Первый блин в коме
С подачи Гиффена Н. Балгимбаев доверился подмосковному криминалитету.

Ключевую роль в сделке по Карачаганаку сыграл один из руководителей компании "Мобил", вице-президент, ответственный за иностранные поставки, Брайан Уильямс. Он долгое время работал с Лучио Ното и считался одним из самых приближенных к нему людей. Расследуя дело о поставке казахстанской нефти в Иран, американские эксперты обнаружили, что это лишь одно из звеньев хитроумной цепи, составленной с участием Уильямса. Тогда же прояснилсь и роль других крупных фигур - Джеймса Гиффена и Фридхельма Эроната, который от имени "Мобил" проводил сделки за рубежом.

По информации Сеймура Херша ("Нью-Йоркер", 2 июля 2001 г.), именно Эронат контролировал "Ваеко Юроп". "Уильямс способствовал осуществлению Оренбургской сделки, профинансировав "Ваеко Юроп Лимитед", - пишет Херш. - План был такой, что "Ваеко" на деньги "Мобила" будет платить Казахстану за сырье и направлять его в Россию, а русские будут переправлять обратно уже переработанный продукт для перепродажи. …К этой сделке имел непосредственное отношение Джеймс Гиффен. В декабре 1996 г. Уильямс на бланке отдела продаж и поставок компании извещал своего коллегу в офисе "Мобил" о том, что необходимо составить проект "письма и направить его Джеймс Гиффену". Копия письма была отправлена Эронату. В этом письме речь должна была идти о Карачаганаке и о предоставлении ресурсов. "Не нужно включать никакие условия, поскольку это часть джентльменского соглашения", говорилось далее в письме Уильямса".

"Балкар-Инвест" был малоизвестной посреднической структурой. Уставной капитал будущего "гиганта" газовой торговли составил чуть более 43 миллионов рублей, что в тот момент было эквивалентно 10 тысячам долларов США. Один из учредителей "Балкар-Инвеста" - компания "Балкар-Трейдинг", напротив, окащалась даже слишком хорошо известна. Осенью 1995 года правоохранительные органы России выяснили, что руководство этой компании во главе с ее генеральным директором П. Янчевым представляет собой криминальную группу, которая связана с и. о. Генерального прокурора России. Разразился громкий скандал.

"Российская пресса, докопавшись до скрытых корней СП "Балкар-Трейдинг", выяснила, что его "прародителем" является балашихинская фирма "Балашиха - Лада", торговавшая "Жигулями" и запчастями к ним, а этот вид бизнеса основала и застолбила за собой преступная балашихинская группировка. Российская ФСБ повела следствие в отношении П. Янчева и А. Ильюшенко после того, как открылось, что "Балкар - Трейдинг", продав по договоренности с российским правительством на внешнем рынке 2 млн тонн сырой нефти по схеме "нефть в обмен на кредит", не вернуло вырученную валюту. Покупателем данной партии нефти была американская корпорация "Мобил ойл". "Известия" расценивают данную сделку как "классический вариант обогащения нефтеэкспортеров, имевших доступ к ресурсам по дешевке".

Сеймур Херш со ссылкой на московскую прессу сообщает, что компания "Балкар" была коррумпированным предприятием, а "Янчев мог покупать нефть по очень низким ценам из-за хороших отношений с премьер-министром Черномырдиным". Отношения с Виктором Степановичем действительно дорогого стоили. В январе 1995 года в Москве произошла знаменательная встреча: собеседниками Черномырдина стали генеральный директор "Мобил" Лучио Ното, его правая рука Уильямс и представитель "балашихинской" группы Петр Янчев. Черномырдину предложили организовать для России займ - 1 миллиард долларов в обмен на право поставки сырой нефти из России за рубеж на льготных условиях. Осторожный ЧВС отказался. До ареста Янчева оставались считанные месяцы.

Таким образом, в качестве основных торговцев казахстанским газоконденсатом Нурлан Балгимбаев с подачи Гиффена и согласия самого президента Назарбаева избрал российские компании с мафиозными связями, которые впоследствии не менее лихо торговали российской нефтью.

Одновременно Нурлан Балгимбаев лоббировал заключение договора между руководством "Казахгаза" и компании "Мобил". 27 июля 1995 года был подписан официальный документ - "Соглашение об основных приницпах по вопросам предоставления услуг, связанных со стабилизацией и переработкой карачаганакского газоконденсата и распределением готовой продукции".

В тексте этого соглашения фигурирует "Ваеко Восток", но в последний момент слово "Восток" зачеркнули и переправили на "Юроп". На первой странице переправили, а на второй переправлять не стали и в конце документа значится подпись руководителя "Ваеко Восток". Вот выдержка из этого странного документа: "Объем конденсата, поставляемого компании "Ваеко" в течение начального периода, составит 6,5 миллиона тонн. Объем продукции, которая должна быть запродана или экспортирована от имени СП, будет определен на основе обоюдно согласованных расчетов выхода продукции".

Фактически "Ваеко" получила в свое полное распоряжение права на транспортировку, переработку и реализацию всего объема добычи нестабильного газового конденсата с Карачаганака. Особо следует отметить пункт, регламентирующий права владения продукцией. Позже выяснится, что здесь Балгимбаев и его подручные зарыли немалую "собаку": "Право собственности на конденсат будет передано от "Казахгаза" к "Ваеко" при пересечении конденсатом экспортной границы между Республикой Казахстан и Российской Федерацией. Ваеко в качестве платежа за поставку конденсата будет возвращать СП чистый доход от продажи продукции или других углеводородов, полученных взамен за конденсат".

То есть собственник конденсата менялся непосредственно на границе. Соответствующим образом могли меняться и цены. Пока газ пересекал казахстанскую границу и формально принадлежал "Карачаганакгазпрому" - он экспортировался по одной цене. Как только товар доходил до российских рубежей, он становился уже собственностью "Ваеко" и мог декларироваться по совсем другой цене. Это позволяло занижать цены, уходить от пошлин, а вдобавок минимизировать оплату казахстанской стороне-производителю. Основная доля выручки оставалась у посредников. По данным "Республики", официальная цена продаваемого газового конденсата составляла 35 долларов за тонну, фактическ же он обходился посреднику в 14 долларов.

"Таким образом, вырисовывается классическая “кидальческая” схема. Основной партнер – компания “Мобил Ойл” передавала свои права по управлению проектом первому посреднику – компании “Ваеко Юроп”. Эта компания в свою очередь передала права второму посреднику – компании “Ваеко Восток”. Последняя создана третьей компанией, АОЗТ “Балкар-Инвест”, и связана с “Ваеко Юроп” только одним словом в названии. Даже если начнется судебное разбирательство, оно, скорее всего, застрянет на уровне первого закрытого акционерного общества, акционеры которого несут материальную ответственность только в пределах своего вклада в уставной капитал. Казахстан может распрощаться с недополученными деньгами. Вернуть 70 миллионов долларов долга не реально".

Вдобавок правительство предоставило "Ваеко" беспрецедентные налоговые льготы. В начале сентября 1996 года руководство таможенного поста "Аксай" подсчитало, сколько не получил бюджет Казахстана от использования подобных льгот. В документах на экспорт "Ваеко Юроп" указывало в качестве страны назначения Швейцарию. С февраля по июль 1996 года было экспортировано 2 миллиона тонн нестабильного газового конденсата. Пересчитав этот объем с учетом ставки экспортной пошлины в экю, начальник таможенного поста М. Шуншалиев подвел итог: "Недопоступило финансовых средств от в бюджет РК от реализации конденсата по состоянию на 01.09.96 г. - 49,84 млн. долларов США".

За свои щедрые услуги компания-посредник должна была получать щедрую плату. В соглашение указывалось, что "Ваеко" будет получать за предоставленные услуги взаимосогласованное вознаграждение в расчете за каждую тонну произведенной и запроданной или экспортированной продукции по настоящему соглашению, а также за экспорт других углеводородов, полученных в обмен на конденсат.