Делясь своими впечатлениями по поводу экологических проблем в Центрально-Азиатском регионе, депутат европарламента и представитель ОБСЕ по проблемам экологии и окружающей среды в Центральной Азии Струан Стивенсон вынес на обсуждение тему, которая действительно волнует любого человека, причисляющего себя к думающей части общества.
Причем сформулировал тему намеренно провокационно, дабы все не выглядело как постный наукообразный симпозиум, а, напротив, не на шутку взбудоражило жителей региона.В общем на пресс-конференции в Алматы депутат европарламента сравнил регион Центральной Азии с "кипящим котлом экологических катастроф", который, если мы немедленно не возьмемся за решение проблем водоснабжения, может привести к крупным социальным и экологическим проблемам, которые в свою очередь приведут к эпохе экологических беженцев, причем в гигантских масштабах. С просьбой прокомментировать такие пугающие выводы мы обратились к местному специалисту – главному инженеру, заведующему сектором перспективного проектирования "Казгидроводхоз" Александру Твердовскому.
А.Т.: Загрязнение воды уже давно стало проблемой века. Люди безжалостно отравляют важнейший источник жизни, по сути мы рубим сук, на котором сидим. И это не какая-нибудь страшная тайна, а общеизвестный факт. Во всем мире становится очевидным нарастающий дефицит воды вследствие бурного развития экономики в большинстве стран.
Литер-Неделя: Давайте не будем пытаться решать общемировые проблемы, а ограничимся нашим Казахстаном...
А.Т.: А все взаимосвязано, мы живем на одной планете. Если у соседа сверху прорвало трубу, то ваш потолок, скорее всего, не останется сухим, другие жильцы дома тоже пострадают – им перекроют воду на время ремонта. Так и в мире – климатические изменения, которые мы видим, происходят везде – и в Европе, и в Америке, и у нас в Казахстане, и вот яркий пример – Крымск. Наверное, там никто не ожидал таких огромных паводков на их маленькой речке. Там, кажется, даже водохранилище построено без аварийного сброса, потому что никто ничего подобного предвидеть не мог. Или у нас ледник Туюксу, который сократился почти в два раза, а ведь ледник – это естественное хранилище воды. Как только проходят весенние паводки и начинается летняя жара, ледники начинают таять, и вода уходит вниз в близлежащие районы, где интенсивно используются для орошения. Южно-Казахстанская и Жамбылская области "сидели" на этих водных ресурсах, которые стекают с гор во время таяния ледников. Зачастую их очень много, и поэтому у нас построены всевозможные хранилища этой воды сезонного и многолетнего регулирования. Но у водохранилищ, кроме положительных факторов, есть и отрицательные – это огромная площадь испарения. С поверхности водоемов и орошаемых земель в атмосферу улетучивается очень много воды, и достается она, наверное, другим городам, другим странам, государствам или континентам. Вот мы говорим о том, что Китай у нас забирает часть водных ресурсов из Черного Иртыша. Ущерб оценивается примерно в 3–5 куб. км. А у нас самих Бухтарминское водохранилище с озером Зайсан теряет на испарение 2,5 куб. км воды ежегодно. Так, может быть, надо вернуться к тому, что было раньше – Бухтарминское водохранилище сократить, Зайсан оставить в том виде, в котором он был до строительства водохранилища, турбины пересчитать на низконапорные и сэкономить таким образом порядка 2 куб. км стока, при тех же самых условиях – электроэнергия будет вырабатываться и рыба будет ловиться? Оголятся только пороги на верхнем Иртыше.
Литер-Неделя: Сейчас очень много говорят о том, что Китай загрязняет Иртыш.
А.Т.: Из Китая к нам попадает большое количество загрязненных вод со значительным содержанием тяжелых металлов, в частности меди – эта величина в 3–5 раз превышает ПДК. А у нас есть речки Чарын, Большая и Малая Алматинки, которые не берут начало в Китае, но в них, оказывается, тоже есть медь, в 2–3 раза превышающая ПДК. При этом на них нет никаких предприятий, а есть природное, фоновое загрязнение. Поэтому надо устанавливать ПДК с учетом собственного фонового загрязнения.
Практически во всех государствах приняты законы, защищающие и охраняющие водные ресурсы, и неважно, протекает река по территории двух государств, трех или одного. Сегодня для уменьшения загрязненности вод во всем мире осуществляются разнообразные экологические программы. Другое дело, что сами люди совершенно не задумываются о том, как будут жить последующие поколения, если будут продолжать загрязнять реки. Здесь экология и экономика вступают в серьезный конфликт между собой.
Литер-Неделя: Это понятно в пределах одного государства, но если говорить о трансграничных реках, здесь, как кажется, подход должен быть особым.
А.Т.: Конечно, при решении вопросов совместного водопользования должна быть деликатность, и любые решения необходимо принимать исходя из позиций каждой из заинтересованных сторон. Но здесь проблема в другом – нет единой методики. Для того чтобы споры по загрязнению воды исключить, надо иметь одинаковую методику и вести постоянный мониторинг. В мире существует 5 методик измерения качества воды – американская, европейская, китайская, российская и австралийская. Хотя наши посты на Тоболе, Урале и Иртыше измеряют качество вод по российской методике. Но когда говорим о других реках, тут у нас уже неизвестно что получается.
Литер-Неделя: То есть китайцы меряют по своей методе, а мы – по своей, и потому разговариваем не только на разных языках, но и приводим разные цифры?
А.Т.: Более того, мы никогда не сталкивались с вопросами вододеления. Китай более опытная страна в этом плане, по водным проблемам он ведет переговоры со многими странами. А мы с этим только столкнулись, и вопросы, особенно юридического плана, для нас новы и очень труднорешаемы. Впрочем, у нас существует казахстанско-китайская комиссия, в эту комиссию я тоже вхожу. В основном она работает над вопросами конструктивного плана, потому что для решения проблем вододеления надо сначала изучить все водные ресурсы – и китайские, и наши, обменяться данными, а для этого нужны одинаковый подход, методика и посты наблюдения. Сейчас мы знакомимся с китайской методикой определения качества вод. И вскоре, возможно, будет принята единая методика. Пока же в Казахстане на маленьких пограничных речках вообще нет постов, и мы не знаем, сколько воды по ним протекает. С другой стороны, трудности переговорного процесса – это понятно, но существуют и другие проблемы – организационные. Как может управлять водными ресурсами комитет по водным ресурсам, который является подразделением Министерства сельского хозяйства – водопотребителя, наиболее заинтересованного в водных тратах? Отсутствие самостоятельного министерства в республике сказывается и на оперативном решении многих вопросов в отрасли водного хозяйства.
Наша страна имеет сложности с водными вопросами, значительные площади орошаемого земледелия и не имеет своего министерства. Для того чтобы очистить все наши реки, многое должно измениться. В первую очередь сама система управления водой. Нам нужно применять новые методы, новые подходы. Вода – возобновляемый ресурс, и если к ней грамотно относиться, то она вечна. Реки были загрязнены не только у нас, но и во всей Европе. Во Франции, например, изменили систему управления водными ресурсами и удалось добиться значительной очистки рек. Система государственного обеспечения ввела такие обязательные требования к предприятиям, что они сами весьма заинтересованы в качественной очистке своих водосбросов, потому как водозабор у них находится ниже по течению относительно водосброса. То есть что ты сам сбросил, то и пить будешь. У нас такой системы пока нет, и, как ни странно, предприятиям выгоднее платить штрафы, чем заниматься качественной очисткой.
Сегодня нет технологии, доступной по цене и способной полностью очистить реку. Если использовать дорогие методы, то вода будет стоить нереальных денег. К тому же вода является мощным растворителем. Промышленные предприятия сбрасывают тяжелые металлы, и их практически невозможно извлечь, потому что многие полностью растворены в воде. Ежегодно в водные бассейны попадают тысячи тонн химических веществ с непредсказуемыми свойствами, многие из которых представляют собой новые химические соединения. Мало того, у нас даже трудно определить хозяина загрязнений.
Литер-Неделя: Мы много говорим о качестве воды, но есть ведь и еще немало других проблем.
А.Т.: Конечно. Мы, как и ранее, потребительски относимся к воде и заметных трат водных ресурсов не видим. Единственный путь для предотвращения водного кризиса – изменение отношения к бесхозяйственному потреблению воды во всех отраслях экономики. То есть подход должен быть инновационным, с применением водосберегающих технологий, внедрением вторичного и притом очень экономного использования воды на всех предприятиях.
Еще одна наша большая проблема на сегодняшний день – потери в водопроводных сетях. Помните, в начале двухтысячных нам говорили, что скоро начнутся проблемы с водой. Эту ситуацию не просто кто-то предвидел в силу своих сверхъестественных способностей, а специалисты говорили так потому, что прошел определенный срок с момента строительства. Водопроводы все устарели, их надо менять. Чтобы поддерживать систему водоснабжения в нормальном состоянии, нужно постоянно производить замену старых труб. Лучше всего каждый год восстанавливать порядка 6–8 процентов трубопровода. Так делается во Франции. У нас 20–30 лет сети не восстанавливались, и сегодня даже неизвестно, сколько труб в плохом состоянии, а сколько в хорошем. А как будут обстоять дела через 5–10 лет? Мы не отслеживаем ничего и сегодня живем в аварийном режиме – случилась авария, начинаем латать, а предвидеть не можем – в бюджете не предусмотрены инвестиции на прогнозы. Коэффициент полезного действия наших водоводов составляет примерно 35– 45 процентов. То есть 60–50 процентов воды мы теряем. Все старое, все дырявое, все течет, мало того, эта вода уходит в подземные горизонты и где-то потом начинает загрязнять подземные воды. И это во всех городах Казахстана без исключения.
Литер-Неделя: Если на сегодня это проблема номер один, то какая же проблема номер два?
А.Т.: Нехватка специалистов. Жамбылский институт мелиорации водного хозяйства, который оканчивали большинство из нас, за последние многие годы не выпустил ни одного специалиста-водника. Кто догадался упразднить эту специальность там, где орошаемое земледелие составляет такой большой процент, неизвестно. Есть только водопроводчики, которых выпускает строительная академия, и водники, которых выпускает политех, но это специалисты управления водными ресурсами, то есть они изучали менеджмент, а не сопромат. А кто будет эксплуатировать оросительные системы, кто их будет строить, кто проектировать? Где взять технарей, если теперь в моде одни управленцы? В результате плотины разрушаются, и все кричат "караул". А изначально следить? На сегодняшний день это оказалось вопросом номер один. Потому что многие водохранилища находятся в эксплуатации уже 30–40 лет, они уже старые, за ними нужен глаз да глаз. Следить за фильтрацией воды, за осадком тела плотины, наблюдать за депрессионной кривой, смотреть, что на водовыпуске, – все это должны делать специалисты – техники и инженеры, а не менеджеры и строители.
Катерина КЛЕМЕНКОВА, Алматы
Источник - Литер
