В сегодняшнем Казахстане журналисты о нарушениях, очевидной коррупции могут писать сколько душе угодно – все равно ничего не изменится. Как говорится: собака лает – караван идет. Потому что нарушения на основе кумовства у нас по действующему законодательству и имеющейся правоприменительной практике практически ненаказуемы.
Судя по справочникам, своим происхождением термин «коррупция» обязан греческому слову «грязь». В переводе с современного английского языка он означает «порча», «гниение», «разложение» и «разврат». Но в юридической сфере слово «коррупция» сейчас обозначает одну разновидностей преступления, так или иначе связанного с использованием служебного положения. На самом деле оно в этом смысле давно приобрело значение интернационального термина, поскольку на самых языках используется практически в неизменном виде. Так сказать, коррупция – она и в Африке коррупция.
Но все же Казахстан здесь стоит особняком. На государственном языке нашей страны «коррупция» дана в форме слова «жемкорлык». Тут: «жем» - это «корм», а «корлык» - это в данном случае «предрасположенность». В прямом смысле существительное «жемкорлык» и связанное с ним прилагательное «жемкор» имеют отношение к домашним животным. «Жемкор мал» означает «ненасытная скотина», а «малга тан жемкорлык» - «свойственное скотине ненасытность».
Так что «жемкорлык» и «жемкор» только в переносном смысле могут иметь отношение к человеку и человеческим качествам и являться синонимами слов «паракорлык» и «паракор», напрямую, то есть без всяких абстракций, обозначающих понятия «взяточничество» и «предрасположенный к взяткам» или «взяточник». Поэтому не совсем понятно то, почему же наши юристы решили обозначать «коррупцию» и «коррупционера» не как «паракорлык» и «паракор», а именно как «жемкор» и «жемкорлык».
Но, с другой стороны, та же коррупция куда более многранное явление, чем просто взяточничество. Чтобы совершить коррупцию, не обязательно просто брать взятки или взятку. В широком понимании коррупция подразумеват использование служебного положения в личных целях. Так что она может иметь форму в виде не только получения, скажем, денежных взяток и ценных подарков, но и также обмена услугами, что подпадает под определения «патронаж» и «непотизм». В специфичных казахстанских условиях патронаж и, особенно, непотизм представляются куда более актуальными коррупционными явлениями, чем просто взяточничество – особенно спонтанная и эпизодическая. В нашем обществе чрезвычайно широкое хождение имеют явления, базирующееся на понятии «агайыншылык», что можно истолковать как «обязательства или отношения, проистекающие из факта родства кого-то с кем-то».
Хотя само слово «агайыншылык» в общественном сознании до сих пор практически никак не ассоциируется с чем-то отрицательным, действия на основе такого понятия зачастую подпадают под юридическое определение «коррупционные связи». По-русски все эти действия можно характеризовать как явления кумовства или, если говорить по-научному, непотизма. То есть - служебного покровительства родственникам и своим людям. Такие явления у нас практически имеют массовый характер. В народе сложилось устойчивое поверье: как только в каком-нибудь район приходит новый аким, так сразу же вслед за ним начинает заполняться его родственниками.
У нас считается, что человек при любых обстоятельствах должен оказывать помощь своим близким, ибо, если он откажется следовать такому неписаному правилу, это будет неприлично с точки зрения норм родственных отношений («бул агайыншылыкка жатпайды»). Поэтому лицо, занимающее такое служебное положение, которое ему предоставляет определенные «разрешительные» функции, рано или поздно оказывается вынужден иметь дело с просьбами о той или иной помощи, поддержке со стороны состоящих с ним в родственных отношениях людей.
В таких случаях отказать – значит, прослыть в своем семейно-родовом кругу черствым и бездушным («агайыншылыгы жок») человеком. А выполнить просьбу – значит, совершить действие, которое вполне может квалифицироваться как «кумовство» или «непотизм». А следовательно – как «коррупция».
Остается – что?.. Остается вообще не считать кумовство (непотизм) за коррупцию. Причем не только неформально, но и даже нефоициально. То есть – по закону. Поэтому, видимо, юридическое определение «коррупции» на государственном языке Казахстана сужено до пределов простого «взяточничества». А то, что по-русски понимается как «блат-сват», вроде бы никакого отношения к коррупции как таковой не имеет. Ибо «агайыншылык жасау» («поступать согласно этике родства») - это вам вовсе не «жемкорлык» («взяточничество»). И ничего, что при этом служебное положение также используется в личных целях (ибо ведь решение кем-нибудь проблем своих родственников – это его частный вопрос) того, кто его занимает.
У нас простой народ сталкивается с коррупцией очень часто. Но зачастую это есть коррупция не в чистом виде (то есть в том виде, как она называется и подразумевается в антикоррупционном законодательстве на государственном языке), а именно такие нарушения, которые являются производными от кумовства («агайыншылык») или простого «блат-свата».
Вот, к примеру, такая типичная ситуация. Человек, занимающий каую-то руководящую должность в бюджетной организации или, скажем, казенном предприятии, своих функциональных обязанностей не выполняет или выполняет с очевидными нарушениями, подпадающими под дисциплинарное, административное или даже уголовное наказание. Но выщестоящие лица закрывают на это глаза, так как тот является родственником-ставленником еще более вышестоящего начальника (районного или областного акима, а то еще какой-нибудь «шишки» из столицы).
Они не рискуют связываться с таким «блатным» подчиненным. А если рискнут, могут сами лишится должности. Тут редко бывает так, чтобы тот большой начальник снизошел до понимания необходимости принятия в отношении своего родственника-нарушителя каких-то мер вплоть до соответствующего его деяниям наказания. От его начальственной реакции скорей пострадает не родственный (или не столь близкородственный) промежуточный руководитель, решившийся призвать к ответу «блатного» ставленника.
Такие ситуации – это самая общая картина в коридорах власти сегодняшнего Казахстана. И нет практически никакой борьбы против возникновения и сохранения этих ситуации. Государство практически не считает их за нарушения и никак собирается бороться с ними. Что, повторимся, весьма своеобразно отражено в законодательстве: везде в мире коррупция – это коррупция, то есть любой факт использования служебного положения в личных целях. А в Казахстане – это всего лишь «жемкорлык» («взяточничество»). Как будто корррупционного деяния нельзя совершить, не приняв взятку из рук в руки непосредственно от взяткодателя.
При такой специфичной реальности народ стонет от нарушений, проистекающих из системы отношений «блат-сват», а коррупции как бы нет. Вот, примеру, такой (опять-таки весьма типичный) случай. Центр, то есть столица выделяет из бюджета средства на осуществление какого-то весьма затратного социального проекта в провинции и одновременно неформальным образом определяет ту бизнес-структуру, которой доверяется освоение денег.
На месте ситуацию знают гораздо лучше и так же лучше могут справиться с такой проектной задачей, чем какие-то приезжие якобы бизнесмены. Но эти последние связаны близкородственными узами с хозяевами неких «высоких кабинетов» в столице, поэтому в акиматах на местах никаких возражений по ним не имеют. Это ладно. Но совсем не ладно, когда деньги как бы осваиваются, но никакого результата в виде осуществленного более или менее успешно проекта не возникает.
Бизнесмены, довольные своим показушным появлением и столь же показушными делами, а также отнюдь не показушными заграбастанными деньгами, уезжают, а население вместо введенного как положено в строй и приносящего им пользу социального проекта получает нечто существующее, но не работающее и не дающее отдачи. Но ничего не сделаешь – приемка объекта местными приемными комиссиями сделана, соответствующие акты подписаны. На бумаге все работает, все пркрасно. А недоумение или возмущение обманутого в своих ожиданиях народа ни на каком уровне власти всерьез в расчет не принимаются.
Раньше руководители пуще огня боялись того, чтобы такие факты не оказались описаны в СМИ. Ибо это практически автоматически оборачивалось наказанием для них. Сейчас писать журналистам о таких фактах никто практически не мешает. Но это никакими нежелательными последствиями причастным к ним должностным лицам не грозит. Для них сейчас главное в таких случаях – не публичное разглашение таких неблаговидных дел, а то, чтобы срубающие за счет этого неплохую прибыль родственники и близкие больших столичных и иных начальников остались довольны. Если они окажутся недовольными или обиженными, то тогда, действительно, могут быть нежелательные последствия.
Так что в сегодняшнем Казахстане журналисты о нарушениях такого порядка (где тоже имеет место совершенно очевидная коррупция) могут писать сколько душе угодно – все равно ничего не изменится. Как говорится: собака лает – караван идет. Потому что нарушения на основе кумовства у нас по действующему законодательству и имеющейся правоприменительной практике практически ненаказуемы.
Обзор иностранной прессы c А.Тажутовым
