ГЛАВА 2. КАЗАХСТАН-УЗБЕКИСТАН: КОНФЛИКТНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКОГО ПРОСТРАНСТВА.
Проблема "южного" фактора угрозы для России, через создание коалиции недружественных стран или дестабилизацию ситуации в Центральноазиатском регионе, прежде всего в Республике Казахстан, приобрела актуальность в последнее время, хотя несомненно имеет глубокие исторические и, что самое главное, геополитические корни. Процесс взаимной интеграции трех государств: Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана в единый Центральноазиатский союз, не только не снял всех противоречий осложняющих взаимоотношения между странами, а скорее ярче выявил разницу в подходах и целевых устремлениях партнеров по сотрудничеству.
Исконные, "вековые" беды всего Центральноазиатского региона - это вода и земля, точнее их явный недостаток для большинства природопользователей. В отличие от Казахстана пустыни и полупустыни составляют основную часть территории Туркмении и особенно - Узбекистана. Горький опыт "месхетинской резни" лета 1989 года и последовавшего затем узбеко-киргизского "Ошского" конфликта показывают, что постсоветская Средняя Азия не свободна от меж- и внутринациональной (Таджикская трагедия) напряженности. Даже интегрирующая сила единой исламской религии не в состоянии удержать от братоубийственной войны, если в основе противоречий лежат объективные жизненные интересы - земля и вода.
Именно они, жизненные интересы, а не какие-либо этнические или культурные антагонизмы могут привести и приводят к деструкции общественные системы Востока.
Более 22-х миллионов человек населяют в настоящее время Узбекистан. Средняя плотность населения - 46 человек на 1 кв. км. территории (в Казахстане, соответственно - 6,2 (1)). При этом пригодны для нормальной жизни не более половины территории. Если вычесть хлопковые и иные сельскохозяйственные угодья, земли занятые промышленной и административной инфраструктурой, а также территории утраченные в результате солевой эрозии в связи с высыханием Аральского моря, то на долю "жизненного пространства" узбеков, в прямом смысле, остались лишь перенаселенные Ферганская и Зарафшанская долины, где плотность населения достигает 500-600 человек на 1 кв. км. площади (большая плотность населения в мире зарегистрирована только на
юге Китая (2)). В точных цифрах: занимая 11 % площади Центральной Азии Республика Узбекистан представлена 46 % жителей региона. (3).Избыток трудовых ресурсов в Узбекистане принимает угрожающие масштабы. Еще в 1990-м году, тогда еще 1-й секретарь ЦК КП Узбекистана И.Каримов признавал, что в Узбекистане имеется около миллиона "лишних рук" (4). Надо думать, что число безработных за последнее время только увеличилось, хотя каких-либо достоверных данных на этот счет нет. Темпы естественного прироста населения
настолько велики, что еще в 1988 году на IX Пленуме ЦК КПУ детально обсуждалась проблема несоответствия уровней "демографического” и “социально-экономического" развития республики (5). В качестве меры по стабилизации положения было использовано поощрение выезда узбекских тружеников села в обезлюдевшие регионы СССР, прежде всего российскую глубинку (Новгородскую и другие области). С распадом СССР подобная практика, естественно, прекратилась. Относительно рождаемости вполне оправдался прогноз крупнейшего узбекского социолога Р.Убайдуллаевой: "в ближайшие 10-15 лет в Узбекистане рождаемость сократится весьма незначительно", писала она в 1990-м году (6). Конкретные цифры рождаемости выше казахстанской более чем в два раза (в 1992-м году в РК на 1.000 человек пришлось 11,8 новорожденных; в РУ, соответственно - 26,6). В абсолютных показателях это выражается прибавкой двухсот против пятисот семидесяти тысяч человек (7). Но если Казахстан безболезненно может разместить на своей территории еще миллионы, то Узбекистану развиваться вширь некуда и пора, быть может, всерьез подумать о регулировании численности населения.Социальное положение в Средней Азии давно оценивается как весьма плачевное. Авторы сборника "СССР: демографический диагноз", шесть лет назад писали: "миллионы людей тут без работы и часто не стремятся ее получить... Эти люди существуют за счет "даров природы", уничтожая мало-помалу эту природу на корню. Лень развращает, отсюда и умерший Арал, и погибающее население Каракалпакии"(8); даже "трудовые ресурсы
сельской местности не отвечают требованиям современного производства" (9). А ведь к 2005-му году необходимо создать ни много ни мало 3,5 - 4 миллиона рабочих мест (9). Американский демограф М.Бернстем подсчитал, что при современных темпах прироста населения через сто лет узбеков будет около 76-ти миллионов человек (10), чем занять и где расселить столько народа? По данным советского Госкомстата к 1991-му году "примерно 90 % населения Узбекистана" жило "ниже прожиточного минимума" (11). При всем казенном оптимизме экономических выкладок узбекской администрации вряд ли за прошедшие годы ситуация изменилась в лучшую сторону, скорее, конечно, наоборот. Надо понять действия И.Каримова в области зажима ислама и демократии (в постсоветской Азии "демократизм" и есть скорее форма выражения исламской оппозиционности), но развитие событий неуклонно поворачивает в "кризисную" сторону. Порох накопленных противоречий столь объективно силен, что сила взрыва либо сметет с своего пути самого И.Каримова, либо заставит его быть выразителем собственных интересов. В любом случае Ташкент - один из узловых центров, в котором будут решаться дальнейшие судьбы стран Центральной Азии и не исключено, что именно в Мавераннахре сокрыт ключ стабильности региона.Президент И.Каримов любит формулу: экономика определяет политику. Небольшие экономические выкладки - площадь сельхозугодий в Казахстане - 222,2 млн. га, в Узбекистане - 25,6 млн. га. В пересчете, на 100 человек населения приходится в РК - 1.308 га и в Узбекистане - 129 га, при этом
более 80 % сельхозугодий в обеих странах отведены под пастбища, а остаток узбекской пашни еще в свою очередь - на 40 % занят хлопком, на 23,8 % кормовыми культурами.В итоге "на хлеб" у нашего южного соседа остается 0,6 млн. га под пшеницей, 0,3 - под ячменем и 0,1 - под кукурузой (рожь и овес в республике практически не культивируют), а совокупное производство зерновых на душу населения - чуть больше 100 килограммов, что в 17 раз меньше чем в Казахстане. Далее - из зернового клина в 1 миллион га, примерно половину занимают т.н. богарные (неполивные) земли, где средняя урожайность по республике, по данным узбекских ученых, составляет - 6-8 центнеров с гектара, а "в засушливые годы еще меньше" (12).
Более того, даже поливные угодья настолько истощены длительным пользованием и перенасыщены ядохимикатами, что орошаемые земли ряда регионов приносят фантастические и столетиями не фиксированные в развитых странах показатели. Так "поливной клин" зерновых Каракалпакии (всей Республики) дал в 1994 году средний урожай - 7 центнеров с гектара. Если среднюю узбекскую урожайность зерновых (24 центнера с гектара) еще можно как-то назвать "урожаем", то указанная цифра - 7 (семь) центнеров с гектара скорее относится к категории надругательства над живой природой.
По данным официальной узбекской статистики потребности страны в зерне измеряются цифрой 3,8-4 млн. тонн (независимые эксперты полагают, что необходимы 4 млн. тонн только пшеницы). В 1995-1996 годах урожайность колебалась от 3,22 до 3,55 млн. тонн (опять таки по расчетам узбекского Госкомитета по прогнозированию и статистике, проверить которые практически невозможно, так как правительство Каримова многие показатели по зерновой проблеме и особенно экспорту/импорту считает закрытыми ). Опять таки, по оценкам “некоторых экспертов”, Узбекистан в 1996 году закупил за рубежом, главным образом в Казахстане и США , около 1,6 млн. тонн зерна. Предполагаемый импорт на 1997 год - 1,2 млн. тонн. Таким образом, острота зернового кризиса в Узбекистане продолжает сохраняться и, не
исключено, усугубляется, потому как нужно иметь много смелости, чтобы доверять цифрам узбекского Госкомстата (13).Ни чем ни лучше обстоят дела и в узбекском пастбищном скотоводстве. По данным директора НИИ каракулеводства Ж.Ризаева и его коллег - А. Раббимова и В. Шегая: "сегодня общее поголовье овец, коз, верблюдов, лошадей и коров" "превышает допустимые нормы почти вдвое"(14).
Причем дело вовсе не в чрезмерном изобилии животных, а именно - в крайней нехватке пастбищной земли. Тех же верблюдов в современном Узбекистане - чуть больше 2,5 тысяч, тогда как в 1924 году в одной Каракалпакии их было - почти 53 тысячи (15). Продуктивность стад, как и рентабельность производства более чем низка. На одного чабана приходится около 60 голов овец, в то время как в Австралии примерное соотношение 1 человек к 1.000 животных уже считается малоэффективным. И здесь налицо переизбыток трудовых сил при крайнем напряжении среды обитания - по подсчетам Ж.Ризаева "из-за перевыпаса и вырубки саксаульников в пустынях насчитывается более 1 миллиона га. подвижных барханных песков", которые ведут планомерное наступление на еще "живые" степи (16).
Безвыходность ситуации в скотоводстве (неразрешимая взаимозависимость количества населения от численности стад и, в конечном итоге, от размеров пастбищ) может разрешиться только при мощных капиталовложениях в эту отрасль. Но даже если и предположить неожиданное появление "больших денег" у государства, полностью устранить проблему регуляции поголовья будет крайне трудно по той причине, что
"уже сейчас больше половины скота аридной зоны сосредоточено в руках частников". (16).Помня ставшие афоризмом слова И.Каримова о том, что его народ к демократии не готов, не стоит сомневаться в возможности и способности руководства Узбекистана убрать возникающие трудности любыми имеющимися административными средствами (в мае 1994 года узбекские спецслужбы деловито и спокойно "отлавливали" своих диссидентов на территории Казахстана). Особая деликатность вопроса об узбекских скотоводах состоит в том, что большая их часть является этническими казахами.
Поговаривают, (а "узун-кулак" в Азии сравним по эффективности с телевидением), что неожиданное возвращение на родину в начале 1994 года посла Казахстана в Узбекистане Сайлау Батырши-улы, было вызвано именно "неадекватной" реакцией узбекских властей на попытку казахстанского дипломатического представителя поднять вопрос о бедственном экономическом положении соотечественников в соседней дружественной стране. Ведь в Республике Узбекистан проживает 1 миллион 200 тысяч казахов - самое большое национальное меньшинство и, соответственно, крупная политическая сила, которая вполне способна проявить себя в случае ущемления экономических и иных прав (17).
Неосвоенных плодородных земель практически не осталось, но даже если бы они и нашлись - откуда взять воду? Главная артерия страны Амударья течет из Туркменистана, где живительная влага активно разбирается под собственные нужды посредством канала имени Туркменбаши Ниязова (бывшего - В.И.Ленина). Прокладывали канал еще в 50
-е годы и в спешке строек "ударного коммунизма" местами даже не бетонировали ложе. Вода буквально утекала и утекает по сей день в каракумский песок или испаряется под жарким солнцем (длина этого ирригационного "чуда" больше 1.000 километров). Но и туркмен можно понять: им взять воду тоже неоткуда, других рек практически нет, (Теджен, Мургаб и Сумбар периодически пересыхают едва ли не по всей длине), а опреснять Каспий слишком дорого.Нехватка воды, к сожалению, осложняет межгосударственные отношения почти всех центральноазиатских стран. Практически не выполняются инициативы по спасению Арала принятые на высшем правительственном уровне. Соответствующие решения есть, они подписаны, но остаются на бумаге поскольку упираются в дилемму: или спасать Арал, пустив в него воду Амударьи и Сырдарьи, или засохнут узбекские хлопковые и иные поля. То есть, из двух безусловных зол выбирается меньшее - разберем воду и спасем народ от голода сегодня, хотя завтра он (народ) столкнется с не менее острой угрозой выживанию - чудовищной экологической катастрофой. Президент Н.Назарбаев так прямо и говорит: "заглядывая сегодня в XXI век и предполагая очаги потенциальной напряженности, я считаю своим долгом обозначить проблему воды в Центральноазиатском регионе. Она со временем может
стать источником опасных разногласий в самом сердце древнейшего материка" (18).Именно безвыходностью ситуации вокруг Арала объясняется фактическое "забвение" этой темы и независимыми (в той или иной степени) общественными организациями, которые еще недавно активно "будировали" указанную тему в средствах массовой информации и общественном сознании. Видимо, после некоторого периода "трибунизации", осознав подлинный масштаб и глобальность проблемы, некоторые защитники единственного озера-моря поспешили отойти в тень, потому как всем ясно - спасать Арал надо, но где взять на это средств - не знает никто.
В самое ближайшее время следует ожидать резкого ухудшения ситуации вокруг Арала, а значит и необходимого количества воды в Центральной Азии. Член-корреспондент Сельскохозяйственных академий Российской Федерации и Узбекистана А.Мухамедов пишет, что для поддержания нынешнего уровня моря на отметке 37 метров нужно ежегодно 30-33 кубокилометров притока Аму- и Сырдарьи. Но приближающееся "наступление ряда маловодных лет" резко сократит приток до 8-10 кубокилометов и даже еще ниже (19). Аральская экосистема уже сейчас балансирует на грани обвального природного катаклизма, все последствия которого даже трудно представить. Только рассеивание соли высохшего моря способно в считанные годы, как пеплом Везувия, покрыть всю Каракалпакию в Узбекистане, Кзыл-Ординскую область в Казахстане и половину соседних областей в обеих республиках.
Российский эколог М.Ильин пришел к выводу что, "... если процесс не будет остановлен, то засоление окружающей среды и климатические сдвиги могут охватить всю Среднюю Азию и даже выйти за ее пределы"(20). Другой российский ученый - В. Переведенцев проводит совсем пессимистические аналогии: "Аральская экологическая катастрофа по масштабам сравнима с Чернобылем", "в настоящее время озеро - практически мертвый водоем, ... восстановление его, скорее всего, недостижимо" (21). Позицию специалистов разделяют и политики - Н.А.Назарбаев считает, что "учеными сделан обоснованный вывод о глобальном разрушительном влиянии аральского катаклизма на обширные территории планеты", уже сейчас "это бедствие подвергло неисчислимым страданиям народы огромного Центральноазиатского региона" (22).
Даже если принять во внимание точку зрения ряда авторитетных ученых о цикличности и естественной закономерности колебания уровня воды в Каспии (как известно море уже практически пересыхало до состояния "Оксийского болота" во II-III, X, XVI веках нашей эры (23)). Историческая необратимость и первопричины данного процесса никак
не отражались на последствиях. Если раньше, во времена указанных безводных лет (точнее - веков) "степь пустела, а люди рассеивались, либо погибали" (24), то в современных условиях исторический выбор совершенно не изменился.Резко усугубляет и без того сложное положение с водой в смысле ее количества и качество. Неиспользованные "остатки" от орошения в верховьях, прежде чем окончательно впитаться в почву, вновь попадают в реки, но уже до предела насыщенные химическими удобрениями. Пройдя несколько этапов подобной антифильтрации, то, что доходит до низовий, фактически, водой уже не является. Сложносоставной раствор или взвесь, которую вынуждены использовать на полях и пить жители Кзыл-Орды, Казалинска, Нукуса и Ургенча при ближайшем рассмотрении состоит из пестицидов, фенолов, солей различных металлов, отходов нефтепродуктов от разлитого топлива и т.п. Практически, как считает уже упомянутый В.Переведенцев, "воду низовий Сырдарьи и Амударьи пить нельзя" (25).
Нехватка нормальной питьевой воды грозит страшными последствиями. По словам Министра здравоохранения Узбекистана Ш. Каримова - "30 % населения нуждается в привозной воде" /следовало бы добавить и "еде"/, отсутствие которой приводит к тому, что "дети в республике в большинстве ослаблены, свехвосприимчивы к инфекциям. Больше половины страдают гипотрофией, в первый год жизни большинство малышей больны анемией и рахитом" (26). Аналогичная ситуация в Кзыл-Ординской области Казахстана: 80 % от 660 тысяч населения "больны" (27).
Согласно данным президента Международного фонда экологии и здоровья "Экосан" профессора Ю.Шадиметова выборочная диспансеризация взрослого населения в Каракалпакии и Хорезмской области показала, что у 63,5 % и 72,6 % жителей, соответственно, выявлены "отклонения в состоянии здоровья", у детей эти показатели - 66 % и 70 %.
В Хорезмской области общая заболеваемость на 1.000 человек выросла с 203,7 в 1985 году, до 884,6 человек к началу 1995 года. 40 % детей рождаются с "отклонениями от нормы". Общая смертность на 1.000 родившихся, "в отдельных районах", достигает 85,6 (28). Официальные данные, приведенные президентом И.Каримовым по Хорезмской области не на много оптимистичнее - общая заболеваемость выше в 1,3 раза чем в среднем по республике. 45 % сельского и 20 % городского населения "не обеспечены качественной питьевой водой" (29). Но взять хорошую воду совершенно неоткуда: транспортировка, очистка или добыча через артезианские скважины стоят крайне дорого.
Средств для спасения Арала у государств Центральной Азии однозначно не хватает. Казахстан принявший в 1994 году специальный закон "О социальной защите граждан, пострадавших вследствие экологического бедствия в Приаралье", по которому предусматривались существенные льготы и компенсации населению, так и не смог его реализовать. В бюджете на 1996 год расходы по этой статье даже не планировались (30). Принятое еще в январе 1993 года на ташкентской встрече глав государств Центральной Азии решение о создании Международного Фонда спасения Арала, а затем и Межгосударственного совета по проблемам Арала, ничего не дало в конкретном плане. Установленные по Кзылординскому соглашению (март 1993) взносы в размере 1 % национального дохода в Фонд спасения не внесла ни одна страна, хотя был строго оговорен срок - 6 месяцев с момента подписания. Таджикистан
вскоре вообще дистанцировался от проблемы (31). Попытки реанимировать дееспособность Фонда в рамках уже трехстороннего Центральноазиатского союза пока не привели к осязаемым результатам.Прошедший в сентябре 1995 года в Нукусе международный семинар по Аралу ограничился очередной "декларацией" государств Центральной Азии и международных организаций по "по проблемам устойчивого развития бассейна Аральского моря". В самой Республике Казахстан продолжают активно муссироваться проекты привлечения к спасению Арала вод сибирских рек. Академики Национальной Академии Наук Б.А. Атчабаров и Т.Ш.Шарманов в отдельной брошюре убедительно доказывают, что “катастрофическое положение Аральского моря и Приаралья не может быть выправлено регулировкой водных ресурсов самой Средней Азии”, а “возражения противников переброса части стока сибирских рек в Среднюю Азию по каналу Обь-Арал необоснованны” (32).