Государственная цензура была de jure упразднена ещё до обретения независимости Армении, и не применялась даже в самые напряженные дни войны. Однако de facto действует ведомственная и партийная цензура, а также самоцензура.
Хотя редакторы партийных изданий и утверждают, что их публикации не проходят предварительной цензуры на соответствие партийным установкам, есть все предпосылки считать, что это не так. В конце концов я и сам, будучи редактором партийной газеты, испытал на себе все прелести предварительной цензуры. Правда, если редактор доказал свою верность партийным установкам, ему могут дать относительную свободу. Однако это уже означает высокий уровень самоцензуры. Т.е. предварительную цензуру заменяет лояльность журналистов.
Одновременно, в ходе проведённого среди ереванских журналистов опроса, 41% опрошенных вспомнил случаи, когда их СМИ отказывались от публикации материалов по политическим мотивам. Тот факт, что 18% опрошенных отказались ответить, так же значим в данном аспекте. В провинции эти цифры ниже, но, видимо, потому, что там выше уровень самоцензуры и конформизма, и “сомнительные” материалы не доходят даже и до редактора. 27% ереванских журналистов признали, что бывали случаи, когда высокопоставленные чиновники обращались с требованием снять ещё не опубликованный материал.9
Добровольная и принудительная лояльность по отношению к властям на государственном телевидении доведены до совершенства. Один из недавних примеров. Болгарская журналистка Цветана Паскалева являлась автором и ведущим цикла передач “Дорогие мои живые и мертвые”, посвящённых карабахской войне. У цикла не было никаких проблем до тех пор, пока в очередной передаче не был проинтервьюирован лидер опальной партии “Дашнакцутюн”. Теперь же Паскалеву отлучили от эфира, и ей больше не удалось вернуться на госТВ, несмотря даже на демонстрацию протеста журналистов, организованную Ереванским пресс-клубом и проведённую 10 декабря 1997 года перед президентским дворцом.
Незадолго до этого, 4 декабря 1997 столичные газеты, за исключением трёх, объявили однодневную забастовку по экономическим мотивам. Агентства новостей в этот день работали только на передачу информации за рубеж. Забастовка стала поводом для отставки начальника Главного управления информации и печати, однако желаемых результатов не дала.
К сожалению, настоящая статья не даёт возможности проанализировать различные аспекты событий, однако неоднозначность акций очевидна. Бесспорно, положительным в них было то, что они способствовали осознанию цехового журналистского единства, пониманию общности задач, вне зависимости от того, кто финансирует данное СМИ.
Самоцензура приводит к появлению тем-табу. Это и так называемые “государственные и национальные интересы”, и временами просто человеческая боязнь за собственную шкуру, и многие другие. Интересно, что необходимость цензуры частично признаётся и в общественном сознании. Так, большинство опрошенных ереванцев согласно с тем, что нельзя публиковать материалы, наносящие ущерб национальному единству, государственной безопасности, и даже неуважительные высказывания в адрес властей.
В СМИ очень мало критических материалов о положении дел в армии, нет комментариев к действиям властей Карабаха, ибо любая такая статья воспринимается как ослабляющая армянскую позицию в борьбе с Азербайджаном. Практически не пишут о нарушении одного из фундаментальных прав человека - права на свободу совести, т.к. стереотип общественного сознания требует, чтобы все армяне исповедовали христианство в рамках именно Армянской Апостольской Церкви.
Избегают журналисты и тем, связанных с разоблачением коррупции, стараются не задевать интересы могущественных кланов. Не проводятся журналистские расследования, связанные с ходом приватизации, с выяснением источников и законности больших состояний, приобретённых в постсоветские годы. Не пишут о наркотиках, хотя факты транзита наркотиков через территорию Армении, мягко говоря, не исключаются.
Существование системы табу является результатом некоего негласного договора, заключённого прессой с властями. Это удобно обеим сторонам и даёт возможность прессе спокойно прозябать. Тот же принцип, что применяется в американской армии по отношению к гомосексуалистам: “не спрашивай и не рассказывай”. Оскорбительно, но факт.
И конечно, “осторожность” масс-медиа приводит к потере ими профессионального нюха, формы. “Армянский репортёр ныне промышляет большей частью на перманентных брифингах и разного рода презентациях. Излюбленные жанры - ни к чему не обязывающие интервью и политические обзоры с претензией на аналитику. В общем, не густо, но, несомненно, спокойно” .