Россия никогда за всю свою многовековую историю не находилась в столь изолированном положении на международной арене, как сегодня, считает профессор истории, политолог Андрей Зубов, которого недавно из-за его принципиальной позиции вынудили покинуть стены МГИМО. Современная Россия по своей модели устройства ему напоминает латиноамериканские диктатуры и одновременно – итальянский фашизм эпохи Муссолини. Об этом, а также о своем видении внутренней ситуации в стране и возможных последствиях для нее в случае выхода из Совета Европы опальный профессор рассказал в эксклюзивном интервью Русской службе «Голоса Америки».
– Андрей Борисович, какую историческую эпоху вам напоминает нынешнее положение России на международной арене? Была ли она когда-то более изолирована, чем сейчас?
– Мне кажется, что сходная ситуация была только с советской Россией в первые годы ее существования – до того, как она заключила Рапалльский договор (предусматривающий восстановление в полном объеме дипломатических отношений между РСФСР и Германией) с немцами в 1922 году. До этого советскую власть никто из крупных держав не признавал. Правда, в 1920 году ее признали балтийские государства ради того, чтобы взамен получить какие-то земли и деньги. Фактически этим советская Россия купила свое признание у Эстонии, Латвии и Литвы. Но, в сущности, тогда это было не государство, а какая-то группа, банда, захватившая власть. А чтобы сложившееся государство, каким является сейчас Российская Федерация, оказалась в столь сильной мировой изоляции, такого не было никогда в русской истории.
– А с точки зрения ситуации внутри страны?
– Полных аналогий тут вообще быть не может. Потому что, скажем, Россия до 1905 года была авторитарным государством, но с легитимной властью. Монархическая власть традиционно признавалась как законная подавляющей частью русского народа. Помните: монарх милостью божьей? Сейчас у нас официально власть демократическая, однако фактически она более авторитарна, чем власть абсолютных русских самодержцев в конце ХІХ века. При том, что формально (нынешний режим) пытается соблюсти некоторую преемственность Конституции, законы. Опять же беспрецедентная вещь: сегодня мы имеем практически гражданскую диктатуру в стране. Может быть, впервые в ее истории. Потому что то, что делали большевики, – это был незаконный захват власти, чего они, собственно, не скрывали. Как говорил Ленин, это только на силу опирающаяся власть.
Современная Россия очень напоминает латиноамериканские диктатуры. Или Таиланд в 40-50-е годы прошлого века. Но ни в малой степени не напоминает что-либо в русской истории. Путин строит беспрецедентное государство. С одной стороны, ему присущи тенденции к авторитаризму, с плюральной экономикой, но под контролем: эдакая корпоративная экономическая система, напоминающая итальянский фашизм при Муссолини своим национализмом, союзом с церковью. Хотя полного сходства, повторюсь, нет. Словом, то, что сейчас происходит в России, я считаю, совершенно уникально. Хотя в истории других стран такое в ХХ веке уже было. То, что сейчас создается, если определить сжато, – это корпоративное государство фашистского типа, упакованное в советскую идеологию, идеологию сталинизма.
– Спикер Госдумы Сергей Нарышкин на днях публично допустил вероятность выхода России из Совета Европы. К чему, на ваш взгляд, может привести реализация таких планов?
– Безусловно, это приведет к дальнейшей самоизоляции страны. Но одновременно Россия окажется вне системы контроля, который традиционно назывался «третьей корзиной». То есть мы останемся вне контроля гуманитарных ценностей, в том числе и вне системы Европейского суда по правам человека. Это опять же сделает российский режим абсолютно самовластным. Хотя, по сути, уже и сейчас решения Европейского суда по правам человека и ПАСЕ не признаются в России тогда, когда это не выгодно Москве. Поэтому, думаю, что принципиально от этого будет хуже только России, русским инакомыслящим и, в общем-то, полагаю, все равно будет Европе.
– Выбранный милитаристский курс в условиях крайне тяжелого экономического положения страны может быть чем-то оправдан?
– Будет точнее сказать, что милитаристский курс был выбран раньше, еще до аннексии Крыма. Соответственно, тогда положение России было относительно неплохим из-за высоких цен на нефть, и просто Путин не знал, куда девать деньги. Все его приближенные безмерно разбогатели и захотели сверх того славы и власти над значительной частью мира, хотя бы на постсоветском пространстве. Тогда-то и началась милитаризация. С приходом Шойгу в Минобороны обозначился уже переход к откровенной милитаризации России.
После того как произошли события 2014 года – аннексия Крыма, война, санкции – разумеется, это стали две расходящиеся линии: экономика России терпит полную катастрофу, и специалисты спорят только о том, когда произойдет дефолт, а оборонная машина наращивает обороты. Безусловно, вместе с гигантскими деньгами, которые тратятся на продолжающейся агрессию на востоке Украины и на поддержание Крыма, это приведет к еще большим экономическим потерям, катастрофе, тяжелому системному кризису.
Однако если Путин прекратит бросать деньги в топку милитаризации, Россия перестанет быть государством с самой мощной континентальной армией в Европе, и тогда перспектива учреждения великодержавия с помощью силы также окажется совершенно иллюзорной. Что нас ждет в случае продолжения нынешней политики? Скорее всего, социальные беспорядки, социальный взрыв. Вот для этого и готовятся современные антимайдановские, штурмовые отряды. Ну, а что произойдет дальше, один бог ведает.
Виктор ВАСИЛЬЕВ,
golos-ameriki.ru
