Вообще-то в Минске не было никаких переговоров. И саммита тоже не было. То, чем занимались в Беларуси, все эти многочисленные «борты №1», можно было назвать как угодно, но только не саммитом и не переговорами. Просто в Минске прошел очередной бенефис Владимира Путина с некоторым количеством статистов. Статистам досталось по паре не самых удачных реплик, но бенефициант вполне обошелся бы и без них.
Единственный человек, который ехал в Минск с чахлой надеждой «хоть тушкой, хоть чучелом» сохранить свою страну и остановить огонь, был Петр Порошенко. Он не знал, что всех остальных судьба его страны волнует не больше, чем соблюдение прав животных при транспортировке самолетом (по этому вопросу, кстати, тоже проходят международные переговоры). Каждый играл свою эпизодическую роль в бенефисе Путина.
Нурсултан Назарбаев был тем статистом, которого вытаскивают на сцену из зрительного зала. Вроде и зритель, но немножко и участник действия. Собственно, у Назарбаева других целей и не было: подняться на сцену, посмотреть вблизи на других действующих лиц, убедить зрителей в том, что он — полноправный актер, а не кордебалет. А заодно порадоваться, что в Казахстане-то тишина и никаких внешних и внутренних признаков дестабилизации, почувствовать себя человеком-горой, которого не сдвинет никто и никогда. А Владимиру Путину Нурсултан Назарбаев был нужен для «полноформатности». Высокие чины Евросоюза — для того же. Получилась картинка — загляденье: Европейский союз и Таможенный союз — два равноправных легитимных субъекта мировой политики — сидят рядышком и обсуждают какие-то мелочи вроде Украины.
Европейские участники — верховный представитель по иностранным делам Кэтрин Эштон, европейский комиссар по энергетике Гюнтер Эттингер и еврокомиссар по вопросам торговли Карел де Гюхт — тоже приехали по своим, не слишком связанным с Украиной делам.
То есть ассоциация Украины с ЕС их, конечно, интересует. Но урегулирование проблем в отношениях европейского бизнеса с российскими компаниями после взаимных санкций — куда важнее. Именно поэтому Европа не сделала ничего, чтобы укрепить позицию Украины: не предложила ей военную помощь, не пригрозила более серьезными санкциями России, не пообещала усилить давление на Владимира Путина. Не сделала ни единого жеста в поддержку Киева. А то, что Эштон с Порошенко в украинском посольстве встретилась, — так где ж им еще в Минске встречаться было?
Александру Лукашенко в спектакле отводилась совсем крохотная роль. Но и тут Путин выступил не только главным героем, но и режиссером-постановщиком. Начиная с 19 декабря 2010 года, когда Лукашенко окончательно стал изгоем на Западе, во всех европейских резолюциях одним из пунктов было полное отсутствие контактов высоких европейских чиновников с белорусским режимом вплоть до освобождения всех политзаключенных. Лукашенко и ногой топал, и глазки строил, и освобождал некоторых, и сажал потом других от злости — ничего не получалось. Посидеть с Кэтрин Эштон за одним столом мешали какие-то, с точки зрения Лукашенко, уголовники. А уж заманить ее в Минск и пригрезиться не могло. А вот — случилось. И сделал это Владимир Путин. Европейцы еще помнят, что обещали друг другу и своим избирателям не якшаться с Лукашенко и в Минск не ездить, пока политзаключенные остаются в тюрьмах. И Владимиру Путину предлагали другие города и страны для проведения этой встречи: от Франции до Казахстана. Но он настоял на Минске. Для бенефиса. Лукашенко за четыре года не исхитрился заполучить баронессу Эштон, а Путину это удалось щелчком пальцев.
Марина Адамович, жена кандидата в президенты Беларуси Николая Статкевича, уже почти четыре года сидящего в тюрьме, на следующий день после минской встречи сказала: «Я стараюсь не воспринимать эмоционально подобного рода вещи, потому что само по себе событие вызывает у меня только недоумение. Мне могут быть понятны мотивы Порошенко. Мне могут быть понятны мотивы и других сторон переговоров. Но не могу сказать, что я это принимаю. Я не ожидала эффекта от такого рода встреч и не понимаю, как можно разговаривать с агрессором на равных». Так вот, дорогая Марина, с агрессором никто и не разговаривал на равных. Разговаривал только он. Вся эта минская история была исключительно установлением его доминанты.
Владимир Путин в Минске царил. Он с наслаждением унизил Петра Порошенко: сказал, что Россия не может вести переговоры о прекращении огня, потому что не участвует в этом внутреннем конфликте, и об этом украинский президент должен говорить не с руководством мирной России, а с сепаратистами на местах. Общий посыл — «Петро, ты не контролируешь ситуацию, не можешь разобраться в собственной стране, и вообще ты слабак».
С таким же наслаждением он демонстративно угрожал Украине в случае ассоциации с ЕС: «Я уже не говорю про то, что все эти нормы — санитарные нормы и правила Евросоюза, которые у нас не применяются или применяются только частично, нормы технического регулирования — просто по факту будут закрывать украинский рынок для наших товаров, для товаров Таможенного союза и России. Отказ от общих с СНГ технических норм и адаптация к стандартам ЕС обойдется и Украине в миллиарды евро. Будут утрачены партнерские связи с государствами Таможенного союза в промышленности, финансах, сельском хозяйстве, на транспорте». Походя пригрозил и Беларуси, поставляющей в Россию под видом белорусских европейские товары. О войне не сказал вообще ни слова, зато долго и подробно говорил о тарифах и технических нормах, что звучало издевательством над всеми присутствующими. И никто не одернул, никто не сказал: давай уже по существу выступай. Все промолчали, а после сказали, что «переговоры были очень позитивными».
На следующий день, правда, украинский премьер Яценюк заявил, что переговоры были безрезультатными. Он ошибся лишь в одном: переговоров не было вообще. Был бенефис, а он по определению приносит результаты только бенефицианту. Таков закон жанра.
Кстати, журналисты, аккредитованные на столь значимое, как казалось сначала, мероприятие, были весьма удивлены, обнаружив в десять утра на столах для кофе-брейка, литровые бутылки водки и пол-литровые — коньяка. Причем кофе закончился намного раньше водки. С серьезными переговорами или международным саммитом такое меню никак не увязывается. Зато для премьеры в погорелом театре, да и любого бессмысленного шоу — в самый раз. Чего и добивался и добился автор замысла.
Ирина Халип, «Новая газета»
