4. ПОДЛИННЫЙ И МНИМЫЙ ИНТЕГРИЗМ УЗБЕКИСТАНА

Даже самый беглый взгляд на историю последних лет позволяет однозначно говорить о прохладном отношении узбекского руководства к интеграционным процессам в рамках СНГ. Известный американский политолог Марта Брилл Олкотт пишет, что Каримов, несмотря на настойчивые уговоры, так и не согласился подписать "новый" союзный договор в октябре 1991 года, чем во многом предопределил судьбу Советского Союза (76).

В последующем противоречивом процессе СНГовской интеграции Узбекистан постоянно оставался несколько в стороне от союзнических предложений, нередко внося поправки и подчеркивая свое несогласие с теми или иными документами. Сам И.Каримов отмечает, что для него без разницы - "ближнее" или "дальнее" зарубежье, все заграница, "СНГ появилось не по нашей воле, его создали другие..." (77).

Та же Брилл Олкотт, анализируя "региональную кооперацию" в Средней Азии, однозначно считает, что это "всегда было делом больше идеальным, чем реальным". Постсоветская "дипломатическая стратегия" "еще сильнее отдалила республики друг от друга". Конкуренция за капиталовложения извне определяет, по большому счету, всю внешнеполитическую деятельность "новых" государств Азии. При этом каждая из стран пытается как можно ярче подать себя в стремлении доказать собственную уникальность и значимость” (78).

Первая реакция узбекского руководителя на выступление Назарбаева в МГУ всем известна. Каримов "публично укорил своего казахстанского коллегу за непродуманность и поспешность" (79). Получив установку, узбекские средства массовой информации, целиком подконтрольные правительству, развернули шумную кампанию по дискредитации евразийской идеи.

В апреле 1994 года "Народное Слово" - совместный орган Верховного совета и Кабинета Министров Узбекистана, публикует статьи: "Весна. Политик резвится" и "Может ли ЕАС быть похожим на ЕС, или О том, что кроется за новой политической сказкой". Названия сами говорят за себя. Прошедшая в обстановке "глубокой секретности" иссык-кульская встреча лидеров трех стран Казахстана, Узбекистана и Киргизии (конец апреля), видимо, не привела к устранению противоречий. Киргизия присоединяется к "центральноазиатскому пространству", но во время майского визита в Японию Каримов "вбивает" очередной кол в евразийскую идею, заявляя на пресс-конференции, что Назарбаев уже от нее отказался (80). Пресс-секретарю Назарбаева Н.Даненову пришлось через "Казахстанскую правду" опровергать подобное высказывание.

Не прошло и месяца, как Каримов делает новый выпад - в интервью "Независимой газете" 21 июня 1994 года под скромным названием "Я уже много раз приговорен". Евразийский проект Н.А.Назарбаева характеризуется идеей, которую настойчиво пытаются обосновать и разыграть для того, чтобы поднять свой рейтинг внутри Казахстана. Логика узбекского лидера - нельзя политику ставить впереди экономики, что предлагает казахстанская сторона(81).

В июле 1994 года, апофеоз Центральноазиатской интеграции, Алматинская встреча "тройки" в верхах. Подписываются конкретные соглашения: об учреждении Центральноазиатского банка, создании Межгосударственного совета и его органах, военно-техническом сотрудничестве и т.д. Каримов демонстративно уступает пальму первенства. Публично заявляет об "особой заслуге" Нурсултана Абишевича в деле подготовки нынешних документов (82). Однако, в самом конце встречи президент Узбекистана снова портит идиллию говоря, что "подписание новых соглашений не означает создания какого-то центральноазиатского союза..."(82).

Позиции окончательно проясняются: в августе 1994 заведующий сектором Информационно-аналитического центра Аппарата Президента Казахстана А. Бисенбаев публикует в "Казахстанской правде" большую статью "Евразийский союз: "за" и "против"". Касательно Узбекистана, грустная констатация - "неоднозначная позиция" Каримова "определена" и заключается "в искаженной интерпретации" идеи ЕАС, как угрозы национальному суверенитету Узбекистана (83).

В качестве примера "заинтересованного участия" Узбекистана в каких бы то ни было СНГовских интеграционных процессах, достаточно бегло пролистать любой номер информационного вестника Совета глав государств и правительств СНГ "Содружество". Так 15-й номер целиком посвященный итоговым документам заседания глав правительств 9 сентября 1994 года. На нем обсуждалось и было принято более 20-ти соглашений, решений и конвенций. Из них Узбекистан отказался подписать - "решение по проекту соглашения о мерах для обеспечения взаимной конвертируемости валют", два документа "о социальной защите пострадавших в результате Чернобыльской аварии и ядерных испытаний", "решение по проекту создания телерадиовещательной системы "Мир"" и "Евразийскую патентную конвенцию". Зато с готовностью присоединился к пяти постановлениям по празднованию 50-ти летия Победы, одобрил льготную поставку техники погранвойскам и решение о взаимопомощи в ремонте вооружений, согласился с созданием Совета по туризму, выплатами социальных пособий и т.п. Как видим - "интегризм" налицо. Даже патентную конвенцию, в общем безобидный и чисто экономический документ отвергли, во многом благодаря приставке "евразийская".

Таким образом, в казахстано-узбекистанских отношениях высвечиваются три "очага напряженности": территориальный спор, "газовая" проблема и отношение к евразийской интеграции. Подспудно присутствует (и не только в субьективно-личностной форме) фактор регионального лидерства. Попытки И.А.Каримова перехватить инициативу новаторства и реформаторства на международной арене явственно обозначились в 1995 году: именно в этом плане следует рассматривать неожиданную идею созыва Ташкентского постоянно действующего семинара ООН по вопросам безопасности, стабильности и сотрудничеству в Центральной Азии. Ведь одним из побудительных мотивов негативной реакции И.А.Каримова на идею ЕАС явилось, вне всякого сомнения, подозрение в элементарном плагиате. В одной из своих первых книжек, изданных на заре узбекской независимости, сам И.А.Каримов призывал "в качестве стратегической перспективы внешней политики" к "налаживанию евразийского экономического и культурного моста - аналога Великому Шелковому Пути" (84).

Все перечисленные конфликтообразующие компоненты тесно взаимосвязаны и образуют единый узел добрососедских отношений центральноазиатских стран.

Итоги прошедших встреч центральноазиатской "тройки" за 1995 год (от Алматинской в феврале до декабрьской в Жамбыле) были посвящены, большей частью, топтанию на месте вокруг комплексной программы экономического сотрудничества до 2.000 года и присоединению Узбекистана и Киргизстана к таможенному союзу Казахстана-России-Белоруссии, чего так и не последовало. Единственный крупный реальный результат - удалось, наконец, сформировать постоянно действующий Межгоссовет и его органы.

Причем конец года был опять ознаменован резкими выпадами президента Узбекистана. В ноябре 1995-го года И.А.Каримов прозрачно намекая на факт совместной охраны государственной границы РК российскими и казахстанскими пограничниками заявил: "Возможно, некоторые государства сами не в силах защищать свои границы. Тогда пусть открыто признаются в том, что они немощны, а не заявляют хвастливо, что, дескать, они независимы, так-то и так-то проводят реформу, что в скором времени их народ будет благоденствовать в государстве - рае... Не буду называть имена руководителей таких стран. Но вместо хвастовства им было бы уместно задать себе вопрос: какая же у меня независимость, если мои границы охраняются другими? Уважающий себя никогда не вручит свою судьбу в чужие руки" (85).

1996 год не внес ничего существенного в отношения сторон. Практически безрезультатно закончилась Кокчетавская встреча "тройки" (12 января 1996 г.). Бишкекский саммит (6 мая 1996 г.) был в очередной раз ознаменован принятием постановлений о "производственной кооперации", совместном пользовании водными и энергетическими ресурсами, утверждена программа интеграции уже по 53-м "конкретным проектам", в который раз "сформирован" на бумаге совместный миротворческий батальон и т.д. При этом, как отмечает официальное узбекское "Народное Слово": "некоторые существовавшие разногласия были устранены благодаря квалифицированной и добросовестной работе экспертов" (86).

Более продуктивно прошло заседание Совета премьер-министров стран ЦАС (Ташкент, 5 апреля 1996 г.), на котором было подписано новое соглашение о межгосударственной аренде земель, закрепляющее старую практику. Подробности и детали этого секретного соглашения в СМИ молодых демократических стран, конечно, не попали.

Беспокойно, точнее крайне болезненно, отреагировало узбекское руководство и на события связанные с заключением известного "договора четырех" (Белоруссии, Казахстана, Киргизии и России, 31 марта 1996 г.). Президент Каримов однозначно расценил его как попытку воссоздания империи, что объективно угрожает суверенитету его страны. Назвав указанное соглашение "игрой в интеграцию, причем игрой бесконечной", когда "не пытаясь довести дело до конца" в рамках СНГ, "реализовать все, что принято /.../ пытаются создавать новые союзы" (87).

Столь же жестко дал президент Каримов отпор "интегристам" и с другого фланга политической жизни. Выступая в мае 1996 года на IV встрече глав государств ЭКО (исламской "Организации экономического сотрудничества") в Ашхабаде он заявил, что "не может согласиться с попытками отдельных стран и их руководителей навязать форуму свое видение в решении важнейших международных политических проблем. Такое видение /.../ для Узбекистана является абсолютно неприемлемым. Я категорически заявляю, что если эти попытки политизации ЭКО будут и впредь продолжаться, то Узбекистан будет вынужден выйти из этой организации" (90).

Изложенное показывает, что курс на построение формально независимого и суверенного государства, взятый И.А.Каримовым, есть не пропагандистский лозунг или благое намерение, а реальное направление политического развития, рассчитанное, прежде всего, на укрепление собственной власти, удовлетворение своих интересов, а уж потом - учет и принятие во внимание интересов ближних и дальних соседей. Данная стратегическая линия в немалой степени способствует укреплению международного авторитета страны: всегда считаются лишь с теми, кто заставляет с собой считаться, подтверждение тому - заключение "Договора о вечной дружбе и сотрудничестве" с Турцией, подписанного в ходе визита в Ташкент турецкого лидера С.Демиреля. Сам "вечный" статус соглашения говорит о многом, такой формулировки нет ни в одном из договоров заключенных Турецкой Республикой с иностранными державами.

Скоропалительное, во многом вызванное предвыборной гонкой в России, соглашение о создании Союза Интегрированных государств, видимо поставило точку и в вопросе о перспективе участия Узбекистана в евразийском проекте Назарбаева. По крайней мере, в совместном постановлении Мажилиса и кенгашей народных депутатов [этно-модификация советов “по-узбекски”] от 25 апреля 1996 года, окончательно зафиксирована формулировка - "считать неприемлемым для Республики Узбекистан участие в межгосударственных союзах и объединениях направленных на воссоздание бывшего союза в любых его формах, будь-то Евразийский союз, федерация или конфедерация" (91).

Опасениями утраты хотя бы части суверенитета в результате "евразийского" сотрудничества объясняются и конкретные шаги по срыву и деблокированию данного движения, предпринятые президентом Каримовым во время визита в Баку (май 1996). Попытки создать своего рода "анти-союз" четырех: Узбекистана, Туркменистана, Азербайджана и Грузии, пока пришлось отложить из-за стремительного летнего наступления "талибов". "Интегризм" России все-таки меньшее из зол в сравнении с "дезинтегризмом” талибана. Время покажет "живучесть" антиимперского союза стран “южного пояса” бывшего СССР.

Окончательный вывод: произошел взаимообмен между Казахстаном и Узбекистаном, точнее правящими элитами этих стран. Отвечая на вопрос - выгодно ли они "поменялись"? Из "обменных лотов" видно, что Каримов выторговал за "идеологические" уступки деньги и землю. Казахстан получил "идеи". Чьи приобретения окажутся полезнее покажет время.