Featured

Владимир РЕРИХ, тележурналист: Работа на “Хабаре” заворожила меня масштабностью задач

vladimir_rerihКазТАГ - Валерий Новиков. Главному казахстанскому телеканалу "Хабар" исполняется 15 лет. Накануне этой даты корреспондент КазТАГ побеседовал с человеком, который стоял у истоков создания этого телеканала и по сей день продолжает участвовать в его работе – известным казахстанским тележурналистом Владимиром Рерихом.


***


- Как возникла идея создать "Хабар", как все это начиналось осенью 95-го?


- Если быть точным, то я появился на "Хабаре" спустя два или три месяца, когда идея, родившаяся, насколько мне известно, в головах двух женщин – Дариги Назарбаевой и Лейлы Храпуновой - почти оформилась и начала осуществляться, это был уже конец 95-го. Мне несколько раз звонил пресс-секретарь президента Дулат Куанышев и просил связаться с Даригой Назарбаевой. Я в то время был увлечен документальным кино, у меня это получалось и, как все кинематографисты, я несколько свысока относился к телевидению. Но однажды, после очередного звонка Дулата, я пришел к Дариге Нурсултановне, у нас состоялся разговор и все мои сомнения отлетели, хотя разговор закончился совсем не радужной, хотя и оптимистической фразой: "Платить много не смогу, денег нет, техники нет, но все это будет, если станем работать по-настоящему".


Я встретился с командой, в которую входили Евгения Доцук, Виктор Кияница, Галина Кузембаева, воспринял их энтузиазм, загорелся и стал телевизионщиком.


Идеи тогда носились в воздухе, телеканалы, газеты и радиостанции росли как грибы, в эфире уже были свои гранды, такие как Коммерческий телеканал (КТК), "31-й" и другие. Но нового телевидения все ждали, как нового пришествия! И мы не должны были эти ожидания обмануть! Все были тогда заражены перестроечной идеей, дышали воздухом свободы, примером были московские тележурналисты, "Взгляд", Влад Листьев и другие... Это было яркое телевидение, свежее и это вино бродило в нас тоже.


Правда, отрезвляла жуткая бедность и нищета. Обычная домашняя VHS-аппаратура была верхом совершенства, ютились в нескольких комнатках старого телецентра. Не хватало камер, не было осветительного оборудования, монтажные аппаратные были полуразрушены. Все было кустарно, но, тем не менее, очень весело!


- Но до этого у вас все же был некий телевизионный опыт?


- Да, еще в конце 80-х я делал на Казахском телевидении какие-то небольшие программки и, несмотря на кинематографический гонор, "постыдная и низкая" страсть к телевидению все же во мне таилась... Но на "Хабаре" меня заворожила даже не возможность реализовать какие-то свои амбиции, а именно масштаб задач. Мы просто должны были построить мощный новостной телеканал, который бы смотрели все, оперативный, интересный и авторитетный. Мы мало спали, ходили всегда толпой, обсуждая планы и уже сделанное, разбирали конкурентов, спорили и убеждали друг друга и всегда ощущали какую-то незряшность усилий. Мы старались быть быстрее, точнее, интереснее других телеканалов. Наши двигатели работали всегда во взлетном режиме! И уже вскоре почувствовали, что явно составляем конкуренцию всем другим!


О нас стали говорить многозначительно, давая понять, что мы работаем в режиме особых преференций, особой техники, больших бюджетов... На самом же деле ничего этого не было. Единственный цифровой телекомплекс, который мы получили в первые годы, принес больше страданий, чем радости. Он постоянно ломался, его без конца чинили, и это была большая головная боль.


Кстати, хочу вспомнить добром Акежана Кажегельдина, тогда премьер-министра. Однажды мы пригласили его на программу "Контекст", он добросовестно ответил на все вопросы, а когда программа окончилась, он, как проницательный человек, оглядел весь наш жалкий технический арсенал и сказал: " Я все понял. Сколько нужно денег, чтобы вся эта рухлядь заработала?".


Вскоре у нас и появился тот самый цифровой телекомплекс.


- Ну, и как происходило ваше вторжение на телевизионное поле, "запаханное" конкурентами?


- Тогда царил КТК, у него уже была своя аудитория, свои узнаваемые лица, свой стиль. Но мы работали, выстраивали корреспондентскую сеть, искали какие-то яркие способы подачи новостей, создавали программы, которые собирали аудиторию. Отсматривали все лучшие программы конкурентов, разбирали их по косточкам, находили ошибки и учились на них. И постепенно отвоевывали "гектар за гектаром".


Мы ведь изначально задумывали сделать именно новостной канал, где информация должна была быть очищена от пропагандистского официоза, маловразумительного и не оказывающего воздействия на умы и сердца людей. Она должна быть честной и доходчивой. Прежде всего - новости, а все другие программы – разговорные, аналитические, развлекательные – должны были стать обрамлением. Эти программы изначально планировалось готовить не на "Хабаре", а на продюсерских студиях. Но они тоже были с определенными фишками. Вот Галина Леонидовна Кузембаева придумала и делала на студии "ГАЛА-ТV" серию разных программ под общим названием "Лучше быть...". Например, "Лучше быть здоровым..." и так далее. Некоторые из них до сих пор в эфире.


Программа "Неделя – Жетi кун" (тоже жива поныне!) делалась поначалу на стороне группой креативных ребят во главе с Димой Бациевым. Но однажды воздух свободы их опьянил настолько, что они, не советуясь ни с кем, прямо в ходе программы запустили рекламный ролик генерала Лебедя, тогдашнего кандидата в президенты России. Мы поссорились, им пришлось уйти и с тех пор эту программу стали делать мы сами.


- Россияне предъявили претензии?


- Нет, была нелицеприятная реакция руководства нашей страны, и нам всем было не очень комфортно. Причем, не Лебедь был причиной, а сам факт вмешательства в избирательный процесс дружественной державы.


- То есть, цензура была жесткой?


- Никакой цензуры со стороны тогда не было вообще. Мы руководствовались собственным вкусом и чувством меры. В первые годы это был вообще единственный случай, и то постфактум.


- И когда это замечательное время закончилось?


- В самом конце века. Но это делалось всегда по "следам наших выступлений" и в максимально деликатной форме. Могли позвонить руководитель администрации президента, министр и обратить внимание на какие-то детали, но приказных ноток не было. Были не очень отчетливо выраженные просьбы обратить внимание на те или иные моменты с оговоркой – "...не вмешиваясь в ваше ремесло...". Но рук никогда и никто не выкручивал.


С началом 2000-х все начало меняться, мне мог позвонить уже не министр информации, а какой-нибудь мелкий клерк и начать учить жить по их правилам. У меня было несколько совершенно кошмарных диалогов с ними, после которых звонки на некоторое время прекращались, но тенденцию переломить уже не удавалось. Я чувствовал, что меняется система и мне становилось неинтересно работать дальше.


Кстати, первые пять лет, когда никто не пытался на нас давить, и результат был другой, намного более качественный.


- А свой первый выход в эфир вы помните?


- Это случилось вынужденно. И именно в программе "Жетi кун". В какой-то момент мы вдруг остались без ведущего, и мне прямо с колес пришлось выйти в эфир. Это было не так просто, ведь предшественники были достаточно солидные, со своей харизмой - Анвар Мамраимов, Дукеш Баимбетов... Мне Дукеш очень нравился, он человек с журналистским и жизненным опытом, очень хорошо и убедительно смотрелся на экране.


Я же был совершенно не готов к роли ведущего, но деваться было некуда, вышел и получил неожиданно лестную оценку и от коллег, и от незнакомых телезрителей. Хотя и до сих пор абсолютно убежден, что я по природе своей не аналитик, не политолог и не телевизионный ведущий. Я все же режиссер, а не Уолтер Кронкайт!


А потом уже была программа "Контекст", которую тоже делали все вместе – Евгения Доцук, Виктор Кияница, Евгений Грюнберг. Много чего было потом....



- В какой должности вы там официально пребывали?


- Я изначально был принят программным директором, им и оставался всегда, хотя на деле приходилось заниматься буквально всем, дисциплину трудовую налаживать, например...


- Это было проблемой?


- Мне пришлось вспомнить, что я бывший старший сержант, замкомвзвода, и армейские способы поддержания дисциплины оказались очень действенными.


- Собрать хороший работоспособный коллектив непросто...


- Это всегда было проблемой, тем более, в творческом коллективе, но нам везло. К нам начали притягиваться хорошие профессионалы с других каналов, например Сергей Насыров, Сергей Пономарев, многие другие. У нас был хороший технический директор, Валентина Ключникова, благодаря усилиям которой мы расширяли зону охвата, вооружались постепенно хорошей техникой. Мы ведь очень рано почувствовали прелесть прямых включений, репортажей с места события. Даже когда не было нормальных технических возможностей, старались делать это какими-то доморощенными способами.


- Была какая-то обратная связь со зрителем, ваши титанические усилия оценивались как-то с помощью системы рейтингов?


- Да, я на этом настаивал, и к счастью, уже работал тогда в Казахстане институт Гэллапа, мы тратили деньги на панельные опросы и совершенно недаром, как я считаю. По крайней мере, у нас были ориентиры. Мы отчетливо и объективно видели свое место в общем эфире и оно нас радовало.


Я в то время был страстным поборником модели общественного телевидения, считал (и верил в это!), что следующим этапом развития "Хабара" будет именно общественное телевидение. До сих пор влюблен в эту идею, считаю, что лучшего варианта в мире просто нет – это оптимальная модель для будущего. По крайней мере, это самое честное телевидение!


- И все же, какую бы оценку "Хабару" вы дали сейчас, сбылось хоть что-то из того, о чем мечталось 15 лет назад?


- Увы, в жизни редко что-то сбывается в полной мере. Загад не бывает богат, говорит пословица. Те политические завихрения, в которых оказался "Хабар", связанные с известными именами, коррупционными фактами, не сослужили ему хорошую службу. Канал потерял аудиторию, которую завоевал когда-то. Сейчас канал напоминает кадрированный полк. Это как бы свернутая пружина. Там есть люди, профессионалы, которые ощущают ответственность перед собой, перед обществом. И они обладают острым чувством, которое я бы назвал "не навреди".


Телевидение ведь сильный инструмент. У всех перед глазами пример соседей, где чудовищный перегрев, в том числе информационный, привел к полной деконструкции политической системы, притом кровавой деконструкции. Поэтому я спрашиваю себя – что лучше, перегреть ситуацию или пересушить ее? А если перегреть, то какова будет цена? И кто ответит?


Да, сегодня канал напоминает телевидение застойных времен.


Именно поэтому на перспективу "Хабара" я смотрю философично. Не оптимистично, но без пессимизма. Все идет своим путем, уверен, будут и новые прорывы, пружина развернется.


- Такое ощущение, что этим вы как бы оправдываете закрытость канала от любого инакомыслия, от другого взгляда... Как думаете, мы когда-нибудь сможем увидеть на "Хабаре" ярких и непримиримых критиков власти?


- Что касается закрытости – вспоминаю, как однажды, накануне парламентских выборов мы выделили в программной сетке на "Хабаре" 4,5 часа прямого эфира и пригласили для открытого разговора представителей всех политических взглядов, даже самых "непримиримых". И что же? Многие стулья пустовали. Поэтому знаю – многим выгодно считаться неприглашаемыми.


Ведь камера и микрофон безжалостны. Камера работает крупным планом, а микрофон передает все нюансы - плохую речь, отсутствие логики и мысли, сомнительность аргументации. Оставаясь фигурой заштрихованной, "гонимой", гораздо проще казаться фигурой весомой.


Вообще, будь моя воля, я бы давал слово всем. Но всегда должен быть какой-то внутренний договор перед эфиром - не используй это во зло. Для этого нужен определенный уровень политической культуры, а его-то иногда и нет.


Кстати, о неприглашениях. Со мной был забавный случай в Лондоне, где я вместе с несколькими известными казахстанскими журналистами стажировался на Би-Би-Си.


Однажды Сергей Дуванов от имени Акежана Кажегельдина, проживающего ныне в Лондоне, пригласил нашу группу в ресторан для беседы с экс-премьером. И обращаясь лично ко мне, Дуванов уточнил – "Володя, ты не приглашен".


Нет – так нет. И я лег спать. Пришедший поздно ночью коллега разбудил меня хохоча – оказывается, Кажегельдин, узнав, что Дуванов по своей инициативе меня "завернул", устроил ему публичный выговор.


Вот такая непримиримая политическая борьба была между нами, что не мешало нам с Дувановым по утрам, пока остальные спали, вместе бегать по дорожкам Кенсингтонского парка.


- Вопрос, который не могу не задать – кому же все-таки принадлежал и принадлежит "Хабар"?


- Отвечаю - я сознательно никогда этим не интересовался, мне это абсолютно безразлично. Я всегда был наемным менеджером и меня волновал только один вопрос – насколько мне комфортно в творческом плане там работалось. И все.


Помните, у Андрея Платонова в "Сокровенном человеке" - "...я человек в этом мире сверхштатный и ничего не член". Это про меня.


- Вы сами-то "Хабар" сейчас смотрите?


- Я уже много лет смотрю любимые мною NationalGeographic, канал Discovery и ретроканалы со старыми советскими фильмами. Что касается новостей – ограничиваюсь каналом Euronews.


- В каких вы отношениях с "Хабаром" сейчас?


-У меня есть маленькое шоу – разговорная программа, выходящая по понедельникам и вторникам в довольно "плохое" - обеденное время. Это полчаса живого эфира, разговор с одним из героев текущего дня. Моими гостями уже были Жания Аубакирова, политолог и журналист Султан Акимбеков, маэстро Булат Аюханов...


-Значит, до встречи в ближайший понедельник?


- Я жду вас у экрана в 13:15.


Алматы. 21 октября 2010. КазТАГ - Валерий Новиков

Статьи по теме

Это возврат активов или сделка с ворами?

Это возврат активов или сделка с ворами?

More details
Депутат требует запретить банкам, получившим помощь из Нацфонда, выплачивать дивиденды акционерам

Депутат требует запретить банкам, получившим помощь из Нацфонда, выплачивать дивиденды акционерам

More details
Эксперты Комитета против пыток высоко оценивают усовершенствование законодательства Казахстана

Эксперты Комитета против пыток высоко оценивают усовершенствование законодательства Казахстана

More details