Эпохи социальных революций суть одновременно эпохи ломки общественного сознания. Столкновение старых представлений с новыми приводит к жесткому конфликту, переходящему на страницы газет и журналов, вызывающему политический кризис, оживляющему митинговую демократию и стачечную борьбу. В особо тяжелых случаях этот конфликт становится причиной вооруженных столкновений между соперничающими социально-политическими группировками. В центре борьбы мнений оказываются ценности - понятия, определяющие поведение человека и его восприятие действительности, формирующие оценки происходящих событий и разделяющие наше окружение на друзей и врагов. Ни один политический диспут не обходится без упоминания ДЕМОКРАТИИ, СВОБОДЫ, СПРАВЕДЛИВОСТИ, ИСТИНЫ, РАВЕНСТВА и др. подобных понятий, сколь приятных, столь и привычных слуху практикующего публичного политика.
В начале 80-х годов мне в руки попался философский роман К. Уилсона "Паразиты сознания", в котором описывались загадочные существа, поселявшиеся в мозге человека и использовавшие его ресурсы для продолжения своей жизни. Эта фантастическая идея получила неожиданное отражение в научных исследованиях. Известный американский математик-философ Хофстедтер высказал предположение о существовании вирусов сознания - понятий, связанных с культурной традицией и определяющих восприятие действительности человеком. Вирусы сознания, например, образуют часть сюжета текста, облегчая его понимание и усвоение читателем. К числу таких вирусов принадлежит, по Хофстедтеру, идея страдания, образующая одну из важнейших тем Нового завета.
Читая современную публицистику, не могут отделаться от впечатления, что ценности - не что иное, как вирусы общественного сознания, легко мутирующие в зависимости от социального контекста - политической платформы, воззрений политика, экономической ситуации в стране и пр. Ценности - это как бы "пустые", лишенные содержания социальные переменные, наполняемые от случая к случаю подходящим содержанием подобно тому, как кувшин легко наполняется то вином, то водой, а то и... мочой. С одной стороны, говорится как бы об одном и том же - о СВОБОДЕ, СПРАВЕДЛИВОСТИ, НАРОДЕ, ВОЛЕ НАРОДА, ПРАВОВОМ ГОСУДАРСТВЕ, а с другой - обнаруживается, что в привычные слова вкладывается совершенно различное содержание, что воскрешает в памяти лингвистические упражнения Шалтая-Болтая из "Алисы в стране чудес" Л. Кэрролла. По поводу таких слов известный немецкий логик Г. Фреге писал: "Я полагаю, что не менее опасны ничего не обозначающие псевдоимена. Псевдоимена, по-видимому, даже в большей степени, чем неоднозначные выражения, способствуют демагогическому злоупотреблению языком. Таково, к примеру, выражение воля народа, которое очевидным образом не имеет (во всяком случае, общепринятого) значения".
В политологии общественные ценности - излюбленный оселок анализа, на котором проверяется правдоподобность теоретических построений. В политике и публицистике, отражающей состояние общественного сознания, ценности всегда служили мерилом хорошего и плохого. Дискуссия в казахстанской прессе о СВОБОДЕ СМИ, стихийно возникшая после известных выступлений прокуратуры против средств массовой информации, обнаружила целый ворох совсем не тривиальных интерпретаций СВОБОДЫ - в том числе таких, которые к слову свобода в обычном, наивном понимании - "как отсутствие ограничений" - не имеют практически никакого отношения. Возникает вполне законный вопрос, о чем, собственно, речь? Что имеют в виду сторонники прокуратуры, официальные лица, с одной стороны, и журналисты - с другой? Может быть, они просто не могут понять друг друга, как часто не понимают друг друга в дискуссиях о СПРАВЕДЛИВОСТИ представители "западного" и "советского" менталитета: первые чаще всего связывают СПРАВЕДЛИВОСТЬ с выполнением ЗАКОНА, ПРАВИЛ, а вторые - с ситуацией распределения ресурсов (как материальных, так и нематериальных)? В этом смысле Б. Березовский совершенно прав:
Когда мы произносим слова: "свободное экономическое пространство", "зона свободной торговли", все вкладывают в это различный, свой смысл. Важно договориться о понятиях, системе определений... ["Деловая неделя", 5.06.98]
Разумеется, непонимание может быть злонамеренным, и тогда мы уже сталкиваемся с обманом. Впрочем, последний случай, исходя из презумпции невиновности участников политического процесса, можно сразу отбросить. Сам материал показывает, кто и что имеет в виду - кто добросовестно обманывается, а кто добросовестно обманывает.
Для того, чтобы разобраться в том, что говорят политики и публицисты, надо обратиться к значению слова свобода. Анализ значения слова сродни поиску улик при раскрытии преступления. Однако, если структура преступления по известным причинам с незапамятных времен изучалась довольно основательно - и самими преступниками, и законотворцами, и даже писателями - что позволило установить целый ряд универсальных принципов организации и осуществления преступления (ср., например, известные сентенции, определяющие направление поиска преступника - "Кому выгодно?", "Ищите женщину" и т.д.), то содержание ценностей и связанных с ними слов до сих пор представляется неясным и эфемерным.
Более того, частое демагогическое употребление лексем с ценностным значением "стирает" их собственно ценностное наполнение и превращает в своего рода политические ярлыки, заставляющие вспомнить известный совет Козьмы Пруткова "Если на клетке льва увидишь надпись "Буйвол", не верь глазам своим": демократия и демократические игры, справедливость и избирательная справедливость, плюрализм и политическая вседозволенность, равенство перед законом и равенство-уравниловка, воля народа и демагогический популизм, свобода и преступное злоупотребление свободой. Более того, создается впечатление, что стоит заменить одно из слов, связанных со словом-ценностью, как меняется смысл самой ценности. Например, свобода человека может быть полностью уничтожена свободой государства. Да и можно ли вообще свободу государства называть свободой? Таким образом, понятия, соотносимые с одним и тем же словом, оказываются резко противопоставлены.
Слово свобода в своем основном значении указывает на отсутствие препятствий. Иными словами, базовый вариант значения свободы "социально автономен". Он определяется исключительно соотношением желаний субъекта и его возможностями. Если желания человека никак не ограничиваются его возможностями, то можно говорить об "Истинной свободе". Именно в этом значении употреблено слово свобода в следующем сообщении КазААГ:
Наше сегодняшнее торжество [презентация Астаны] - не что иное, как победный итог кровопролитных сражений, светлых мечтаний, самоотверженных борений и жажды свободы, за которые не жалели жизни многие поколения наших предков.
Истинная свобода не допускает компромиссов - либо она есть, либо ее нет, или она переходит в качественно иную форму. Это хорошо осознается всеми носителями языка и ясно отражается в публицистике:
Здесь нужно сразу сказать, что само понятие "злоупотребление свободой слова" является политической, а не правовой категорией. Либо свобода есть, либо ее нет. И если свобода слова используется во вред обществу, то виновна в этом не свобода, а конкретные личности. ["Казахстанская правда", 25.06.98]
Об Истинной свободе говорят нечасто. О ней заходит речь лишь в том случае, когда возникает угроза ее потерять, и здесь мы переходим ко второму пониманию СВОБОДЫ.
СВОБОДА в истинном смысле весьма экзотична для нашего общественного сознания и почти никак не соответствует нашему социальному опыту. В буддийском каноне это особый образ жизни и особое состояние духа ("имей мало желаний и будешь свободен"). Давление действительности на Истинную свободу приводит к рефлексии возможных препятствий, затрудняющих реализацию желаний и намерений в конкретных целях. В этом случае понимание СВОБОДЫ модифицируется. Каждая сфера практической деятельности и жизни человека становится объектом торга в социуме, в результате которого происходит распределение Истинной свободы. Истинная свобода превращается в Частную свободу. Частная свобода - это так сказать СВОБОДА во множественном числе и каждый представитель этого множественного числа: гражданские свободы - свобода слова, свобода выбора, свобода совести; экономические свободы - свобода торговли, свобода предпринимательства, свобода продажи собственного труда и т.д. Свобода прессы, свобода СМИ относится именно к числу Частных свобод.