27 апреля 2010 судья Уильям Поли выпустил директиву, согласно которой власти США обязаны обеспечить допуск обвиняемого Джеймса Гиффена к секретным документам или представить обоснования относительно того, почему этого сделать нельзя.
Но вряд ли у них есть такие обоснования, иначе они были бы уже давно обнародованы. На протяжении последних лет «Казахгейт» затягивался исключительно методом волокиты, основанием для которой стал специальный закон об использовании в суде секретных документов.
Собственно, в категорию «секретных» попали документы, содержащие информацию, переданную Гиффеном спецслужбам США, либо те запросы, которые спецслужбы передавали ему. Другими словами, Гиффен хорошо информирован о содержании этих документов. Но как вообще в деле о взятках появились «секретные протоколы»? Это предмет отдельного расследования.
Глупость или измена?
Напомним, что 10 января 2005 года защита Гиффена представила в суд так называемый proffer — новые доказательства невиновности их подзащитного. В них утверждалось, что Гиффен своевременно информировал руководство спецслужб США обо всех своих действиях, когда снабжал их информацией разведывательного характера.
С самого начала эта позиция рассматривалась как защитная стратегия, разработанная адвокатами Гиффена. Не отрицая такой возможности, мы тем не менее не считаем это объяснение достаточным. Начнем с того, что судьи в США крайне не любят неожиданных поворотов. Для резкой смены стратегии защиты у адвокатов, делающих такой ход, должен быть серьезный мотив. Очень серьезный. Или им просто несдобровать. Именно поэтому надо сразу отбросить вариант с «блефом». Адвокаты Гиффена — очень серьезные люди.
Познакомившись с судебным досье процесса, которое нам представил Джек Гринберг (см. «Голос республики» от 23 апреля 2010 года), мы можем утверждать, что Гиффен действительно выполнял шпионские функции, информируя спецслужбы США о секретных аспектах внутренней и внешней политики Казахстана (подробнее об этом см. выноску «Секретная часть «Казахгейта»).
То есть, пользуясь своим положением доверенного финансиста президента Назарбаева, Гиффен получал конфиденциальную информацию, которой потом и делился со своими кураторами.
Какая функция была отведена при этом президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву? Фактически — информатора. По некоторым данным, еще в 90-е годы российские спецслужбы предупреждали окружение Назарбаева о том, что Гиффен, мягко говоря, работает не только на него. Но эту информацию в Астане предпочли игнорировать. Куда важнее было иметь Гиффена в качестве источника денег для повышения материального благополучия — собственного и членов своей семьи.
Встречи времен перестройки
У российских спецслужб действительно были основания подозревать Гиффена в шпионаже. Дело в том, что (и это следует из документов судебного дела) Гиффен регулярно информировал спецслужбы США обо всех своих контактах еще со времен своего сотрудничества с СССР.
Но если до второй половины 80-х такие контакты были скорее эпизодическими и малоинформативными, то с началом перестройки количество отчетов резко увеличивается. Так, уже в декабре 1984 года, например, Гиффен написал подробный отчет о своих встречах с Михаилом Горбачевым, заместителем министра внешней торговли Владимиром Сушковым, а также несколькими сотрудниками знаменитого международного отдела ЦК КПСС (наследником Коминтерна) — Владимиром Загладиным, Дмитрием Лисоволиком и Станиславом Меньшиковым.
На этих же встречах присутствовали руководители Международного еврейского конгресса Эдгар Бронфман, Израэль Зингер и Стивен Гербиц. О том, что они действительно имели место, пишет в своих воспоминаниях Станислав Меньшиков, который утверждает, что на них обсуждались перспективы прямого выезда советских евреев.
Какое отношение к этой тематике имел Гиффен, можно лишь предполагать. Но Эдгар Бронфман был чрезвычайно влиятельной фигурой в мировом бизнесе, в том числе владел одно время большим пакетом акций в корпорации Conoco (известной своим участием в серии взяток, выплаченных на счета высокопоставленных чиновников Казахстана).
К слову сказать, будущее у многих из этих участников оказалось весьма непростым. Владимир Сушков уже в 1986 году оказался в тюрьме за откаты, которые он получал за заключенные контракты (человек чуть-чуть опередил «свое» время).
Дмитрий Лисоволик, долгое время возглавлявший группу США в международном отделе (эта группа финансировала деятельность компании США и других близких к ней организаций), выпрыгнул из окна своей квартиры на 14-м этаже 17 октября 1991 года.
Станислав Меньшиков был «просто» уволен из международного отдела спустя две недели после контактов с Гиффеном.
Эдгар Бронфман прославился в 90‑е годы тем, что смог добиться выплаты огромных компенсаций от швейцарских банков в пользу еврейских организаций. Но спустя тридцать лет своего руководства ему пришлось оставить свой пост после грандиозного скандала и публичных обвинений Израэля Зингера в воровстве своих денег.
В общем, надо признать, Гиффен умел заводить знакомых.
Новые связи — новая информация
После крушения СССР Джеймс Гиффен так и не смог закрепиться в России. Но он сумел найти себе новых друзей в руководстве Казахстана. И поток информации в спецслужбы США выходит на принципиально новый уровень. В частности, включает переписку Гиффена с Назарбаевым и даже записи из его телефонной книжки.
В списке документов, которые защита требует представить в качестве доказательства шпионажа Гиффена, упомянуты его доклады об уровне военной подготовки Казахстана, системах вооружения, мерах по обеспечению безопасности и особенностях борьбы с терроризмом. То есть Гиффен регулярно информирует своих американских «собеседников» о внутренней кухне внешнеполитической стратегии Казахстана.
Особенное значение для защиты имеет группа документов, в которых Гиффен подробно информирует спецслужбы США обо всех фактах коррупции в высших слоях Казахстана. Упомянуты и те из них, в которых Гиффен рассказывает о реакции руководства страны на начавшееся в Швейцарии и США расследование. Эти документы, по мнению защитников, должны доказать, что власти США были отлично информированы о том, что происходит в стране.
Гиффен, как упоминается в документах, представленных в суде, подробно описывал, как глава Казахстана лично настаивал на открытии секретных счетов, переводе туда денег и обеспечении режима секретности всей операции. Всю эту информацию Гиффен сразу передавал в Вашингтон.
Для того чтобы доказать, что эти сведения представляли ценность, адвокаты приводят описание одного из документов (сам документ остается секретным), в котором правительство США благодарит Гиффена за представленную информацию по Каспию и другим элементам энергетической стратегии Казахстана и характеризует представленные сведения как крайне важные. Там же говорится и о необходимости обеспечить защиту Гиффена от раскрытия из-за того, что источник предоставленной информации может быть легко вычислен.
Гиффен умело «продавал» американцам свою близость к президенту Казахстана, Фактически же он продавал им своего агента, который в свою очередь получал от Гиффена совершенно конкретные материальные блага. Ситуация выглядит крайне двусмысленно. Но именно так обычно и происходит, когда какие-то тайные политические интересы сочетаются с банальной корыстью.
История знает много примеров такого сочетания. Относительно недавно, во второй половине 80-х годов, в мире грохотал скандал «Ирангейт». Тогда выяснилось, что проводившиеся в тайне продажи израильских ракет Ирану и перевод вырученных денег на финансирование латиноамериканских «контрас» позволили незаконно обогатиться совершенно конкретным людям.
Интересно, представлял ли себе Первый секретарь ЦК КПСС Казахстана, что не пройдет и десяти лет, как он окажется в центре подобного скандала? Не иначе как в страшном сне.
Опасные последствия
Изучение досье «Казахгейта» позволило нам сделать крайне неприятное для нынешней власти Казахстана открытие.
Когда в США «волынят» «Казахгейт», они уже не пытаются таким образом сохранить свои отношения с властями Казахстана. Все что нужно и даже больше, чтобы скомпрометировать наших госчиновников, уже опубликовано в деле. В любой другой стране этого было бы более чем достаточно как минимум для начала независимого расследования.
Саботаж в США связан именно с тем, что никто в администрации не хочет нести ответственность за новый вариант «азефовщины» *.
Гиффен, судя по документам, действительно информировал о том, какие деньги и на какие счета он переводит. И он не был простым информатором, через руки которого проходили секретные платежки. Он фактически превратился в шефа тайной финансовой канцелярии Казахстана, по ходу сделав президента нашей страны своим информатором (!). Теперь уже понятно, что во время самого процесса защищать его будет просто некому.
* Для всех, кто знаком с историей Российской империи, описанная выше ситуация незамедлительно вызовет ассоциацию с так называемой азефовщиной, когда руководитель боевой организации партии эсеров был одновременно и агентом охранки и фактически информировал последнюю о своих собственных приготовлениях. Та история закончилась невероятным скандалом как для революционеров, так и для департамента полиции. В этой истории проиграли все: эсеры были вынуждены закрыть свою «боевку», департамент полиции был скомпрометирован, а сам Азеф скрывался в Германии.
Секретная часть «Казахгейта»
Заметим в скобках, что, несмотря на уже упомянутые процедуры, предохраняющие раскрытие государственных секретов в суде, в досье «Казхгейта» попали документы, в которых в общем виде описывается деятельность Гиффена в качестве шпиона.
«Чувствительная» для американцев информация в этих документах тщательно вымарана. Но вот то, что может представлять интерес для отечественного читателя, далеко не всегда. В частности, в описании тех документов, которые требует защита Гиффена, содержится описание той информации, которую Гиффен предоставлял американцам.
Правильность этих описаний подтверждается и письменными решениями, которые выносил судья Уильям Поли после знакомства с уже представленными в суд материалами.
...Закон об использовании в судах США засекреченных материалов — The Classified Information Procedures Act or (CIPA) — был принят в 1980 году специально для того, чтобы оградить суды от всевозможных вариантов шантажа со стороны подсудимых, которые, располагая государственной тайной, могли потребовать от обвинения прекращения преследования в обмен на неразглашение в суде гостайны, которая (предположительно) могла бы быть использована для защиты обвиняемого. Именно поэтому CIPA довольно жестко регулировал процедуру предъявления в суде подобного рода материалов.
Источник: Газета "Голос Республики" №17 (148) от 14 мая 2010 года
