КАЖЕГЕЛЬДИН И КРЕМЛЬ

По ряду позиций Кажегельдин в глазах Москвы выглядел более выигрышно, чем старый, но лукавый знакомец Назарбаев. Прежде всего как профессиональный экономист, достаточно отстраненный от жузово-кланового фактора при принятии решений.

Кажегельдин первым из нью-суверенной элиты РК заявил о важности экономического сотрудничества с Россией. До этого в руководстве республики царили противоречивые настроения. Президент Назарбаев, как полагается, время от времени клялся в любви к России, русскому языку и всем дорогим россиянам. “Мы обречены на дружбу”, - без особой радости подчеркивал казахский лидер. Мотив “обреченности”, “заклятой дружбы” звучал наряду с более откровенными высказываниями.

Летом 1993 года премьер-министр Сергей Терещенко публично сообщил: “Россия вывернула нам руки с долгами, но мы построим новые нефтепроводы и поводим ее на коротком поводке”. Это весьма эмоциональное для политика такого ранга заявление было лишь верхушкой айсберга. В тот период взаимное недовольство Москвы и Алма-Аты достигло кульминации. Назарбаев даже не пожелал принять прибывшего в Казахстан министра иностранных дел РФ Андрея Козырева (предлогом послужил дипломатический насморк, но в тот же день, как только Козырев улетел восвояси, президент продолжил активную работу). Основной причиной стало то, что Козырев приехал поговорить о правах русских в Казахстане, целесообразности придания русскому языку статуса, равного с казахским, и возможности двойного гражданства – казахстанского и российского. Назарбаев на эти темы беседовать отказался.

Другим камнем преткновения для двух стран стал космодром Байконур. Пытаясь избавиться от беремени огромного государственного долга (1,3 миллиарда долларов только по техническим кредитам России), Алма-Ата намеренно затянула переговоры по космодрому, требуя от Москвы заведомо невыполнимого условия - компенсации за экологический и имущественный ущерб от космических запусков в размере семи (!) миллиардов долларов. В ответ Москва затормозила переговоры, а в российской прессе стали регулярно появляться материалы о грядущем строительстве “второго Байконура” в Амурской области. Один из руководителей военно-космических сил РФ генерал Западинский заявил тогда, что Казахстан никогда не сможет самостоятельно использовать космодром, в то время как Россия даже без Байконура в состоянии выполнить свою космическую программу: есть Плесецк, есть “Свободный” под Благовещенском.

В этом напряженном контексте “пророссийские” заявления Кажегельдина выглядели сенсацией. В интервью “Московским новостям” (№11, 1994 год) 42-летний премьер сообщил, что хорошо знает Черномырдина, Сосковца, Чубайса и Шохина, был близок к российскому демократическому движению, состоял в группе поддержки Ельцина на первых выборах в Верховный Совет, в группе поддержки А.Д.Сахарова, прошел через романтическую волну зеленоградских митингов. Казалось, такой “свой” человек в Москве способен быстро и конструктивно решать проблемы, которые были непосильной ношей для его предшественника.

“Мы практически сняли наболевшую проблему Байконура, - заявил Кажегельдин корреспонденту “МН”. – Достигнута договоренность с Россией по совместной добыче нефти с Каспийского шельфа. 16 минут хватило нам с Вяхиревым, чтобы принципиально решить вопрос по Карачаганаку. Кроме того, обсуждался и близок к окончательному решению вопрос о создании международного консорциума по строительству трубопровода с участием России и Казахстана. Все это – реально. Потому что за всем этим стоит стимул, взаимный интерес. Наш стимул – Россия. …Задача моего правительства – максимально привлечь в Казахстан российский капитал. Именно российский, а не только западный, как было до сих пор”.

“Говоря это, вы сильно “подставляетесь”, - отметил интервьюер. – Оппоненты немедленно обвинят вас в “пророссийских настроениях” и “предательстве национальных интересов”.

“Если я пострадаю за “пророссийские настроения”, буду только рад, - ответил Кажегельдин. – Могу “подставиться” еще больше, сообщив, что у меня жена – русская. И половина моей семьи – русские. Им-то что делать, если мы будем иметь чудовищную глупость пойти на разрыв с Россией? Тогда мы просто не достойны своих предков, которые почему-то 300 лет шли с ней на сближение”.

Дальнейшие события показали, что “пророссийские” настроения Кажегельдина имеют четкую границу – национальные интересы Казахстана. Пока “пророссийская” политика отвечает этим интересам, Кажегельдин – друг. Как только российские партнеры перестают учитывать интересы Казахстана, премьер становится жестким и разговаривает совсем по-другому.

Характерным примером стала история с Ульбинским металлургическим заводом (Восточно-Казахстанская область, г. Усть-Каменогорск), который в 1995 году был на несколько месяцев передан в управление финансово-промышленной группе “Интерросс”.

Производственное объединение “Ульбинский металлургический завод” создавалось в начале 70-х годов. Это ряд высокотехнологичных предприятий, входивших в систему Министерства среднего машиностроения СССР (фактически – союзное министерство атомной промышленности). В СССР производство топлива для атомных реакторов курировало 3-е Главное управление Минсредмаша. Специфика производства была строго засекречена, сами объекты имели режимный, сугубо закрытый характер.

До распада СССР местные и республиканские власти не имели значительного влияния на хозяйственную деятельность объединения. Фактически ПО “УМЗ”, как и другие советские предприятия подобного профиля, представляло собой “государство в государстве”, напрямую управляемое из Москвы. Персонал предприятия набирался в результате тщательного отбора спецслужбами, текучесть была минимальной, работники имели значительные льготы. Численность персонала в конце 80-х годов составляла около 5 тысяч человек, в настоящее время – около 3 тысяч.

Характерной чертой производства являлась тесная технологическая взаимозависимость с партнерами из России. Предприятия ПО исполняли роль важного звена в единой технологической цепи топливного и ядерного производства.

Головное предприятие, давшее название всему объединению, – Ульбинский металлургический завод - производило 85 процентов топливных таблеток для атомных станций СССР и стран СЭВ (Болгарии, Чехословакии). Таблетки использовались для сердечников ТВЭЛ (тепловыделяющих элементов) и ТВС (топливных сборок) в ядерных реакторах разных типов (ВВЭР-1000, ВВЭР-440, РБМК).

Сырье для этих таблеток - обогащенный до 3,5 процента уран в виде гексафторида урана – поступал из России, с заводов в Челябинске, Томской области, Ангарске. Традиционными поставщиками сырья для УМЗ были производственное объединение “Маяк” (Челябинск-65), комбинат химического электролиза (Ангарск), Сибирский химкомбинат (Томск-7).

Технологически ядерное топливо для реакторов представляет собой таблетки диоксида урана, получаемые в результате обработки сырья на специальном оборудовании. Производственный цикл предусматривает тепловую обработку, прессование и формовку высокообогащенного урана. Полученные металлокерамические таблетки являются открытым источником альфа- , бета-, и гамма-излучений.

Сборка ТВЭЛов из таблеток происходила за пределами Казахстана. Таблетки поставлялись традиционным партнерам УМЗ – производственному объединению “Машиностроительный завод” (г. Электросталь Московской области) и на завод химических концентратов в Новосибирске. На этих предприятиях осуществляются дальнейшие этапы технологического цикла: таблетки в количестве 9-12 штук “пакуют” в циркониевую оболочку, топливный стержень заполняется гелием, запаивается, таким образом создается ТВЭЛ. Несколько таких элементов образуют топливную сборку, которая монтируется при создании реактора.

Основным потребителем топлива были АЭС, расположенные в основном на Украине и в России, а также реакторы, расположенные на атомных подводных лодках. По оценкам специалистов, к концу 80-х годов суммарный уровень производства в СССР составлял примерно 1 миллион ТВЭЛов в год. Более подробные данные о технологии и статистика объемов производства на Ульбинском металлургическом заводе засекречены.

Кроме того, в ПО “Ульбинский металлургический завод” входят танталовый завод (специализация - производство танталового порошка высокой чистоты, танталовой проволоки и продукции из ниобий-танталового сплава) и уникальный бериллиевый завод. Следует отметить, что ПО “УМЗ” было единственным в СССР (а затем в СНГ) производителем бериллия - технического и дистиллированного. На одном из предприятий объединения выпускались бериллиевые компоненты для ядерных бомб. В начале 90-х годов это производство было сокращено на 80 процентов, персонал переведен на 4-дневную рабочую неделю, несколько сот человек отправлены в вынужденный отпуск.

В целом с углублением экономического кризиса, особенно – в сфере военно-промышленного комплекса, а затем и с распадом СССР объемы заказов на продукцию УМЗ резко сократились. В 1992-1993 гг. падение производства на объединении, по неофициальным данным, составило около 60 процентов.

Руководство предприятия подготовило ряд конверсионных проектов (в частности, проекты производства газовых пистолетов, бытовых электродвигателей, соковыжималок, пьезокерамических элементов), которые не были реализованы из-за отсутствия реалистичных бизнес-планов и финансовой поддержки. В конце 1992 года УМЗ получил секретный госзаказ – здесь были напечатаны первые образцы казахстанской национальной валюты (монет). Однако это не имело серьезного влияния на финансовое положение предприятия. Большие надежды руководство завода возлагало на выпуск карбоната лития (недалеко от Усть-Каменогорска находятся богатые литиевые месторождения). Всего на реабилитацию предприятия требовалось около 350 миллионов долларов.

В поисках платежеспособного спроса руководство завода стремилось максимально переориентировать сбыт на страны дальнего зарубежья. С 1992 года УМЗ стало через посредников продавать бериллий и тантал в слитках и прокатных листах, танталовую проволоку, сверхпроводники (около 160 типов), пластины из окиси бериллия для электронной продукции. Часто продукция отгружалась по бартеру – в обмен на ширпотреб. Цены на импорт жвачек и колготок завышались, а на экспорт сырья – занижались. Такая гуляй-торговля вскоре привела к антидемпинговым процессам на Западе.

В январе 1995 года в международной прессе появились сообщения о том, что АО “Ульба” продало 40 тонн бериллия одной из американских фирм. Директор бериллиевого завода Е.Двинских заявил, что первая партия металла в виде стружки, обреза и забракованных изделий была отправлена спецрейсом в США. В статистических сборниках о внешнеэкономической деятельности РК указана поставка необработанного бериллия в США – 20 тонн на сумму 1,3 млн. долларов. Е.Двинских выразил надежду на то, что “средства, вырученные от проведенной операции, помогут в конверсии производства”.

Американские производители бериллия были не столь оптимистичны. Компания Brash Wellman Inc. инициировала в торговой комиссии США антидемпинговое расследование по фактам экспортных поставок с УМЗ. Экспорт металла из РК в США был блокирован высокими пошлинами. Бериллиевое производство в Восточном Казахстане оказалось на грани закрытия.

К решению этой проблемы подключилось правительство РК. Интересы УМЗ были пролоббированы на межгосударственном уровне. В марте 1995 года в США побывал с официальным визитом премьер-министр Кажегельдин. На заседании комиссии Гор - Кажегельдин он сделал особый акцент на антидемпинговых мерах, предпринятых против казахстанского бериллия. Однако запретительные санкции в отношении этой казахстанской продукции были отменены в США лишь в 1997 году.

Еще в 1992 году атомщики Казахстана и России начали работу над проектом создания совместной финансово-промышленной группы в сфере атомной энергетики. Дело затрудняли законодательные нестыковки, споры в сфере налогообложения, в частности, вопрос – на чьей территории, в чей бюджетный карман будет отчисляться львиная доля налогов? К концу 1994 года стороны достигли компромисса. Проекты учредительных документов были направлены в правительство Казахстана для согласования. В качестве учредителей ФПГ должны были выступить национальная компания КАТЭП и российский концерн ТВЭЛ. Предполагался взаимообмен акциями. Минатому РФ важно было гарантировать стабильные поставки с УМЗ.

Практически одновременно проекты учредительных документов были направлены в правительство России. Однако весной 1995 года правительство Казахстана неожиданно выступило с инициативой передачи “Ульбы” в управление финансовой компании “Интеррос”, входящей в группу ОНЭКСИМ под управлением известного бизнесмена Владимира Потанина. Это вызвало беспокойство в Минатоме РФ, но силлы, лоббирующие группу ОНЭКСИМ со стороны Казахстана и России, оказались слишком влиятельны, чтобы Минатом мог как-либо изменить ситуацию.

Со стороны Москвы главным лоббистом нового проекта стал первый вице-премьер Олег Сосковец, со стороны Казахстана – первый вице-премьер Виталий Метте. У Метте был свой интерес: ему было важно самому привести на “Ульбу” нового хозяина и конфиденциально оговорить с ним некоторые предварительные условия по принципу “Кто старое помянет, тому глаз вон”. До этого он в течение четырех лет возглавлял УМЗ и заключил несколько сомнительных контрактов, в результате которых предприятие понесло многомиллионные убытки.

Речь шла о контрактах на невыгодные заводу бартерные поставки в качестве оплаты за поставленную УМЗ продукцию. В начале октября 1994 года Метте подписал два договора с израильской фирмой “Баргаль” – генеральное дистрибьюторское соглашение и рамочное соглашение на передачу металлов (бериллия и тантала). Спустя десять дней Метте был назначен вице-премьером Казахстана и на этом посту продолжил активное лоббирование начатых сделок. На посту руководителя завода он оставил своего соратника В.Фролова – человека с неоднозначной репутацией, но преданного Виталию Леонидовичу.

Позже выяснилось, что Метте подписал с партнерами не два договора, а три, причем условия в одном противоречили условиям другого. Подобная путаница создала ситуацию “мутной воды”, из которой полагалось выловить крупную рыбу. Хронология была следующей. 3 октября 1994 года ГХК “Ульба” за подписью генерального директора Метте и ООО “Баргаль” заключили генеральное соглашение о назначении фирмы “Баргаль” дистрибьютором для распространения продукции “Ульбы” на мировых рынках. Срок соглашения - семь лет. С каждой сделки “Баргаль” имел право получать комиссионные в размере не менее пяти процентов от суммы контракта. Одновременно между ГХК “Ульба” и фирмой “Баргаль” было подписано соглашение о передаче с “Ульбы” на склады в Восточной Европе и Израиле бериллия и тантала на сумму до 250 миллионов долларов. “Баргаль” получил право использовать эти металлы в качестве залога для привлечения кредитных ресурсов в западных банках. Объем кредитов для ГХК “Ульба” должен был составлять не менее 40 процентов от стоимости залоговых металлов. Ответственным за возврат кредитов была ГХК “Ульба”. График погашения кредитов так и не был составлен.

Пункт шестой соглашения предусматривал, что если ГХК “Ульба” не покрывает платежи по основной сумме кредита или проценты по кредиту согласно графику платежей, то “Баргаль” имеет право продать определенное количество складированного металла (залога) для покрытия платежей. При этом цена реализуемого металла должна устанавливаться независимым экспертом по согласованию с компанией “Ульба”.

Тогда же – 3 октября 1994 года – было заключено еще одно соглашение, по форме и стилю идентичное вышеназванному, но без оговорки, что действие прежнего соглашения утрачивает силу.Этот контракт предусматривал реализацию залогового металла по цене, определенной предприятием “Баргаль”, то есть без согласования с компанией “Ульба”. Кроме того, в данное соглашение дополнительно был включен пункт, согласно которому для совместного выполнения проектов, разработанных и принятых сторонами, определенное количество металла будет периодически продаваться для финансирования этих проектов.

Таким образом, руководство ГХК “Ульба” (В.Метте) заключило с фирмой “Баргаль” два взаимоисключающих контракта. Первый вполне отвечал интересам холдинга: он предоставлял израильскому партнеру ограниченные права – использовать продукцию “Ульбы” как залог под кредит и по согласованию с руководством “Ульбы” продавать часть этого залога для погашения кредита. Второй контракт был для “Ульбы” более чем рискованным: фактически весь металл передавался в распоряжение фирме “Баргаль” - она получала право сама найти покупателя и продать его без согласования с “Ульбой”.

В итоге казахстанская сторона потеряла на этой хитроумной “двойной игре” около 20 миллионов долларов. Покрыть старые грехи и развить сомнительную коммерцию должен был холдинг Владимира Потанина.

11 августа 1995 года вышло постановление Кабинета Министров РК №1119 “О мерах по финансовому оздоровлению Государственной холдинговой компании “Ульба”. В нем говорилось о передаче российскому партнеру государственного пакета акций предприятия на пять лет. 15 августа 1995 года Госкомитет Казахстана по управлению госимуществом на основании правительственного решения подписал с группой “Интеррос” контракт о передаче права на управление компанией “Ульба”. Новые хозяева провели финансовую проверку и занялись разработкой бизнес-плана.

Однако вскоре в правительство стали поступать сигналы о том, что “Интеррос” не намерен реально капитализировать производство, а собирается лишь “снимать сливки”. Анализ деятельности новых управленцев наводил на мрачные мысли. Вот выдержки из записки, которую в тот период подготовил заместитель председателя Госкомимущества РК Берик Имашев:

“Изучение материалов по передаче ГХК “Ульба” свидетельствует о необходимости расторжения ранее заключенного контракта ввиду его противозаконности и противоречия государственным интересам. …ГКИ не имело возможности соблюсти требования законодательства: о проведении положенного в таких случаях тендера и т.д. В виду того, что эти нормативные требования при подписании постановления были проигнорированы первым вице-премьером Метте В.Л., данная сделка принесла материальный ущерб в особо крупных размерах Республике Казахстан. Анализ складских запасов и готовой продукции на момент передачи ГХК “Ульба” в управление показал, что их стоимость позволяли обеспечить нормальную работу предприятия без привлечения управляющих компаний.

…До настоящего времени ФПГ “Интеррос” не произведено никаких проплат в счет погашения долгов ГХК “Ульба”, хотя управляющая компания уже сообщает в официальные органы о погашении задолженностей и ведет отгрузку продукции полным ходом. Сокращение кредиторской задолженности обеспечивается за счет средств самого предприятия, полученных от продажи продукции.

Таким образом, анализ деятельности ФПГ “Интеррос” показал, что их управление сводится к простой продаже уже готовой продукции комбината, а постановление правительства №1119 дает возможность искусственно узаконенного посредничества для ФПГ “Интеррос” и наносит значительный ущерб Республике Казахстан”.

Дальнейшие события подтвердили справедливость этих опасений.