«Пресса, которая питается-оплачивается из бюджета, должна обслуживать не чиновников, а отстаивать интересы государства», - уверен бывший редактор «Казахстанской правды» Григорий Дильдяев. - Именно это имел в виду президент Нурсултан Назарбаев в мае 1994 года, когда, приглашая стать редактором, сказал мне: «Помогай! Прими «Казправду». Интервью с журналистом публикует газета Central Asia Monitor.
Самый молодой в «Казправде»
- Недавно я вернулся из Москвы, где в силу разных обстоятельств впервые пробыл так долго – целую зиму, - говорит Григорий Григорьевич. - Нашел там своих старых московских друзей. Они, словно сговорившись, сказали, что я совсем оказашился: «У тебя словечки казахские в разговоре проскакивают». Я и сам замечаю это: аман бол, жарайды, келiстiк... Мой стол, на котором сплошь конина, тоже удивляет москвичей. Да, я оказашился здесь за полвека: ровно 50 лет назад приехал в Алма-Ату из Оша поступать на журфак КазГУ..
«В Казправде» Григорий Дильдяев работал в два захода.
- Первый раз попал из-за любви к фельетонам, - рассказывает он. - На 4-м курсе выбрал темой курсовой творчество легендарного фельетониста журнала «Крокодил» Александра Моралевича. Мой научный руководитель Михаил Иванович Дмитровский сказал, что коль я так трепетно отношусь к этому жанру, то надо идти на стажировку в отдел фельетонов «Казправды». Редактором отдела был тогда Геннадий Порфирьевич Рапотнев, а корреспондентом - человек с совершенно неожиданной судьбой: будущий министр информации и вице-премьер РФ Михаил Никифорович Полторанин.
После прохождения практики Федор Прокопьевич Михайлов, редактор «Казправды», подписывая мне лестный отзыв, спросил: «Сколько, студент, мы тебе платили?». - «Полставки - 60 рублей». - «Ну, думаю, неплохой довесок к стипендии. Берем тебя на ставку». «Так мне же еще целый курс учиться!». - «Ты не забывай, кто председатель экзаменационной комиссии. Я! Выбирай лекции, которые нужны, а те, без которых обойдешься, - пропускай. Иди в редакцию».
Так я, студент пятого курса, стал самым молодым корреспондентом «Казахстанской правды». Работал в разных отделах – пропаганды, информации, публицистики. Затем собкорил на Мангышлаке. Тараса Шевченко в те края отправили в ссылку на шесть лет. Я пробыл там столько же, но никогда не считал эти годы ссылкой. В аппарат редакции вернулся заведующим отделом партийной жизни. Отдав родной газете ровно 15 лет, в сентябре 1985-го ушел заведующим казахстанским корпунктом «Правды».
Когда я вспоминаю те замечательные годы, мне становится очень жалко сегодняшних журналистов. Особенно – начинающих. Большинство из них ходят на пресс-конференции, получают релизы, облизывают их, шерстят Интернет - и вот такая получается журналистика. А я вдоль и поперек изъездил весь Казахстан, навсегда полюбив ставшую мне родной землю и ее людей. О многих областях написал книги.
Самая необычная моя командировка – переход под парусом на яхте за три моря – из Шевченко до Малороссийска. На дворе стоял 1977 год, только что вышла книга генсека Брежнева «Малая земля». Я был комиссар и летописец перехода, но на борт меня взяли в качестве повара. Это была авантюра. Две наши яхты представляли из себя суденышки – пять метров в длину, два метра в ширину, связи нет... Чтобы не потерять друг друга, подсвечивали ночью фонариком паруса. Когда накрыло штормовой волной на Каспие, думал, что моя молодая жизнь закончилась.
В Волгограде городской комитет комсомола собрал ветеранов войны: ребята из Казахстана идут на героическую Малую землю! Один ветеран, услышав это, подскочил: «Какой такой героизм?! Не было его там!». Комсомольский вождь одергивает его, пытаясь остановить. «Да иди ты!» – отмахивается фронтовик. И уже обращаясь к нам: «Ребята, запомните, вот здесь, в Сталинграде решилась война, а вы там раздуваете какую-то малую землю».
Потом были Азовское и Черное моря. Из Ростова позвонил в редакцию. Заведующий корсетью, услышав мой голос, закричал: «Тебя на целину отправляют, там уборка началась. А ты где-то спину греешь».
Хорошее слово: «Помогай!»
Григорий Дильдяев был 33-м редактором в истории «Казахстанской правды», а мог стать и 31-м.
- В 1985 году меня вызвали на стажировку в Москву и после долгих согласований утвердили заведующим корпунктом «Правды» в Казахстане. Тогда на такие должности, а журналист главной партийной газеты СССР был номенклатурой Секретариата ЦК КПСС, пропускали через особое сито. Я пришел туда работать в самое интересное время. Перестройка, гласность, журналисты стали популярнее артистов, газеты выходили миллионными тиражами.
Проработал всего ничего – меньше года, когда меня пригласили в ЦК Компартии Казахстана. Секретарь ЦК Закаш Камалиденов и бывший редактор «Казправды» Устинов, а теперь завотделом пропаганды ЦК, произнесли «крылатую» номенклатурную фразу: «Григорий, есть мнение назначить тебя редактором «Казправды». Как пишут в плохих романах, меня охватила буря чувств: предлагают встать во главе газеты, куда пришел мальчишкой! «Выскочка» и «карьерист» - вот что я услышал бы наверняка за своей спиной, если бы согласился. «Будем считать, что это не мой цикл», - отклонил я заманчивое предложение.
Когда меня спросили, кого бы рекомендовал вместо себя, назвал Федора Федоровича Игнатова, редактора «Индустриальной Караганды», бывшего редактора «Ленинской смены». «Так он же выпивает», - посмотрел на меня Камалиденов. – «А кто из журналистов не выпивает? Это не мешает его работе». Так Федор Игнатов стал 31-м редактором «Казправды». Учитывая его слабость, к нему на помощь как Фурманова к Чапаеву прислали «комиссара» - инструктора ЦК моего однокурсника Вячеслава Михайловича Срыбных. И он стал государевым, вернее, партийным оком, а затем и редактором «Казправды».
Я сменил его в 1994-м. Здесь надо говорить очень точными словами. Президент Нурсултан Назарбаев, приглашая на эту должность, сказал подкупившую меня фразу: «Помогай! Прими «Казправду»!». К тому времени я уже был редактором межрегиональной газеты «Аз и Я». «Будешь обе газеты редактировать», - сказал президент.
Коллективу в качестве редактора меня представлял не министр (он мне потом это припомнит), а помощник президента Нуртай Абыкаев и вице-премьер Акежан Кажегельдин. Через год после моего назначения «Казправда» отмечала свой очередной юбилей в резиденции главы государства. Президент вышел к нам вместе с Сарой Алпысовной. Зная многих журналистов в лицо, охотно позировал с ними фотографу. Тем самым Нурсултан Абишевич показал свое уважение к газете.
Но вернусь немного назад. Давая свое согласие на редакторство, я сказал, что прессу, в том числе и «Казправду», надо реформировать. «Давай!» - ответили мне. И мы с Игорем Матвеевичем Романовым, советником президента, тут же написали положение о создании редакционно-издательской корпорации «Евразия-Пресс». На другой день премьер Терещенко подписал постановление правительства о моем назначении редактором «Казправды», а Назарбаев - распоряжение о создании корпорации во главе со мной. Договорились, что правительственным структурам дадут поручение ввести в состав корпорации два полиграфкомбината (в Карагандинской и Целиноградской областях), чтобы она «нарастила» экономические мускулы. Тогда ведь шла дележка партийной собственности.
Кстати, о ней. Когда я пришел в «Казправду», то она была, как сказали бы сегодня, фейком. У нее не было ни Устава, ни печати. Но при редакции существовал рекламно-информационный центр. Через него проводились получаемые газетой рекламные деньги, из которых коллектив получал вторую зарплату. Вообще, партия была богатым собственником. Ее активы после национализации быстро разошлись по рукам. А такой актив, как «Казправда», завис в воздухе.
Вроде и государственное издание (раз в год на его страницах публиковался республиканский бюджет, куда включались и расходы на содержание «Казправды»), но юридического подтверждения того, что она существует, не было. И тогда я пришел к министру информации Алтынбеку Сарсенбаеву с предложением узаконить ее статус и в очередной раз спросить, готовятся ли учредительные документы на редакционно-издательскую корпорацию «Евразия-пресс», президентом которой я являюсь, свидетельством чему – удостоверение, подписанное президентом Казахстана. Но...
Однажды министр упрекнул, что я все вопросы решаю за его спиной. Мол, к моему назначению он не имеет никакого отношения, этим занимался сам президент страны. Создали корпорацию, а министр даже не знает, что это такое. И он, естественно, не горел желанием это дело «толкать». Я к Назарбаеву пару раз заходил, он давал накачку премьеру, но корпорация так и не состоялась.
В те годы и стала приживаться мысль о том, что «Казправда» – правительственная газета. Когда я пытался вписать в Устав, что это государственное, а не правительственное издание, кое-кто старательно это вычеркивал.
Пощечина «Казправде»
Кто же они - эти «кое-кто»?
- Министерства, начиная с родного – информации, - говорит Григорий Григорьевич. - Поэтому и считается, что и «Казправда», и «Егемен Казахстан», и другие газеты, финансируемые из бюджета, являются правительственными изданиями. Для себя лично я принял такую формулировку - журналисту нельзя любить власть. Самое теплое из чувств, которые он может к ней испытывать, - уважение, и то если власть показала, что ее есть за что уважать. А такой она в глазах читателя может стать только тогда, когда журналист будет показывать ее недочеты. Но сегодня, мягко говоря, можно обойтись без половины публикуемых в государственных изданиях материалов. Это, как мы все знаем, – отработка заказов правительственных структур и АП, которые рвутся руководить прессой, чтобы угодить главному читателю. Им почему-то кажется, что президенту страны нужны именно такие газеты. Но тот Назарбаев, которого я знаю, помню, смеялся, говоря, что кремлевские и алматинские старцы облепили своими портретами все стены и полосы газет. «Сплошные дифирамбы. Кому это нужно?» - недоумевал он. Это была его позиция – совершенно здравая и правильная. А сегодня у тех, кто руководит прессой, которая питается-оплачивается из бюджета, представление о ней такое, что она должна обслуживать чиновников - вместо того, чтобы отстаивать интересы государства.
Эта дурная тенденция превратилась в привычку. Однако обслужить – не значит помогать, это значит - потакать и поддакивать, а помощь предполагает иногда горькие слова.
В «Казправде» как-то был опубликован, к примеру, такой поразивший меня дифирамб: «Вызывает искреннее восхищение, как гениальный руководитель государственного управления, елбасы Н.А Назарбаев уверенной и мощной рукой ведет Казахстан через бури и рифы, аномалии и вызовы современной геополитики и геоэкономики». Как закручено! Глупые попытки усердствующих чиновников говорить совершенно бесстыдные в своем лакействе слова ей-богу, похожи порой на троллинг.
...Ежедневная газета – это такая соковыжималка! Ни минуты свободного времени. Потом, когда мне сказали, что сменившие меня люди имели возможность, закрывшись в кабинете, слушать классическую музыку, я воспринимал это с возмущением и завистью. Но потом стало еще хуже. Когда руководить «Казправдой» привели 29-летнего чиновника, я воспринял это как пощечину газете. Назначение неготовых людей с очевидной целью – дать им пересидеть и уйти дальше наверх – говорит о том, что газета теряет свой авторитет. Главное для такого протеже не то, что он дал газете, а что он взял от нее. К слову сказать, с «Егемен Казахстан», статусным двойником «Казправды», таких кадровых экспериментов проводить почему-то не решаются.
Я помню, как Марат Тажин перед отправкой его послом в Россию трезво и точно сказал, что мы просто переводим деньги и бумагу на словеса, от которых нет идеологического навара. Больше того, это имеет противоположный эффект. Мы думаем, что читатель ничего не замечает, а он отбрыкивается, когда его заставляют подписываться на макулатуру, издаваемую на деньги налогоплательщика. Я надеюсь, что Тажин вернется к мысли о том, что государство должно издавать свои, а не правительственные газеты, солидные, респектабельные, качественные и уважаемые. Если эти характеристики будут присущи изданию, тогда ему не будут страшны финансовые трудности.
«Вам надо подать в отставку»
В конце 1997 года Григорий Дильдяев был вынужден подать в отставку с должности редактора «Казправды»: не сработался с министром информации Алтынбеком Сарсенбаевым..
- Поначалу мы с ним хорошо ладили, - вспоминает Григорий Григорьевич. - Став министром, он даже спрашивал совета, как поставить работу ведомства. Я посоветовал ему громко объявить всем, что это временная структура. Она нужна только для того, чтобы создать правовую базу жизни прессы и сделать так, чтобы при распределении собственности газеты получили возможность стать ее совладельцами. Допустим, районная газета находится в здании райтипографии, надо объединить их в одну структуру. «Радикально, радикально», - ответил тогда министр. - «А что, министерство должно командовать прессой, что ли? В таком случае оно отводит себе плохую роль», - сказал я. Он усмехнулся.
Время шло, а министерство продолжало существовать. Алтынбек к тому времени заматерел. Быстро освоил главное умение для человека, который ходит по правительственным коридорам, - искусство интриги, и стал смотреть на мир глазами уже не журналиста, а достаточно жесткого политика. Ему нужно было выстраивать свою команду. Проблемы конкретных газет, начиная с «Казправды», его интересовали все меньше.
Когда в «Караване» вышла статья «Бизнес на газетных страницах», он тут же пригласил меня: «Смотрите, Григорий Григорьевич, что о вас пишут». А я знал, что эту статью, вкривь и вкось «анализирующую» мою работу, Алтынбек прочитал еще до ее публикации. Он, по-моему, вздохнул с облегчением, когда я сказал: «Если родной министр не хочет меня защищать, я работать не буду». - «Тогда вам надо подать в отставку». Вот так мы и расстались.
Такой редактор, как я, его, конечно, не устраивал, ему нужны были люди более управляемые. Да, еще: при последнем нашем разговоре он сказал, что пойдет к премьеру поговорить о новой должности для меня. Я ответил, что трудоустраивать меня не надо, выживу сам. С той поры прошло уже немало лет, но я никогда не держал на Алтынбека особых обид и не имел к нему претензии, понимая логику его действий. А страшная смерть его, точнее, казнь, и вовсе затушевала все перипетии наших взаимоотношений.
В свое время мой давний друг Михаил Полторанин приглашал меня возглавить в министерстве печати РФ аппарат по реформированию печатных изданий федерации. Но я отказался, сославшись на то, что не знаю российский рынок, который значительно шире казахстанского. Недавно он спросил, не жалел ли я когда-нибудь, что не стал московским медиачиновником? Нет, ни разу. Моя судьба – и профессиональная, и человеческая - счастливо сложились в Казахстане. Я удовлетворил все самые честолюбивые помыслы: единственный журналист в республике руководил и корпунктом «Правды», и «Казправдой», а еще создавал новые издания. После «Казправды» я успешно и с удовольствием занимался издательской деятельностью. А получилось так потому, что я специально или не специально – теперь уже трудно сказать – подготовил, что называется, запасной аэродром.
Когда Союз стал рассыпаться, мы, собкоры «Правды», «Известий», «Труда», «Комсомолки» и других московских газет, собрались однажды и стали думать: что делать, чтобы выжить? Все-таки один корреспондент любого центрального издания - это уже сила: у каждого есть контакты, связи, правительственная «вертушка». Объединившись, нам легче было бы решать любые вопросы. Так мы учредили ассоциацию аккредитованной прессы «КазИнпресс», я стал ее президентом.
Задолго до того, как заняться ею, я познакомился с Андреем Григорьевичем Статениным, управляющим делами ЦК Компартии Казахстана, большим человеком по тем временам. Когда я после Мангышлака работал заведующим партотделом «Казправды», меня без конца дергали в ЦК писать разные части докладов, выступлений и приветствий. Заведующий орготделом Куаныш Султанов неоднократно пытался сделать меня инструктором ЦК. Он, видимо, и сообщил заведующему управделами, что я с семьей живу в общежитии партшколы. Андрей Григорьевич, проявив ко мне добрые чувства, очень скоро вручил мне ключи от сверххорошей по тем временам квартиры в центре города.
Потом наступили перестроечные времена. В Алма-Ату из прокуратуры СССР приехал следователь по особо важным делам Владимир Калиниченко, чтобы раскрутить «казахское дело» - вслед за «узбекским». У бывшего первого секретаря ЦК КП Казахстана Динмухаммеда Кунаева, кроме коллекции зажигалок и оружия, ничего не нашли. Зацепились за международную выставку мебели, куратором которой по линии ЦК был Андрей Статенин. Когда устроители уехали, то мебель оказалось некуда девать. Статенин, как я потом узнал, звонил в Москву, чтобы ему разрешили оценить и реализовать бесхозную мебель по остаточной стоимости. В моем архиве есть список, где под пунктом №1 (фамилия под ней не указана, но это был Кунаев) стоит прикроватная тумбочка, сам Статенин приобрел письменный стол. По сегодняшним временам – мелочь, но эти тумбочка и стол сломали жизнь помощнику Кунаева, который якобы был посредником при продаже: его посадили. Статенин тоже сидел какое-то время. Его жена, не выдержав позора, повесилась.
Когда Андрея Григорьевича выпустили, мы с ним случайно встретились на улице. Он был тронут, когда я подошел к нему: «Некоторые переходят через дорогу, боятся со мной общаться». – «Мы создали ассоциацию «Казинпресс». Может, вы у нас будет работать?» - предложил я ему. И этот профессиональный человек, командовавший в том числе издательской деятельностью Компартии, а потому знавший о печатном деле все, уже на следующий день руководил нашими издательскими проектами. А когда я пришел в «Казправду», он стал заведующим отделом подписки и реализации.
Первая книжка, выпущенная «Казинпрессом» в 1992 году с его помощью, была «Фантомас». Газетная бумага, мягкая невзрачная обложка, но книга разлетелась 300-тысячным тиражом. Мой друг писатель Толмачев был заядлым картежником, преферансистом и талантливым рассказчиком. Это сейчас книг обо всем на свете полным-полно, а тогда их не было, и я попросил изложить его рассказы о преферансе на бумаге. Он увлекся, и скоро мы написанное им опубликовали. Когда я приехал к нему с гонораром, он, увидев чемоданчик-«дипломат», заполненный 25-рублевыми советскими купюрами, всплеснул руками: «И это все мне?! Я до этого издал 14 книг, но суммарный гонорар за них меньше, чем за эту брошюрку, на обложку которой я постеснялся даже поставить свою фамилию». Однако заработанные деньги «Василий Бубнов» получить не постеснялся.
Но вернусь к издательской деятельности. Статенин регулярно приносил нам большой доход. Это ему принадлежит идея издать сборник «Бизнес и право», где публиковались законы с комментариями от их разработчиков. Почувствовав себя нужным, он расцвел. Мне звонили некоторые, чтобы сказать: зачем ты связываешься с уголовником? Но для меня Андрей Григорьевич не был уголовником. Я знал, что он жертва нездоровой колбинской кадровой политики.
Слишком красивая «Аз и Я»
Региональная газеты «Аз и Я» на пять республик с общими границами и ментальностью – Казахстан, Киргизию, Узбекистан, Таджикистан, Туркмению - тоже детище ассоциации «Казинпресс».
- Когда-то я летел из Москвы в президентском самолете после подписания независимым Казахстаном какого-то крупного соглашения с Россией. На борту эйфория: мы все сможем, у нас все получится! У нас есть человеческий капитал, природные ресурсы, у нас космос, у нас головокружительные перспективы! Когда мы начали делать «Аз и Я», была та же эйфория, то же братание. Обговаривая направления ее деятельности, создали вокруг газеты много проектов. Но! Когда выпустили несколько номеров, Борис Гиллер, будущий успешный медиа-менеджер, с которым мы тогда вместе начинали делать «Караван», вдруг заявил, что региональная газета не пойдет. «Почему?» - удивился я. «Проект слишком красивый, а потому нежизненный». Скоро и в самом деле газета оказалась в таком положении, когда государство уже не могло содержать ее, а олигархов, готовых вложиться в издание, еще не было. Как не было и регионального рынка рекламы. Содержание корпунктов, печать, связь, доставка съедали все наши небольшие доходы. Вот так наш романтизм разбился о суровую реальность.
Кстати, газета Central Asia Monitor в чем-то повторяет идеи «Азии»: наша газета была региональной, а здесь часть страниц заполнена Узбекистаном, Таджикистаном, Кыргызстаном и Туркменией. То есть идея не умерла, региональное печатное издание, может быть, с меньшим налетом романтизма, но продолжает жить.
P.S.: У Григория Дильдяева была возможность сделать и третий заход в «Казправду». Он отказался. Отвечая на вопрос – почему, сказал:
- Если бы пригласил президент... А он не приглашал.
Radiotochka.kz, 01.04.2017
