Дракохруст:
- А если сюда придут правила европейского капитализма?
Дынько:
- Будет развитие по тем же образцам, по которым развиваются другие восточноевропейские государства с аналогичными структурами экономики. Я хотел бы сказать господину Заико по поводу его замечания о том, что за интеграцию в Евросоюз выступают те, кто любит пить кофе в Париже. Этот Таможенный союз несет абсолютно реальные угрозы белорусской экономике. Да, есть часть экономики, которая зависит от российского сырья или экспорта в Россию. Но есть и другая часть нашей экономики, которая заинтересована совсем в другом. Гродненский «Азот» будет выступать за максимально тесный таможенный союз с Россией. Но, например, мощная компания IBA Group, которая делает программный продукт, который Таможенному союзу не нужен, скорее наоборот. Не те, кто любят кофе, выступают против таможенного союза с Россией. Таможенный союз ударит по тем, кто хочет купить себе новую машину.
Тут вспоминаются слова Милинкевича (экс-кандидат в президенты Республики Беларусь – примеч. С.Т.), которые он сказал на Белорусском экономическом форуме, что Беларусь сегодня будет либо резиновым шлангом для Европы, или она будет в самой европейской машине. А Европа – это самая современная машина в сегодняшнем мире. Очутиться в ней, безусловно, было бы выгодно. Я хотел бы привести пример из истории. Финляндия после Второй мировой войны имела с СССР особые отношения, исключительно дружественные. Россия в форме СССР была основным рынком сбыта для финских товаров. Но Финляндия не входила ни в одну интеграционную конструкцию с Советским Союзом, потому что это могло ограничить ее суверенитет. Финляндия, как и Беларусь, маленькое государство, а Россия большое государство, не может быть равноправных отношений между такими разными по размерам государствами. На счет того, может ли помешать Таможенный союз движению в Европу...
Москва в своих планах не ставит задачу вместе с Беларусью, вместе с Казахстаном, с Таджикистаном, с Арменией, с Приднестровьем, с Южной Осетией прийти к Евросоюзу, организовать зону свободной торговли с Евросоюзом. У нее другие интересы, связанные с сырьевой экономикой, с ее стратегическими глобальными амбициями. И поэтому надеяться, что, увеличивая свою привязанность к Москве, мы тем самым сможем прийти в Европу – это нонсенс. Нет таких примеров. Ни Словакия, ни Финляндия, ни Литва, ни Польша не увеличили свою привязанность к России, чтобы войти в Евросоюз. Что касается общих страхов относительно будущего, то они старые.
Я хоть и молодой человек, но помню, как 20 лет тому назад противники разрушения Советского Союза говорили: «Как же Беларусь проживет без российской нефти и газа, если станет независимой? Ну вот мы 18 лет независимые. И разве мы остались без российских нефти и газа? России все равно придется продавать свои нефть и газ, и проще всего тем, кто ближе к ее границам. Мы не останемся без этой нефти, без экономических связей с Россией, как не осталась без них Финляндия. Хотя ей пришлось пережить очень болезненные периоды в 1990-ые годы, во время коллапса постсоветских экономик. Нас хотят втянуть в союз с государством, руководители которого признают, что это сырьевая держава, технологически отсталая, держава с пассивной, апатичной общественностью, в которой идет демографический провал. Нас и правда хотят вынудить ездить на «Жигулях» и поставить на нашей западной границе барьер, который не смогут преодолеть «Мерседесы» и «БМВ».
Заико:
- Евросоюз – довольно устаревшая конструкция. Опыт моей работы в Китае и других странах Юго-Восточной Азии показывает, что именно там наибольшая экономическая динамика. Евросоюз – это просто старая социальная спальня. Поэтому, если ориентироваться на модернистский вариант, то Евросоюз нам не очень подходит, лучше всего не быть ни там, ни там. С другой стороны, и нашему населению, и нашим политикам очень полезно было бы знать структуру нашего экспорта в Евросоюз. 40% – это нефтепродукты. Мы мало что можем предложить Евросоюзу с точки зрения нашей национальной промышленности. Поэтому слова, что давайте скоренько пойдем в Евросоюз, будут означать, что мы создадим зоны напряжения в нашей экономике.
Почему Беларусь все же соглашается на Таможенный союз с Россией? Вдвое снизился экспорт, для Лукашенко это сигнал, что если так будет продолжаться, то внутренние проблемы будут расти, рабочие не просто выйдут на площадь, а с камнями. И последнее – отлично, что у Беларуси есть возможность вступать в разные варианты интеграции. Что до Таможенного союза и его дальнейшего функционирования, то из контактов с европейскими коллегами знаю, что модель Таможенного союза списана с правил ВТО и процедур Евросоюза. Российские коллеги ничего не придумывали. Поэтому со стратегической точки зрения, то, что будет работать в рамках Таможенного союза, будет приближаться к Евросоюзу. Очень хорошо, что позиция Беларуси имеет гибкость и возможность маневра. Главное – учет национальных интересов, не только моих, Дынько или Чалого, а 90% населения Беларуси, которые являются наемными работниками, которым необходима работа, газ и нефть. К слову, других нефти и газа пока, к сожалению, не нашли. Поэтому не являемся в полном смысле независимым государством.
Чалый:
- Мне очень понравился пример Андрея про Финляндию. Для нас нет ничего плохого в том, что в России наблюдается деградация собственного производства. Замечательно, что их экономика становится все более сырьевой, в этом шанс для белорусской экономики стать переработчиком, получать более высокую прибавочную стоимость, покупая в России товары низкой степени переработки и продавая товары высокой степени переработки. Пока что у России достаточно широкий рынок, это видно, например, по мясу и молоку, мы можем туда все продавать, и еще там место останется. Так что тактические шаги делаются неплохие. Одна проблема в том, что если этот союз станет способом отгородиться от всего мира по причине технологический отсталости, когда мы не будем открываться Евросоюзу и азиатским странам, то в долговременной перспективе мы потеряем. И тут очень важно не делать тактических шагов, которые правильно в кратковременной перспективе, но закрывают нам долговременную перспективу роста экономики.
Перевод: Светлана Тиванова
"Radio Free Europe / Radio Liberty", США
