Байконур – это космодром. И это город. Их отделяет несколько километров. Два года назад, когда оказался там впервые, я очень удивился. Потому что обнаружил, космодром – это просто огромный кусок великой степи. Его размеры 70 км в поперечнике и 90 км в длину, а площадь в шесть раз превышает территорию нынешней Москвы.
Его начали строить в 1955-м, когда Москва крепила «ракетно-ядерный щит Родины». Такие размеры космодрома объяснялись простым расчетом: нужно было гарантировать неуязвимость одной ракетной пусковой установки, в случае если по другой будет нанесен ядерный удар. Сегодня таких установок, или «стартов», на Байконуре чуть меньше двадцати. Одним из первых был легендарный «гагаринский» старт, с которого 12 апреля 1961 года был запущен «Восток» с первым космонавтом. Как утверждают ветераны космодрома, Сергей Королев рассчитывал, что с этого старта можно будет осуществить не более двадцати запусков на околоземную орбиту. К сегодняшнему дню их насчитывается около тысячи…
От «гагаринского» старта до любого другого от получаса до полутора часов езды. По дороге изредка попадаются машины — на работу люди ездят в специальных поездах. Здесь работают только граждане России, поскольку она арендует Байконур у Казахстана. Лишь в одном из монтажно-испытательных корпусов увидел несколько женщин-казашек, которые размашистыми движениями швабр делали влажную уборку.
Город Байконур (раньше – Ленинский), получивший это имя по указу президента Назарбаева в 1994 году, выглядит чистым, благоустроенным и уютным. Глава его администрации, назначаемый совместным решением президентов России и Казахстана, Александр Мезенцев (его брат Дмитрий Мезенцев, бывший губернатор Иркутской области, ныне – генсек ШОС) рассказывает, что у него в городе ситуация уникальная: действуют две прокуратуры, две полиции, два ЗАГСа…
Функционирование Байконура под двумя юрисдикциями внешне кажется делом вполне заурядным и даже удобным. К примеру, можно платить рублями, а можно – тенге. Впрочем, российская валюта доминирует. Однако скрытое напряжение существует, хотя обе стороны стараются быть сдержанными в отношениях.
Но сейчас эта ситуация меняется. В основном из-за обострившихся трений между Москвой и Астаной по вопросу будущей судьбы Байконура и проблем двухстороннего сотрудничества в космической деятельности. Очередной виток нервозности возник благодаря сделанному 12 апреля заявлению Владимира Путина, посетившего в этот день строящийся в Амурской области космодром «Восточный», который он назвал «будущим космонавтики», в то время как «Байконур устарел морально и физически».
Эти слова вызвали бурю эмоций как в Казахстане, так и в России. Они подтвердили уже казавшееся очевидным до этого: Кремль настроен решительно перевести
в будущем запуски тяжелых и сверхтяжелых ракет на свою территорию, что будет означать медленное, но верное сворачивание космической деятельности на Байконуре. Среди российских специалистов немало тех, кто решительно оспаривает обоснованность подобного решения.
Один из самых авторитетных российских космонавтов — Валерий Рюмин, четырежды летавший в космос в составе как российских, так и американских экипажей, ныне — заместитель генерального конструктора корпорации «Энергия», отвечающий за перспективные
космические программы, категорически против строительства «Восточного» (он сам, кстати, родом из тех мест). Рюмин считает, что при запуске с Дальнего Востока, в случае аварийных ситуаций, экипажи придется сажать либо в Тихий океан, либо в непроходимую тундру, что крайне рискованно. А еще он убежден, что при строительстве нового космодрома половина денег будет «закопана», другими словами, их разворуют…
…Многое в будущей судьбе Байконура станет ясно после 29 мая, когда планируется подписание нового соглашения о сотрудничестве России
и Казахстана в космической сфере президентами Путиным и Назарбаевым. В этот день, между прочим, из казахстанской степи отправится работать на Международную космическую станцию новый интернациональный экипаж.
25.04.2013
Аркадий ДУБНОВ, обозреватель "Московских новостей", специально для "Новой" - Казахстан"
