Есть такая мафия!
Назарбаев, Балгимбаев и Черномырдин "кинули" доверчивых иностранцев.

Заведомо страдающей стороной в этой схеме была государственная компания "Карачаганакгазпром". Формально Балгимбаев наделил ее широкими полномочиями. 12 сентября 1995 года министр нефти подписал письмо № 1-01-2286, в котором говорилось: "Настоящим подтверждается, что "Карачаганакгазпром" наделяется эксклюзивным правом на осуществление контроля в отношении всех дел, касающихся продажи или иного всех объемов газа и газового конденсата с Карачаганакского месторождения. С этого времени никто, кроме "Карачаганакгазпрома", не имеет права в отношении этих вопросов".

Но что реально могли проконтролировать добытчики газа, имея дело с хитроумными трейдерами? Фактически руководитель "Карачаганакгазпрома" М. Килибаев безропотно исполнял указания министра нефти. Раздумывать о выгодности тех или иных сделок, заключаемых на самом верху, ему не полагалось. В конце августа он направил письмо президенту "Ваеко Юроп" Фридхельму Эронату и генеральному директору "Ваеко Восток" О. Попову. В письме говорилось: "Право собственности на газовый конденсат будет передаваться от АО "Карачаганакгазпром" к "Ваеко Юроп" и далее к "Ваеко Восток" на границе между Республикой Казахстан и Российской Федерацией".

С юридической точки зрения эта формулировка не совсем понятна, поскольку на самой границе передать какое-либо право затруднительно. Существуют два таможенных пункта - казахстанский и российский. Смена собственника происходит как бы в промежутке между этими пунктами. Казахстан покидает казахский газ, а в Россию въезжает уже газ, которым владеет американский посредник. Позже этот же механизм практиковался металлургической группой Александра Машкевича. Министерство госдоходов РК взяло необходимые сведения из таможенных служб России и Казахстана, сопоставило их и подсчитало сумму убытков для республиканского бюджета.

"По данным министерства, в 1999 году в Россию было вывезено: железной руды неагломерированной - более 1,7 млн. тонн по цене $8,6 за тонну; железной руды агломерированной - более 1,2 млн. тонн по цене $11,91 за тонну; глинозема более 1 млн. тонн по цене $116,4 за тонну. Теперь сравним со среднегодовыми ввозными ценами того же самого сырья из РК в РФ. Тонна железной руды неагломерированной - $17,32; железной руды агломерированной - $19,38; глинозема - $229,6. Превышение ввозных цен составляет 1,6-2 раза, что очень значительно. Доходы, сокрытые "ССГПО" и "Алюминием Казахстана", МГД оценивает в $145 млн., а потери госбюджета только по подоходному налогу с юридических лиц - в $43,5 млн.".

Вряд ли представители компании "Мобил" могли предусмотреть все финансовые тонкости сделки с участием непредсказуемых российских партнеров. Скорее всего поработали консультанты Джеймса Гиффена.

План Гиффена - Балгимбаева позже достаточно ясно был описан экспертами британского консалтингового предприятия "Archipelago Enterprises Ltd." Вот выдержка из письма, направленного руководством этой фирмы в администрацию президента РК 30 июля 1997 года:

Основной коммерческий риск этого плана заключался в финансировании операции. Между началом поставки карачаганакского газа от скважины и получением оплаты за уже готовые нефтепродукты на Западе существует временной цикл в 60 - 70 дней, которые должны быть профинансированы. Ни один банк или финансовая организация на это не пойдут. Фактически никто, кроме "Мобил" (включая "Ваеко Юроп"), которые обладают высочайшим мастерством в деле коммерции, а также сильными финансовыми возможностями, не осмелился бы участвовать в подобной операции. Оценивая трудности, противостоящие осуществлению этого плана, Дж. Уильямс, глава "Мобил Сэйлз энд Трейдинг" заявил: "Это поистине адская сделка".

В течение двух лет единая в двух лицах фирмы "Ваеко Юроп" и "Ваеко Восток" (они были объединены специальным договором комиссии) торговали казахстанским газом. И если по грабительским договорам с башкирскими партнерами республика получала хотя бы 15 центов с тонны, то по контрактам с “Ваеко” Казахстан от проданного сырья не получал вообще ничего. Десятки миллионов долларов словно растворились в трубе.

Первыми забили тревогу не казахские власти, а иностранные инвесторы - партнеры по освоению Карачаганакского месторождения итало-британский альянс "Аджип/Бритиш газ". В середине 1996 года генеральный менеджер Карачаганакской производственной структуры Д. Лейн заявил на совещании в акимате Западно-Казахстанской области, что альянс "Аджип/Бритиш Газ" намерен за счет штрафных санкций увеличить свою долю при возмещении своих затрат. В свою очередь казахстанская сторона - специалисты холдинга "Казахгаз" указали иностранцам на то, что они не обеспечивают в полной мере необходимые для нормальной эксплуатации месторождения затраты - примерно 115 миллионов долларов в год.

Эта внешне безобидная пикировка означала рост взаимного недоверия между партнерами. Менеджеры альянса не без оснований полагали, что казахстанский участник ведет двойную игру: продажа добываемого газа доверена третьей стороне - американской "Мобил", которая в свою очередь имеет эксклюзивные выходы на российских переработчиков. Валютная выручка бесследно исчезала, что, по-видимому, вполне устраивало казахстанскую сторону. Выгодная для властей схема: инвестируют одни, деньги делят и рассовывают по карманам другие.

Перегоняя выручку от экспорта газа на тайные банковские счета, власти республики одновременно требовали от итальянцев и британцев увеличивать инвестиции. В правительстве РК посчитали: в 1995 году фактическое исполнение иностранными подрядчиками бюджета на поддержку месторождения в рабочем состоянии составило 40 миллионов долларов, на 1996 год ими определен план финансирования в 92 миллиона, из них непосредственно на производственные нужды расходуется менее половины бюджета.

Иностранные инвесторы решили поставить вопрос ребром. Удачный момент для этого выдался в конце 1996 года, когда истек первый этап действия "Соглашения о принципах раздела продукции", подписанный итальянцами и британцами с казахстанским правительством. Пришла пора на смену промежуточному договору заключать полноценный контракт по газовой кладовой. Иностранцы подвели итоги торговли и пришли к выводу, что их крупно обманывают, современно выражаясь, "кидают". Соответствующая информация была предоставлена казахстанским журналистам.

"Основное затруднение, постигшее казахстанскую сторону и иностранных подрядчиков - непоступление валютной выручки за реализованную продукцию на депонентский счет лондонского банка уже на протяжении года и трех месяцев. По соглашению с фирмами, которые взялись предоставить свои услуги по стабилизации и переработке газового конденсата и экспортированию (чувствуется перевод с английского, - С.М.) полученной продукции, в 1995 году в их адрес ушли более 200 тысяч тонн карачаганакского сырья и 1278,7 тысячи тонн - в текущем году. Речь идет о сумме в 73,37 миллиона долларов США, расчет же произведен по очень незначительной ее части".

При этом, как выяснилось позже, компания "Мобил" ничего не выиграла от этой торговли, напротив, она понесла значительные убытки. Выиграла мафия - казахстанская и российская - которой покровительствовали высшие должностные лица с обеих сторон. Об этом пишет Сеймур Херш в своей известной статье "Цена нефти" ("Нью-Йоркер", 2 июля 2001 г.):

" В ходе внутреннего расследования "Мобил" в 1997 году Эронат сам признался компании: "То, что долг никогда возвращен не будет, понималось всеми сразу". …О потерях вскоре узнала вся штаб-квартира "Мобил". "Нас особенно потрясла не весть об убытках, а то, как это было сделано, - сказал мне бывший вице-президент компании Дон Воелте, - Когда я как-то встретился с Брайаном и спросил: "Что происходит?", он ответил, что деньгами завладела русская мафия, и деньги пропали".

Как опять же явствует из файлов компании, ее высшему руководству было доложено, что сделка совершена с рядом грубых нарушений. В конце 1998 года юристы подготовили для Лучио Ното меморандум, где высказывалось предположение, что руководство Казахстана имеет здесь свой интерес: "Карачаганак является очень деликатным вопросом для высших казахстанских чиновников, в особенности для г-на Балгимбаева". Российские перерабатывающие заводы, говорилось также в записке, "управляются, контролируются либо находятся под влиянием ряда…политических, личных, семейных, а также даже, до определенной степени, преступных интересов".