Практически все свидетели, выступившие на прошлой неделе в Земельном суде Вены, так или иначе были связаны с охраной Нурбанка, здания бизнес-центра, а также отдельных личностей, например Нурали Алиева, о котором постоянно упоминается в ходе процесса. Последнего допрашивали особенно долго, при этом судья открыто выразил недоверие его показаниям, напомнив об уголовной ответственности.
Ден ь восемнад цатый. Наручники
Первым в этот день, 27 мая, перед судом выступил Евгений Назиров. Начиная свою речь, он сразу подчеркнул, что в интересующий суд период (начало 2007 года) как раз увольнялся из структур, принадлежащих старшему зятю президента, и указал причину:
После возвращения Алиева в Казахстан (имеется в виду с должности посла в Австрии – a’) он стал крайне невыносимым. Состояние вокруг было очень нервозное. По крайней мере, я себе на то время четко уяснил, что находиться с ним рядом небезопасно. Назиров в «структурах Алиева» работал с 1997 года – еще со времен налоговой полиции. После этого офицер продвигался по службе, но через 10 лет уже не имел отношения к фискальным или правоохранительным органам, трудясь на телеканале КТК. Однако именно полицейское прошлое заставило Назирова принять косвенное участие в событиях 31 января. Вот что он сам вспомнил по этому поводу: В тот день мне позвонил Вадим Шарипов, который руководил группой, куда я входил. Сославшись на Алиева, он попросил меня привезти наручники в «Кен Далу». За некоторое время до этого я говорил Шарипову, что мой отец нашел на балконе наручники, которые остались у меня с тех пор, когда я работал в полиции.
По словам свидетеля, он передал наручники Олегу Бекбатырову , который вышел для этого на улицу. Однако ни он, ни Шарипов не объяснили, для чего нужны «браслеты». Об этом я узнал спустя неделю или больше, – пояснил Назиров. – Естествен но, я сейчас сожалею о случившемся, но если бы я знал об этом в тот момент, то нашел бы способ не делать этого.
Отвечая на вопрос суда, почему он сразу не отреагировал соответствующим образом, Назиров добавил: «Вы сейчас здесь, в Европе – стране, далекой от нас. Того человека сейчас нет, но там и тогда для меня лично все вполне могло закончиться тем же, что и для этих людей» . Имея в виду, конечно, Тимралиева и Хасенова . Отметим, что наручники были нисправны, да и ключей от них у Назирова не было, о чем он и предупредил Бекбатырова. Рассказывая про Вадима Кошляка в ответ на вопросы прокуратуры о его функциях, свидетель отметил, что этот человек являлся «исполнителем наказаний», «связанных с причинением физического и психологического воздействия». В качестве примера он привел Данияра Есена – родственника Р. Алиева , работавшего при нем в Австрии и погибшего в загадочной автокатастрофе (формальный муж Анастасии Новиковой ), а также Курмана Акимкулова . Оба этих человека, по словам Назирова, лично ему говорили об избиениях и наказаниях Кошляком.
Как выяснилось, Назиров выступал свидетелем и по другому делу, связанному с Алиевым – по попытке государственного переворота и захвата власти.
Однако свидетель ограничился лишь дежурными фразами, сославшись на «интересы национальной безопасности Республики Казахстан» . Отвечая на вопросы г-на Кошляка и его адвоката, он упомянул, что 5 – 6 раз его допрашивали в КНБ по этому поводу.
На первом этаже
Чуть позднее перед судом предстал Евгений Сазыкин , который в интересующий период занимал пост руководителя службы безопасности филиала №2 Нурбанка, который в день известных событий находился на первом этаже бизнес-центра «Кен Дала». Именно он по просьбе Ерлана Сарсенбекова (они были знакомы уже несколько лет) приобрел на базаре спортивные вязаные шапочки.
Но этим не закончилось. После 18:00 тот же Сарсенбеков для чего-то попросил его подняться на 9 этаж. Там у лифта находились незнакомые люди в штатском, как позже выяснилось – сотрудники СОБРа, а потом выше – «сам Акционер».
Свидетель Сазыкин не помнит, чтобы кто-то с кем-то ругался в тот момент, но уловил, что на вопросы полицейские «отвечали невразумительно» и «сами очень удивились, увидев Алиева».
В дальнейшем он находился на своем рабочем месте, изредка наблюдая, что происходит в холле первого этажа бизнес-центра: там толпилось много людей в форме и в штатском, однако свидетель не слышал и не мог слышать – кто и о чем говорил. Позже Сазыкин стал одним из тех, кто по настоянию руководства написал заявление о якобы имевшем место нападении на Нурбанк СОБРовцами.
Следующий свидетель Тлеген Жанкоразов я влялся к ак р аз т ем о хранником, который встретил сотрудников СОБРа на 9 этаже. Обычно его рабочее место – у стола секретаря в центре коридора, но в тот день часть времени он провел за дверями – у лифтов. Как поведал свидетель, примерно в три часа дня пришел Р. Алиев, через некоторое время появился Жолдас Тимралиев, который, переговорив с Джумадилаевой , направился в сторону кабинета Нурали Алиева . А еще спустя некоторое время, по словам свидетеля, минут через 40, с той стороны, куда ушел Тимралиев, раздался крик. Жанкоразов припомнил, что начали происходить «непонятные вещи», о чем незамедлительно уведомил водителя бывшего зампреда банка и его помощника.
После произошедшего ему было велено отойти сначала ближе к выходу, а затем удалиться за двери. Здесь он и встретил четверых людей в гражданском, которые оказались сотрудниками СОБРа. В руках они держали маленькую бумажку с написанными на ней фамилиями – Хасенов и Тимралиев. По его словам, рядом с ним в тот момент находился уже упомянутый телохранитель Нурали Алиева, который уверил визитеров, что ничего не происходит, «просто люди разговаривают».
Тогда из кабинета вышло руководство банка, а Алиев после короткой полемики заговорил о нападении на членов семьи президента и необходимости арестовать полицейских. Позже Жанкоразов вместе с другими дал «ложные показания» по этому поводу – до раннего утра проведя время в финполиции. Вернувшись на рабочее место, он заметил, что во многих окнах горит свет, и это еще больше насторожило охранника. Спустя несколько месяцев он и другие свидетели дали правдивые показания о событиях того дня – теперь уже в стенах ДВД. Как пояснил Жанкоразов, он «устал бояться».
Четвертым свидетелем 27 мая стал бывший начальник отдела охраны филиала Нурбанка Колдахмет Турсунбаев . В означенный день он выполнил «особое поручение» Сарсенбекова – развернул в сторону камеры у лифтов на первом и девятом этажах. Кроме этого, ему было приказано узнать у сотрудников охраны самого бизнес-центра, имеются ли у них видеозаписи происходивших событий, и изъять их в случае наличия. Однако, в конце концов, служба безопасности «Кен Далы» отказала им. Кроме этого, Турсунбаев также написал заявление в Медеуский РОВД о нападении. Все приказы-просьбы он выполнял без лишних вопросов и уточнений – как практически и прочие свидетели, что вызывало недоумение у суда: мол, как так можно?
Выделим интересный момент. Подсудимый Кошляк задавал многим свидетелям вопрос о допросах в КНБ.
Большинство отрицало допросы, однако Турсунбаев ответил на него утвердительно.
День дев ятнад цатый. С надеждой на возвращение
28 мая допрос открыл своими показаниями водитель Ж. Тимралиева Сакен Дуркеев . Он охарактеризовал своего шефа, как очень порядочного и вежливого человека, хотя работал у него недавно. Вместе с тем руководитель не торопился делиться с ним своими переживаниями, в том числе относительно событий 18 – 19 января 2007 года.
31 января в районе обеда он забрал Тимралиева, а затем его помощника. Попутчики направились в Нурбанк, возле которого оба вышли, а сам водитель поехал за дочерью шефа и сразу же вернулся обратно, выполняя задание – «ждать».
Через некоторое время вместо Тимралиева появился его помощник, и они стали ждать вместе. Вскоре начались тревожные звонки: звонила взволнованная жена Тимралиева – Армангуль Капашева , узнать, не вернулся ли ее супруг. После говорили с охранником Жанкоразовым, рассказавшим о криках и о том, что «происходят непонятные вещи».
Вечером они поехали вместе с Капашевой в РОВД, а потом шофер развез их по домам и уехал сам. Как далее развивались события, он не знал, добавив: «Мы надеялись, что Тимралиев вернется…»
Отвечая на уточняющие вопросы, Дуркеев констатировал, что вечером заходил в банк – на первый этаж. Здесь он увидел своего бывшего начальника Олега Бекбатырова, который ранее работал в СБ Нурбанка. Свидетель подчеркнул, что на первом этаже он увидел какой-то ажиотаж и много незнакомых людей.
Интересное видео
Далее в суде выступил как свидетель Нурлан Джанибеков , работавший в то время на Абдуллаева, бывшего хозяина «Кен Далы» . В конце января он занимался технической подготовкой передачи бизнес-центра в другие руки.
31 января отпечаталось в памяти тем, что сотрудники СБ Нурбанка заходили в комнату, откуда ведется видеонаблюдение за всем бизнес-центром. Об этом ему поведал главный энергетик Владимир Карпунин . – Это комната, куда посторонним вход воспрещен, и я пошел туда , – рассказал Джанибеков. – Там действительно были представители службы безопасности банка, которые, сославшись на вое руководство, хотели посмотреть записи и, если понадобится, удалить некоторые фрагменты. Я им отказал, сказав, что, если что-то интересует, пусть обращаются официально, как арендаторы.
Чуть позже по этому же вопросу к Джанибекову подходил начальник СБ Нурбанка, который получил идентичный ответ, тем более в то время шел процесс передачи бизнес-центра. Кстати, по словам свидетеля, на тот момент помещение приносило хорошую прибыль и стоило не менее 100 млн долларов США. Сам Джанибеков о похищении узнал из СМИ.
После Джанибекова был допрошен упомянутый выше В. Карпунин, который дал аналогичные показания. Допрос велся не более 10 минут.
«Не помню»
Последним свидетелем в этот день оказался Айдос Койчуманов, работавший в тот период в личной охране Нурали Алиева (в составе охранного подразделения «Кузет»). Он сразу предупредил суд, что всех деталей не помнит – только образно может довести до суда, что касается службы. А в тот странный день служба несколько отличалась. Дело в том, что, проводив охраняемое лицо до кабинета, Койчуманов должен был вернуться в холл с лифтами. «Когда в банке была охрана отца, то мы должны были уйти, – объясняет он. – Они являлись сотрудниками Службы охраны президента».
Про визит коллег из СОБРа свидетель также рассказал лишь «образно», отметив, что «драки или разборок точно не было». В то же время, по его словам, не было и нападения на банк или людей.
Как оказалось, А. Койчуманов в то время ни разу не допрашивался в финполиции, тогда как другие свидетели проходили через допросы по несколько раз. Этот факт заинтересовал защиту, которая задалась вопросом, не связано ли это со стремлением уберечь Нурали Алиева? Телохранитель ничего конкретного по этому поводу сказать не смог. Точно так же у него не вышло вспомнить, получал ли он вечером 31 января сообщение от своего напарника, который находился в машине, о том, что внизу находятся какие-то подозрительные лица (имеются в виду сотрудники СОБРа).
В конце заседания были зачитаны показания двух других охранников, которые не приехали в Австрию по различным причинам.
День двадцатый. Без принуждения
В прошлую пятницу, 29 мая, свои показания суду дал охранник филиала №2 Нурбанка Кенес Джунусбеков. Он видел, как вечером 31 января четверо неизвестных зашли в здание, уверенно пройдя к лифту, и спокойно поднялись наверх. При этом ничего особенного не происходило, а обратил внимание лишь потому, что в это время людей было мало. А вот как они вышли, свидетель не видел – тогда они уже получили указание никуда не выходить и запереться изнутри.
Через какое-то время непосредственный начальник Джунусбекова – Сазыкин приказал ему дать показания, согласно которым эти четверо вели себя вызывающе и с криком зашли в лифт.
При этом свидетель пояснил на очередное недоумение судьи, что его никто не принуждал, а на его вопрос: «В Казахстане так принято себя вести?», он коротко ответил: «Ну, да…»
«Мама погорячилась»
Оставшаяся часть рабочего дня была посвящена допросу еще одного важного свидетеля – Сергея Кошлая. Он ранее являлся сотрудником СОПа и личным телохранителем Рахата Алиева, а казахстанцам запомнился тем, что первоначально уехал вместе с ним и другими лицами в Австрию, но затем вернулся вместе с Айдаром Бектыбаевым и сдался отечественному правосудию.
В начале допроса судья Андреас Бем предупредил его, пояснив, что свидетель может отказаться от показаний и не отвечать на вопросы, если они могут навредить ему. На это Кошлай ответил: «Таких вопросов больше не возникнет». Кроме этого, он уточнил, что не был единственным телохранителем семьи Алиева – «просто в тот день была моя смена», а сами они являлись офицерами действующего резерва Службы охраны президента.
После того как свидетель ответил на несколько вопросов относительно взаимоотношений В. Кошляка и Р. Алиева, суд поинтересовался, что он знает о событиях 18 – 19 января. Кошлай рассказал, что в тот день, как обычно, он находился на территории резиденции и ждал, когда его вызовут по связи через А. Бектыбаева. Примерно в 11 – 12 ночи позвонил Алиев и сказал, чтобы они подъехали на кольцо в районе аль-Фараби и Масанчи.
Там они увидели черный джип «Лэнд Крузер», и охранники поехали за ним. По словам водителя Ивана Лихоузова, это была машина Альнура Мусаева. Кроме т ого, Алиев с казал, чтобы вызвали врача для его дочери. – Алиев поднялся к себе домой, через некоторое время вышел и сказал, что мама погорячилась – с дочкой все нормально, – продолжает С. Кошлай. – Потом повелел ехать к Акимкулову. Он ему позвонил, сказав, «я тебя вылечу». После этого Алиев приказал ехать к банно-спортивному комплексу, при этом дав указание не заезжать внутрь. После он нас освободил.
Тот день…
31 января телохранителей вызвали из резиденции в районе 14 часов на квартиру Алиева, но того не оказалось дома, тогда им дали отбой и велели возвращаться на базу. Примерно в семь вечера позвонил Бектыбаев и попросил срочно выезжать в банк. Этот момент свидетель описал подробно:
– Мы поехали на двух машинах. В первой, «Гелендвагене», был я и Лихоузов за рулем, во второй, на «Сабурбане» – Сапожников и Прохорец. Когда подъехали к банку, возле входа было много народу. Я поднялся на 9 этаж на служебном лифте, но не помню, кто мне открыл дверь, и я спросил, где Алиев. Мне ответили, что на первом этаже. Я прошел через этаж и спустился вниз к центральному входу. Там было много сотрудников финансовой полиции, МВД, и там я нашел Алиева, рядом с которым был Вадим Кошляк и его сын – Нурали.
После этого все поднялись наверх и разошлись по своим кабинетам. При этом Кошлай отмечает, что никакого шума или других странных движений в то время не наблюдалось.
– Через некоторое время начальник СБ банка сказал, что надо написать объяснительные, – продолжает он. – И мы написали, что при нас никакого нападения не было. Тогда подошел сам Алиев и сказал то же самое – мы объяснили, что не было нас в этот момент. Тогда Сарсенбеков принес чистые бланки, и Алиев попросил, чтобы мы расписались.
Телохранители сделали это с условием, что бумаги никому не отдадут, а на очередной вопрос суда «Почему так сделали», свидетель ответил: «Отказаться мы не могли – мы с ним работали». Более каких-либо запоминающихся событий не происходило до самой полуночи.
– Ближе к 12 часам ночи вышел Алиев и заявил – «сейчас поедем», дав указание поменяться машинами. То есть он собирался ехать не на бронированном «Гелендвагене», а на «Сабурбане», – вспоминает г-н Кошлай, попутно поясняя, что его шеф мог позволить себе ездить на бронированных автомобилях.
Таинственный фигурант
Свидетель продолжил:
– Я ждал в машине, сидя рядом с водителем. Минут через 20 открылась дверь справа и в этот же момент слева садится Алиев. Я оглянулся и увидел на заднем сиденье человека в маске. Алиев сказал: «Поехали на квартиру», и, пока ехали, никто не разговаривал, только сам Алиев общался по телефону – сказал кому-то: «Где ты?» Но домой к нему мы заезжать не стали – развернулись во дворе и двинулись на резиденцию.
Прибыв на место, Алиев вышел из автомобиля и проследовал вверх в сторону своего дома, который был на ремонте, все время ведя с кем-то беседу по телефону. Потом развернулся и пошел обратно – к воротам. К этому времени здесь уже стоял «Гелендваген», и обе машины готовились к выезду. Человека в маске Сергей Кошлай больше не видел.
Затем они вновь проследовали на квартиру, где Алиев заявил: «Поедем на хозяйство» ( агрофирма, п ринадлежащая Мухтару Алиеву, которая, согласно материалам австрийского «Рахатгейта», именуется как «побочное хозяйство»). В это время сюда подъехал Бектыбаев, и они все вместе отправились на точку назначения. Когда приехали, «Сабурбан» уже был здесь, а Лихоузов доложил, что привез двоих людей в масках и еще какого-то человека, имя которого не назвал.
Телохранители и водители стояли у ворот, пока их не позвал управляющий, пригласив поужинать в VIP-дом, чего раньше никогда не было – охранники всегда обедали в доме для обслуживающего персонала. – За столом сидели Алиев, Кошляк, Акимкулов и, по-моему, Имашев. Если они о чем-то говорили, то я сейчас не помню, но тему банкиров не поднимали, – рассказывает Кошлай.
Судья напомнил ему о том, что до этого он рассказывал, как Имашев по указанию Алиева вышел с кастрюлей с едой для кого-то, на что свидетель сказал, что если это были его прежние показания, то им стоит верить (это он не раз повторял в ходе допроса). Ничего особенного в эту ночь он не видел: когда выходил навстречу Алиеву, тот сказал оставаться в машине и ушел куда-то вместе с Кошляком.
Сменить базу
Около семи утра они в очередной раз отправились в резиденцию. Вместе с Кошлаем в машине находились Бектыбаев (за рулем) и Алиев с Акимкуловым, кто был во втором джипе – неизвестно. Когда приехали на базу, обе машины припарковались так, чтобы невозможно было увидеть, кто из них выходит. Здесь Алиев дал указание вынести из комнаты спортивный тренажер, а после этого выйти через боковую дверь. «Видимо, это было специально», – подчеркнул свидетель, добавив, что после указанных действий их отпустили домой.
Затем Кошлай в свою смену несколько раз сопровождал шефа в резиденцию, где заметил определенные изменения. Так, по его словам, обычно машины ставились на территории базы, а теперь они оставались снаружи.
Оружие хранилось обычно тоже здесь, а с того дня – на квартире Алиева. Да и самим телохранителям, если они посещали резиденцию, было велено располагаться подальше от здания, откуда они вынесли тренажеры – только в дежурном помещении. «В последующем можно было заходить во все помещения, а кто-то из охранников сказал, что «гости в верхнем доме», – вспоминает он.
По словам свидетеля, о похищении банкиров он узнал из газет, при этом отметив, что лично людей никуда не возил и никого не видел, кроме того человека в маске. Не заметил в те дни они Альнура Мусаева.
На чужбине
После всего Кошлай поведал о своем пребывании в Австрии, куда прилетел в апреле. До настоящего момента он уже посещал Вену – в период первой дипломатической миссии Алиева. На этот раз они занимались охраной дома посла. «Когда вдруг все изменилось?» – спросил судья Бем. Бывший телохранитель продолжил: – Когда Алиев заявил, что мы объявлены в международный розыск, сказав, что нам нужно подписать бумаги и что адвокат будет нас защищать. Я спросил у него, по какому поводу, а он ответил, что за незаконное пересечение границы Австрии. Алиев сказал, что разберется и что все будет нормально. Потом был второй запрос – по поводу похищения, я ему сказал, что надо ехать, а он успокоил: «Не переживайте, я все улажу…» Через некоторое время нас отстранили от охраны дома. Потом я спросил у Алиева: «Где банкиры?», а он ответил: «Я не знаю».
Потом последовал арест, а за ним – подписка о невыезде. Оказалось, что Алиев внес за него и других людей залог, а также оплатил услуги адвокатов. Более того, он выдал им подобие сберкнижки с 90 000 евро, что позволило бы получить вид на жительство. Впрочем, перечисленными деньгами Алиев позволил им распоряжаться по собственному усмотрению. О чем телохранитель рассказал позже, отвечая на вопросы защиты, а пока он поведал дальнейшую судьбу в Альпийской Республике. Так, например, в своих первых показаниях австрийской стороне он описал все, как было, но по просьбе шефа умолчал про человека в маске. В Вене Кошлай с Бектыбаевым жили на квартире, которую предоставил Алиев, по всей видимости, оплатив аренду. Таким образом, они продолжали быть зависимыми от него, в чем свидетель признался и на суде.
Дорога домой
По словам Кошлая, он всегда стремился вернуться на родину. В это время Бектыбаев занимался какими-то справками, а он через свою супругу, которая находилась в Казахстане, связался с казахстанскими следственными органами, заявив, что не виновен: – Я созванивался с кем-то из сотрудников МВД, и он мне сказал, если вы не виновны, если нет крови на руках, то возвращайтесь – разберемся.
Я был абсолютно уверен, что ничего не совершал.
Далее следовала почти детективная история. Как-то утром за ними заехал человек, и они вместе уехали на его машине. Двигались долго – до позднего вечера и, судя по всему, покинули пределы Австрии, но оставались в Евросоюзе. Потом приехали в какой-то аэропорт, откуда и вылетели вдвоем в Казахстан. Отметим, что свидетель, отвечая на вопросы сторон, несколько раз заявил, что не знает, откуда именно они вылетели, из какой страны. – Когда мы вернулись домой, меня задержали, и я неделю провел в СИЗО, а потом до суда находился под домашним арестом, – рассказывает Кошлай. – На предварительном слушании уголовное дело в отношении меня было прекращено за сотрудничество со следствием.
В общем, в допросе Сергея Кошлая было много интересных моментов, в первую очередь связанных с пребыванием в Австрии и с возвращением в Казахстан. Прозвучало немало уточняющих вопросов со стороны защиты, в том числе и по визиту вместе с Бектыбаевым в Вену. Допрос Кошлая завершился репликой судьи Бема: «Мы пришли к мнению, что вы говорите неправду».
Adam, 5 июня 2015 №13 (13)
