В конце 1995 года они обратились в Верховный суд штата Нью-Йорк. Это событие почему-то осталось без внимания казахстанской стороны. Как и следовало ожидать, суд провел дознание и принял решение в пользу истца:

Представителей Казахстана на этом дознании почему-то не было. Вообще, казахстанская сторона внешне игнорировала процесс, словно не принимая всерьез американские судебные инстанции. Между тем судебные процедуры в США неизбежно оборачиваются для проигравшей стороны накручиванием издержек, работает своего рода “счетчик”, выгодный для истца в случае его гарантированной победы.

Гром грянул в марте 1996 года, когда адвокаты кредиторов – фирма “Андерсон, Килл и Ошински” направила казахстанской стороне уведомление, в котором фигурировали уже иные суммы и куда более жесткие условия.

Одно из таких уведомлений было направлено в Риггс Банк Вашингтона, где обслуживались счета посольства РК в США и спецсчет, открытый по займу технической помощи, предоставленной Казахстану Международным банком реконструкции и развития. Глубоко уважая решение суда, Риггс Банк заблокировал казахстанские счета. В банке зависли миллионы долларов, предназначенные для расчетов по контрактам и финансирования посольства. Дело запахло международным скандалом. Только после этого официальные лица Казахстана прозрели и стали бить тревогу.

Однако “тревога” была специфической. Вместо того, чтобы признать долг и принести свои извинения кредиторам, официальные органы власти попытались задним числом, уже после судебных прений, доказать, будто Республика Казахстан не несет никакой ответственности по долгам Казахско-Люксембургского торгового дома. Словно не было МВЭС в числе его учредителей, словно не выдавал премьер Терещенко правительственную гарантию с готовностью покрыть все возможные “домашние” убытки за счет налогоплательщиков.

Логика ведомства, возглавляемого Касымжомартом Токаевым, была плохо понятна американцам. Получалось так: пока торговый дом брал кредиты и заключал контракты – он представлял органы госуправления, имел гарантии и мог обещать своим зарубежным партнерам золотые горы. Как только у торгового дома начались финансовые проблемы, государство демонстративно отвернулось от своего неурожайного детища, заявив, что все прежние правительственные гарантии – это ошибка природы и нарушение действующего законодательства РК. А потому, господа, этот торгово-сумасшедший дом к нашей мудрой власти никакого отношения не имеет и, если он перед вами в долгу, - разбирайтесь с ним сами.

Менеджеры Риггс Банка доходчиво объяснили казахстанцам, что подход, основанный на принципе “я не я и лошадь не моя”, в данной ситуации вряд ли окажется эффективным. Правительство подключило к разбирательству Комитет по использованию иностранного капитала РК. Председатель комитета Б.Елеманов попытался собрать информацию о должнике – легендарном Казахско-Люксембургском доме. Это было трудным делом. Пришлось Елеманову писать в Вашингтон и просить дать какие-нибудь сведения о питомцах бывшего МВЭС.

В этой ситуации руководство Риггс Банка проявило заинтересованность в том, чтобы не допустить скандала, уладить дело и сохранить в числе своих клиентов казахстанские госструктуры. В тот же день банкиры ответили Б.Елеманову.

Одновременно в Алма-Ату докладывало посольство Казахстана в США. На смену мертвому штилю в чиновной среде пришли буря и натиск, мгновенная реакция и лихорадочная активность.

Почему казахстанские власти вдруг так забеспокоились? Их встревожили два обстоятельства, куда более важные, чем злосчастный долг фирме “Транс Коммодитиз”.

Во-первых, суд наложил арест на часть технического кредита Всемирного банка. По условиям соглашения между правительством РК и МБРР использование этого займа было строго целевым, возможность какого-либо манипулирования этими средствами, их частичное направление на погашение каких-либо казахстанских долгов полностью исключалось. Решение американского суда как бы вынуждало казахстанскую сторону к нарушению этих условий. В такой ситуации Всемирный банк мог пойти на пересмотр условий технического кредита, что грозило республике крупными неприятностями.

26 сентября 1996 года старший специалист департамента займов Всемирного банка Субаш Чандра сообщил в Алма-Ату, что МБРР прекратит пополнение средств на спецсчетах в Риггс Банке, через которые финансировались проекты технической помощи, развития финансовых предприятий и городского транспорта. Это не означало, что финансирование полностью прекращено, однако своевременная реализация проектов оказалась под вопросом. Подобный прецедент в дальнейшем мог отпугнуть потенциальных кредиторов и отразиться на международном рейтинге республики.

Во-вторых, руководство Казахстана было чрезвычайно обеспокоено утечкой конфиденциальной банковской информации о его счетах за рубежом.

Таинственным обнаружением казахстанских счетов дело не ограничилось. Истец – “Транс Коммодитиз” – пошел дальше: он стал добиваться информации о всех казахстанских депозитах в Риггс Банке. Вполне возможно, что обнародование конфиденциальных сведений о зарубежных финансовых операциях Казахстана (прежде всего в США) принесло бы республике значительно больший экономический и политический ущерб, чем сумма иска.

Из требования истца Риггс Банку на предъявление документов:

Есть несколько версий предельно агрессивного поведения истца, который добился ареста казахстанских счетов, но не удовлетворился этим, а потребовал еще и разглашения конфиденциальной информации, вплоть до секретных банковских телеграмм с “инструкциями” официальных представителей РК.

Первая. Фирма “Транс Коммодитиз” действовала по известному не только в Центральной Азии принципу: проси верблюда – получишь овцу. Истец понимал, что деньги, выделенные в рамках технического кредита МБРР, в любой момент могут уплыть из рук, поскольку это не совсем казахстанская собственность. Кроме того, решение суда по казахстанскому спецсчету с этими средствами шло вразрез с международным соглашением правительства РК и МБРР, то есть возникала юридическая коллизия. Поэтому адвокаты истца избрали наступательный вариант поведения: требовать от должников по максимуму, давить их, милых, пока не сдадутся и не вернут все сполна.

Вторая. За фирмой “Транс Коммодитиз” стояла спецслужба одного из западных государств, заинтересованная в сборе компромата на казахстанское руководство. Цели столь деликатной деятельности могли быть разнообразны: оказание косвенного политического давления в острых ситуациях с иностранными инвесторами в Казахстане, влияние на исход тендеров, на предоставление льгот и преференций компаниям, которые работают в РК, и так далее.

Третья. За фирмой “Транс Коммодитиз” стояла не государственная структура, а крупная компания – по некоторым сведениям, британская “Транс Уорлд Груп”. Несколько раньше, летом 1996 года название “Транс Коммодитиз” было на слуху у российского истеблишмента: министр внутренних дел РФ А.Куликов обнародовал малодоказуемый, но эффектный с пиаровской точки зрения компромат на “толлинговых королей” России во главе с поверженным Олегом Сосковцом. Именно с “Транс Коммодитиз” на первых порах стали сотрудничать британцы и известные бизнесмены братья Черные. Впоследствии, как писали в российской прессе, партнеры то ли вытеснили хозяев из фирмы, то ли задушили их бизнес созданием альтернативной структуры “Транс СИС Коммодитиз”.

Низвержение “группы Сосковца” сопровождалось нешуточной войной, объявленной российскими властями против компаний, пришедших на российский рынок под протекторатом этой группы. Процесс вытеснения “Транс Уорлд” с российского рынка неминуемо должен был перенестись и на Казахстан. Предупреждая эту “эпидемию отторжения”, менеджеры “Транс Уорлд” решили запастись информацией, обнародование которой было бы крайне нежелательно для высшего казахстанского руководства. Отсюда – внезапный иск, отличная предварительная подготовка дознания и процесса, осведомленность о счетах в Риггс Банке (в российских СМИ сообщалось, что глава “Транс Уорлд” Дэвид Рубен тесно связан с английской разведывательной службой МИ-5) и стремление не столько к деньгам, сколько к самому ценному ресурсу – банковской информации. Характерно и то, что всего через полгода у представителей “Транс Уорлд” в Казахстане начались серьезнейшие проблемы: их стали оттеснять от управления металлургическими предприятиями, заменяя доверенными людьми одного из главных президентских “кассиров” – Александра Машкевича.

Впрочем, все это только версии. Важно, что казахстанские финансовые тайны в Риггс Банке так и остались за семью печатями. Если и был коварный враг, желающий выведать секреты нового независимого государства, то ему пришлось отступить и удовольствоваться возвращением долга со всеми процентами.

Этот итог можно было бы счесть на американский манер за “хэппи энд”, если бы не одно печальное обстоятельство. Вся скандальная, рискованная и крайне неблаговидная для руководства Казахстана история возникла не столько как результат хитроумного плана иностранных разведок, сколько как проявление абсолютной некомпетентности ряда государственных структур РК.

Вопиющая безграмотность царила во всем. В том, что МВЭС выступило учредителем зарубежных торговых домов, нарушив при этом действующее законодательство. В том, что правительство с необыкновенной легкостью в мыслях выдало этим домам гарантии по многомиллионным кредитам. В том, как оформлялись контракты на импорт. И, наконец, в том, как Казахстан реагировал на требования кредиторов, то отмахиваясь от них, то ссылаясь на неправомочность правительственных, сугубо внутренних решений.

В конце концов даже неумолимому Министерству иностранных дел РК пришлось согласиться с тем, что международные споры о долгах лучше решать мирно. Разве объяснишь этим американцам, что в Казахстане за три года дважды перекроили все министерства, распустили два парламента, приняли сотню законов и еще сотню указов, имеющих силу закона? Бесполезно, не поймут, не простят, будут упорно добиваться своего. Проще вернуть им деньги и больше не ссориться.