КАК РАЗВОРОВАЛИ СТРАНУ
Семья Назарбаевых: истоки благосостояния
Большая рыбалка в мутной воде
Перечислим краткие итоги такой экономической политики.
Во-первых, Казахстан за три года стал крупным должником без каких-либо существенных “последствий” для экономики – деньги потратили, а эффекта нет. Начиная с 1994 года республика вынуждена была ежегодно ассигновать из бюджета 250-300 миллионов долларов на выплату процентов по внешнему долгу – и так до 2013 года.
Во-вторых, практически все предприятия-экспортеры остались без оборотных средств и, продолжая послушно отгружать свою продукцию, оказались необъявленными банкротами. Зима 1994-1995 гг. была особенно тревожной для республиканской власти: в городах Ермак (Аксу), Актюбинск, Караганда, Каратау, Жанатас, Чимкент, Темиртау, Рудный, Хромтау, Актау, Усть-Каменогорск, Павлодар, Лениногорск шли многотысячные митинги с участием оппозиции, на которых рабочие открыто требовали отставки Назарбаева. Причиной было повсеместное отсутствие денег на зарплаты. Вот несколько зарактерных цитат из прессы того периода.
Андрей КРАТЕНКО, “Забастовка может оказаться цепной” (“Караван-блиц”, 28 ноября 1994 года):
“В прошлый четверг работники усть-каменогорского уранового завода покинули рабочие места. И выразили таким образом протест в связи с длительными задержками заработной платы. Остальные цеха – бериллиевый, танталовый и по выпуску плавиковой кислоты – остановлены. Заработную плату начали выдавать резиной. К сожалению, колес всем не хватило. Не дают и денег. Поэтому есть опасение, что реакция работников уранового завода будет иметь цепной характер”.
Владислав НИКОЛАЕВ, “Комбинат готов к реанимации. Кто выступит в роли врачей?” (“Казахстанская правда”, 14 сентября 1994 года):
“Такого тяжелого положения в городе Балхаше не было даже в годы войны. Рабочие АО “Балхашмыс” падают в голодные обмороки, особенно женщины, которые последний кусок хлеба отдают своим детям. Дети же ходят по квартирам и просят милостыню. Появились и на улицах попрошайки. Рабочие месяцами не получают зарплату, многие продают свои квартиры за бесценок ради пропитания. В прошлом месяце комбинат выдал чуть более 6 тысяч тонн меди, что составляет менее трети его производственной мощности и недостаточно даже для покрытия затрат на производство. И это происходит на бывшем флагмане цветной металлургии СССР, на предприятии, где работают лучшие в цветной отрасли специалисты, где созданы уникальные технологии”.
Павел АБРАМОВИЧ, “Горняки отказываются поставлять сырье металлургам” (“Казахстанская правда”, 23 июня 1994 года):
“Почти полмесяца простаивал коллектив Соколовско-Сарбайского горно-обогатительного комбината. Причина простая – нет денег, чтобы заплатить за электроэнергию, за услуги железнодорожников. Между тем горнякам должен Карагандинский металлургический комбинат более 150 миллионов тенге. В эти дни цеха комбината приступили к работе, однако дела идут трудно Часть рабочих отказывается приступить к работе из-за невыплаты зарплаты за апрель и май”.
Вера ГАЛАКТИОНОВА, “Появится ли на горизонте “Ноев ковчег”?” (“Казахстанская правда”, 29 ноября 1994 года):
“Пустеют Жайрем в Жезказганской области, Каражал, Атасу – люди покидают города при месторождениях. Умирание города начинается с нижних этажей, как при потопе. Жители перебираются в квартиры, брошенные уехавшими. Осенью прошлого года на первых этажах в Карагайлы гуляли сквозняки – там уже никто не жил. Верхние этажи опустели весной этого года. Сейчас здесь можно увидеть мертвые пятиэтажки. Люди коротают дни и ночи средь мерзости запустения, почти без средств к существованию”.
Андрей КРАТЕНКО, “Горно-металлургический комплекс на пороге стихийных бунтов”(“Экспресс К”, 11 июня 1994 года):
“1 мая на митинге рабочие выставили главное требование: обратиться к Президенту республики и в Верховный Совет с предложением об отставке правительства. Потому что за четыре года оно не решило ни одной проблемы, а, наоборот, усугубило положение. Резолюцию отправили в верха, но пока ни ответа, ни привета. 12-13 июня состоится заседание Совета федерации профсоюза и республиканского стачечного комитета. Стачком выступит с инициативой официально объявить о республиканской всеобщей стачке протеста”.
Александр БЕЛАШ, “Простаивают монопольные производители меди в республике” (“Панорама”, 21 апреля 1994 года):
“Постоянные перебои с электроэнергией привели к тому, что за три месяца с начала года объединение “Жезказганцветмет” недодало продукции на 200 миллионов тенге. В Балхаше простаивают Коунрадский карьер, обогатительная фабрика, завод обработки цветных металлов. Тем временем цены на их основную продукцию уже достигли мирового уровня”.
Вячеслав КОХАНОВ, “Неотложные меры” подписаны” (“АБВ”, 2 февраля 1994 года):
“До последнего момента шахтеры держали пистолет у виска, и не только у своего. В последней декаде января горнякам начали выплачивать зарплату за декабрь минувшего года, и живые деньги несколько притупили остроту эмоционального накала на самих шахтах. Однако это было похоже на действие анальгина: мало кто мог предугадать, что станется с воспалившимся зубом”.
В этот период в Казахстане практически были оставлены все предприятия химии, Усть-Каменогорский свинцово-цинковый завод, титано-магниевый комбинат, Лениногорский полиметаллический комбинат, Донской ГОК, Павлодарский алюминиевый, Ермаковский ферросплавный заводы, все шахты объединения “Карагандауголь”.
По данным Всемирного банка, в 1993-1994 гг. убытки казахстанских предприятий превышали 20 процентов валового внутреннего продукта. Интенсивно росло отрицательное сальдо торгового баланса республики: в 1993 году – 658 млн. долларов, в 1994-м – 805 млн. долларов. Пытаясь “рулить” промышленностью при помощи административных методов, правительство Сергея Терещенко сделало ставку на создание государственно-монополистических структур. За один год – с июня 1993 по июнь 1994 гг. правительство образовало более 80 государственных и национальных холдинговых компаний и акционерных обществ. Им в управление передали 1700 дочерних предприятий в разных отраслях промышленности.
Деятельность подобных структур, защищенных от конкуренции, оказалась крайне неэффективной. Большинство предприятий по сути были разворованы. Как отмечали эксперты Всемирного банка, государственные монополии участвовали в картельных соглашениях, перекрестном субсидировании, сегментации рынка и вертикальной интеграции.