2001 же год является для Алиева тем Рубиконом, который ему вряд ли удастся когда-либо перейти, чтобы встать на одну плоскость с людьми, бросившими тогда открытый вызов Системе и персонально ему как наиболее яркому ее олицетворению.
Те, кто внимательно следит за публицистическим творчеством бывшего высокопоставленного казахстанского госчиновника и члена семьи президента республики Рахата Алиева с момента его вынужденного разрыва с правящим в Казахстане режимом и фактического бегства за рубеж, не могли не заметить, что он старательно избегает упоминания такой темы, как известные политические события 2001 года.
Даже в своей книге «Крестный тесть» Алиев лишь мельком упоминает об этих событиях. Причем исключительно в контексте представления самого себя как жертвы политических интриг со стороны президента и приближенных к нему чиновников. Хотя по логике вещей ему, наоборот, следовало бы раскрыть технологию своего свержения с «властного Олимпа» и лишний раз продемонстрировать «коварство» властей по отношению к себе.
В связи с этим закономерно возникает вопрос, почему Рахат Алиев упорно замалчивает данную тему? В то же время многое по этому поводу раскрывается из его ответов на некоторые вопросы от абонентов в рамках онлайн-конференции, проведенной редакцией радио «Азаттык» 2 июня этого года.
Начнем с того, что о событиях 2001 года Алиев дважды обещает рассказать в своей следующей книге. Учитывая же, что издание его нынешнего произведения переносилось не раз, то надеяться на скорый выпуск второй книги особо не приходится. Но самое главное заключается даже не в этом, а в том, что автору и его возможным «соратникам по перу», скорее всего, трудно сейчас представить себе, о чем именно они могут написать про 2001 год.
Ведь, как известно, с начала сентября до середины ноября 2001 года основные политические процессы прошли в Казахстане под флагом противостояния ряда представителей политического и делового истеблишмента, причем входящих тогда еще в состав правящей элиты, с Рахатом Алиевым, занимающим тогда должность первого зампредседателя КНБ РК. Однако это не было противостоянием именно Алиева с авторитарным режимом «Ак Орды». Хотя некоторые элементы конфликтности между ними были. К тому же завершилось все тогда отнюдь не репрессиями по отношению к основному фигуранту, а переводом его на равнозначную должность в Службу охрану Президента РК, возглавляемую его близким соратником Альнуром Мусаевым.
Таким образом, получается, что Алиеву, с одной стороны, предъявить в данном случае что-то серьезное своему бывшему тестю сложно. А, с другой стороны, волей-неволей ему придется признать, что в 2001 году боролся не он с режимом, а боролись против него те люди, которые затем образовали общественное движение «Демократический выбор Казахстана» (ДВК) и перешли в открытую оппозицию к действующей власти.
С учетом этих обстоятельств Алиев выбрал пока что единственно верную для себя линию: демонстрировать то, что, по его собственным словам, «Мой конфликт с Назарбаевым зародился давно, еще в 2001-м году, а Рубикон я перешел в феврале 2006-го, когда правящий режим Назарбаева начал убивать своих оппонентов».
Говоря же о сути данного конфликта, он утверждает следующее: «...во время работы в спецслужбах до ноября 2001-го года я как раз и выявлял коррупционные преступления в высших эшелонах власти. Именно поэтому президент решил отстранить с этой позиции. Я требовал возможности выступить в парламенте с докладом о коррупции во власти, но, как вы помните, парламент (возглавляемый тогда Туякбаем), не предоставил мне возможности выступить. После этого я подал в отставку».
Допустим, что все было именно так. Разве что, судя по многочисленным тогда публикациям на эту тему, с «разоблачительным» докладом Алиеву запретил выступать бывший тогда его непосредственным начальником председатель КНБ Марат Тажин, который, в свою очередь, не мог действовать здесь без прямой санкции президента.
Но, так или иначе, спрашивается, а где же тот самый злополучный доклад, сыгравший свою роль в конфликте одного из руководителей казахстанских спецслужб с главой государства? По идее, ему следовало бы отвести одно из ключевых мест в книге или хотя бы на одном из интернет-ресурсов первого из них. Однако ничего этого нет. Сомнительно полагать и то, что по истечению стольких лет текст данного доклада у его автора не сохранился.
Отсюда создается впечатление, что осенью 2001 году никакого текста с «разоблачительным» докладом у Алиева не было вообще. Скорее всего, он верно все рассчитал, что ему по любому не дадут слова с парламентской трибуны. Пребывая же между двух огней - президентом, который уже был настроен тогда не в пользу своего старшего зятя, и оппонентами, которые развернули, начиная с известного обращения депутата Мажилиса Толена Тохтасынова, серию активных действий против него, Алиев выбрал антикоррупционную риторику в качестве защитной меры. Хотя, учитывая его тогдашний имидж и практически повсеместную негативную реакцию по отношению к нему, она не сработала.
Из всего этого следует, что конфликт между Алиевым и Назарбаевым в 2001 году, безусловно, был. Но он имел совсем иные причины и последствия, нежели те, о которых в настоящее время утверждает первый из них. И, судя по всему, твердых аргументов в свою пользу у бывшего президентского зятя по этому поводу нет. Поэтому ему намного выгоднее апеллировать сегодня к трагическим и последующим за ними событиям 2006 года, нежели вспоминать свое первое политическое поражение в 2001 году.
Небезынтересен и ответ Алиева на вопрос относительно предприятия им в 2001 году попытки совершения государственного переворота: «Если бы я предпринял такую попытку, уже восемь лет у нас был бы другой президент. Это же очевидно».
Налицо то, что Алиев открыто утверждает здесь об успешном результате вероятного переворота, если бы он был совершен. Сомнительно полагать, что такая самоуверенность основана только на словах и не имела определенного материального подкрепления. Поэтому не исключено, что как соответствующие заявления в адрес Алиева со стороны его оппонентов еще в 2001 году, так и некоторые положения вынесенного в 2008 году обвинительного приговора Военного суда Акмолинского гарнизона не лишены оснований.
Отсюда вытекает другая причина того, что Алиев избегает темы событий 2001 года. С одной стороны, будучи в здравом уме, он никогда не признается относительно возможных намерений совершения им в 2001 году государственного или, точнее даже сказать, «дворцового» переворота. С другой стороны, у него явно нет и весомых аргументов утверждать об обратном. Тем более полемизировать на эту тему не с идеологами и юристами от власти, а с представителями оппозиционных сил, которые имели прямое отношение к разоблачению некоторых его дел в 2001 году.
Обращает также на себя внимание и то, что в своих публикациях Рахат Алиев допускает нейтральный, а где-то даже и уважительный тон по отношению к своим ведущим оппонентам по 2001 году. Исключение составляет только председатель Демократической партии Казахстана «Азат» Булат Абилов.
Что же касается, в частности, одного из ведущих представителей отечественной бизнес-элиты Мухтара Аблязова, то относительно его Алиев отмечает следующее:
а) по воспоминаниям Аблязова «"Лечь под Рахата" или бороться?»: «Помню историю, что какие-то «воспоминания» публиковала абыкаевский провокатор Ергалиева в своей газетке. А позже выяснилось, что сам Аблязов эти тексты и не видел».
б) ситуации с «БТА Банком»: «В 2001-м банк у Аблязова действительно хотели забрать, но это был не я, а президент Назарбаев».
По первому моменту нужно отметить, что указанный выше материал, авторство которого, по информации некоторых СМИ, принадлежит Мухтару Аблязову, впервые был опубликован в январе 2003 года. Вместе с тем известный журналист Гульжан Ергалиева и возглавляемая ею тогда газета «Соз» никакого отношения к этому не имели. Данный материал был размещен на популярном в то время сайте «Евразия» (http://www.eurasia.org.ru/) и одновременно опубликован в газете «Сол дат», связанных с экс-премьером Акежаном Кажегельдиным. Возможно, что Алиев либо таких подробностей не помнит, либо, располагая информацией о весьма, скажем так, сложных на сегодняшний день взаимоотношениях между Аблязовым и Ергалиевой, сознательно «подлил масло в огонь» против последней. Причем, видимо, не столько из-за своей личной антипатии к ней, сколько в связи со стремлением примириться с Аблязовым по принципу наличия «общих врагов».
Что же касается рассматриваемого материала, то, действительно, в преддверии помилования Аблязова президентом РК и его досрочного освобождения из мест заключения в мае 2003 года его адвокатом Гуламом Мазановым был опровергнут факт авторства своего подзащитного по отношению к этой и другим публикациям из серии «Воспоминаний Мухтара Аблязова».
Вместе с тем в феврале этого года после известных событий вокруг «БТА Банка» и вынужденной эмиграции Мухтара Аблязова за рубеж в газете «Взгляд» и на информационно-аналитическом портале «Республика», оказывающих определенную информационную поддержку преследуемому властями бизнесмену, материал «"Лечь под Рахата" или бороться?» публикуется уже под его открытым авторством.
Так или иначе, но в тексте этого материала бросаются в глаза следующие слова: «26 сентября 2001 года в аэропорту Алматы меня задержали сотрудники КНБ... О том, что мой арест готовится, я узнал дней за 10 до этого. Причина ареста была в том, что я не выполнил требования Рахата Алиева: безвозмездно передать ему долю в ТуранАлем Банке. Другое требование - отказаться от участия в средствах массовой информации (газеты, телеканал «ТАН») - озвучивали министр информации (позже секретарь Совета безопасности) Алтынбек Сарсенбаев, помощник президента Булат Утемуратов и все тот же Рахат Алиев». Как видно, в 2001 году Алиев претендовал не только на долю в указанном банке, но и на медийные активы Аблязова.
Если же кто-либо, особенно включая самого Рахата Алиева, сомневается в достоверности данной информации, то можно обратиться к материалу из ранних и не оспоренных адвокатом воспоминаний Мухтара Аблязова «Волна преследований. Начало политического роста. Весна 2000 г.»., опубликованного в ноябре 2002 года на действующем тогда его персональном веб-сайте «Ablyazov.info» и интернет-портале «КУБ»
Достаточно привести отсюда один отрывок: «По темпам и жесткости давления чувствовалось, что намечается мой арест. Это был май 2000 года. КНБ устраивало провокации, задерживало людей в СИЗО на длительные сроки, ссылаясь на то, что они не являлись на допросы, хотя на самом деле никаких повесток не было... Все время, в промежутке между допросами, шли встречи с Рахатом Алиевым, он настаивал, чтобы я безвозмездно отдал ему 30% доли "Туран Алем Банка".
Судя по всему, Рахату Алиеву нечего будет возразить и против этих фактов. Тем более, что события 2001 года во многом были спровоцированы его силовыми действиями в отношении ряда бизнесменов в предшествующие годы. Поэтому ореол пострадавшего от властей осенью 2001 года Алиеву возложить на себя никак не получится, поскольку этого ему не дадут сделать те люди, кто пострадал от его собственных действий, когда он сам был во власти. Отсюда и третья причина того табу, которое он сам фактически наложил на себя по отношению к воспоминаниям о рассматриваемых событиях.
В целом, очевидно, что политические события осени 2001 года моментом истины для Рахата Алиева не стали. Сумев перенести тогда весьма ощутимые для него удары со стороны своих оппонентов как во власти, так и из оппозиции, он вместе с тем не сумел извлечь из всего этого никаких уроков. Поэтому попытка применения своих традиционных силовых подходов к неугодным бизнесменам уже в своем собственном «Нурбанке» в 2007 году стала для Алиева основой той его реальности, в которой он сегодня и пребывает. 2001 же год является для него тем Рубиконом, который ему вряд ли удастся когда-либо перейти, чтобы встать на одну плоскость с людьми, бросившими тогда открытый вызов Системе и персонально ему как наиболее яркому ее олицетворению.
Андрей Чеботарев, директор Центра актуальных исследований «Альтернатива», заместитель генерального директора ИАЦ МГУ
Даже в своей книге «Крестный тесть» Алиев лишь мельком упоминает об этих событиях. Причем исключительно в контексте представления самого себя как жертвы политических интриг со стороны президента и приближенных к нему чиновников. Хотя по логике вещей ему, наоборот, следовало бы раскрыть технологию своего свержения с «властного Олимпа» и лишний раз продемонстрировать «коварство» властей по отношению к себе.
В связи с этим закономерно возникает вопрос, почему Рахат Алиев упорно замалчивает данную тему? В то же время многое по этому поводу раскрывается из его ответов на некоторые вопросы от абонентов в рамках онлайн-конференции, проведенной редакцией радио «Азаттык» 2 июня этого года.
Начнем с того, что о событиях 2001 года Алиев дважды обещает рассказать в своей следующей книге. Учитывая же, что издание его нынешнего произведения переносилось не раз, то надеяться на скорый выпуск второй книги особо не приходится. Но самое главное заключается даже не в этом, а в том, что автору и его возможным «соратникам по перу», скорее всего, трудно сейчас представить себе, о чем именно они могут написать про 2001 год.
Ведь, как известно, с начала сентября до середины ноября 2001 года основные политические процессы прошли в Казахстане под флагом противостояния ряда представителей политического и делового истеблишмента, причем входящих тогда еще в состав правящей элиты, с Рахатом Алиевым, занимающим тогда должность первого зампредседателя КНБ РК. Однако это не было противостоянием именно Алиева с авторитарным режимом «Ак Орды». Хотя некоторые элементы конфликтности между ними были. К тому же завершилось все тогда отнюдь не репрессиями по отношению к основному фигуранту, а переводом его на равнозначную должность в Службу охрану Президента РК, возглавляемую его близким соратником Альнуром Мусаевым.
Таким образом, получается, что Алиеву, с одной стороны, предъявить в данном случае что-то серьезное своему бывшему тестю сложно. А, с другой стороны, волей-неволей ему придется признать, что в 2001 году боролся не он с режимом, а боролись против него те люди, которые затем образовали общественное движение «Демократический выбор Казахстана» (ДВК) и перешли в открытую оппозицию к действующей власти.
С учетом этих обстоятельств Алиев выбрал пока что единственно верную для себя линию: демонстрировать то, что, по его собственным словам, «Мой конфликт с Назарбаевым зародился давно, еще в 2001-м году, а Рубикон я перешел в феврале 2006-го, когда правящий режим Назарбаева начал убивать своих оппонентов».
Говоря же о сути данного конфликта, он утверждает следующее: «...во время работы в спецслужбах до ноября 2001-го года я как раз и выявлял коррупционные преступления в высших эшелонах власти. Именно поэтому президент решил отстранить с этой позиции. Я требовал возможности выступить в парламенте с докладом о коррупции во власти, но, как вы помните, парламент (возглавляемый тогда Туякбаем), не предоставил мне возможности выступить. После этого я подал в отставку».
Допустим, что все было именно так. Разве что, судя по многочисленным тогда публикациям на эту тему, с «разоблачительным» докладом Алиеву запретил выступать бывший тогда его непосредственным начальником председатель КНБ Марат Тажин, который, в свою очередь, не мог действовать здесь без прямой санкции президента.
Но, так или иначе, спрашивается, а где же тот самый злополучный доклад, сыгравший свою роль в конфликте одного из руководителей казахстанских спецслужб с главой государства? По идее, ему следовало бы отвести одно из ключевых мест в книге или хотя бы на одном из интернет-ресурсов первого из них. Однако ничего этого нет. Сомнительно полагать и то, что по истечению стольких лет текст данного доклада у его автора не сохранился.
Отсюда создается впечатление, что осенью 2001 году никакого текста с «разоблачительным» докладом у Алиева не было вообще. Скорее всего, он верно все рассчитал, что ему по любому не дадут слова с парламентской трибуны. Пребывая же между двух огней - президентом, который уже был настроен тогда не в пользу своего старшего зятя, и оппонентами, которые развернули, начиная с известного обращения депутата Мажилиса Толена Тохтасынова, серию активных действий против него, Алиев выбрал антикоррупционную риторику в качестве защитной меры. Хотя, учитывая его тогдашний имидж и практически повсеместную негативную реакцию по отношению к нему, она не сработала.
Из всего этого следует, что конфликт между Алиевым и Назарбаевым в 2001 году, безусловно, был. Но он имел совсем иные причины и последствия, нежели те, о которых в настоящее время утверждает первый из них. И, судя по всему, твердых аргументов в свою пользу у бывшего президентского зятя по этому поводу нет. Поэтому ему намного выгоднее апеллировать сегодня к трагическим и последующим за ними событиям 2006 года, нежели вспоминать свое первое политическое поражение в 2001 году.
Небезынтересен и ответ Алиева на вопрос относительно предприятия им в 2001 году попытки совершения государственного переворота: «Если бы я предпринял такую попытку, уже восемь лет у нас был бы другой президент. Это же очевидно».
Налицо то, что Алиев открыто утверждает здесь об успешном результате вероятного переворота, если бы он был совершен. Сомнительно полагать, что такая самоуверенность основана только на словах и не имела определенного материального подкрепления. Поэтому не исключено, что как соответствующие заявления в адрес Алиева со стороны его оппонентов еще в 2001 году, так и некоторые положения вынесенного в 2008 году обвинительного приговора Военного суда Акмолинского гарнизона не лишены оснований.
Отсюда вытекает другая причина того, что Алиев избегает темы событий 2001 года. С одной стороны, будучи в здравом уме, он никогда не признается относительно возможных намерений совершения им в 2001 году государственного или, точнее даже сказать, «дворцового» переворота. С другой стороны, у него явно нет и весомых аргументов утверждать об обратном. Тем более полемизировать на эту тему не с идеологами и юристами от власти, а с представителями оппозиционных сил, которые имели прямое отношение к разоблачению некоторых его дел в 2001 году.
Обращает также на себя внимание и то, что в своих публикациях Рахат Алиев допускает нейтральный, а где-то даже и уважительный тон по отношению к своим ведущим оппонентам по 2001 году. Исключение составляет только председатель Демократической партии Казахстана «Азат» Булат Абилов.
Что же касается, в частности, одного из ведущих представителей отечественной бизнес-элиты Мухтара Аблязова, то относительно его Алиев отмечает следующее:
а) по воспоминаниям Аблязова «"Лечь под Рахата" или бороться?»: «Помню историю, что какие-то «воспоминания» публиковала абыкаевский провокатор Ергалиева в своей газетке. А позже выяснилось, что сам Аблязов эти тексты и не видел».
б) ситуации с «БТА Банком»: «В 2001-м банк у Аблязова действительно хотели забрать, но это был не я, а президент Назарбаев».
По первому моменту нужно отметить, что указанный выше материал, авторство которого, по информации некоторых СМИ, принадлежит Мухтару Аблязову, впервые был опубликован в январе 2003 года. Вместе с тем известный журналист Гульжан Ергалиева и возглавляемая ею тогда газета «Соз» никакого отношения к этому не имели. Данный материал был размещен на популярном в то время сайте «Евразия» (http://www.eurasia.org.ru/) и одновременно опубликован в газете «Сол дат», связанных с экс-премьером Акежаном Кажегельдиным. Возможно, что Алиев либо таких подробностей не помнит, либо, располагая информацией о весьма, скажем так, сложных на сегодняшний день взаимоотношениях между Аблязовым и Ергалиевой, сознательно «подлил масло в огонь» против последней. Причем, видимо, не столько из-за своей личной антипатии к ней, сколько в связи со стремлением примириться с Аблязовым по принципу наличия «общих врагов».
Что же касается рассматриваемого материала, то, действительно, в преддверии помилования Аблязова президентом РК и его досрочного освобождения из мест заключения в мае 2003 года его адвокатом Гуламом Мазановым был опровергнут факт авторства своего подзащитного по отношению к этой и другим публикациям из серии «Воспоминаний Мухтара Аблязова».
Вместе с тем в феврале этого года после известных событий вокруг «БТА Банка» и вынужденной эмиграции Мухтара Аблязова за рубеж в газете «Взгляд» и на информационно-аналитическом портале «Республика», оказывающих определенную информационную поддержку преследуемому властями бизнесмену, материал «"Лечь под Рахата" или бороться?» публикуется уже под его открытым авторством.
Так или иначе, но в тексте этого материала бросаются в глаза следующие слова: «26 сентября 2001 года в аэропорту Алматы меня задержали сотрудники КНБ... О том, что мой арест готовится, я узнал дней за 10 до этого. Причина ареста была в том, что я не выполнил требования Рахата Алиева: безвозмездно передать ему долю в ТуранАлем Банке. Другое требование - отказаться от участия в средствах массовой информации (газеты, телеканал «ТАН») - озвучивали министр информации (позже секретарь Совета безопасности) Алтынбек Сарсенбаев, помощник президента Булат Утемуратов и все тот же Рахат Алиев». Как видно, в 2001 году Алиев претендовал не только на долю в указанном банке, но и на медийные активы Аблязова.
Если же кто-либо, особенно включая самого Рахата Алиева, сомневается в достоверности данной информации, то можно обратиться к материалу из ранних и не оспоренных адвокатом воспоминаний Мухтара Аблязова «Волна преследований. Начало политического роста. Весна 2000 г.»., опубликованного в ноябре 2002 года на действующем тогда его персональном веб-сайте «Ablyazov.info» и интернет-портале «КУБ»
Достаточно привести отсюда один отрывок: «По темпам и жесткости давления чувствовалось, что намечается мой арест. Это был май 2000 года. КНБ устраивало провокации, задерживало людей в СИЗО на длительные сроки, ссылаясь на то, что они не являлись на допросы, хотя на самом деле никаких повесток не было... Все время, в промежутке между допросами, шли встречи с Рахатом Алиевым, он настаивал, чтобы я безвозмездно отдал ему 30% доли "Туран Алем Банка".
Судя по всему, Рахату Алиеву нечего будет возразить и против этих фактов. Тем более, что события 2001 года во многом были спровоцированы его силовыми действиями в отношении ряда бизнесменов в предшествующие годы. Поэтому ореол пострадавшего от властей осенью 2001 года Алиеву возложить на себя никак не получится, поскольку этого ему не дадут сделать те люди, кто пострадал от его собственных действий, когда он сам был во власти. Отсюда и третья причина того табу, которое он сам фактически наложил на себя по отношению к воспоминаниям о рассматриваемых событиях.
В целом, очевидно, что политические события осени 2001 года моментом истины для Рахата Алиева не стали. Сумев перенести тогда весьма ощутимые для него удары со стороны своих оппонентов как во власти, так и из оппозиции, он вместе с тем не сумел извлечь из всего этого никаких уроков. Поэтому попытка применения своих традиционных силовых подходов к неугодным бизнесменам уже в своем собственном «Нурбанке» в 2007 году стала для Алиева основой той его реальности, в которой он сегодня и пребывает. 2001 же год является для него тем Рубиконом, который ему вряд ли удастся когда-либо перейти, чтобы встать на одну плоскость с людьми, бросившими тогда открытый вызов Системе и персонально ему как наиболее яркому ее олицетворению.
