В условиях падения цен на нефть власти Казахстана пытаются найти деньги за счет изменения Земельного кодекса и привлечения китайских инвесторов. Но для населения земля — сакральная ценность, которая не подлежит продаже
За десять дней до намеченного 31 мая в Астане саммита Евразийского экономического союза во многих городах Казахстана силой были пресечены попытки провести мирные митинги протеста. Люди хотели выразить свое отношение к поправкам к новому Земельному кодексу, предусматривающему увеличение срока аренды земли гражданами иностранных государств с 10 до 25 лет.
Подобного размаха протестных настроений самая экономически развитая страна региона не знала с декабря 2011 года, когда с применением оружия были подавлены выступления нефтяников в Жанаозене. Тогда погибли 15 человек.
В этот раз полиция действовала жестко, но оружие, слава богу, было зачехлено. По данным МВД Казахстана, были задержаны десятки людей, а по другим данным — на порядок больше. Среди них десятки журналистов. Спустя несколько часов всех отпустили, а министр МВД задержание журналистов назвал «недоразумением». Фиксирующие действия полицейских видео были запрещены к распространению в казахстанской зоне интернета.
Впрочем, поведение стражей порядка вполне соответствовало указаниям президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, который еще 5 мая на заседании правительства заявил, что попытки дестабилизировать страну и осуществить государственный переворот будут пресекаться: «Казахстанцы не хотят украинских событий, я это знаю, пусть все слышат, а кто хочет сюда принести — мы примем самые жестокие меры!»
Впрочем, сам президент, не дожидаясь запланированных по всей стране протестных выступлений и надеясь их упредить, пошел на компромисс: он наложил мораторий на введение спорных поправок до 1 января 2017 года и создал своим указом Земельную комиссию для обсуждения возможного пересмотра поправок к Земельному кодексу. Оппоненты восприняли это не столько как победу, сколько как признание справедливости своих опасений: ведь если поправки будут приняты в нынешнем виде, земля в Казахстане на долгие годы окажется собственностью китайцев.
Экономическая экспансия Поднебесной в Центральную Азию — не новость. Правящие элиты стран региона с радостью ждут реального прихода многомиллиардных инвестиций, обещанных Пекином в рамках объявленного в Астане в сентябре 2013 года президентом КНР Си Цзиньпинем амбициозного плана Экономического коридора Шелкового пути. Местные жители знают и то, как деловито обустраиваются китайцы, получающие рабочие места в рамках финансируемых Пекином проектов: они стараются завести здесь семью, обзавестись хозяйством, быстро и сноровисто начинают обрабатывать землю, от которой, как убеждены казахи, ни за что потом не откажутся. Ведь владеть землей можно не только на правах долгосрочной аренды: хотя прямо иностранцам ее приобретать запрещено, участки можно купить через подставных лиц, имеющих гражданство Казахстана.
Для казаха, как они сами говорят, земля — понятие сакральное. Исторически она никогда не была частной собственностью. Казахи воспринимали ее всю как свою территорию, по которой они кочевали со своим скотом с пастбища на пастбище. Поэтому земля наравне с религией и языком — три неразрывные составные части казахской национальной идентичности. И угрожающая потеря одной из этих частей может оказаться серьезной травмой для казахской ментальности.
Живущий в эмиграции экс-премьер Казахстана Акежан Кажегельдин в интервью одному из оппозиционных СМИ предполагает, что «под видом иностранцев землю начнут скупать всевозможные офшорные компании типа панамских, за которыми прячутся наши подпольные миллионеры и миллиардеры из Астаны, с которыми легко можно будет разобраться в рамках кампании по возвращению капиталов, которая рано или поздно начнется...». «Гораздо хуже, — говорит он, — если землю купит настоящий китайский, русский или западный инвестор, который будет бороться за свои права в международных судах». Экс-премьер, называющий себя «последовательным сторонником частной собственности», категорически настаивает, что к обсуждению темы рынка земли в Казахстане можно вернуться не раньше чем через 40–50 лет, иначе «однажды мы обнаружим, что полстраны принадлежит иностранцам, которые на своих арендованных землях поселят сотни тысяч иностранных работников».
Почему же эта тема возникла только сейчас, весной, ведь предлагаемые поправки к Земельному кодексу были известны еще в прошлом году?
Все просто. Подходит 1 июля, срок начала объявленных властями аукционов по продаже земли, которая может быть отнята у нынешних арендаторов, если они до этого срока не выкупят ее в собственность по рыночной цене. Но даже при серьезной скидке, доходящей до 50%, у арендаторов таких денег нет, а взять их негде. В Казахстане нет земельных банков и системы специальных кредитов.
Но отчего же такая срочность? Да оттого, что государственной казне в условиях кратного падения цен на нефть (Казахстан — сырьевая экспортно ориентированная страна) катастрофически не хватает денег. Впереди же проведение в Астане всемирной выставки «Экспо-2017», очередного амбициозного проекта, за право осуществить который Акорда (резиденция Нурсултана Назарбаева) сражалась и победила еще в тучные годы.
Трудно не согласиться с казахстанским политологом Толганай Умбеталиевой, которая видит природу нынешнего конфликта в стране в столкновении двух несовместимых ценностных подходов: власть считает землю экономическим ресурсом, на котором можно заработать, а для народа земля — сакральная ценность, которая не подлежит продаже. И если власть ответственна перед народом, то ей придется искать другой выход из экономического кризиса, в ином случае страну могут ждать потрясения.
Сейчас противоречие только обостряется. Из состава Земельной комиссии вышли известные казахстанские деятели, такие как экс-сенатор Зауреш Баталова, которая, между прочим, также была задержана 21 мая по подозрению в готовности участвовать в несанкционированном митинге. Оппоненты власти возражают, что она назначает всех членов Земельной комиссии, не включая туда их представителей. Уже в этом выражается основная проблема, обнажившаяся в ходе «земельных» протестов, — все решения руководство страны принимает единолично, реальная обратная связь с обществом отсутствует.
Национальный лидер Казахстана был вынужден отчасти признать это, срочно создав после первых митингов в апреле новое Министерство информации и коммуникаций, назначив его главой своего пресс-секретаря Даурена Абаева. Тем не менее даже созданная в Казахстане автократия, эффективность которой признавал сам президент, дает странные и подозрительные сбои. В то время как елбасы своими реальными действиями признает существование проблемы, государственная пропаганда на телевидении продолжает клеймить протестующих как наймитов «третьей стороны» и пятую колонну, которая не гнушается получать от $50 до $150 за каждого, кто выходит на протестные акции. Такая странная тактика, оскорбительная для порядочных граждан, только способствует разогреванию протестной стихии. Кому-то в казахстанских структурах власти действительно хочется накликать беду.
РБК, 24.05.2016
