В конце октября британские юристы Мухтара Аблязова подали прошение об отводе судьи Найджела Тира в процессе «БТА Банк против Мухтара Аблязова», рассмотрение которого должно начаться в Лондоне 6 ноября.
Также они попросили отложить начало этих слушаний, так как до сих пор нет официального оглашения результата по апелляционной жалобе Аблязова в связи с неуважением к суду. Судья Тир ни самоустраниться от процесса, ни отложить его не пожелал. Что происходит вокруг громкого иска, мы попросили рассказать самого Мухтара Аблязова.
– Мухтар Кабулович, в прессе появилась информация о том, что вы подали ходатайство о самоотводе судьи Тира в Вашем деле? Это так? Что это значит?
– В конце октября мои юристы подали два судебных ходатайства. Первое, мы потребовали отложить начало судебных слушаний по искам БТА против меня. И, во-вторых, мы потребовали, чтобы судья Найджел Тир сделал самоотвод по поводу своего участия в качестве судьи, потому что он не может беспристрастно и справедливо рассматривать иски против меня. Слушание по искам БТА, то есть рассмотрение исков по существу, начнется скоро, в ноябре 2012 года.
– Разве иски БТА против Вас до сих пор не рассматривались? Что же это тогда были за судебные заседания, о которых мы слышим уже на протяжении достаточно долгого времени?
– Нет, я не оговорился, иски БТА против меня по существу будут рассматриваться только в ноябре 2012 года. БТА банк подал свой первый иск в сентябре 2009 года, потом последовало еще несколько исков, но на протяжении трех лет эти дела не рассматривались.
Все эти годы мы боролись по вопросам процедурного характера. Перед подачей БТА иска по существу, в августе 2009 года, по ходатайству БТА судья Блэр принял решение о замораживании всех моих активов. Произошло это втайне от меня, хотя я в этот момент находился в Лондоне. Было принято решение арестовать все мои активы и фактически арестовать мой паспорт. Юристы называли это решение беспрецедентным. Мои документы в тот момент находились на рассмотрении в Хоум Офисе (аналог министерства внутренних дел Великобритании — ред.) на предмет предоставления мне политического убежища.
Все основные споры, произошедшие в суде после ареста активов, были связаны именно с этим так называемым «обеспечительным» приказом об аресте моих активов, а не с конкретными исками БТА против меня. Суть споров — выполнил я или нет приказ об аресте, правильно ли сделал раскрытие своих активов, было ли раскрытие полным.
– Интересная фамилия у судьи. Он имеет отношение к бывшему премьер-министру Тони Блэру?
– Самое непосредственное. Судья Вильям Блэр — старший брат Тони Блэра. Так что именно старший брат Тони Блэра постановил арестовать мои активы и мои документы. И с этого момента началась наша процедурная судебная война с назарбаевским режимом, стоящим за национализированным государством «БТА Банком».
– Я хотел бы уточнить. Правильно ли я понимаю, что принципиальные решения в этом процессе были приняты судьей, который является старшим братом нынешнего советника Нурсултана Назарбаева Тони Блэра?
– Первые, самые принципиальные, самые важные решения по делу «БТА против Аблязова» принял судья Блэр, старший брат Тони Блэра.
– И как же Вы оцениваете это совпадение?!
– Ну, некоторые дальнейшие события уже стали достоянием общественности. В 2011 году Тони Блэр становится советником Нурсултана Назарбаева, и за это ему выплачивается вознаграждение 8 миллионов фунтов стерлингов в год. Якобы Тони Блэр получает эти деньги за то, что дает экономические советы президенту Назарбаеву.
Но всем понятно, что Тони Блэр по экономике Казахстана ничего внятного сказать не может.
Блэр не является специалистом в этой области. Совершенно очевидно, что он является простым лоббистом интересов семьи Назарбаевых на территории Англии. В первую очередь лоббистом самого Назарбаева.
Обратите внимание, все последующие ключевые решения в 2011 году были приняты, когда БТА обвинил меня в том, что, якобы, я нарушил приказ, принятый судьей Блэром, и не раскрыл все свои активы. Хотя это утверждение противоречит элементарной логике. Я раскрыл то, что был собственником казахстанского БТА, российского БТА, банков в Грузии, Армении и Украине. Я показал активы, которые на начало 2009 года стоили значительную денежную сумму — миллиарды долларов.
Банк же обвинил меня в том, что я скрыл активы на несколько десятков миллионов фунтов. Я раскрыл многомиллиардные активы, но видите ли не раскрыл какие-то активы на несколько десятков миллионов фунтов. Если бы эти активы принадлежали мне, какой у меня был бы смысл это скрывать? Между тем, в конце 2011 года проходят судебные слушания по этим обвинениям, и в феврале 2012 года судья Тир приговаривает меня к 22 месяцам тюремного заключения, постановив, что я проявил неуважение к суду, так как не раскрыл в полной мере свои активы.
А в 2012 году — накануне слушаний в ноябре — нам становится известно, что Тони Блэр теперь будет получать не 8 миллионов фунтов за советы Казахстану, а уже 16 миллионов. Об этом стало известно в октябре. Я считаю, что все эти события имеют под собой определенную логику и требуют отдельного расследования. Но это — тема отдельного разговора.
– И какой итог Ваших требований по отсрочке начала слушаний и самоотводу судьи Тира? Они удовлетворены?
– Ирония заключается в том, что оба ходатайства рассматривал сам судья Тир. Он отказал нам в отсрочке начала слушания и отказался делать самоотвод.
– Почему Вы считаете, что Тир не может быть судьей в Вашем процессе с БТА?
– Я считаю, что судья должен быть реально непредвзятый. А судья Тир таковым быть не может — он уже проводил серию досудебных слушаний и принял решение за неуважение к суду наказать меня сроком в 22 месяца.
– То есть судья Тир обвинил Вас в неуважении к себе самому?
– Он принял решение, что я не уважаю суд. А раз он такое решение принял, значит он считает, что я все время, на его взгляд, проявляю неуважение к нему.
Вообще ситуация, если задуматься, интересная. В конце февраля 2012 года, после выхода решения о моем наказании на 22 месяца, «БТА Банк» обратился к судье Тиру с ходатайством лишить меня защиты в суде на том основании, что, во-первых, я не в полной мере раскрыл им свои активы, а во-вторых, потому что я не явился в суд, чтобы отсидеть срок.
То есть банк обвиняет меня в многомиллиардных кражах, обвиняет, что я мошенник, приносит против меня иски, при этом банк в реальности не хочет рассмотрения этих исков в суде, а хочет выиграть по техническим причинам. То есть выиграть так, чтобы не пришлось доказывать, были на самом деле эти хищения или нет.
Обязательства судьи, любого судьи — и английского, и казахстанского — состоят в том, чтобы вынести справедливое решение. В данном случае Тир принимает решение, что да, меня нужно лишить права на защиту, так как я проявил неуважение к нему, не исполнив его приказ. Но это же абсурд! Он, получается, не заинтересован в справедливом рассмотрении дела и хочет вынести решение, не рассматривая дело по существу в ноябре.
Тут уже видно его предвзятое отношение. Если человек настроен заведомо против, считает, что у меня вообще не должно быть права защищать себя, то очевидно, что он должен был сам давно взять самоотвод. Между тем Тир отказался это сделать.
Мы подали апелляцию на его решение о лишении меня права на защиту. Слушания по апелляции были летом 2012 года. Решение апелляционного суда до сих пор не вышло. В то же время слушания по искам БТА начинаются 6-го ноября. Мы попросили у Тира отсрочку для получения решения апелляционного суд, но Тир нам в ней отказал.
В результате, слушания по искам БТА начинаются 6-го ноября, и судья Тир будет рассматривать эти иски по казахскому праву.
– Как это вообще возможно?
– Все возможно... Ситуация сложилась вот таким образом. Я находился в тот момент в Англии. Банк посчитал, что может подать иск в Англии на том основании, что ответчик находился на тот момент в Англии. Банк потребовал, чтобы рассмотрение было по казахскому праву (и, где требуется, по законам Украины и России).
Я не возражал, так как считал, что судья в данной ситуации должен будет разобраться в казахском законодательстве, слушать мнения двух сторон, привлекать экспертов. И он должен будет понять весь контекст этого конфликта именно с точки зрения того, как функционирует казахстанская власть.
Однако в процессе выяснились удивительные вещи. Несмотря на то, что спор идет по казахскому праву, процедуры, принятие решений о замораживании активов происходит по... английскому законодательству. То есть судья принимает все решения до рассмотрения дела по английскому законодательству.
Но ведь если английский судья принял решение рассматривать дело по казахстанскому законодательству, он должен учитывать все факторы. Включая политические.
– А что делает английский судья?
– Он занимает следующую позицию: БТА Банк — это юридическое лицо, которое не зависит ни от «Самрук-Казыны», ни от правительства Казахстана, ни от Назарбаева, то есть от действующей власти.
Мы говорим: "Нет. Банк напрямую зависит от «Самрук-Казыны», напрямую зависит от правительства. Все руководители банка фактически назначаются решением правительства". Банк же утверждает, что он от правительства и «Самрук-Казыны» не зависит, а принимает собственные независимые решения. И судья Тир руководствуется именно этой логикой. "Да, они правы", — заявляет он. Ведь по закону «Об акционерном обществе» БТА — независимое акционерное общество.
Представляете, «БТА Банк» не зависит ни от «Самрук-Казыны», ни от правительства Казахстана, ни от Назарбаева? Нашим гражданам если такое сказать, все будут смеяться.
– Считается, что английский суд способен оценить суть дела, а не руководствоваться формальными критериями. Но Вы рассказываете сейчас о совершенно обратной ситуации...
– Я тоже ожидал, что судья будет рассматривать дело по сути. Но... Я вам такой пример приведу. Когда я стал председателем совета директоров банка, это решение было, конечно, согласовано со всеми и в правительстве, и со стороны регулятора. Однако когда я в своей защите пишу, что мое назначение на пост председателем совета директоров БТА согласовывал лично Назарбаев, в Англии это не понимают: "А какое отношение Назарбаев имеет к банку? Он же не акционер банка, он же не член Совета директоров?"
В Англии не понимают, как работает так называемая государственная система управления в Казахстане. Судья этого просто не понимает и не может понять. Ведь в Англии королева не вмешивается в дела хозяйствующих субъектов. Или премьер-министр. Поэтому судья исходит из логики английского судебного производства, из логики английской жизни.
И он не понимает, почему я считаю, что этот конфликт нужно рассматривать в полном контексте. Он занимает позицию: "Правительство, Назарбаев, его зять Тимур Кулибаев не имеют к происходящему никакого отношения. Банк — независимое юридическое лицо. Мы будем рассматривать этот конфликт, как обыкновенный конфликт между акционером и юридическим лицом в гражданском процессе".
Как можно таким образом рассматривать этот спор? Назарбаев занимался вымогательством акций, хотел отнять мои активы. По его требованию была совершена незаконная национализация, в результате которой был полностью разрушен самый успешный банк страны. Но судья эту часть даже не слушает. И фактически судья, если он не понимает как работает казахстанская государственная машина и вообще весь бизнес в Казахстане, не может быть справедливым.
И дело тут в том еще, что судья в принципе не хочет в это вникать. Мы привлекаем экспертов, которые пишут свои заключения — он все это игнорирует. Я надеялся, что позиция Тира поменяется в ходе процесса. Что он станет адекватным. Мы приносили очень много документов, экспертиз, исследований, выполненных независимыми структурами. Он все это не принимал во внимание и, в конечном итоге, принял много таких решений, которые подтверждают мою позицию, что судья изначально был предубежден.
– Очень интересно понять, почему он так себя ведет? Ему просто хочется поскорее закончить это дело или он как-то заинтересован рассматривать ситуацию именно с позиции нынешнего «БТА Банка»?
– Сейчас я могу лишь констатировать, что судья оказался не в состоянии объективно проанализировать те материалы и факты, которые мы ему предоставили. И что он не хочет рассматривать дело по сути.
Его решение по нераскрытию активов вообще смешно. Он обвиняет меня в том, что я не раскрыл ряд активов, которые якобы принадлежат мне, хотя при этом, удивительная вещь, юридические документы доказывают, что их собственником являюсь не я.
Собственники активов, приписываемых мне, заявляют о своем праве собственности через своих юристов, английских и из других стран, предоставляют документы, но судья их не воспринимает. Он считает, что они являются скрытыми моими представителями. Причем у него нет по этому поводу никаких доказательств, а у собственников-то они есть.
Вот один пример абсурда. Банк показывает на один дом в Англии и заявляет, что эта недвижимость принадлежит мне. На самом деле этот дом принадлежит известному в Казахстане предпринимателю Нурлану Смагулову.
БТА аргументирует свою позицию так — Смагулов бы когда-то моим партнером, значит он держит эту недвижимость... для меня. Смагулов пытается доказать, что эта собственность принадлежит его семье. Он нанял английских юристов, дал подтверждающие документы, как и когда купил этот дом. Но это не принимается. Просто абсурд.
Или вот такой пример моего «сокрытия» активов: БТА заявляет — Аблязов скрыл владение вот такими компаниями и дает список этих компаний. На чем БТА строит свои выводы, что эти компании принадлежат мне? Эти компании просто имели счета в российском «Промсвязьбанке». БТА заявляет — эти компании принадлежат Аблязову, потому что компании Аблязова держали счета в «Промсвязьбанке». И судья с такой логикой соглашается. Собственники этих компаний возмущаются и заявляют о своих правах на них, но это игнорируется.
Причем логика судьи Тира такая — я должен теперь признать те или иные активы своими только потому, что это он так решил. И он считает, что если я с ним не соглашаюсь, я не исполнил его приказ и должен сесть в тюрьму. Но если эти активы мне не принадлежат, как я могу их признать? Только для того чтобы проявить к нему уважение?
Понятно, что, находясь в тюрьме, у меня никаких шансов защищать себя не было бы. Поэтому я отказываюсь садиться в тюрьму. И тогда Тир принимает беспрецедентное решение – лишить меня права на защиту.
Даже Роману Поланскому, известному режиссеру, которого обвиняли в изнасиловании малолетней, несмотря на всю тяжесть обвинения, разрешили защищаться через своих британских юристов, когда он уехал из Англии. А тут мы имеем гражданский иск.
Странная ситуация: меня обвиняют в мошенничестве, в присвоении миллиардов долларов, и я готов защищаться, опровергать выдвинутые против меня обвинения, но судья не дает мне такую возможность.
– Какие возможны сценарии развития ситуации?
– Сценарии могут быть разные. Но если меня лишат права на защиту решением апелляционного суда, то я подам апелляцию в Верховный суд. Поэтому я требую, чтобы заседание не начиналось в ноябре — необходимо, чтобы все инстанции были пройдены.
А если будет принято решение, что я имею право на защиту, то тогда должно состояться полноценное судебное слушание, и я настаиваю на том, чтобы Тир покинул пост судьи на моем процессе. Вот вокруг этого я думаю, сейчас развернется борьба.
– А если этого не произойдет? Если, предположим, Тир останется?
– Если Тир останется, результат заведомо известен. Я обвиняю его в том, что он предубежден против меня. Я по сути нахожусь с ним в состоянии конфликта. И я ведь не просто его обвиняю: я привожу факты, и их множество.
Как можно говорить о справедливости судьи, если, когда к нему обращается другая сторона, обвиняя меня в мошенничестве, он не хочет это дело рассматривать по существу и пытается меня лишить защиты? Фактически БТА может выиграть в этом иске, даже не доказывая свою правоту.
– То есть по сути в этом процессе банку нужно было добиться лишения Вас права на защиту?
– В английском судебном производстве это выглядит следующим образом. Если одна из сторон по каким-то причинам отсутствует на процессе, ей на этом основании могут присудить поражение, не рассматривая дело по существу. Но я-то присутствую. А Тир не хочет, чтобы я защищался.
– Вообще это нарушение фундаментального права человека на защиту...
– Для меня тоже удивительно сталкиваться с этим в английском суде. Но основная причина предубежденности судьи Тира, я считаю, в том, что он не понимает нашу казахстанскую действительность. Поэтому-то он и отвергает политическую составляющую. Хотя для всех в Казахстане понятно, что политическая составляющая, а именно попытка Назарбаева отобрать мою собственность, была главной и определяющей. Если этот контекст не рассматривать, то суд не может быть справедливым в принципе.
Нурахмет КЕНЖЕЕВ,
ИАП «Республика»
