Разорвать нельзя оставить

В начале прошедшей недели посол Узбекистана в Таджикистане Шоислам Шокасымов официально предупредил власти Таджикистана, что «с 1 декабря 2009 года все электрические сети Узбекистана переходят в режим автономной работы». Тем не менее, по его словам, Узбекистан готов продолжить с Таджикистаном сотрудничество в энергетической сфере на основе «двусторонних межправительственных соглашений, как это принято в международной практике».

Ташкент намеревался выйти из параллельной работы с ОЭС 15 октября текущего года, но затем отказался от этих планов. Системная авария, произошедшая 9 ноября этого года на Нурекской ГЭС, привела к аварийному отключению магистральной ЛЭП узбекской энергосистемы в Сурхандарьинской области. Узбекистан вновь заявил о том, что «в сложившихся условиях ГАК «Узбекэнерго» не видит возможности дальнейшего функционирования Объединенной энергосистемы Центральной Азии и КДЦ «Энергия». Демарши узбекской стороны — не новость. Другие участники ОЭС тоже не раз заявляли о выходе из системы — но каждый раз вынуждены были возвращаться обратно.

Каждый сам за себя

Объединенная энергосистема Центральной Азии, с расположенным в Ташкенте Координационно-диспетчерским центром (КДЦ) «Энергия», была создана еще в советское время. Эта схема позволила максимально повысить (путем регулирования пиковых нагрузок и перетоков электроэнергии) устойчивость работы энергосистем каждой из входящих в нее республик и одновременно использовать основные водохранилища для нужд ирригации.

После развала СССР восстановление энергетического кольца было оформлено в 1997 году специальным соглашением. Но, несмотря на многочисленные декларации, в сфере энергетики реального и взаимовыгодного объединения так и не произошло. Со стороны стран-участниц неоднократно предпринимались попытки удовлетворять лишь собственные потребности. При этом на то, что эти действия вели к возникновению системных аварий и нарушению диспетчерских режимов у партнеров по ОЭС, внимания не обращалось. В июне 2003 года из ОЭС ЦА вышел «нейтральный» Туркменистан.

Энергетический сепаратизм уже породил множество проблем, причем в каждой из стран региона. Однако решения, стоящие на межнациональном уровне, ищутся на уровне энергетических и водных ведомств. Основной конфликт происходит между представителями орошаемого земледелия Узбекистана и Казахстана — с одной стороны и энергетиками Кыргызстана и Таджикистана — с другой. В частности, узбекская и казахстанская стороны настаивают на использовании Токтогульского водохранилища в ирригационно-энергетическом режиме (слив летом 72% воды, зимой — до 28% от годовой величины сбросов воды), что было заложено в советское время при его проектировании. Тогда зимой Токтогульская ГЭС работала при минимальных нагрузках, что компенсировалось загрузкой Фрунзенской (ныне Бишкекской) ТЭЦ (на которую поставлялся газ из Узбекистана и уголь из Казахстана) и дополнительными поставками электроэнергии из входящих в объединенную энергосистему стран региона.

Особенно напряженные отношения сложились у Узбекистана с Киргизией и Таджикистаном. Ташкент обвиняет их в том, что они перекрывают воду, а те упрекают Узбекистан в завышенной цене на поставляемый им газ и недоплате за электричество, произведенное на их ГЭС. В частности, Ташкент за задержки в оплате поставляемого им газа периодически прекращал его подачу, в ответ Киргизия заявляла о намерениях открыть в осенне-зимний период шлюзы своих водохранилищ, что грозит Ферганской долине экологической катастрофой.

С разрушением прежних экономических связей у Кыргызстана возникли проблемы с обеспечением электроэнергией в отопительный сезон, и с начала 1990−х годов режим попусков из водохранилища начал меняться в сторону энергетической составляющей. В Бишкеке решили, что поскольку советские принципы не работают в интересах независимого государства, то их необходимо пересмотреть и изменить режим использования водохранилища на энергетически-ирригационный.

В результате дело дошло до того, что воды не стало хватать для выработки энергии даже зимой. В целях вегетации к началу апреля водохранилище должно накапливать не менее 11 млрд куб. м воды. Но в прошлом году в нем было 6,48 млрд куб. м, а в этом еще меньше — 6,31 млрд и это при уровне горизонта «мертвого объема» 5,5 млрд!

Следует отметить, что попытки договориться о конкретных объемах и графиках взаимных поставок водных и топливно-энергетических ресурсов предпринимаются постоянно, собираются представители рабочих групп стран-участниц, но достигнуть компромисса не удается. А ведь соглашением 1998 года были созданы специальные правительственные группы, ежегодно согласовывающие режимы пропусков воды из Токтогульского водохранилища, выработку электроэнергии, обмен энергоресурсами.

Но ценовые вопросы (по какой цене поставляется уголь, газ, электричество) постоянно вызывают конфликты и взаимные претензии. Так, летом Ташкент и Астана должны покупать энергию, вырабатываемую киргизскими ГЭС, в зависимости от объемов используемой ими воды. Но киргизская сторона требует, чтобы платили они по ценам выработки на ТЭЦ, с чем те, естественно, не согласны (в среднем себестоимость электроэнергии на ТЭС в три-четыре раза выше, чем на ГЭС). Однако в Бишкеке полагают, что компенсацией за разницу в стоимости является бесплатный спуск воды из водохранилища. В свою очередь Узбекистан и Казахстан апеллируют к мировым конвенциям, согласно которым страны, лежащие ниже по течению, имеют право на безвозмездное получение половины стока.

В автономном плавании

За последние восемь лет из-за несанкционированного отбора электроэнергии дважды в одностороннем порядке выходил из режима параллельной работы с Объединенной энергосистемой Казахстан. Из-за дисбаланса производства и потребления электроэнергии в странах региона, вызванного внеплановым забором Таджикистаном около 100 млн кВт·ч электроэнергии, с 26 февраля по 11 марта текущего года энергосистема Казахстана вынуждена была работать в раздельном режиме с ОЭС ЦА. Это решение рикошетом ударило по Киргизии: дефицит мощности заставил ее ограничить подачу электроэнергии на свой север.

С начала октября 2009 года начались значительные отклонения сальдо-перетока на границе ЕЭС Казахстана с Объединенной энергосистемой, вновь вызванные несбалансированной работой таджикской энергосистемы и несанкционированными отборами энергии. Эти объемы пришлось покрывать ее поставками из Киргизии. В начале ноября казахстанская сторона заявила о возможности своего выхода из параллельной работы с ОЭС.

Из-за начавшегося маловодного цикла в состоянии хронического энергодефицита оказался и Таджикистан. Осенью 2007 года Душанбе заключил четырехлетнее соглашение с Ашхабадом, согласно которому в осенне-зимний период последний обязался поставлять в Таджикистан электроэнергию в объеме 1,2 млрд кВт·ч. Эта схема исправно работала до 1 января 2009 года, когда Узбекистан, сославшись на проведение ремонтных работ на ЛЭП, прекратил транзит электроэнергии из Туркмении в Таджикистан до 27 февраля 2009 года.

Душанбе видит выход в форсированном строительстве электростанций. Первоочередной задачей объявлено строительство Рогунской ГЭС проектной мощностью 3600 МВт (на 600 МВт мощнее крупнейшей в регионе Нурекской ГЭС). Кроме того, к 2025 году планируется строительство 61 малой ГЭС. Однако их работа в энергетическом, а не ирригационном режиме, ставит под угрозу аграрный сектор Узбекистана.