1 июля заработал Таможенный союз. Мнения участников очередного круглого стола радио Азаттык относительно выгод и потерь от его действия расходятся.
С момента создания Таможенного союза прошло больше двух месяцев.
Российская газета «Ведомости», ссылаясь на анонимные источники, пишет об убытках России от Таможенного союза: «Бюджет России в первой половине 2011 года мог недополучить около 18,5 миллиарда рублей из-за того, что ввозные пошлины в рамках Таможенного союза распределяются по бюджетам России, Беларуси и Казахстана по заранее выведенной формуле, а не на основе реальных данных по импорту».
Какова ситуация в других странах-участницах Таможенного союза? На очередном круглом столе радио Азаттык обсудили вопросы выгод и убытков от действия Таможенного союза.
В нем принимают участие: Ярослав Романчук – президент научно-исследовательского центра «Мизеса» Беларуси; Владимир Жарихин – заместитель директора московского Института стран СНГ; Магбат Спанов – директор казахстанского Института развития, а также Меруерт Махмутова – директор Центра анализа общественных проблем Казахстана.
Отдельно ответил на вопросы Геннадий Шестаков, председатель совета Ассоциации таможенных брокеров Казахстана.
Модератор круглого стола – сотрудник радио Азаттык Султан-Хан Аккулыулы.
УБЫТКИ ИЛИ ДИВИДЕНДЫ?
Ведущий:
– Что имеют Казахстан и Беларусь от действия Таможенного союза – убытки или дивиденды?
Ярослав Романчук:
– Когда Россия говорит, что основным элементом привлекательности Таможенного союза является единая таможенная территория, то мы, в свою очередь, можем, сравнив объемы поставок казахстанских, белорусских товаров на российский рынок, обозначить рост или падение, узнать, насколько повлияла капитализация на доходность компаний. Однако, как я знаю, такого расчета никто не сделал, потому что слишком мало времени прошло, чтобы говорить о пользе или вреде данного образования.
Очень упрощенный подход заключается в том, что российская сторона, например, может установить объем таможенных пошлин, который она должна была получить согласно установленному раскладу, а потом взять и сказать: «Мы недополучили столько-то миллиардов рублей, Казахстан или Беларусь нам должны больше». Я считаю, что это неполный расчет, сделанный из каких-то ведомственных соображений, но никак не для того, чтобы узнать правду.
При формировании подобных блоков в основу закладываются определенные аксиомы. Одна из аксиом заключается в том, что свободная торговля лучше, чем протекционизм. Вторая аксиома – открытая конкуренции лучше, чем дискриминация определенных производителей. Конечно же, свободное перемещение товаров, денег, услуг, рабочей силы – это оптимальное сотрудничество, которое приводит к росту благосостояния во всех странах –участниках данного проекта. Поэтому то, что мы слышим в отношении оценок, особенно цифр, является, скорее всего, способом манипулировать общественным сознанием, политическим давлением, но никак не объективным экономическим расчетом.
Самое главное – когда мы снимаем торговые барьеры, меняются условия работы бизнеса, условия входа на рынок. Я знаю, что в Беларуси формирование Таможенного союза не привело к ликвидации мер нетарифного регулирования на вход казахстанских и российских товаров на отечественный рынок. В Беларуси сохраняется феодальное правило, что 90 процентов продовольственных товаров в розницу и 80 процентов непродовольственных промтоваров должно быть белорусского происхождения. Формально нет норм, которые ограничивали бы перемещение казахстанских и российских товаров в Беларуси, но есть наличие правоприменительной практики такого рода, которая, безусловно, является способом наказать партнеров по Таможенному союзу, поскольку есть еще разного рода перекрестное субсидирование экспорта внутреннего потребления Беларуси.
Белорусский вопрос – это, разумеется, вопрос нефти и газа, когда мы получаем от России 6,3 миллиона тонн нефти без пошлины, что в эквиваленте дает нам субсидию в виде 2,5–3 миллиарда долларов. Есть цена на газ, которая, конечно, является нерыночной, а договорной и тоже политической. Недавно господин Путин сказал, что в рамках Таможенного союза будет использоваться понижающий коэффициент на газ.
Есть также проблемы с тарифами на железнодорожный и другой вид транспорта. В общем, на мой взгляд, Таможенный союз не полностью заработал и говорить на этом этапе, что он принес кому-то убытки, а кому-то большие дивиденды, преждевременно.
Ведущий:
– По словам председателя совета казахстанской Ассоциации таможенных брокеров Геннадия Шестакова, Казахстан не несет убытки от таможенного поста исключительно за счет лучшей платежеспособности собственного населения. Послушаем его мнение:
Геннадий Шестаков:
– Я думаю, что убытков нет, а есть доходность из-за того, что Казахстан имеет достаточно развитую экономику. И перераспределение таможенных доходов для Казахстана производится достаточно корректно, а с увеличением таможенных пошлин, которые стали значительно больше, чем они были в Казахстане, бюджет республики возрастает. Это происходит за счет платежеспособности населения: мы оплачиваем более высокие пошлины на товары, завезенные из третьих стран. Разница в пошлинах между Беларусью и Россией была минимальной, поэтому пополнение бюджета в Беларуси более солидное, но, опять же, за счет России.
Магбат Спанов:
– Согласен. Хочу добавить: наш коллега из Беларуси достаточно корректен, говоря о взаимодействиях расчетов между Казахстаном, Россией и Беларусью. Я бы сказал, что Россия сейчас поднимает этот вопрос, потому что у них намечаются парламентские и президентские выборы. У них обычное правило – искать внешнего врага, виноватого в этом.
Сейчас оценивать какие-то экономические показатели будет не совсем корректным. Нужно, чтобы союз поработал полгода или в лучшем случае год, чтобы можно было оценить реально, кто теряет и сколько. Я думаю, что Таможенный союз в первую очередь образовывался не как экономическое сообщество, а больше как политическое. Если Россия позиционирует себя экономически развитой, сильной державой, то она должна за многие вещи платить, потому что мы поступаемся определенными интересами.
С 1 июля, когда Казахстан вступил в Таможенный союз, его население сильно потеряло в социальном положении, так как именно из-за Таможенного союза цены на товары выросли в разы. Фактически покупательная способность населения резко ухудшилась.
Владимир Жарихин:
– Во-первых, коллегам из Беларуси и Казахстана хотел бы напомнить о том, что газета «Ведомости» отнюдь не российская газета, то есть не официальный орган российского правительства, а, скорее, наоборот, – это оппозиционная, свободная газета. Поэтому ассоциировать то, что напечатано в этой газете, те выводы, которые там сделаны, с позицией российского правительства было бы по-советски.
Во-вторых, Таможенный союз только начал работать. Уровень потребления каждой из стран товаров из-за пределов Таможенного союза будет еще корректироваться, и, может быть, текущее потребление той или иной страны будет не соответствовать потреблению, заложенному заранее.
Будут корректировки. Кто-то в этот раз потеряет, другой потеряет в следующий раз – в этом я не вижу ничего особенного. Преимущества же будут со временем, потому что это – долгосрочный проект, не сиюминутный. Мне кажется, на начальном этапе работы Таможенного союза нет оснований делать далеко идущие выводы на основе конъюнктурной публикации в отнюдь не государственной российской газете.
Меруерт Махмутова:
– Посмотрев статистические данные по бюджету, я бы хотела сказать, что в целом они коррелируют с казахстанскими данными. За первую половину 2011 года Казахстан получил таможенные пошлины, распределенные Россией, в размере 118 миллиардов тенге. Если грубо разделить на пять, получится где-то 23 миллиарда рублей. В данном случае речь идет только о таможенных пошлинах, здесь нельзя делать выводы сразу о потерях России и выгодах Казахстана. С моей точки зрения, это некорректный вопрос, потому что в данном случае рассматривается один вопрос. На самом деле, по-моему, вопрос выгод и потерь для каждой страны гораздо шире.
Союз Казахстана, России и Беларуси кардинально отличается от Евросоюза: удельный вес экономик совершенно различен, так как в основе Евросоюза заложены экономики Франции и Германии, которые сопоставимы, а в нашем случае российская экономика явно перевешивает казахстанскую и тем более белорусскую экономику.
Я бы сказала, что союз изначально неравноправный. На основании бюджетных поступлений от таможенных пошлин, распределенных Российской Федерацией, благодаря импорту из третьих стран, я бы не стала делать выводы о том, что Казахстан в настоящее время выигрывает от присоединения к Таможенному союзу. Это был бы неправильный методологический подход.
Кто выигрывает или проигрывает в Таможенном союзе? Сейчас в Казахстане наблюдается рост цен. До вступления в Таможенный союз экономика Казахстана, его торговая политика были одними из самых либеральных в мире. По данным Всемирного банка, Казахстан из 125 стран по либеральности торговой политики занял седьмое место в мире. Так вот, после присоединения к Таможенному союзу у нас в среднем ставки тарифов выросли в два с лишним раза. В данный момент Казахстан увеличивает таможенные пошлины, защищает производителя, но не своего, не казахстанского, а российского, потому что в основном казахстанское внутреннее потребление строится на импорте.
Согласно торговой статистике, по результатам первого полугодия общая доля нашего экспорта в Россию составила 9,1 процента, а доля России в нашем импорте резко выросла – почти до 43 процентов, тогда как в последние годы она держалась на уровне 35–36 процентов. Это говорит о том, что растет импорт из России в Казахстан, потому что импорт всех других стран для нас однозначно подорожал в силу увеличения таможенных пошлин. В то же время из-за разницы валютных курсов – например, у России одна валютная политика по отношению к рублю: у них идет более быстрое укрепление рубля, чем укрепление тенге, – для наших экспортеров в данный момент выгоден экспорт в Россию. У нас экспортеры – это в первую очередь сырьевики и всё, что связано с минеральным сектором.
Я хочу отметить, что оплачиваем подорожание от таможенных тарифов мы, граждане Казахстана. Моя точка зрения – Казахстан в среднесрочном периоде, до 2015 года, проигрывает от присоединения к Таможенному союзу. Долгосрочные перспективы в данный момент выглядят туманно, потому что Таможенный союз изначально скорее политический, нежели экономический.
ПОСТУПИТЬСЯ СУВЕРЕНИТЕТОМ
Ведущий:
– Ради спасения еврозоны руководство Европейского союза вынуждено пойти на создание надгосударственной структуры, что означает потерю части суверенитета. Готовы ли пойти на такое страны – участники Таможенного союза?
Ярослав Романчук:
– Я точно знаю, что белорусское руководство явно не готово передать даже часть суверенитета в координации денежной политики, не говоря уже о бюджетно-налоговой политике. С трудом дается ситуация по унификации торгового законодательства: в июне этого года министерство экономического развития России отметило, что Беларусь имеет наибольшее количество торговых препятствий.
Странная такая ситуация у нас: с Россией у нас как бы союзное государство, но в рамках союзного государства разворачивается такой сюжет, когда нет свободного перемещения товаров, не говоря уже о деньгах и услугах. Поэтому, когда к этой комбинации подключается Казахстан, логично было бы предположить, что торговые барьеры будут сняты. Здесь не имеет значения, что население России составляет 140 миллионов человек, а ее ВВП – полтора триллиона долларов, что ВВП Беларуси составляет 53 миллиарда долларов. Правила игры должны быть одинаковы для всех.
Например, NAFTA показала, что небольшая Мексика по сравнению с Америкой выигрывает потому, что стала членом такого вот свободного союза. У нас же, к сожалению, был горький опыт СНГ, когда больше говорили про политику, чем про экономику, торговлю и бизнес. Сейчас у нас Таможенный союз, но опять мы вынуждены констатировать, что в нем много политики и слишком мало экономики.
Белорусская экономика по многим институциональным признакам несовместима ни с российской, ни тем более с казахстанской экономикой, которая продвинулась далеко вперед в плане построения рыночной экономики. В Беларуси этакий законсервированный Госплан, всё руководится из центра, который не допускает одинаковые правила игры даже внутри страны. Так что я не вижу предпосылок к тому, чтобы данный Таможенный союз дрейфовал в сторону создания наднационального органа, которому подчинялись бы правительства трех стран.
Зону евро губит как раз то, что, Европейский союз, согласовав денежную часть макроэкономической политики, не согласовал фискальную, бюджетную часть. В Беларуси, Казахстане и России эти элементы вообще не обсуждались. Поэтому говорить о том, что будет успех Таможенного союза, что через пять лет мы можем сказать, что действительно страны в среднесрочной перспективе получили выгоду, – пока нельзя.
Меруерт Махмутова:
– Перспективы Таможенного союза в 2020 году сейчас, наверное, никто не возьмется предсказывать. В настоящее время данный союз – это политический альянс наших президентов. Думаю, всё будет зависеть от того, как долго будет возглавлять Казахстан господин Назарбаев, Россию тандем Медведев – Путин, Беларусь – Лукашенко. Возможно, следующее поколение лидеров сочтет, что Таможенный союз на самом деле не выгоден этим странам. Думаю, что следующий лидер Беларуси сочтет, что европейский вектор предпочтительнее, нежели балансирование на взаимных издержках.
Магбат Спанов:
– Не надо забывать, что сейчас идет очень ожесточенная конкуренция на региональном уровне. Мы уже сейчас начинаем делегировать части полномочий, которые проявляются в создании каких-то совместных банков. Я считаю, что к 2020 году с Таможенным союзом всё будет понятно, потому что за этот период он уже девять лет отработает. К этому времени мы продвинемся в сторону дальнейшего единого экономического пространства, то есть, кроме чисто таможенной системы, будет унифицирована и налоговая система, будут предприняты какие-то другие режимы.
Я думаю, что Казахстан, в принципе, готов распрощаться с частью своего суверенитета, но это будет опять-таки просчитываться. Я думаю, что Таможенный союз уже не будет зависеть от персоналий – от российского тандема, от Назарбаева или Лукашенко. Это – государства, а не группа заинтересованных физических лиц, которые пришли и договорились. Для выхода из Таможенного союза есть определенные правила, а они достаточно жесткие. Насколько будет успешным Таможенный союз – это один вопрос. Но насколько это долгосрочный процесс и придем ли мы к единой валюте – будет известно лет через пять.
Я хочу опять сказать, что Казахстан готов распрощаться с частью своего суверенитета, но вопрос - на каких условиях?
Ведущий:
– Уважаемые гости, редакция радио Азаттык благодарит вас за участие в круглом столе.
Радио Азаттык
