КАЖЕГЕЛЬДИН И КРЕМЛЬ

Другим камнем преткновения между Россией и Казахстаном был вопрос о статусе Каспийского моря и праве отдельных государств без согласования с соседями вести разработку нефтяных ресурсов на “своей” части шельфа. Руководство РК довольно долго занимало исключительно осторожную позицию, стремясь примирить все стороны, не вступая в открытую полемику. Однако это удавалось до поры до времени.

Осенью 1993 года правительство Казахстана подготовило проект Декларации о морской политике, который был одобрен на заседании президиума Верховного Совета республики. Основные положения этого документы в дальнейшем легли в основу официальной позиции Алма-Аты:

“Компетентные органы государственной власти Казахстана будут предпринимать шаги для того, чтобы:
…2. Определить в Каспийском и Аральском морях протяженность морских пространств и части континентального шельфа, подпадающие под суверенитет и юрисдикцию Республики Казахстан с тем, чтобы осуществить справедливую делимитацию морского пространства на основе согласованной с государствами единой концепции правового статуса Каспийского и Аральского морей и международного права.
3. К морскому пространству Республики Казахстан относить - внутренние морские воды, территориальное море, прилежащую зону, континентальный шельф и исключительную экономическую зону.
4. В прилежащей зоне, континентальном шельфе и исключительной экономической зоне Республика Казахстан осуществляет свои суверенные права, юрисдикцию и контроль.
...11. Обеспечить функционирование Военно-Морских Сил республики исключительно в целях сохранения ее территориальной целостности, безопасности и защиты морских рубежей на Каспийском море”.

С 1994 года руководство Казахстана стало действовать в трех направлениях. Во-первых, вслед за Азербайджаном привлекло на каспийский шельф крупнейшие западные компании, которые образовали международный консорциум для геологических и геофизических исследований в определенном “на глазок” казахстанском секторе моря. Во-вторых, республика форсировала создание Военно-Морских сил на Каспии, что поначалу вызвало негативную реакцию Москвы. В июле 1995 года Виктора Черномырдин направил письмо на имя казахстанского коллеги Акежана Кажегельдина: Виктор Степанович недоумевал по поводу того, что Казахстан запускает военные суда в море, статус которого еще не определен.

Тем не менее под предлогом борьбы с браконьерами, контрабандистами и усиления контроля за экспортом Алма-Ата упорно реализовала программу “военного” присутствия на море. Весной 1995 года в ходе визита в Вашингтон премьер-министра Акежана Кажегельдина администрация США обещала оказать помощь Казахстану в военно-морском строительстве. Итогом успешных переговоров казахского премьера стал дорогой подарок: республика получила от США шесть патрульных катеров “в рамках программы сокращения ядерной угрозы и контроля за экспортом”, в том числе - командный “Си Арк Донтлес”, оборудованный двойным двигателем мощностью в 735 лошадиных сил.

И хотя тогдашний министр обороны РК Алибек Касымов заявил , что “Казахстан далек от мысли о милитаризации Каспийского моря и не собирается создавать флот с активными задачами”, трудно было отделаться от впечатления, что катера нужны не столько для “сокращения распространения ядерного оружия” (случаев такого распространения на Каспии пока не зафиксировано), сколько для охраны морских рубежей суверенного государства. Это же в принципе подтвердил и Касымов, объяснив, что “цель и задачи казахстанского флота в акватории Каспия заключаются в контроле за соблюдением национального законодательства, в открытом море и в водах, относящихся к юрисдикции нашей республики, а также защите национальной безопасности и территориальной целостности государства”.

В итоге Казахстан сформировал дивизион патрульных катеров, в который наряду с американскими вошли и боевые суда, построенные на заводе “Зенит” в Уральске. Понимая, что противодействовать процессу становления военно-морских сил Казахстана невозможно, Москва быстро переориентировалась и решила оказать ему поддержку, ставя его таким образом под свой косвенный контроль. В 1997 году командующий Каспийской флотилией России вице-адмирал Борис Зимин заявил, что Россия готовит к передаче Казахстану несколько боевых кораблей.

И наконец, третьим направлением каспийской деятельности Казахстана стало дипломатическое маневрирование с целью скорректировать позицию Москвы. Алма-Ата заявила о наличии двух крайних позиций по Каспию, одну из которых пытается отстаивать Россия, а другую Азербайджан. Казахстанское руководство решило взять на себя роль “великого примирителя”, предлагая точку зрения, которая якобы устроит обе стороны. Эти маневры потребовали от Алма-Аты время от времени играть в поддавки с Москвой. В июле 1994 года заместитель министра иностранных дел РК Вячеслав Гиззатов заявил, что “Россия и Казахстан являются ближайшими военно-политическими партнерами, и границы между ними - в том числе на Каспийском море - вряд ли могут быть жестко проведены”. Гиззатов сказал, что “Казахстан не намерен инициировать в ближайшем будущем демаркацию границ на Каспии, чтобы не вызвать необоснованных подозрений”.

Игра в поддавки продолжалась в ходе первого официального визита в Москву только что назначенного министра иностранных дел РК Касымжомарта Токаева в декабре 1994 года. “Обе страны близки к согласию признать Каспий морем, а не озером, как добивается Азербайджан, - сообщила российская “Новая газета”. - Вероятно, поддержка Казахстаном точки зрения России даст ей основания для осторожного оптимизма в предстоящей дипломатической борьбе по вопросу о статусе Каспия”.

Однако расчеты московских экспертов не оправдались. Весной 1995 года дипломатические маневры Алма-Аты пошли на убыль: нефтяные компании, работающие в казахстанской части моря, готовились к разделу предоставленной им территории (100 тысяч квадратных километров) на блоки и получению наиболее нефтеносных участков акватории. Инвестиционная деятельность международного нефтяного консорциума требовала полной юридической ясности вокруг Каспия.

“Не решив вопрос о статусе моря, мы ставим под удар интересы инвесторов, - заявил в июне 1995 года в интервью агентству “Интерфакс” генеральный директор консорциума Жакып Марабаев. - Казахстан взял на себя гарантии перед иностранными компаниями. И если эти вопросы не будут решены, правительство Казахстана должно будет выплачивать партнерам компенсации, что прежде всего волнует казахстанскую сторону. Затягивание проблемы не пойдет на пользу никому. Мы надеемся на ее урегулирование законами международного характера - прежде всего на основе морского права. В конце концов, если государства не могут разрешить проблему, они обращаются в международный арбитраж”.

Внезапное ужесточение позиции официальной Алма-Аты (вплоть до того, чтобы судиться с Москвой из-за статуса Каспия) в Кремле расценили как демонстративный вызов. Начался второй, более напряженный период обсуждения каспийской проблемы – “война нервов”.

В сентябре 1995 года по инициативе Назарбаева в Алма-Ате организовали совещание руководителей правовых служб министерств иностранных дел прикаспийских государств по правовому статусу Каспия. За несколько дней до начала этой акции МИД России уведомил МИД Казахстана о том, что не сможет направить на совещание свою делегацию. Причина, указанная в телефонограмме, звучала довольно туманно: для развязки каспийской проблематики, с точки зрения Москвы, необходим был “политический импульс”. Россия предложила перенести встречу на более поздний срок. Подоплека была очевидна: Москву не устраивал сценарий, разработанный в казахстанской столице.

Вероятно, по расчетам российских экспертов, отсутствие на мероприятии делегации из Москвы должно было поставить под вопрос само проведение совещания. Однако Алма-Ата проявила упорство: совещание прошло в установленные сроки без участия представителей РФ. Тогдашний замминистра Вячеслав Гиззатов объяснил, что “информация о неприбытии российской делегации поступила слишком поздно, когда некоторые делегации уже прибыли на совещание или находились в пути”. В то же время Гиззатов не стал смягчать довольно скандальную ситуацию. “Неприбытие делегации, мотивированное априори неверием в успех встречи, мы считаем проявлением неконструктивного подхода и нарушением договоренности, достигнутой на предыдущем совещании в Тегеране о проведении очередной встречи в Алма-Ате”, - жестко заявил он.

Участники алма-атинского совещания согласовали принципы деятельности прикаспийских государств на Каспийском море. Среди этих принципов были:
- демилитаризация Каспия, использование его исключительно в мирных целях;
- охрана окружающей среды и предотвращение загрязнения моря;
- сохранение, воспроизводство и рациональное использование биологических ресурсов Каспия;
- ответственность прикаспийских государств за ущерб, причиненный окружающей среде и друг другу в результате деятельности по освоению и использованию Каспия;
- свобода и обеспечение торгового судоходства прикаспийских государств.

Вместо намеченных двух дней совещание шло три дня и завершилось глубокой ночью (с 27 на 28 сентября). Тем самым Алма-Ата продемонстрировала Москве, что стремление Росси задавать тон в решении каспийских проблем не совсем обоснованно, причем эту точку зрения в той или иной степени разделяют другие государства региона.

Однако российские власти продолжали отстаивать свою позицию, убеждая, что попытки жестко разделить дно Каспия и соответственно - залегающие под ним нефтяные месторождения между прибрежными государствами приведут в дальнейшем к крупным конфликтам между ними. “Неизбежно получится так, что какое-то одно месторождение будет принадлежать сразу трем сторонам, - заявил в августе 1995 года заместитель министра иностранных дел РФ Альберт Чернышев. - Ведь нефть не привязана к какому-то одному месту и месторождение вполне может “растечься” в зоне на границе между двумя или тремя “национальными секторами” акватории. Такой прецедент уже существует. Так, Азербайджан сейчас пытается добывать нефть там, где Туркмения считает это своим участком. Как видите, уже есть серьезные разногласия, поэтому односторонние действия недопустимы”.

Однако многосторонние и двусторонние договоренности по поводу Каспия носили в основном декларативный характер и объяснялись прежде всего конъюнктурными соображениями. Характерным примером может служить Совместное заявление о сотрудничестве по использованию Каспийского моря, подписанное 27 апреля 1996 года президентами Казахстана и России.

Борису Ельцину в тот предвыборный период была выгодна политическая поддержка Нурсултана Назарбаева. Важно было хотя бы создать видимость конструктивного решения главных российско-казахстанских проблем. И Ельцин эту поддержку получил: на заседании глав государств СНГ в Москве именно Назарбаев зачитал совместное обращение, в котором говорилось о желании всех лидеров Содружества видеть во главе России демократа и реформатора (фамилию друга Бориса президент РК не назвал, но Геннадий Зюганов явно не подходил под эти определения).

В ответ на политическую поддержку Ельцина Кремль пошел на дипломатический компромисс по вопросу о Каспии. Стороны согласовали и подписали заявление, в котором не содержались конкретные подходы к решению проблемы, однако этот документ в Алма-Ате громогласно представили как важный шаг на пути к полному сближению позиций. “Стороны убеждены, что совместное участие в освоении природных ресурсов Каспийского моря отвечает их обоюдным интересам, - говорилось в заявлении. - Они признают права друг друга на проведение работ по освоению минеральных и биологических ресурсов Каспийского моря и будут обмениваться конкретными предложениями о развитии взаимовыгодного сотрудничества по согласованной программе, включая геофизические и геологоразведочные работы, а также освоение месторождений углеводородного сырья, с учетом опыта и возможностей сторон”.

Эти туманные формулировки МИД Казахстана попытался разыграть как крупнейшие козыри в борьбе за признание казахстанской позиции в споре вокруг статуса моря. Пропагандистская кампания, развернутая в Алма-Ате вокруг заявления, имела стратегическую цель - успокоить иностранных инвесторов, которые вложили в исследования казахстанской части акватории около 200 миллионов долларов и, мягко говоря, рассчитывали на отдачу от этих затрат.

Между тем в России продолжали бороться ведомственные точки зрения на каспийскую проблематику. Правительство в целом склонялось к позиции Министерства топлива и энергетики, которое явно предпочитало нефтяную “синицу” в руке (участие РФ в контрактах века на море) геополитическому “журавлю” в небе (спорам о том, что Каспий вообще не поделен, а потому все контракты века - незаконны и Россия их не признает). Министерство иностранных дел отстаивало “геополитический” подход. Крупные нефтяные компании РФ демонстрировали готовность конкурировать со своими западными коллегами, не дожидаясь, пока американские и британские акулы вопреки заклинаниям российского МИДа станут хозяевами каспийской нефти.

Как и рассчитывал Назарбаев, весной 1996 года политические баталии в России на время заслонили для Москвы проблемы Каспия. Летом того же года Казахстан окончательно обозначил свою позицию в вопросе о разделении моря. Заместитель министра иностранных дел РК Вячеслав Гиззатов заявил: “Дно моря и недра Каспия должны быть делимитированы между прибрежными государствами, которые будут обладать национальной юрисдикцией и исключительными правами относительно разведки и разработки минеральных ресурсов в своей части дна моря. Такое решение открывает путь каждому прибрежному государству для привлечения инвестиций извне, без чего ни одно каспийское государство ни сегодня, ни в обозримой перспективе не будет в состоянии осваивать недра Каспия”.

Позиции Казахстана и Азербайджана практически совпали. Это было зафиксировано 16 сентября 1996 года во время официального визита Нурсултана Назарбаева в Баку. Президенты Казахстана и Азербайджана подписали совместное заявление по вопросам Каспия. В нем говорилось о необходимости разделить море на национальные сектора с правом каждого государства осваивать минеральные и биологические ресурсы в собственных вотчинах.